Шамиль Идиатуллин

Саша настолько увлеклась экономией дыхания – сладкая вонь со свалки пронизывала шарф и скрученный капюшон, выедая глаза, –

«Исходный код», «Уровень босса», «Палм-Спрингс», даже наше «Зеркало для героя»

Именно этот разнообразно воспроизводящийся облом, а не что-то иное, и называется жизнь.

– Тебя про Китай спрашивали? – поинтересовался я у Лехана. – В смысле? А, не, какой там. Про ордена, и еще велели заводы КамАЗа перечислить. Ну, я трамвайные остановки: агрегатный там, ПРЗ, автосборочный, а они говорят: а еще? А я что, помню, что в Заинске и Нефтекамске тоже заводы? Туда трамваи не ходят, блин!

почему с каждой женщиной всё хуже и страшнее? Наверное, так в жизни устроено. Но почему именно сегодня все это началось — вместо салатов и плова в семейном кругу? Он прыгнул на бруствер и ухватил женщину под мышки. Женщина

многогранная пирамида, возвышающаяся над землей на полтора

Кругом шумно вздымались пассажиры, чтобы выдернуть ручную кладь из рундуков над головами и десять минут тупо стоять в проходе. Генетически обусловленная тоска по очередям, не иначе.

Вот и всё, что было, — Не было и нету. Правильно и ясно.