Roman Zlotnikov

замутненный взгляд на Вторака, но

кому-то приспичило поменять большинство обстановки? Причем вплоть до штор. Н-да, странности все накапливались и накапливались… Алекс повернул голову, и от этого подушка громко зашелестела сухим сеном. От этого дремавшая рядом с кроватью женщина мгновенно встрепенулась и хлопотливо наклонилась к нему. – Как вы себя чувствуете? – Х-х-хр-ыхху-ых… – просипел Алекс и запнулся. В горле как будто шар надули. Горячий. И шершавый. Вернее, даже не просто шершавый, а вообще с шипами, которые вонзились в стенки горла. Так что слова через глотку уже не протискивались. Только какие-то невнятные звуки. – Молчите. Я вижу, вы совсем больны. С утра я пошлю за доктором. А пока вот глотните. Не волнуйтесь – это травяной настой. Меня научила делать его моя мать, и с того момента я

узду и пропустил Николая вперёд, одновременно останавливая коня.

дари свою любовь родным так, будто живешь последний день, и не терзайся понапрасну, не зная своей судьбы.

Мы мужиками становимся, только когда бремя на себя берем, заботу о ком-то на свои плечи взваливаем, а до того мы просто сопляки великовозрастные.

Журналистка непонимающе уставилась на нас. Я усмехнулся. – Не поняли? Ну всё же просто. Мы – люди мира. Зарабатываем в США, Европе, Новой Зеландии, Латинской Америке, а живём там, где нам комфортнее. Дома. В России.

Ты – мой муж, и значит, кормить тебя – моя обязанность. После подобного заявления землянин нервно хмыкнул. Да уж, провалиться хрен знает куда и – опа, даже не заметить, как тебя женили. Не хи-ило. Впрочем, подобная реакция Андрея, вероятно, была, так сказать, отрыжкой его земной жизни. Жизни, в которой женщины изо всех сил старались «вырваться из кухонного рабства» и вообще избавиться от максимума