Наталья Мар

Я ещё долго лежала без сна и взвешивала камни на душе: какой тяжелее, разбитое сердце или чувство вины? Под утро пришёл элегантный ответ. Он заключался в том, что не существует такой проблемы, которую нельзя было бы решить при помощи чуда.

Знаешь, – бормотала она, любуясь смешиванием алого с кирпичным, – чем выше разум, тем сильнее его чудовища. Чем глубже сон, тем они безумнее. Получается, когда бог спал – появились динозавры. И бог, должно быть, умер, – раз появились люди.

Вопреки классическим представлениям о подонках, Бритц не восседал в кресле, забросив ноги на стол, и не застыл у окна в позе мрачного философа. Он наполовину торчал изпод штурвала. В момент, когда я звякнула, Кайнорт с проворством куницы выполз наружу с карминской статуэткой в руке. Судя по чистым локтям, глубоко под его панелью управления было чище, чем в медблоке.

Иветти и Безе разогревали публику, а я ждал за кулисами. – За-рат-устрица… А?.. Далеко в зале старая бонна тащила к проходу тройняшек лет пяти. Меня передёрнуло. Бонна показала два билета и усадила мальчишек втроем в одно кресло. Они начали щипаться и корчить рожи.

На обложке старой детской книжки нарядная фея седлала стрекозу и погоняла ее гороховой плетью, словно циркового пони. Ну-ну. Просунь Самина хоть палец к спине Бритца, вертолеты крыльев оторвали бы его по локоть в считанный миг. Верхом на стрекозе можно было разве что приготовить фарш из феи.

– А тебя не смущает, что ты работаешь на пару с негодяем? – Тебя же не смущает, что тебе ассистирует младенец. – Туше.