Milena Zavoychinskaya

Милена Завойчинская Университет Специальных Чар. Книга 2. Большие планы маэстрины

На работе… Да тоже как-то не  было их. Потому что я не спускала на тормозах хамство, подколки, попытки подсидеть. Не  знаю, наверное, это нехорошо. Может, и замуж я не вышла по  этой же причине. Я плохо умею прощать и редко что-то забываю. Но могу сказать в свое оправдание, что сама никогда не  провоцирую и не нападаю первой. О людях всегда заочно думаю хорошо, пока они не докажут обратное.

Грустно – займись уборкой. Хочешь плакать – займись уборкой и расхламлением. Хочешь убивать – займись генеральной уборкой и вынеси мусор. В любой непонятной ситуации – займись делом.

Главное, что он понимал меня и ценил. Именно меня. Взбалмошную, упрямую, вредную, порой непримиримую, идущую к цели через свои слезы и свои же переломанные кости, верящую до последнего в порядочность окружающих меня людей. Отворачивающуюся только после предательства, но лишь тогда, когда сама с этим столкнулась, а не услышала из чужих уст.

Жить захочешь – научишься молчать. Как показывает жизненный опыт, чаще всего самое мудрое, что можно сделать, – это оставить свои мысли при себе.

- Уважаемые хозяева, не дадите ли воды попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде!

Зараза, знакомься! Мама Ирдена. – Ох ты ж бозетьки! Длакономать! – Обрадовалась нечисть и взлетела. Правда, ненадолго и недалеко. Тяжело плюхнулась мне на руки и с живым любопытством уставилась на гостью. – Пливет, свекловь!

Я же девушка, – хмыкнула я. – Мне положено быть миленькой блондинкой, экспрессивной брюнеткой, темпераментной рыжухой или спокойной шатенкой. А не пугать незнакомых людей абсолютно белыми волосами. Поначалу лучше никого не шокировать.

книжного глобуса, как тот, что я видела вчера в холле учебного корпуса. Только этот был ощутимо меньшего размера и переносной. Его установили

независимо. – Сначала мыться, – сообщила я ему. – Проходи в