Milena Zavoychinskaya

А обычно живу по принципу, что свалилась на тебя очередная хрень и ты стоишь такая и думаешь… матом. А потом говоришь: «Да уж! Ладно!» – и снова матом, а потом идешь и делаешь.

Я же девушка, – хмыкнула я. – Мне положено быть миленькой блондинкой, экспрессивной брюнеткой, темпераментной рыжухой или спокойной шатенкой. А не пугать незнакомых людей абсолютно белыми волосами. Поначалу лучше никого не шокировать.

Милена Завойчинская Университет Специальных Чар. Книга 2. Большие планы маэстрины

На работе… Да тоже как-то не  было их. Потому что я не спускала на тормозах хамство, подколки, попытки подсидеть. Не  знаю, наверное, это нехорошо. Может, и замуж я не вышла по  этой же причине. Я плохо умею прощать и редко что-то забываю. Но могу сказать в свое оправдание, что сама никогда не  провоцирую и не нападаю первой. О людях всегда заочно думаю хорошо, пока они не докажут обратное.

Зараза, знакомься! Мама Ирдена. – Ох ты ж бозетьки! Длакономать! – Обрадовалась нечисть и взлетела. Правда, ненадолго и недалеко. Тяжело плюхнулась мне на руки и с живым любопытством уставилась на гостью. – Пливет, свекловь!

Филипп сам решит, кто будет его женой. Ну честно. Я сражаться не стану ни с вами, ни с какой-либо другой женщиной. Мужчина или мой, или чей-то. Без вариантов. А чужое или половинчатое мне не нужно.

— Адепты, почему так долго? — строго спросила Аннушка, ожидающая нас в центре помещения, из которого мы обычно переносились в другие реальности и нереальности.

— Мы опоздали?! — испугалась я, взглянув на часы. — Так мы ведь даже раньше на пятнадцать минут!

— Это неважно, — свела она брови. — Раз я вас уже жду, значит, вы опоздали.

— Псих! — ляпнула, прежде чем успела вспомнить, что я с ним не разговариваю.

Он кивнул.

— Дурак!

Снова подтверждающий кивок.

— Извращенец, врывающийся в душ к посторонней девушке!

И опять согласное движение головой.

Нет, ну так неинтересно! Чего он соглашается со всем? А поскандалить? Мне ведь пар выпустить нужно. Я же в гневе!

Главное, что он понимал меня и ценил. Именно меня. Взбалмошную, упрямую, вредную, порой непримиримую, идущую к цели через свои слезы и свои же переломанные кости, верящую до последнего в порядочность окружающих меня людей. Отворачивающуюся только после предательства, но лишь тогда, когда сама с этим столкнулась, а не услышала из чужих уст.

Нас мало. Играем, Но песни всё тише. В жестокости мира Наш голос чуть слышен. Нас мало. Играем И боль свою прячем, Надеемся, верим, Всё будет иначе…