Max Frei

Любая женщина - сумасшедшая птица. <...> Проблема в том, что большинство женщин не стремится научиться летать. Им лишь бы вить гнезда.

Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!» На самом деле все это дерьмо! В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит…

Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно - вместо нас всегда возвращается кто-то другой, но это никто не впиливает...

Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать:исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это-величайшее из благ.

Настоящая близость невозможна без разделённого опыта.

Меняется все – эпохи, обычаи, климат, очертания материков и даже облик звездного неба, переписываются календари и законы, и только обращение начальства с подчиненными остается неизменным – вечно одно и то же.

достойное поведение. Но только при условии, что ты отчётливо понимаешь разницу между «я сделал» и «со мной произошло». Если бы ты потратил г…

Бывают такие встречи, которые навсегда изменяют всю твою жизнь. Бывают такие объятия, как будто к тебе прикоснулся сразу весь мир. И так далее. Много бывает всякого

<...> нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать.

– Ужас в том, что я сама прекрасно понимаю, что веду себя как идиотка. Но это совершенно ничего не меняет!

– Все мы ведем себя как идиоты, – примирительно сказал я. – Просто некоторые особо одаренные экземпляры это о себе знают, а все остальные – нет. Так что добро пожаловать в ряды интеллектуальной элиты.