Катя Качур
1,2Кsubscribers
Хирург Вадим Казаченко оперирует известного писателя Сергея Грекова и извлекает на свет божий камень, который оказывается… бриллиантом с фигурой ангела внутри. Находке нет научного объяснения, и, чтобы не прослыть сумасшедшим, молодой врач не рассказывает о случившемся ни коллегам, ни самому пациенту.
Вадим оставляет камень у себя – и ему начинает несказанно везти. Профессия, которая еле позволяла сводить концы с концами, теперь приносит внушительный доход, Казаченко становится хирургом с именем, и даже красавица-соседка Марго отвечает взаимностью на его чувства…
Жизнь писателя Грекова, напротив, разваливается на части – и он тянет за собой в пропасть всех, кто оказывается рядом.
Шаг за шагом таинственный камень, чья история уходит в далекое средневековое прошлое, коварно путешествует от одного героя романа к другому, вовлекая своих хозяев в странную и жестокую игру. И каждый из последующих владельцев обязан сделать выбор. Вот только цена этого выбора оказывается непомерно высокой…
Popular books
All books by the author
Quotes
У меня свой проверенный лекарь – время, – вздохнула Ася. – Лечит бесплатно. Правда, без наркоза…
Желчный Ангел
Нам всем есть что терять. И порой это несоизмеримо больше, чем наши мечты…
Любимчик Эпохи
Жизнь вытравливала Илюшу из своих пределов, смеялась над ним, доказывала, что не по Сеньке шапка, не по рылу каравай, не по Трифону кафтан и не по Хулио Мария
Ген Рафаила
Кое-как вытянув братьев и сестер, Пелагейка поклялась, что своих детей заводить не будет. После педагогического училища ее отправили в Сибирь, внедрять в умы интернатских воспитанников идеи Белинского и Шолохова. Первое впечатление от тайги – буйство благородных фамилий. Если в Оболтове всех словно пометили шутовскими кличками – Поганкины, Зачушкины, Корытцевы, то здесь, на бывших урановых рудниках под Нерчинском, каждый пьяница был Шереметьевым или Волконским – потомком декабристов.
выдержу ее слез. Домой уже не вернусь. Вещи собрал вчера. Бабушку целуй
пыточного ожидания рассвета, когда за стеной он услышал мужской голос и хохот Лидки. Капризный дурацкий смех постепенно перешел в сдавленное бульканье, а затем в безудержный плач. Аркашка закрыл голову подушкой. Плач
