Григорий Шокин

требовалось для опознания, отвезли на старую городскую свалку у Такер-роуд, откуда все это когда-то

я чувствовал себя в ловушке лабиринта страданий, и единственный образ действий, подсказанный моими интуитивными способностями простого смертного, заключался в том, чтобы прострелить себе выход наружу

Около полуночи, когда я наконец закончил все планирование и выяснение того, что нужно сделать, и уже собирался лечь и закрыть глаза, кто-то вдруг негромко постучал по стойке полога моей палатки. – Кто там? – со вздохом спросил я. Вошел Нико, а с ним – еще три офицера. Думаю, эти щедрые по натуре ребята, имея за душой жирную такую бессонницу, решили поделиться ею и со мной. Я повернул на еще теплой лампе рычажок подачи фитиля.

Настал час распроститься с телом, сотворенным из плоти и крови. Ибо суть его мимолетна и эфемерна. Тибетская Книга мертвых

Здесь не было ни одной живой души, и лишь луна смеялась на небе идиотским смехом.

Утрата – она как лестница, количество ступеней в коей вам не дано знать; вы стоите на ее вершине, а она все тянется вниз, и с каждым новым шагом по ней вы что-то теряете – работу, дом, смысл жизни, родителей, любимого человека, детей. На какой-то ступеньке вы теряете саму жизнь – и, как я вскорости уверовал, спускаетесь куда-то еще ниже, еще глубже. В

Духи продолжали заниматься своими делами. Все они, мужчины, женщины и дети были голыми.

"Если это загробная жизнь, то я пас,-подумал Трамбо.-Похоже на нудистский пляж в Филадельфии".