Евгений Семенов

старый тоннель. Ты помнишь этот тоннель? – Не очень. Может быть, и

Пока я одевалась, а отец ждал за порогом, мама беззаботно смеялась и кидалась в него колкостями. – Хочешь, я тебе утюг подарю? Рубашку погладишь. Или новая мисс Иванова не умеет этого? – Выглядишь уставшим, наверное, подбухиваешь?

– Ты же со мной пошел не потому, что хотел сдружиться? – спросила Алена у Васи, – хотя я ничего плохого в этом не вижу, но само понятие дружить ради чего-то не правильно. Дружить нужно просто так. Ради дружбы.

Тупая ноющая боль. Я не труп. Он не чувствует. Какой-то мрак заполняющий тебя, понимание того что пытаешься себя обмануть, что всё хорошо, что жизнь не окончена.

– Вы сказали на мое усмотрение, – невозмутимо произнес повар, – для меня еда ребенка – каша, а для белки – шишки да орехи, только шишек у меня нет.

– Я рисую море. – Море? У нас нет моря. – Я знаю, что нет. Просто я люблю море.

Теперь можно начинать грустить. Лето закончилось. Он открыл глаза. – Так еще же будет. Не последнее. – Будет. Точно будет. Только через год.

«Бессмысленны дерзанья, что в поисках истины приводят к осознанию бессмысленности дерзаний.

Тули не просто не любил этого трусливого и жестокого человека, он его ненавидел всей своей гнилой душой. Он желал быть на его месте, и это придавало ненависти исключительный характер.