Дмитрий Дашко

усугубленного нашими действиями, крупная боевая часть неприятеля прекратила свое существование. Часть шведов неслась прямиком на

Только, Леша, разговор не телефонный. Свидеться бы надо. – Ты на работе? – А где же еще!

Если полицейские поинтересуются (а они обязательно поинтересуются), почему его телефон всё это время находился вне сети, ответ будет простой, как лом в разрезе: разрядился, падлюка. А что, с вами такого не бывает? И, конечно же, сразу после «дела» Кречетов

на цунами, она обрушилась на моё тело, едва не заставив завопить от неимоверной боли: меня словно обдало кипятком, кожа нагрелась так, что чуть не прожгла одежду, а потом, по контрасту, окатило ледяным душем. Сердце сначала бешено заколотилось, после сжалось и перестало биться, по нервам пробежал электрический импульс, я перестал управлять собой и задёргался как марионетка на верёвочках. Всё, что было дальше, превратилось в

Оборачиваюсь. К нам приближается подвода в сопровождении нескольких всадников

Хоть он и ничего не сказал, но любому нормальному оперу было ясно – Челик спешит на встречу с осведомителем. Меня брать с собой он не стал. То ли не хотел светить агента, то ли «барабан» был из пугливых и шарахался от незнакомых ментов. Собственно, это было уже не моё дело. Мамед справится и без меня. – Товарищ Овчинников

революцией», взята из жизни Владимира Матвеевича. Так что я был несказанно рад выпавшей возможности

– Всё, Жора! Мы дома, – сказал Алтын. – Пойдём заселяться. Мы подошли к крыльцу здания. Я бросил взгляд на вывеску. Она гласила, что тут располагается общежитие фабрики «Красный ткач». Да уж, меньше всего приехавшие к общаге люди походили на швей-мотористок или как там они сейчас называются. В принципе, в переполненной Москве творилась

захлопал кто-то в ладоши. Этот кто-то подобрался

винтовки и жёлтые околыши фуражек