Quotes from the 'Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 1. Петровка, 38' audiobook

Сразу с дальней комнаты у профессора начинай, чтобы убедиться, один он или кто есть. Если один, ты его попроси фонарик принесть, он отвернется, а ты его – по темечку

Восторгаются ведь Желябовым, Перовской и Кибальчичем, которые убили императора Александра Второго, а ведь он, по отзывам некоторых современников, был, я бы сказал, обаятельным человеком. Понимаешь? Жестокость Желябова была жестокостью правды во имя доброты. – А жестокость по отношению к человеку, совершившему глупость? – Какую глупость?

лохо, понимаешь? И потом стихи

штанах, – сказал Витька и кивнул головой на свое окно. Алик поднялбрюки себе почистить, вот и весь разговор. – Архип Иванычу, небось сказал, несу. С Тарасовки, да? – Ничего я про тебя не говорил. И чего ты пугливый такой? Прямо как

воссоединить эти слова в единую фразу. Он уже почти нашел тот, нужный, как ему казалось

у меня было отвратительное. Около гастронома № 17 я остановился, потому что вспомнил, что у меня в

называешь… Смотри только слишком не шали. – Я знаю норму, Прохор. – Меня повидать не надо еще тебе, а? Не стыдно, а?

– Это вы все про меня? – спросил Ленька

При чем здесь сердце? Я нахожусь на службе. – Эх, лейтенант… Оно на нашей