Quotes from the audiobook «Все двадцать семь часов!»
— Да, ты немного сбросил вес. Диета?
— Жизнь с тобой.
Едва я вплыла в комнату, как Лоренцо удовлетворенно меня оглядел, а взгляд Макса застрял на моем декольте.
— Знаешь, Таисия, я, конечно, подозревал, что ты замечательный помощник с определенными достоинствами, но не предполагал, насколько эти достоинства хороши.
— Макс!
— Я не совсем понимаю цель вашего визита. Вы пришли узнать, есть ли у нас алиби на момент совершения преступления и мотив?
Инспектор молчал, Лагфорт улыбался.
— Так вот. Рано утром я спала в своей постели, — и, выдержав паузу, добавила: — Одна. Если нужен свидетель — допросите мою подушку.
— Макс, что за жадность? Ты же один из баронов! — возмутилась я.
Шеф вскочил с подлокотника кресла и заходил взад-вперед по кабинету.
— Дело не в жадности! У меня сейчас весь капитал брошен на поддержание бизнеса. Осталось только на дом и быт.
— А моя зарплата?!
На это Лагфорт пожал плечами:
— Может, возьмешь натурой?
— Не смешно!
— Смотри на ситуацию позитивно: чем быстрее мы разрешим задачу с конкурентами, тем быстрее ты получишь свою зарплату.
— И как мы это сделаем, Макс?! Не самим же нам по домам лазить!
В комнате повисло красноречивое молчание. И через некоторое время я пробормотала:
— Боже, меня посадят. Тебя повесят, а меня посадят…
Если стареешь целый год, то это практически незаметно, а когда помолодел за несколько часов, понимаешь, что год – это тот срок, за который многое меняется.
Прикрыв глаза, я спросила:
— Макс, мне что, опять напомнить тебе, что у нас нет выбора? Не хочешь покупать ― ходи босиком!
Все, мне надоели его капризы.
Задумчиво взглянув на две самые приемлемые пары обуви, Макс пробормотал:
— Выбор действительно никакой.
После чего пошел мерить.
Первая пара башмаков, похожая на деревенские говнодавы, вызывала содрогание, и появись женщина в такой обуви в обществе, определенно будет скандал, о чем я и сказала шефу.
— Но ведь они продаются в женском магазине, — недоуменно возразил мне шеф.
— Да. Но мы находимся в провинциальном городе. Тут всего два магазина! И если ты думаешь, что можешь в них выйти, то могу тебя уверить, что это невозможно. Ты женщина из высшего общества, с влиятельным братом.
Сжав зубы, Макс процедил:
— Никогда так больше не говори.
Устало вздохнув, я ответила:
— Прости. И давай меряй другие.
— Эти я возьму для хождения по заводу.
Поморщившись, я кивнула.
Но как только шеф надел вторую пару обуви, его глаза слегка округлились, и он прохрипел:
— Это просто испанский башмачок какой-то… Я не могу это носить.
Грустно взглянув на Лагфорта, я сказала:
— Придется. Потому что третья пара еще уже. А в первых ты, кроме как на завод, ходить больше не сможешь. Законы высшего света очень строги, сам мне это говорил. А нам нельзя привлекать лишнее внимание.
Попробовав сделать шаг, шеф чуть не упал, но, видимо собрав волю в кулак, он постарался пройтись. Его походка была как у инвалида, ибо хромал он на обе ноги, что создавало довольно забавное впечатление, если не знать, как страдает сейчас Макс.
В этот момент к нам присоединилась продавщица, которая, посмотрев на походку шефа, прощебетала:
— О, вы так грациозно двигаетесь, и эти туфли так вам идут!
Знаешь, Макс, если действительно убивают твоих любовниц, то замять дело тебе не удастся. Весь Альбион будет в крови. Это же просто геноцид.
Не задавай вопросов, на которые не готова получить ответы.
Просмотрев переданные мне листы, я увидела две тысячи сто семьдесят два пункта «мелочей».
- Странные подвалы, такие чистые, — заметила я, недоуменно оглядываясь.
— Я очень люблю чистоту, — безапелляционно отрезал Макс.
— Бедные слуги, — пробормотала я себе под нос, но мой работодатель услышал.
— Уверяю тебя, зарплата скрашивает их отчаяние
