Book duration 8 h. 19 min.
2011 year
16+
About the book
Мария Метлицкая рассказывает о простых людях – они не летают в космос, не блистают на подмостках сцены, их не найдешь в списке Forbеs. Поэтому их истории читаются на одном дыхании – они могли бы произойти с нами. Автор приподнимает занавес, за которым – чужая жизнь, но читателю все время хочется сказать: «Это я». Это я рыдала в аэропорту, провожая любимого и зная, что больше никогда его не увижу. Это я, встретив первую любовь, поняла, что не смогу второй раз войти в эту реку. Это я вдруг осознала, что молодость стремительно пролетела и вернуть ее невозможно. И каждый скажет: герои Метлицкой справились со всеми испытаниями судьбы. Значит, и я смогу, и я справлюсь.
Одна из самых первых и наиболее известных книг Метлицкой. Сборник новелл, в каждой из которых – маленькая жизнь, которую читателю предстоит прожить вместе с героями.
Other versions of the book
Reviews, 1 review1
Не плохо, конечно, написано, но после прослушивания хочется удавиться. Зачем такие книги писать мне не понятно. Дальше слушать нет сил.
В теперешней жизни только собаки могут любить без упреков, претензий, обид и просьб о взаимности.
Он проснулся через час после ее ухода и, увидев, что ее нет, удивился и в который раз ничего не понял. Воистину мужчина и женщина – два разных параллельных мира. Вряд ли пересекающихся в реальной жизни. Вряд ли способных понять друг друга и почувствовать одно и то же. ("Дорогая Валерия")
Бывают моменты в нашей жизни, когда мы даже себе ни за что не признаемся, не скажем правду.
Как нет и той девочки с заплаканными глазами и опухшим носом. Девочки, верящей в светлое будущее. Теперь была жизнь. Здесь и сейчас. Полная компромиссов и жестких решений. Полная борьбы и схваток
предлагалось заодно и на ужин. Хлеб, правда, что на обед, что на ужин, резался щедро, крупными ломтями – батон белого и буханка черного. По выходным (читай, праздник) делалась немыслимая по размеру яичница – праздник для детей, но и это нехитрое блюдо Клара умудрялась испортить, добавляя туда отварную картошку и вермишель. Хотя понять ее было можно – все постоянно хотели есть, особенно старая