Туманность Андромеды

Учитель – в его руках будущее ученика, ибо только его усилиями человек поднимается все выше и делается все могущественнее, выполняя самую трудную задачу – преодоление самого себя, самолюбивой жадности и необузданных желаний.

Когда со зловещим упорством стали повторяться приступы равнодушия к  работе и жизни – одного из самых тяжелых заболеваний человека, – Эвда Наль, знаменитый психиатр, исследовала его. Испытанный старый способ – музыка грустных аккордов в пронизанной успокоительными волнами комнате голубых снов – не помог. Осталось лишь переменить род деятельности и лечиться физическим трудом там, где нужна была еще повседневная и  ежечасная мускульная работа. Его  милый друг – историк

Разве это не напоминает вам человеческий мозг? Исследовательские и  учетные центры – это  центры чувств. Советы – ассоциативные центры. Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и  торможения. Главный центр торможения – Совет Экономики, переводящий все на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных за

Я много страдала от ощущения неполной гармонии с жизнью, – помолчав, ответила девушка. – Мне  надо было больше от чего-то древнего и гораздо меньше от окружающего. Я мечтала об эпохе нерастраченных сил и чувств, накопленных еще первобытным отбором в  век Эроса, когда-то бывшим в античном Средиземноморье. И всегда стремилась пробудить настоящую силу чувств в своих зрителях. Но, пожалуй, только Эвда Наль до  конца поняла меня.

Ветер, вы не умеете говорить женщинам любезности, – лукаво произнесла Веда, склонив набок голову. – Разве это нужно теперь, с той поры как исчезла надобность в обмане? – Нужно, – вмешалась Эвда Наль.  – И надобность эта никогда не минет! – Буду рад, если мне объяснят, – слегка нахмурился Дар Ветер. – Через месяц я читаю осеннюю речь в Академии Горя и Радости, в  ней будет многое о значений непосредственных эмоций… – Эвда кивнула приближавшемуся Мвену Масу.

Оно перестало создавать угнетающие монументальные формы, изображать блеск и величие, реально не существующие, ибо это внешнее. Развивать эмоциональную сторону человека стало важнейшим долгом искусства. Только оно владеет силой настройки человеческой психики, ее  подготовки к восприятию самых сложных впечатлений. Кто не  знает волшебной легкости понимания, дающейся предварительной настройкой – музыкой, красками, формой?.. И как замыкается человеческая душа, если ломиться в  нее грубо и принудительно. Вам, историкам, лучше, чем кому другому, известно, сколько бед вытерпело человечество в борьбе за развитие и воспитание эмоциональной стороны психики.

Вера, терпение – мы стали слишком стремительны и неуверенны в своей правоте. А для искусства подчас лучше строгая наивность…

Одна из  величайших задач человечества – это  победа над слепым материнским инстинктом. Понимание, что только коллективное воспитание детей специально отобранными и обученными людьми может создать человека нашего общества. Теперь нет почти безумной, как в древности, материнской любви. Каждая мать знает, что весь мир ласков к ее ребенку. Вот и исчезла инстинктивная любовь волчицы, возникшая из животного страха за свое детище.

животного? Тогда, если человек не подчиняется авторитету общества, направленного к мудрости и добру, а руководится своим случайным честолюбием и личными страстями, мужество обращается в зверство, творчество – в жестокую хитрость, а преданность и самопожертвование становятся оплотом тирании, жестокой эксплуатации и надругательства… Легко срывается покров дисциплины и общественной культуры – всего одно-два поколения плохой жизни. Мвен

Веда впала в свойственную многим ошибку – считать, что раны души заживают одновременно с телесными повреждениями. Совсем не так! Долго-долго остается еще рана психики, глубоко скрытая под здоровым физически телом, и может открыться неожиданно, иногда от совсем незначительной причины. Так и у Низы – пять лет паралича, пусть совершенно бессознательного, но оставившего память о себе во всех клеточках тела, ужас встречи со страшным крестом, чуть было не  погубившим Эрга Ноора.