Колдовской апрель

в голове миссис Уилкинс, помимо прочего мусора, плавали обрывки каких-то неопознанных поэтических текстов

К концу первой недели начала отцветать глициния, а персиковые деревья и иудино дерево усыпали землю розовыми лепестками. Потом отошли фрезии, стало меньше ирисов. А затем, словно им наконец-то освободили путь, расцвели пышные кусты розы Бэнкс, за ними – взбиравшиеся вверх по стенам и шпалерам летние розы, и среди них – роскошные желтые розы Фортуна. Тамариск и волчьи ягоды все еще стояли в полном цвету

Резкости никто не заметил. Она оставалась, как и прочие злобные чувства Скрэп, скрытой за непроницаемой вуалью ее обаяния.

она спала как ребенок и проснулась уверенной в себе, она даже обнаружила, что ей нечего пожелать в утренней молитве, кроме как сказать «Благодарю».

Библии сказано, что оставит человек отца и мать своих и прилепится к жене

родатый, а ты по-прежнему будешь для него особенной и – безо всякой причины – бесценной.

разве не лучше чувствовать себя молодой хотя бы частично, чем старой повсеместно?

И никаких «доброе утро» да «доброй ночи»!

Я вижу нас там, – только и ответила миссис Уилкинс.

Добродетель бывает несчастная и счастливая – например, та, которую мы обретем в средневековом замке, – счастливая добродетель