Детство не подлежит уценке. Ребёнку должно быть интересно. А мы всегда – дети, мы по-прежнему дети, и сердца наши – как поёт второстепенная героиня в повести о молодом художнике, которую вы сейчас откроете, перелистнув страницу, – «наши сердца не имеют морщин».
Моя личная родня была неистова и разнообразна. Чертовски разнообразна касательно заскоков, фобий, нарушений морали, оголтелых претензий друг к другу. Не то чтобы гроздь скорпионов в банке, но уж и не слёзыньки Господни, ох нет. С каждым из моей родни, говорила моя бабка, «беседовать можно, только наевшись гороху!».
Есть два типа женского лица: «Подойди ко мне!» и «Отойди от меня!».
наверху, в момент, когда перл человеческий вышел на орбиту Судьбы? Чего не учли, что не доделали в высочайшем отделе кадров и кто из ответственных лиц так напортачил?.. Другими
Вы что? Вы для чего приехали? Диагноз поставлен вашей маме давно, несколько лет назад. С чем вы сражаетесь? И опять в тоске, в отчаянии я стала бормотать что-то о каком-нибудь хорошем препарате, который бы её хоть немного успокоил … – Чтоб она спала круглые сутки и не морочила вам голову? Так не получится. Послушайте… – Ирина Ефимовна налегла грудью на стол и приблизила ко мне лицо: – Ваша мама уже лет пять как должна находиться в специальном заведении для больных Альцгеймером. Таких заведений м
Человек, проживший в Узбекистане много лет, с недоумением смотрит на огромные шампуры, унизанные крупными шматами розоватого мяса и обгорелых овощей. Человек, проживший в Узбекистане много лет, отлично знает, каким должен быть шашлык: на маленьких шампурах. Кусочки смуглого мяса, прослоённые перламутровым прозрачным жирком, должны перемежаться более плотными кусками янтарного бараньего жира. Не говоря уже о неповторимом аромате сизоватого дымка от хорошо замаринованного мяса, жаренного на открыт
сих пор на той устричного цвета картонке – её нервные руки (узкая кисть, длинные
сирени, в какой бы стране он ни оказался – с выставкой или просто в поездке с женой, – в памяти тотчас оживала женщина в ореоле пепельных