«Горячая, густая сердцевина трилогии „Наполеонов обоз“ по-настоящему раскрывается во второй книге романа „Белые лошади“. Острое варево сюжета напоминает густую цыганскую похлёбку, которую варил в таборе Сташек, сбежавший с цыганами в поисках „любовного учения“. И дух не перевести от сменяющих друг друга эпизодов, где любовь переплелась с предательством, взлёты счастья со смертельным прыжком героини с обрыва… где белые лошади, сменяя одна другую, чутко ведут сюжет, колыша жемчужной гривой и вынося умирающую Надежду из реки на своей надёжной спине». Дина Рубина
Внимание! Фонограмма содержит нецензурную брань.
КопирайтАвтор и исполнитель: Дина Рубина
Иллюстрация: Борис Карафелов
Дизайн: Юлия Стоцкая
© Дина Рубина
Запись произведена продюсерским центром «Вимбо»
©&℗ Продюсерский центр “Вимбо”, 2019
Продюсеры: Вадим Бух, Михаил Литваков
Шедевр, как всегда. У меня только одна претензия к книгам Дины Рубиной – после её книг, особенно в её же исполнении, приходится очень долго переключаться на обычные, нормальные книги, не шедевры. И обычную, нормальную начитку. К этой роскоши – книги Дины Рубиной в её же исполнении – привыкаешь быстро, отвыкаешь долго. И все остальные книги и остальные чтецы кажутся пресноватыми и скучноватыми.
Irena Derevianko Io
Прослушала. С остановками, чтобы отдышаться. Океан чувств и страстей, грусти и страданий. Книга потрясает.
Буду с нетерпением ждать третью книгу.
Огромное спасибо, Дина. Очень люблю читать ваши книги, а еще больше слушать ваше великолепное чтение.
Прочитала – «проглотила» долгожданную вторую книгу. Теперь с нетерпением жду третью. Спасибо, Дина, за наслаждение, за великолепный русский язык и за трогательных героев. Много за что спасибо Вам
Дорогая Дина Ильинична, мне даже неловко как-то писать эти по-детски наивные слова… но пощадите их, ваших героев, Стаха и Надежду: дайте им шанс на счастье. И спасибо за прекрасную книгу!
Эта книга, действительно, как будто обволакивает и затягивает в бурную жизнь!!!! Читая, словно проживаешь жизнь героев и видишь всё их глазами!!!
отозвался поэт. – Я лишь пытаюсь изложить свою веру в существование Всевышнего методами вашей логики. Странно, что вы, столь незыблемо уверенный в случайности возникновения нашего изумительного и непостижимого мира, отказываетесь верить в случайность возникновения нескольких строк на бумаге…»
А матушка моя – известный в Псковской области гинеколог, коллега! Ибо женщины – наше всё. Ввела два пальца на осмотр – извлекла хрустальную вазу. Вторично ввела два пальца – извлекла французские духи. И, заметь, всё – исключительно в порядке благодарности за рождение здорового младенца… или за его же своевременную ликвидацию
время голодное, талонное: в продуктовых по всей стране – пирамиды из банок «салат дальневосточный» да ряды трёхлитровых баллонов с берёзовым соком; при одном взгляде на них в уме возникают стада отдоенных берёз.
зрение. И в спальне, на умопомрачительной барочной кровати лежит в алькове молодой человек лет тридцати; в ногах – огромный чёрный дог. Дог подпускает врачей, но следит за каждым движением, глаз не сводит. У юноши сильные боли в грудине, стонет он, еле
отшвырнуть прочь, так что она отлетела к плите и больно ударилась спиной, иначе он не мог освободить Анну из её стальной хватки. Люба кричала высоким бабьим голосом: – Господи, поминки, поминки!!! Дряни бесстыжие! На поминках отца! А Богдан, нервно приплясывая – и только мяча под ногами ему не хватало, – частил перед ней: – Это Анька затеяла, точно тебе говорю. Анька! Простить не может, что отец Надюхе дом завещал… И крутились, схлёстывались голоса, Кирилл волок куда-то красную подвывающую Анну, визгливо на всех кричала Люба, а Богдан что-то успокаивающе и как-то даже усмехаясь, объяснял соседям, которые деликатно, бочком, по одному или парами исчезали за дверью, в проёме которой всякий раз открывалась каменная неумолимая луна.
Отзывы 74