Quotes from the audiobook «Восход Эндимиона»
В жизни чаще всего так и бывает: вещи вроде бы незначительные причиняют самую сильную боль.
– Детские воспоминания – самые глубокие, – сжав мою руку, ласково говорит бабушка. – Когда мы стареем и дряхлеем, воспоминания детства встают перед нами яснее всего.
В том-то и проблема – как рассказать о таком. Как поделиться самым сокровенным, тем, что для тебя свято. Тут любые слова – кощунство. А умалчивание – ложь.
Просветление, в конце концов обретенное Буддой, - рафинированная сущность человека, то, что остается после выгорания шлака. Каждый цветок обретает сущность цветка. Дикая собака обретает сущность собаки, а слепая овцекоза - сущность овцекозы. Месту - любому месту - дана сущность места. И только человечество постоянно сражается и терпит поражения в попытке стать тем, что оно есть. Причины - сложны и запутанны, но основа у всех одна: мы эволюционировали как некий самосозерцающий орган эволюционирующей Вселенной. Может ли око узреть себя?
Выбери снова.
– Вы не знаете, напуган он или нет, – проговорил кардинал. – Вы не знаете, о чем он думает. Вы знаете только, что он говорит и что он делает, и на основе этого делаете выводы о его мыслях и чувствах. Никогда не стройте необоснованных предположений относительно ваших врагов, Мартин. Ошибка может оказаться фатальной.
Вознесся под синий купол небес Восточного пика топаз. Но в горных отрогах лощина есть, Что скрыта от праздных глаз. Ее не ваяла людская рука. Здесь тайна царит и покой, Ее осеняет природа сама Кровлею облаков. Пусть смена сезонов и времени бег В мир перемены несет. Я в дивной лощине пребуду вовек, Где замер событий ход. Дао-Юнь, жена генерала Ван Нинь-чи, 400 год до Р. Х.
Я все оттачивала свое послание, стараясь сделать его столь же кратким и таким же наполненным, как Нагорная проповедь. А потом поняла, что это неправильно – точь-в-точь как дядя Мартин в свой маниакально-поэтический период, когда пытался переплюнуть Шекспира, – и решила, что моя весть должна быть покороче, и все.
– Насколько?
– Я сократила послание до тридцати пяти слов. Слишком длинно. До двадцати семи. Все равно длинно. Через несколько лет оно уменьшилось до десяти слов. Все равно слишком длинно. Потихоньку я сделала из него квинтэссенцию – два слова.
... Выбери снова...
Меня ужасает вечное молчание бесконечных пространств.
Отец капитан де Сойя плакал, окруженный ликованием полумиллионной толпы.
