Лавка древностей

Смерть меняет нас не больше, чем жизнь, дитя мое.

Почему нам всегда легче примириться с расставанием мысленно, чем на деле? И почему, решившись на него с должным мужеством, мы боимся сказать слово «прости» вслух? Как часто накануне многолетней разлуки или долгого путешествия люди, нежно привязанные друг к другу, обмениваются обычным взглядом, обычным рукопожатием, словно еще надеясь на завтрашнее свидание, тогда как каждый из них прекрасно знает, что это всего лишь жалкая уловка, чтобы уберечься от боли, которую влекут за собой слова прощания, и что предполагаемой встрече не бывать. По-видимому, неизвестность страшнее действительности? Ведь никто из нас не сторонится умирающих друзей, и сознание, что нам не удалось по-настоящему проститься с тем, кого в последний раз мы оставили, полные любви и нежности, способно иногда отравить нам остаток наших дней.Истинные размеры ожидающего вас куша выяснятся лишь тогда, когда вы подойдете к нему вплотную. Не забывайте об этом!Давайте же помедлим здесь и скажем, что если привязанность и любовь к родному гнезду — чувства прекрасные, то в ком же они прекраснее всего, как не в бедняках! Узы, связующие богачей и гордецов с семьей, выкованы на земле, но те, что соединяют бедняка с его скромным очагом, отмечены печатью небес, и им нет цены. Человек знатного рода может любить свои наследственные чертоги и владения как часть самого себя, как атрибуты своего происхождения и власти; его связь с ними зиждется на гордыне, алчности, тщеславии. Преданность бедняка своему жилью, в котором сегодня приютился он, а завтра кто-нибудь другой, коренится в более здоровой почве. Его домашние боги созданы из плоти и крови, не из золота, серебра и драгоценных камней; у него нет другого достояния, кроме сердечных привязанностей, и если тяжкий труд, рубище и скудная еда не мешают бедняку любить голые стены и полы, эта любовь дарована ему небом, а его жалкое жилище становится святыней.Пусть моралисты и философы судят по-своему, а мы все же позволим себе сомневаться, что настоящий преступник мог бы испытать такие муки, какие испытал в ту ночь ни в чем не повинный Кит. Общество, совершающее одну несправедливость за другой, иной раз слишком склонно утешать себя мыслью, что, если у жертв его вероломства и бессердечия совесть чиста, они выдержат все испытания и как-нибудь докажут свою правоту. «В таком случае, хоть он и маловероятен, — говорят люди, засадившие своего ближнего за решетку, никому это не доставит большей радости, чем нам». А между прочим, обществу не мешало бы призадуматься над тем, что для благородного и разумного существа несправедливость сама по себе является оскорблением предельно мучительным, предельно тяжким, таким, какое труднее всего снести, и что по этой причине много чистых сердец было разбито, много светлых душ предстало перед другим судом, не дождавшись суда людского, ибо сознание собственной правоты лишь усиливает незаслуженные страдания и делает их нестерпимыми.Сколько горя принес ей этот союз! Но ни холодное пренебрежение, ни напрасные попреки, ни бедность, в которую вверг ее муж, ни каждодневная борьба за существование, столь убогое и жалкое, что рассказывать о нем нет сил, не сломили ее, и, полная любви, она несла свое тяжкое бремя с тем мужеством, на какое способны лишь женщины. — Не на земле свершается небесная справедливость. Что земля по сравнению с тем миром, куда так рано воспарила эта юная душа! И если бы нам достаточно было одного слова, чтобы вернуть ее к жизни, кто из нас решился бы выболтать его?

Горе не должно притуплять ум.

То, что между нами было, следует отнести исключительно за счет свойственной мне пылкости чувств, ибо искромётное вино и другие спиртные напитки тут ни при чём.

Совесть наша - предмет гибкий и эластичный обладает способностью растягиваться и применяться к самым различным обстоятельствам. Некоторые разумные люди освобождаются от своей совести постепенно, как от лишней одежды, когда дело идет к теплу, и в конце концов ухитряются остаться совсем нагишом. Другие же надевают и снимают это одеяние по мере надобности, - и такой способ, как исключительно удобный и представляющий одно из крупнейший нововведенией наших дней, сейчас особенно в моде.