Моя мать – Марина Цветаева

- Ты меня любишь?

- Ужасно люблю, - отвечаю я.

- Ужасно люблю - не говорят, - поправляет меня Вера. - Ужасно, значит, очень плохо, а очень плохо - не любят. Надо сказать - очень люблю!

- Ужасно люблю, - упрямо повторяю я.

- Очень! - говорит Вера.

..Входит мама. Бросаюсь к ней: "Мариночка, Вера сказала, что ужасно любить нельзя, что ужасно люблю - не говорят, что можно только - очень люблю!

Мама берет меня на руки.

- Можно, Алечка, ужасно любить - лучше и больше, чем просто любить или любить очень!

..Всякий, кто смеется над бедой другого, - дурак или негодяй, чаще всего - и то, и другое. Когда человек попадает впросак - это не смешно, когда человека обливают помоями - это не смешно, когда человеку подставляют подножку - это не смешно, когда человек теряет штаны - это не смешно, когда человека бьют по лицу - это подло. Такой смех - грех.

«Собачья жизнь у человека, – объяснял мне Эренбург, – это когда он не может завести себе собаку…»

Какой она была? Моя мать, Марина Ивановна Цветаева, была невелика ростом – 163 см, с фигурой египетского мальчика – широкоплеча, узкобедра, тонка в талии. Юная округлость ее быстро и навсегда сменилась породистой сухопаростью; сухи и узки были ее