Quotes from the audiobook «Идеальная (не) пара», page 7

начинаетначинает Осман. – Нет, я безумно рад, что с тобой всё хорошо, но ты что, нас обманул? – А-а-а-а, то есть вам можно обманывать всех и меня в том числе, – он тыкает в нас пальцем, прищурившись, – а мне нет? Попались! Ой, мамочки! Что сейчас будет… – Дед, ты о чём? – Осман решил держать оборону до последнего.

– Ложись… – шепчу ему. – Здесь, – не сильно бью ладонью по кровати. Он послушно ложится рядом со мной в ожидании действий. Смотрю на его член и понимаю: хочу почувствовать его, ощутить его вкус на губах. Попробовать этого мужчину, как он только что пробовал меня. Провожу по стволу ладонью вверх-вниз, чуть сжимая, сначала пробуя на ощупь бархатистую кожу, ощущая, какой он горячий и твёрдый сейчас в моей руке. снова

тут же в холод до колик в руках, а потом нервная дрожь пронзает тело. Не могу смотреть на него, иначе прямо здесь позорно разрыдаюсь. – Поехали? – Родной низкий голос пронизывает насквозь. – Да.

видеть то, чего нет и быть не может, не строить иллюзий и даже не предполагать «а что, если». Это не про нас

одного разговора с Камиллой достаточно, а родственникам, задающим неудобные вопросы нужно отвечать вместе и слаженно.

Время лечит?! Серьёзно? А кого оно вылечило? Меня? Или, может быть, тебя? Время никого не вылечило. Однозначно. У него нет лекарственных свойств, оно всего лишь идёт своим чередом, расставляя всё на свои места

Есть поступки, которые не прощаются, есть слова, которые не забываются никогда, и они, будто запись на повторе, снова и снова всплывают в памяти, оголяя и поднимая боль и обиду, словно муть со дна моря. И как бы ты ни любил человека, каким бы смыслом своего существования ни считал – невозможно простить. Потому что это не прощение, а лишь иллюзия того, что можно снова вернуться к началу и всё будет как прежде. Не будет. Никогда.

Ты его предала. Есть поступки, которые не прощаются, есть слова, которые не забываются никогда, и они, будто запись на повторе, снова и снова всплывают в памяти, оголяя и поднимая боль и обиду, словно муть со дна моря. И как бы ты ни любил человека, каким бы смыслом своего существования ни считал – невозможно простить. Потому что это не прощение, а лишь иллюзия того, что можно снова вернуться к началу и всё будет как прежде

раздвигая нежные складочки, поглаживая выпирающий бугорок, надавливая и вызывая в женском

– Какая ты красивая, Куколка… Перемещается, приятно поглаживая и выцеловывая внутреннюю часть бёдер, возвращаясь снова туда, где всё адски пульсирует желанием, и припадает губами. Язык Османа порхает по складочкам, снова и снова задевая все чувствительные точки. Поднимается, захватывая пульсирующую горошину, втягивая, отпуская и снова обводя по кругу. Не могу говорить, возмущаться не могу, лишь стонать, растекаясь