Нина Дарузес

Некоторое время длилось молчание: оба мальчика над этим задумались. Наконец Том прошептал: – Слушай, Гек, как ты думаешь, старый хрыч слышит, как мы разговариваем? – Конечно, слышит. То есть его душа слышит. Том, помолчав, прибавил: – Лучше бы я сказал «мистер Вильямс».

Когда пишешь роман о взрослых, то наперед известно, где надо поставить точку, – на свадьбе; а когда пишешь о детях, приходится ставить точку там, где это всего удобнее.

“Все прекрасное прекрасно до тех пор, пока ты не обладаешь им.”

Любовь - это желание, это сладостная боль, которая жаждет утоления и, найдя его, умирает.

Всякий предмет, доставшийся нам ценой благородного, честного труда, кажется нам слаще и милее.

Когда пишешь роман о взрослых, точно знаешь, где остановиться, — на свадьбе; но когда пишешь о детях, приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее.

Люди — существа материальные, тугодумы, с трудом улавливающие связи причин и следствий.

я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен.

не в дороге, которую мы выбираем, – то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.

Всякому хочется иметь кого-нибудь, кому можно было бы рассказать про боли в левом плече и про то, как быстро изнашиваются лакированные туфли, когда на них появятся трещинки.

Как изменчива и капризна жизнь! Как мало нужно для того, чтобы спасти или погубить человека.

У нашего глаза, как и у сердца, есть свои пристрастия и глубокие антипатии, в которые мы часто не бываем посвящены, но все же они воздействуют на наше настроение тайно, украдкой. (Новелла "Портрет")

Старый медведь не ответил ничего, но подумал очень многое.

Последние из обратившихся в бегство долов были настигнуты и перебиты безжалостными волчицами

Не относись презрительно к вежливости, этим ты разрушаешь цемент, скрепляющий кирпичи в фундаменте общества

А почему же нельзя взять дубину, да и выкупить их сразу дубиной по башке?

Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика.