Право слово, когда ты убегаешь от маньяка, то вряд ли будешь терзаться угрызениями совести, если подкараулишь его в западне и как следует огреешь чем-нибудь тяжелым по голове.
Право слово, когда ты убегаешь от маньяка, то вряд ли будешь терзаться угрызениями совести, если подкараулишь его в западне и как следует огреешь чем-нибудь тяжелым по голове.
Как говориться, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Как им нравится - так пусть и живут. Мне бы со своими проблемами разобраться.
Как говориться, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Как им нравится - так пусть и живут. Мне бы со своими проблемами разобраться.
молодые мужчины в определенном возрасте начинают напоминать общественные сортиры, – ядовито проговорила я. – Все приличные давно заняты. А в свободные и сам по доброй воле не сунешься. Лишь по огромной нужде.
молодые мужчины в определенном возрасте начинают напоминать общественные сортиры, – ядовито проговорила я. – Все приличные давно заняты. А в свободные и сам по доброй воле не сунешься. Лишь по огромной нужде.
молодые мужчины в определенном возрасте начинают напоминать общественные сортиры, – ядовито проговорила я. – Все приличные давно заняты. А в свободные и сам по доброй воле не сунешься. Лишь по огромной нужде. Отец округлил
молодые мужчины в определенном возрасте начинают напоминать общественные сортиры, – ядовито проговорила я. – Все приличные давно заняты. А в свободные и сам по доброй воле не сунешься. Лишь по огромной нужде. Отец округлил
- Все мы делаем ошибки, Аль, - неожиданно проговорил Томас, словно подслушал мои мысли. - Все без исключения. Запомни: нет ничего непоправимого на свете. Пока ты жив - все возможно переиграть и исправить. Только смерть подведет окончательную черту под твоей жизнью.
- Все мы делаем ошибки, Аль, - неожиданно проговорил Томас, словно подслушал мои мысли. - Все без исключения. Запомни: нет ничего непоправимого на свете. Пока ты жив - все возможно переиграть и исправить. Только смерть подведет окончательную черту под твоей жизнью.
Зачастую помощь другим может выйти боком для тебя.
Зачастую помощь другим может выйти боком для тебя.
Умный человек дважды подумает, а потом предпочтёт смолчать.
Умный человек дважды подумает, а потом предпочтёт смолчать.
Победить себя намного сложнее, нежели тысячу врагов.
Победить себя намного сложнее, нежели тысячу врагов.
Можно залечить шрамы на коже, но раны на сердце остаются навсегда.
Можно залечить шрамы на коже, но раны на сердце остаются навсегда.
Нелегко поверить в то, что иногда люди бывают куда хуже демонов.
Нелегко поверить в то, что иногда люди бывают куда хуже демонов.
Только самые близкие и родные люди знают, как причинить тебе самую сильную боль.
Только самые близкие и родные люди знают, как причинить тебе самую сильную боль.
Не надо дергать дракона за хвост, если рядом не стоит рыцарь в сияющих доспехах.
Не надо дергать дракона за хвост, если рядом не стоит рыцарь в сияющих доспехах.
Хуже холодного кофе, как говорится, может быть только горячий самогон.
Хуже холодного кофе, как говорится, может быть только горячий самогон.
В жизни случаются всякие разочарования. Не обманывается в людях лишь тот, кто никогда никому и ни в чем не верит.
В жизни случаются всякие разочарования. Не обманывается в людях лишь тот, кто никогда никому и ни в чем не верит.
Чем выше взлетишь в своих мечтаниях - тем больнее падать.
Чем выше взлетишь в своих мечтаниях - тем больнее падать.
Любая свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
Любая свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— Женщины как флейты, — вдруг негромко проговорил Дольшер. — И из необработанного куска дерева настоящий мастер может извлечь изысканную мелодию.
— Женщины как флейты, — вдруг негромко проговорил Дольшер. — И из необработанного куска дерева настоящий мастер может извлечь изысканную мелодию.