– Да, я здесь родилась… – Неуверенно произнесла Айлин. – Но это не так!
Она схватилась за голову – компот и дурманящий ведьмовской взгляд больше не властвовали над ней, и девочка стала все вспоминать:
– Я точно помню, как приехала, помню Серебряного Стражника, помню подвал и…
Девочка вскрикнула и прикрыла ладонями рот. В глазах ее вспыхнул такой ужас, словно она…
Эмиль побледнел и замер от страшной догадки – неужели эта милая девочка на самом деле убивала крыс?
Айлин расплакалась. Сквозь слёзы она признавалась:
– Она… Она заставляла меня… Убивать…
– … Крыс? – Глядя в пол, тихо спросил Эмиль.
Девочка подняла на него заплаканные глаза:
– Да… Откуда ты знаешь?
Эмиль все ещё глядел в пол. Совсем тихо он произнес:
– Потому что их хвосты я отрывал и сшивал… Но ведь это было совсем недавно! – Воскликнул он.
– Несколько дней назад… – Упавшим голосом сказала Айлин. – Я в клетке всего лишь два дня! Но я тебя не помню! Ты недавно здесь?
Эмиль кивнул. Скорее всего, когда девочка отбывала наказание, он только заселился.
Айлин опять схватилась за голову – ведьме всего лишь за сутки удалось внушить ей, что она здесь родилась!
Эмиль тоже не переставал удивляться: столько произошло событий всего за два дня! Он словно полжизни здесь пробыл!
– Мне страшно! Я не хочу больше тут находиться! – Девочка схватилась за кованые решетки. – Помоги мне выбраться!
– Сейчас я вам обоим помогу выбраться! – прогремел голос Гуашевой Дамы прямо над ухом Эмиля.
* * *
Злодейка швырнула пленников в подвал. Отсюда им не убежать. Слишком опасными они стали. Нужно избавиться от них прямо сейчас, дабы спасти дом. Как вовремя хозяйка проходила по владениям – маленькие гаденыши могли взбаламутить неокрепшие умы больших детей!
Впервые за долгое время Гуашевая Дама почувствовала страх.
Двое наглецов – единственные, на кого в полную силу не действовало ее колдовство.
Рядом с ведьмой они просто выглядели послушными детками и особо не дергались. Сознание же их оставалось ясным – разум Эмиля и Айлин неподвластен чарам. Это и беспокоило ведьму…
… Сегодня в подвале с потолка свисали два огромных крюка. На такие крюки вешали туши мертвых животных для разделывания.
Ведьма просунула в один и второй по верёвке из крысиных хвостов, что лежали на полу.
Айлин и Эмилю она велела подойти и встать рядом. Они беспрекословно подчинились.
– Вам, детишки мои, выпала огромная честь – поучаствовать в моем обряде загуашивания! Точнее, завершить: и один, и вторая уже успели поучаствовать! На традиционное превращение нет времени, поэтому нужно поторопиться!
– Загу… Что?! – Не смог выговорить Эмиль.
– А в конце из вас выйдет отличный компот! – Игнорируя вопрос мальчика, мечтательно произнесла ведьма.
– А какой бы компот вышел из вас?! – Нервно пошутил Эмиль, стараясь не застучать зубами.
– Белладонна – чёрное зелье неумолимой смерти. – Не задумываясь, отчеканила ведьма.
Айлин испуганно поглядела на друга. Тот с удивлением пожал плечами.
– Его достаточно, чтобы убить здесь всех, но мне этого не нужно. – Бубнила ведьма, словно сама с собой. – Выпив моего яду, все начнут трястись от бешенства, пока не помрут! Зачем мне это?! – Заорала она и, стиснув зубы, с неутомимой яростью поглядела сначала на Айлин, потом на Эмиля.
Пленники почувствовали, как их ноги становились ватными.
– Одного моего взгляда достаточно, чтобы обездвижить детишек. Мне же нужно содержать этот дом, а не убивать его жильцов!
В голосе злодейки слышалось превосходство и самолюбование.
– Вы отправляли провинившихся в подвал – убивать крыс! – Эмиль до сих пор с трудом в это верил. – Вам нужны веревки, чтоб расправляться с непокорными!
– Все верно, голубчик! – Ведьма подошла к нему и ласково потрепала по щеке. У того мурашки побежали по коже. – Строптивых приходится крепче заматывать, потому веревка нужна длиннее!
Злодейка подошла к Айлин и нежно коснулась прядки ее темных волос, заправляя за ухо.
– А для скромненьких и ведомых – какой ты мне и показалась, – Гуашевая Дама больно дернула девочку за локон. – Достаточно взгляда и короткой веревки, чтобы только руки скрепить! Но убивают крыс для строптивых скромненькие – вы ведь одна семья!
– Я что же получается, сам для себя веревку сшил?! – Ахнул Эмиль.
Страшные догадки подтвердились.
– Ну, конечно! – Кивнула ведьма. – Но не без помощи скромной малышки Айлин! А вы оба оказались наглыми пронырами, что чуть не уничтожили мой дом! Ну, ничего – у меня веревок много!
– Но зачем вы запирали меня в пятой комнате? – недоумевала Айлин.
– А это второй этап моего обряда. Я закрываю гаденыша в клетке и свожу с ума. Только очень медленно и потихоньку, ведь, не рассчитай я силу, им овладеет бешенство, он зайдется в судорогах, а потом и вовсе помрет!
Айлин распахнула и без того большие глаза.
– Был у меня такой случай давным-давно… – Тихо добавила ведьма.
– Что потом? – Осторожно спросил Эмиль.
– Потом обездвиженного мальца тащу в подвал, где подвешиваю на верёвке из крысиных хвостов и высушиваю…
– Но меня вы не запирали в клетке! – Перебил мальчик.
– Да. – Улыбнулась Гуашевая Дама. – Слишком уж ты любопытный и неудобный. Повторяю, такие, как ты и шьют себе верёвку длиннее! Придется связать тебя всего, чтобы не брыкался! А как помрёшь, можно будет и ослабить. Другие к этому этапу уже обездвижены, и им повезло в отличие от тебя. – Ехидно сказала злодейка и подмигнула мальчику. – Ну, и от тебя. – Ведьма бросила взгляд на Айлин.
– Можно, конечно, вас сразу прибить, но тогда компот будет кислым… «фрукту» нужно дозреть… – пробубнила ведьма.
– Какой еще компот?! – Очень тихо спросила Айлин. – Это ведь была шутка?!
Эмиль медленно перевел взгляд на девочку и заметил, как паника нарастала в ее карих глазах. Так чем же злодейка опаивала девочку в клетке, а в столовой других детей?!
– Что д-дальше? – Заикаясь, спросил он.
– А дальше тело умирает, а потом высыхает под моим черным глазом. Тела больших детей, когда сохнут, опадают сухой стружкой, напоминающей гуашь. Со взрослым такого не получится: его душа и тело соразмерны.
– Значит, мы вам не подходим! – С надеждой сказал Эмиль. – Вам не удалось нас сломать!
Ведьма улыбнулась, ожидая подобного:
– Повторюсь, на случай быстрого, но мучительного обряда, минуя клетку, я нарушителя не подвешиваю, а связываю, как вас сейчас.
Ведьма замолчала, увлекшись связыванием Айлин.
– А зачем вам стружка? – Дрогнувшим голосом спросил Эмиль.
– Стружка ценна! Она придает цвет компоту.
– Вы… варите из нас компот?! – Не веря своим ушам, спросил Эмиль.
– Ну, конечно, голубчик мой! На чем здесь, по-твоему, все держится?! На компоте!
– Из ваших пленников… – Упавшим голосом произнес Эмиль.
Жуткая волна страха поразила его: он ведь уже слышал одну историю про компот, на котором все держалось, но не мог вспомнить подробности.
– Когда стружка опадет, останется сердцевина – душа. Она придает вкус.
Злодейка поглядела прямо в глаза Эмиля и, улыбаясь одними губами, сказала:
– Через пару дней, ребятишки на утро отведают зелёный чай со вкусом мяты, а вечером насладятся – ведьма посмотрела на Айлин – темно-коричневым пряным напитком с лёгким ароматом ванили.
Пленники таращились на ведьму.
– Да, бросьте! – Встрепенулась Гуашевая Дама. – Живя здесь, каких только компотов вы не пробовали! И апельсиновые, и малиновые, и грушевые, и лимонные!
Тело Айлин обмякло, и она повисла на крысиной верёвке.
– Вы… этими компотами нас опаивали?! – Охнул Эмиль.
Рот наполнился слюной – вот-вот вырвет.
– Совершенно верно, милок! – Злодейка легонько ущипнула его за кончик носа. – Поэтому никто из вас не повзрослеет. Никогда!
Эмиль же поборол рвотные позывы, и как раз вовремя: в противном случае, его бы стошнило прямо на ведьму.
Он терпеливо пережил связывание.
– Выходит, никто не уходил… – бормотал он. – Все ведь считали, что дети взрослеют, поэтому исчезают! Но это не так! Вы их убиваете! Используете для своего… – Ему было трудно произносить название ведьмовского ремесла. – Искусства по загуашиванию?!
– Да.
– Значит, вы тоже большой ребенок?! – Не подумавши, ляпнул он.
– Что?! – Испуганно осеклась колдунья.
Эмиль вдруг ожил. Он заметил, как напугал ведьму его вопрос. С нее будто на мгновение спала маска жестокости и безумия.
Чутье подсказывало ему, что эта догадка и спасет их!
Ведьма сама сказала, что из нее получится черный напиток неминуемой смерти! Белладонна! Из ее же слов, из взрослого не сваришь компот! Поэтому она и не общалась с Серебряным Стражником! Он не представлял для нее интереса.
Гуашевая Дама такая же маленькая внутри, как и Айлин, и Эмиль, и все постояльцы дома! Получается, ее бояться так же глупо, как ему бояться Айлин! Они на равных!
– Что-то ты слишком много говорить стал, мальчишка! Не зря я сразу почувствовала, что тебя только верёвкой связывать и останется!
Ведьма вцепилась в его ухо и со злостью потрепала. Она оставила узников в подвале и ушла.
В ещё не уснувшем разуме Эмиля всплыло воспоминание.
Он переместился назад в свою комнату, где дули теплые ветра. Это ведь было совсем недавно, почему он сразу не вспомнил?! Он испугался, как бы ведьма все-таки не повлияла на его восприятие времени, как это удалось вначале проделать с Айлин!
Была ночь, он не мог уснуть, а Серебряный Стражник рассказал ему сказку…
Эмиль стоял онемевший и уже не понимал от чего именно – чар ведьмы или неожиданной догадки?
Неужели сказка Серебряного Стражника не сказка вовсе?! Может быть, Ибби это Белладонна?!
– Айлин! Проснись! Проснись! – Закричал Эмиль.
Девочка медленно открыла глаза.
– Послушай, Айлин, мы можем спастись! – Громко сказал он.
Крысиные веревки так сильно сдавили ее тонкие запястья, что они уже посинели.
Но ведьма совсем недавно их связала! Впереди тяжёлые часы без воды и еды, потом смерть и второе рождение в ароматном компоте!
Эмиль поморщился: такой исход событий ему совсем не нравился.
Если его догадки верны, во взрослом теле Белладонны до сих пор жила малышка Ибби, которая любила мамочкины компоты.
Надо ее вразумить!
– Как мы спасёмся? – Невнятно пробормотала девочка. – Мы связаны. Но я бы не прочь замотать ведьму и бросить прямо здесь… Мы бы открыли крысиные норки, и изголодавшиеся и обиженные твари сожрали бы ее до костей…
Айлин говорила, словно во сне. Сознание покидало ее, а слова вылетали невнятно и с короткими смешками. Она будто охмелела.
– Боюсь, даже крысы ее жрать не станут: они чуют ядовитую белладонну. – Обреченно пробубнил Эмиль себе под нос.
Он прокручивал в голове все, что мог знать о ведьме. Не такая она была и страшная, если внутри так и не выросла. Просто ей нужно об этом напомнить!
Но как?!
Страх у Эмиля перед Гуашевой Дамой испарился, и он бы с лёгкостью покинул дом. Вот только ведьма привязала его и Айлин крысиными верёвками, и скоро от них останется один компот!
Как же показать Гуашевой Даме, что он все узнал про нее? Как с ней говорить, чтобы она не видела в нем ребенка?!
– Айлин! – Закричал Эмиль. – Единственный выход спастись – повзрослеть прямо сейчас!
Девочка встрепенулась на верёвках, но не поняла, как можно вырасти за мгновение!
Снаружи послышались шаги. Белладонна приближалась! Другого шанса не будет! В следующий раз она явится, когда друзья будут без сознания от жажды и голода!
Эмиль как молитву шептал одну и ту же фразу:
– Повзрослеть прямо сейчас… Повзрослеть прямо сейчас…
– Эмиль… – Дрогнувшим голосом произнесла Айлин.
Шаги ведьмы становились все громче и громче.
– Отец! – Вскрикнул мальчик. – Жестокий отец! У Ибби был отец!
Дверь резко распахнулась, и в подвал вбежала Гуашевая Дама.
Из кармана ее брюк свисали крысиные лапки и длинный хвост. Она вынула мертвого зверька и подошла к Айлин, которая задергалась как гусеница.
– Не бойся, красавица – она мертвая! – Утешила ведьма.
Но девочку эта новость не успокоила.
– Ибби! – Произнес Эмиль властным голосом.
Ведьма замерла, а рука с крысой повисла в воздухе в нескольких сантиметрах от плотно закрытого рта перепуганной Айлин.
– Ибби, а что ты здесь делаешь?! – Грозным тоном недовольного отца поинтересовался Эмиль.
Ведьма, не моргая, медленно повернула голову в сторону «папы».
На Гуашевую Даму будто надели маску – ее кукольное лицо лишилось всяких эмоций. Только два огромных глаза, что таращились на юношу, были живыми и вселяли жуткое чувство страха. Ее рука, что сжимала крысу, плавно опустилась.
– Ты варишь компот? А зачем?
Гуашевая Дама часто захлопала длинными ресницами. Она напоминала старую заводную игрушку, в которой ещё работали батарейки.
– Думаешь, так вернешь мамочку?
Веки ее остановились. Видимо, батарейки сели.
– Но мамочка не вернётся. Она умерла, Ибби. Умерла! – Внушал Эмиль. – Компот не воскресит ее!
Гуашевая Дама медленно отходила спиной к двери. С каждым шагом лицо ее оживало. Вот она начала качать головой вправо-влево, переносицу исказила гримаса, губы задрожали, и подбородок затрясся.
– Ибби, твоя мама умерла! Ее нет! – Громко сказала Айлин.
– Нет! Вы все врете! Мама не может умереть! – Тоненьким голоском прокричала испуганная ведьма.
Руку с крысой она сжала так сильно, что проткнула ногтями ее брюшко. Кровь залила пальцы и закапала на пол. Айлин с омерзением отвернулась.
– Ибби, мама умерла! – Продолжал внушать Эмиль.
Ведьма упрямо замотала головой и уселась на пол. Вытянув ноги, она положила крысу между коленей. Сначала она била в нее кулаками, потом взяла за хвост и лупила ее об пол, затем вскочила и изрядно потопталась по теперь уже крысиным останкам. Все это время она, не переставая, вопила:
– Мама жива! Жива! Жива!
Подвал наполнили ее громкие визги. Эмиль даже начал переживать, как бы единственная лампочка не лопнула от такого «концерта».
От крысы осталось лишь красное пятно: Гуашевая Дама размазала ее по полу.
– Ибби, почему же ты сама варишь компот? Почему не мама? Она бросила тебя, раз жива?
Эмиль так вспотел, словно не беседовал с Гуашевой Дамой, а удирал от нее по всему дому. Сердце бешено колотилось: страшно было играть жестокого отца, но он справлялся с ролью.
– Нет! Нет! Не бросила!
– Почему же больше не варит компот? Она не хочет? Она плохая мама!?
– Нет! – Гуашевая Дама закрыла уши ладонями и затопала ногами.
– Значит, ты плохая! Она тебя не любит!
– Нет! Любит!
– Значит, ты ей не нужна! Она сбежала от надоедливой дочери! – Не сдавался Эмиль.
– Нет! Мама любит меня! Любит! – Еще громче проорала ведьма.
– Почему же бросила тебя? Раз любит?
– Она.… Умерла!
Наконец-то! Ребёнку легче признать, что мама умерла, чем то, что она его не любит!
Рыдания вырвались из груди ведьмы, и черные слезы побежали по щекам.
Она скатилась по двери на пол и стала бить кулаками по кирпичным стенам.
Айлин зажмурилась: неподвижные куски плоти осыпались с рук ведьмы и опадали огромными черно-фиолетовыми кляксами! Вот и лицо злодейки потекло! Она таяла, ее бугристое тело превращалось в растекшуюся гуашевую краску!
Ведьма рыдала и рыдала, уменьшаясь в размерах.
Черно-фиолетовая краска разлилась по всему подвалу, а вместо злодейки в гуашевой луже сидела красивая девочка с длинными черными волосами. Ее испуганные фиолетовые глаза боязливо разглядывали юношу и девушку, связанных по рукам и ногам. Они с интересом таращились на нее.
Кто же связал их?!
– Меня зовут Ибби! – Приветливо сказала девочка и улыбнулась.
– Айлин! – Представилась девушка.
– А я Эмиль! Ты поможешь нам, Ибби? – Спросил юноша. – Нужно выбираться отсюда.
Малышка живенько вскочила и подбежала к пленникам. Она помогла им освободиться от странных верёвок, и они втроём направились к выходу.
– Ибби, а как звучит твое полное имя? – спросила Айлин.
– Белладонна! Мама говорила, что у меня есть дар!
– Говорила? – Спросил Эмиль.
– Да. Она умерла. – Ответила девочка.
– И какой же у тебя дар, малышка Ибби? – С интересом спросила Айлин.
– Я могу лечить людей от разных болезней! Но мама велела быть осторожной!
– Почему?
– Если неправильно использовать дар, можно убить! А я ведь добрая! Но мама умерла и папа тоже, а я так и не знаю, как лечить людей!
Эмиль сел на корточки перед Ибби и сказал:
– Здесь живет мудрый дядя. Он многое знает и всему тебя обучит!
– Это здорово! – Обрадовалась малышка и обняла юношу. Он подхватил ее на руки, и они вместе с Айлин вышли из подвала.
* * *
– Теперь я понимаю, почему вы – Стражник! – поделился Эмиль. – Вы хранитель этого дома. Дому повезло, что из тысячи семян дерева-смерти ему достались именно вы!
– Да, мой друг! Здесь начали происходить нехорошие дела, и я ждал такого, как ты, чтобы помочь разобраться. В Айлин я тоже заметил силу, но побоялся, что малышка одна не справится. Ей нужен был помощник.
– Поэтому вы именно мне поведали «сказку» об этом доме? – спросил Эмиль.
– Да. Я знал, что она тебе пригодится. Моя задача состояла, чтобы найти тебя и направить в верном направлении! Напрямую я это сказать не мог (к чему было пугать тебя?). Пришлось «сочинять» сказки!
Эмиль улыбнулся и опустил глаза.
Серебряный Стражник подошел к юноше и положил руку ему на плечо:
– Я ведь только Стражник, Эмиль! Я не участник: хожу около, но не вмешиваюсь. С Белладонной я не мог сам справиться, но в моих силах помочь малышке Ибби познать себя и свой дар.
– А как вы объясните большим детям, куда подевалась хозяйка?
– Придумаю что-нибудь! Но, боюсь, они даже не спросят! Они ведь малыши внутри, в отличие от тебя и Айлин.
– Да, вы правы! – Согласился юноша.
– Я очень благодарен тебе! – Стражник погладил Эмиля по плечу. – Я научу малышку Ибби правильно использовать свои таланты!
– И никакого компота! – Подмигнул Эмиль.
– Обойдемся без него! – Улыбнулся Стражник.
… В комнате, где постоянно были открыты дверь и окна, привычно, сквозило. Белоснежные тюли, как всегда, опасливо вылетели наружу, и парили в воздухе, удерживаемые только карнизом. Утром, когда Айлин и Эмиль покидали дом, произошло непредсказуемое – «облака» наконец-то оторвались и улетели в самостоятельное странствование!
Выглядывал в окно Серебряный Стражник. Рядом с ним на подоконнике стояла Ибби – аккуратно причесанная, в чистом розовом сарафане.
Они на прощание махали Айлин и Эмилю.
Когда юноша и девушка покинули дом, Стражник показал девочке высокий красивый тополь – своего мудрого родителя, который дал ему право на свободу и своевременное взросление.
Ночная фиалка
За городом, в двухэтажном особняке жила молодая семья – садовник и цветочница. На чердаке находилась оранжерея, где хозяйка выращивала самые диковинные и капризные растения. Садовник трепетно, с любовью и нежностью ухаживал за цветами. Они были его детищем, а красавица жена несравненной музой. Садовник верил, что его сад никогда не завянет.
Вскоре цветочница забеременела. Семья с нетерпением и радостью ожидала пополнение. Но несчастье настигло садовника – жена умерла в родах, как и дочь, едва появившаяся на свет. Горе затуманило его разум. Он сделался отшельником, не ел и не пил, лишь оплакивал свою музу.
Перед самой кончиной она успела произнести:
«Я всегда буду рядом, когда расцветут цветы. Не забывай о саде. Ухаживай за ним, как и прежде».
Однажды грозовой ночью, проснувшись в холодном поту, он вспомнил пожелание умирающей и окончательно обезумел. Вскочив с постели, он отправился на кладбище под проливным дождем с громовыми раскатами и выкопал гроб покойницы. Безумец вытащил тело и унес в особняк, а там поднялся в оранжерею и уложил мёртвую супругу в деревянный ящик для рассады. Он присыпал ее землёй и улёгся рядом. В бреду, садовник повторял одну и ту же фразу:
«Я выращу из тебя цветы, я выращу из тебя цветы, и ты оживешь».
Он переселился на чердак, совсем позабыл про остальные растения, и все не отходил от ящика с мёртвой женой.
На протяжении многих дней он поливал тело цветочницы, удобрял землю, разрыхлял и поглаживал, надеясь, что вскоре увидит ростки.
Но они не появлялись. Несчастный от разочарования и бессилия не знал, что и делать. Отныне всем его миром являлся чердак.
Но в одно утро он проснулся бодрым и взволнованным – чудесная идея захватила его обезумевший разум, и он стал готовиться к ее воплощению.
На чердаке всегда стояло много ящиков для рассады: один был большой, в котором покоилось тело цветочницы, другие в два раза меньше, третьи еще меньше… Садовник с утра до ночи таскал землю на чердак, заполняя пустые ящики. Затем, когда все было готово, он заколотил дверь изнутри и завесил ее ковром. Теперь ее словно и вовсе не существовало! Никто не проникнет сюда и не потревожит их сон!
Жизнь так опротивела садовнику без прекрасной музы, что он решил лечь рядом с ней и уснуть навеки. Он лег в деревянный ящик и стал закапывать себя. Землица согревала его истощенное тело, и ему чудилось, что он уже умер, а цветочница обнимала его. Но открыв глаза, садовник в горе осознал, что еще жив. Расплакавшись от безысходности, он стал поедать землю… Проталкивая ее глубже и глубже в горло, он задохнулся и, наконец, перестал дышать.
Но покоя самоубийца не обрёл: его измученная душа не могла покинуть чердак, все металась и металась по оранжерее…
Со временем от несвободы она ожесточилась и превратилась в злой дух…
Соседи видели скитания и мучения ещё живого садовника, но помочь не могли. Видя, как безумен в своем горе несчастный, люди страшились и близко к нему подходить, а потом он и вовсе исчез. Проходили недели и месяцы, а хозяин так и не объявлялся. Особняк находился в запустении. Местные обходили его стороной, а соседские ребятишки сочиняли жуткие истории. Кто-то даже уверял, что слышал, как особняк стонет по ночам, да так громко и протяжно, что окна на чердаке разбились! Хотя это, скорее всего, было делом рук местных хулиганов, которым, страсть как хотелось, все крушить.
Но однажды старый нищий решил спрятаться от грозы в заброшенном особняке. Страшилки бездомного не тревожили, но за ту ночь его небогатая шевелюра поседела до единого волоска! Всю ночь его мучили кошмары, а с чердака постоянно доносился вой и плач. Сначала он грешил на грозу и раскаты грома, и чтобы удостовериться в этом, даже поднялся на чердак. Но дверь была закрыта, а жуткие звуки все не прекращались! Бродяга перекрестился и уже было отправился вниз, но тут дверь распахнулась и неприятно скрипнула. За ней висел ковер. Старик приподнял его край и заглянул внутрь. Зрелище его ждало страшное: полупрозрачное тело садовника в дикой агонии перемещалось из угла в угол, а в перерывах падало на колени и рвало на себе волосы. Никто не знал, что случилось с хозяином особняка, люди дружно решили, что он покинул город. Но призрак садовника нищий сразу узнал. Бедолага удрал восвояси, а на утро поведал всей округе о своих злоключениях. Темный народ не спешил узнать, куда же на самом деле делся садовник, зато местные мужики осмелились зайти внутрь, заколотить дверь на чердак, а сверху заложить кирпичом! Чтоб озлобленный призрак садовника, если вдруг решит погулять ночью да пугать честной народ, не смог выбраться. Удивительно, но после этого на особняк никто не жаловался…
Прошло полвека. Состарившиеся детишки про страшилки уже не помнили, а молодежь и не ведала. Дом отреставрировали, и в него стали въезжать новые жильцы.
Шли годы. Одна семья сменяла другую – надолго они не задерживались. Да и как задержишься – странные и страшные события происходили в особняке: стали пропадать дети новых хозяев – маленькие девочки. Так исчез не один ребёнок, и осиротевшие родители в горе покидали кошмарный особняк, не найдя и следов малюток.
В округе поддерживали идею, что детей похищал местный злодей. Несуществующего злодея безуспешно искали всем городом.
Много лет никто не появлялся в особняке, но однажды приехала семья с пятилетней дочуркой. Молодые родители были вынуждены часто переезжать, старинный особняк пришёлся им по душе. Они не знали о его жуткой истории и верили, что обретут здесь счастье.
* * *
– Вайолет, милая, не грызи ногти! – уставшим, но строгим голосом сказала мама. – Мы скоро приедем, не надо так нервничать.
– Я не… не-в-р-ничаю! – нахмурив бровки, малышка, с трудом произнеся новое слово, скрестила ручки на груди и безрадостно заглянула в окно.
Летний дождь и не спешил заканчиваться. Ветра не было, и он все лил и лил…
– Мама, а почему дождь шуршит? – спросила девочка. – Дождь сейчас шуршит, как если открывать шоколадку! Только медленно, как папа открывает!
– А если быстро открыть? Когда невтерпеж все съесть? – спросила мама.
– Тогда будет бу-у-м!
Девочка встала на заднее сиденье босыми ногами и, растопырив руки, зловещее угукала, изображая гром.
– Гроза, значит, будет! – догадалась мама. – Папа, разверни уже скорее шоколадку и съешь, а то дождь все не прекращается.
Она шутливо поглядела на мужа. Он сосредоточенно вел машину:
– Скоро приедем. И тогда малышка Вайолет, наконец, набегается вдоволь!
– Да! – кивнула девочка.
– Только сандалики не забудь надеть!
И вот машина заехала во двор старинного особняка – нового жилища Вайолет и ее родителей. Дождь закончился.
– Вон, какое раздолье! Самое то для девочек, что не слушаются мамочек, бегают босиком и не расчесывают волосы!
Как только машина остановилась, непоседа выскочила из салона и побежала разглядывать запущенный сад и двор.
Дом был построен из красного кирпича, и Вайолет, забравшись по ступенькам старого, но красивого крыльца, тут же прислонилась ладошкой к шероховатой стене.
Она ощупывала каждый кирпичик.
– Мама, а разве им не тесно?
– Кому, милая?
– Кирпичикам! Они ведь друг на дружке лежат! Я бы задохнулась!
– Ну, что ты! Им очень хорошо и тепло. А ты не хочешь надеть сандалики?
Мама поглядела на ноги дочурки и ужаснулась – пятки грязные, стопы в царапинах и ссадинах, а икры в синяках.
Вайолет пришлось подчиниться и надеть ненавистную обувь.
Ах, как не хотелось! В обуви ей было неудобно, хотя и сандалии не жали, но малышке нравилось ступать на сырую землю после дождя и чувствовать, какая она нежная и мягкая. Дай ей волю, она вообще бы никогда не расчесывала волосы и не позволяла матери к ним дотрагиваться и, тем более, плести ужасные косички, в которых волосам так утомительно! От этих проклятых косичек голова у малышки раскалывалась!
Она познавала мир через прикосновения. Она любила есть руками, набирать в ладони воду и пить из них, ходить босой, до всего дотрагиваться. Поэтому Вайолет частенько прищемляла пальчики, ударяла мизинцы на ногах, а однажды, гуляя во дворе их прежнего дома, по незнанию, залезла в крапиву и вся красная в мелких волдырях долго рыдала на плече у папы, пока тот утешал ее.
Сейчас она для виду надела сандалии и, пока родители разгружали машину и разбирали вещи, зашла за дом, сняла их и засунула в карманы коротенького сарафана. Ненавистная фиолетовая лента в волосах сегодня не так раздражала девочку.
Вайолет решила обойти дом. Ничего примечательного она не обнаружила и уже собралась отозваться на зов отца, ведь он в третий раз окликал ее.
«Вайолет, дорогая, иди полдничать!» В животе заурчало, и девочка направилась к родителям.
Как вдруг она услышала лёгкое жужжание совсем близко. Возле ее уха летало пушистое полосатое насекомое! Вайолет замахала руками, надеясь поймать непоседу, но он живенько улетел наверх. Девочка проследила за его полётом и заметила, как насекомое залетело под самую крышу особняка и юркнуло в разбитое окошко.
– Мама, а на крыше есть окно!
– Да, мы с папой видели. Там еще вся стена из стекла. Должно быть, когда-то там был зимний сад или оранжерея.
– Что-то оранжевое? – не поняла Вайолет.
– Нет, милая, это сад! Сад на чердаке!
– Сад?! – малышка подскочила на стуле.
– Да, там, наверное, росли цветы.
– А у нас будет сад?
Папа ответил:
– Ох, не знаю, милая, нужно ещё с первым и вторым этажом разобраться, а там уже и до чердака дойдём. Хотя, попасть в него невозможно: двери почему-то нет.
– Что ты ещё нашла? – спросила мама.
– Пушистую полосатую муху! Она мне и показала на окно на самом верху! Она там живёт!
– Милая, это, наверное, был шмелик! – расхохоталась мама. – Надеюсь, ты до него не дотрагивалась?
– Я хотела, но он улетел! – с грустью ответила Вайолет.
– И хорошо, он ведь тебя ужалить мог! Больше не пытайся его поймать! – предостерёг папа.
– Как это ужалить?! – спросила малышка.
– У него есть крохотная иголочка, которой он может тебя уколоть!
– Я ведь добрая, зачем меня колоть?!
– Шмелики тоже добрые, они кусаются, только если их обидеть! Ну, а теперь пора спать малышке Вайолет!
* * *
… Вайолет долго крутилась в постели. Сон все не шёл, да и сад на чердаке не давал покоя.
Как бы она хотела, чтобы у нее был свой садик! Она даже подружилась бы со шмеликом, чтобы узнать, как же попасть на чердак?! Ведь папа сказал, что чердак-то был, а вот двери к нему не было! Как это удивительно! Вот бы превратиться в шмелика и улететь в сад через разбитое окно!
Вайолет почти уснула, когда услышала над ухом знакомое жужжание.
Неужели шмелик?! Дремота вмиг слетела, она подскочила в кровати и, затаив дыхание, прислушалась.
Шмелик пролетел прямо у нее перед носом! Пушистым брюшком он пощекотал ее шею и уселся на ладонь.
– Папа сказал, что ты можешь меня ужалить! Но я ведь хорошая и шмеликов не обижаю, поэтому давай дружить!
Шмелик, сидя на ладони девочки, совсем не шевелился и даже перестал жужжать. Малышка посчитала это добрым знаком.
– Вот и договорились! Меня зовут Вайолет!
Шмелик покружился и сделал пируэт.
Девочка расхохоталась.
– Тебе мое имя нравится?! Я очень рада! А ты покажешь мне чердак?
Шмелик перестал жужжать.
– Ведь не только тебе можно туда пройти?
Тишина.
– Папа сказал, что двери нет, но, может, есть другая дверь? Невидимая?
Шмелик вдруг взлетел с ладони и направился к двери. Вайолет, босая, последовала за ним. Она осторожно открыла дверь и вышла в коридор.
Шмелик полетел в родительскую спальню. Девочка испугалась – неужели новый друг сейчас разбудит родителей и нажалуется на нее?! Малышка уже и не знала, что делать! Может, убежать в свою комнату и притвориться спящей? Но всё-таки Вайолет на цыпочках прошагала в спальню к маме с папой, где уже хозяйничал полосатый жужжащий товарищ. Вайолет застыла на пороге и увидела, как шмелик бросил пыльцу на нос мама и папе!
– Сонная пыльца! – догадалась малышка. – Чтобы мама с папой не помешали нам! Какой смышленый шмелик!
Затем шмелик полетел на кухню. Девочка шлепала за ним.
– Здесь где-то есть дверь? – шёпотом спросила малышка, когда они с другом очутились на кухне.
Шмелик подлетел к окну, справа от которого стоял холодильник, а под самим окном и до самого угла располагались кухонные тумбы. От окна слева на тумбе стоял посудный шкаф.
Шмелик громко жужжа, крутился возле него. Вайолет открыла дверцы. Внутри стояли чашки и тарелки. Она вопросительно поглядела на шмелика. Тот живо залетел внутрь и несколько раз легонько ударился о стену.