Куклёнок хочет замуж. Сезон охоты на мажора

Глава 3. Уборка

– Как можно быть такой свиньёй? – я мою пол у Мартынова в комнате, попутно ругаясь на чём свет стоит. – Кто кидает грязные вещи на пол?

– Нормально мой, что ты возишь мокрой тряпкой? – Лёшка сидит здесь же, оседлавши стул задом-наперёд и облокотившись об его спинку.

– Молчи лучше! Мой труд стоит дороже сотыги! – я действительно старательно вожу тряпкой, куда-деваться.

– А моё молчаливое согласие поддерживать твой бред сколько стоит? – Лёшка опустил голову на скрещенные на спинке стула руки. – Тебе не кажется, что я – пострадавшая сторона?

– Это с какой стати? – я наткнулась на валяющиеся на полу трусы, подняла и посмотрела на соседа. – Серьёзно? Ты это носишь?

– Ты меня выставила мудаком. А что не так с трусами? Тебя не смущает, что они грязные?

– Фууу! – я двумя пальцами откинула предмет одежды от себя подальше в угол, продолжив мыть пол дальше.

– Барби, ты у меня убираешься, а не наоборот, – напомнил Лёшка. Вздохнув напоказ очень громко, я поднялась, ушла в ванную, вернулась оттуда с пустой корзиной для белья и принялась скидывать всё, что валялось на полу, в неё.

– Ну вот, так лучше, – одобрительно кивнул Лёшка. – И как тебе вообще в голову пришёл такой бред? Теперь что, ждёшь, что Сухожар тебя подберёт из жалости и пригреет?

– Не знаю… – я села на полу, смотря на Мартынова. – Понимаешь, это был порыв, внезапно пришла идея. И не говори плохо про моего будущего мужа!

Лёша шумно и насмешливо хмыкнул, я ему состроила рожу и принялась дальше возить тряпкой. – Скажи лучше, ты какого хрена не сказал мне, что хорошо знаком с Сашей?

– Ну мы, если что, не корешимся. Учимся в одном универе и соседи вообще-то… Что такого?

– Ты с ним общаешься, а мне не сказал! Как так можно?

– Барби, я тебя должен сосватать или что?

– Ты мог бы… – но я не договорила, в комнату вошла тетя Галя, Лёшкина мама.

– О, Женечка, а ты что здесь делаешь?

– Так… повинность отрабатывает, – ответил за меня Лёшка.

– Сын! – вдруг грозно начала тётя Галя. Обычно они с мужем, отцом Лёшки, всё лето живут на даче, но тут что-то принесла её нелегкая домой. – Сын, почему в ванной нет твоей одежды? Я же уже машинку загружала с твоим бельём, а сейчас в ней пусто!? – а потом мама Лёши перевела взгляд на корзину в моих руках. – Так… А зачем тебе, Женя…

– Тётя Галя, а вы не оставите меня с вашим сыном наедине? Ненадолго! – я вытолкала её из комнаты и закрыла дверь.

– Ты охренел?!! – наверное меня слышал весь дом. – Ты точно охренел! – я орала, а Лёшка, сученок, сидел с невозмутимым видом и угарал.

– Ты что специально взял из ванной своё грязное бельё и раскидал по комнате, чтоб я убирала? Козлины кусок! – я подошла и высыпала всё, что было в корзине, Мартынову на голову. Потом ещё попробовала огреть его этой корзиной. Один раз даже попала, но Лёшка орудие моей мести быстро забрал.

– Ты успокойся, бешеная! – он тупо ржал.

– Ни фига я не успокоюсь! – продолжила бить Мартынова по башке руками.

– Ну-ка хватит, успокойся, – обе руки он поймал, но я его всё равно ногами отпинала. Лёшка меня всё-таки отпихнул и продолжил:

– В твоём не поддающимся никакой логике миропонимании я тебя как-то выручил и сделал услугу. Я ни хрена не понимаю, как, но ты мне теперь должна! Считай, я забираю долг.

– Козлина! – продолжила я гнуть свою линию. – И с Сашей меня не познакомил, и издевается… Получается, Саша учится на банкира, а ты на аналитика, да? – призадумалась я.

– Ну вообще-то всё не так однозначно, как ты говоришь, я не знаю, кем будет Саша, а я да – занимаюсь аналитикой.

– То есть ты после универа пойдёшь работать на моего будущего мужа, если он, конечно, согласится, да?

– Чё это?

– Следи за мыслью. Я ж тупая, но фишку секу! Ишачить на какого-то дядю тебе всё равно придётся.

– Ну выскочить замуж за сына банкира мне не светит. Хотя… Уточни у Сухожара для меня в следующий раз, а вдруг? Мало ли какие у него предпочтения.

– Сразу понятно, какие. Ты в любом случае будешь нижним. Тут сразу ясно, кто кого отымеет, – я ещё и ударила ладонью по кулаку.

– А теперь ты охренела, Барби! Ты ещё пол не домыла.

– Нормально я всё помыла, – я огляделась. – Я тебе больше ничего не должна!

– Под кроватью тоже пол, и его моют. Лезть под кровать.

– Вот ты скот… – я полезла под кровать, я не обломаюсь. И вообще больше связываться с Лёшкой не буду.

– А ты со своим гениальным планом кто?

– Слышь ты… – я высунула голову из-под кровати. – А вот спорим, что я выйду замуж за Сашу?

– На что спорим? – как-то уж совсем быстро поддержал меня Лёшка.

– Не знаю, на что хочешь?

– На секс.

– У тебя вообще других мыслей нет? Ни одной? – я опять села на полу. – Дай подумать… Допустим, я уверена, что выиграю… Но тогда как я буду с тобой спать, если я буду замужем за Сашей? Я своему мужу не хочу изменять… Если вдруг выиграешь ты, Лёшка, тут всё понятно, а если я, понимаешь? – я взглянула на него. – Я же буду верной женой!

– А-а-а, ты сейчас серьёзно? Вот прям серьёзно? – Лёшка что-то или задумал, или я не знаю, но он явно сдерживал смех. – Я не верю своим ушам.

– Ну да, серьёзно… – я задумалась. А что его смущает-то? – Ну я не хочу изменять мужу. Что такого? Поэтому в случае выигрыша у меня будут сложности…

– Я своим ушам не верю… – повторил Мартынов и всё таки заржал. – Барби, а тебя ничего не смущает? Вообще ничего?

– Ну что-то смущает… – призналась я. – Знаешь, чувствую подвох.

– Барби, давай спорить, давай, а? Хрен с моей совестью, – Мартынов откровенно ржал. А я не понимала, почему?

– Не… не буду я с тобой спорить. Чувствую какой-то подвох, но не пойму, где? Иди ты, короче, лесом.

– Слушай… – Мартынов вытер ладонью слезы, – ответь мне на вопрос, Барби.

– Давай!

– Вот у тебя есть две одинаковые пиццы. Одну разрезали на шесть частей, другую на восемь. Пока понимаешь?

– Я чё тебе, тупая?

– Ну вот… две одинаковые пиццы, одна поделённая на шесть кусков, вторая на восемь. И тебе предлагают съесть или три кусочка от первой пиццы, или четыре от второй. Что выберешь?

– Три, конечно.

– Почему?

– Ну я за фигурой слежу, чё я жиробасина – есть четыре куска пиццы? И три-то много, но если выбирать…

– А-а-а… твою мать… – Лёшка хлопнул себя по лбу. – Уверен был, что это постанова…

– Ты про что?

– Да там девушка с видео также ответила…

– Ну да.. Правильно всё. Вы не понимаете, что те, кто следит за фигурой, не будут есть четыре куска пиццы!

– Молчи, а? А то я сейчас сдохну…

Я даже понять не смогла, ржал Лёшка или плакал? Или всё вместе.

– Барби, всё, свободна. Я с тобой не спорю. Это как конфетку забрать у младенца.

– Сам ты младенец! Вот увидишь, я ещё выйду за Сашу Сухожарова замуж!

Вот увидишь…

Глава 4. Андреас

Сегодня выходной, а значит – мама с Андреасом будут бухать. Это очень грустно, правда, но я понимаю, что маме надо немного отдохнуть и, как она говорит “прийти в себя”. Как мне кажется, это не прийти, а выйти напрочь из нормального человеческого состояния, поэтому я для себя решила, что сильно бухать никогда не буду. Мне нужен трезвый мозг, чтобы сделать своим мужем парня моей мечты.

Кое-что произошло сегодня – между мной и Лёшей. Ну… между нами всё время что-нибудь происходит, но то, что он сказал мне, когда я от них выходила, это уже перебор.

А дело было так…

– Серьёзно, Барби, тебе так приспичило замуж?

Надо признаться, Лёха тоже сегодня слегка подбухивает. Родители на даче, и он ходит по квартире с пивасом, слушает какую-то муру и смотрит всякую хрень. Я даже не помню, зачем зашла? Наверное, уточнить кое-что про Сашу. Я ещё раз решила наведаться в универ. И в понедельник должна быть во всеоружии. А тут этот чёртов умник мне высказывает…

– Приспичило!? Да! Да, Лёша, да! Хочу замуж за нормального парня! Что в этом такого? Объясни мне – что? Я не имею права замуж выйти за того, за кого хочу?

– И чтобы он обязательно был сыном банкира? Ну ты хоть по всем банкирским сынкам пройдись. Ещё депутатские есть, министерские, селебрити…

– Меня вполне устраивает Саша Сухожаров. Мне за ним удобнее следить! Он хоть под боком!

– Зачем тебе это надо? Решила продаться так, чтоб не совсем задешево и наверняка? – Лёшка сильно подпил. Обычно он ко мне не лезет.

– Это ты согласен в этой дыре всю жизнь прожить! А я так не хочу, Мартынов!

– Ты хочешь прожить всю жизнь не здесь, а через дорогу?

– Там хотя бы перспективы открываются! – я почти выдохлась. – Иди на хрен, а? Я, может, мозгами не блещу. Но тело такое у меня не просто так. Я красивая, и это мой шанс. Я тут всю жизнь прожить не хочу! Ясно тебе! – я внимательно взглянула на соседа. – Вот Лёша, давай дойдём до тебя! Пошли! – я втолкнула его обратно в квартиру. – Смотри! Видишь этот ковёр?

– А что с ним не так? – не понял Лёшка.

– А то, Лёшечка! Теперь ко мне пошли! – я потащила Мартынова к нам. На кухне сидел Андреас с собутыльником, моя мама уже завалилась пьяная на диван, а я показала Лёшке пальцем на старый палас в гостиной.

– Видишь?

– И что?

– Мы с тобой здесь в детстве играли. Ползали тут… И знаешь что? Я не хочу, чтобы мои дети здесь же, на этом паласе ползали! Ну или на похожем! Не хочу, понял!

– Ты хочешь, чтоб они в особняке напротив ползали?

– У Саши наверняка скоро будет свой собственный особняк! А где он будет – напротив или в другом городе, в другой стране – это уже не важно!

– То есть это ты о будущих детях думаешь? – Мартынов отхлебнул пива.

– Представь себе, да! Я не хочу, чтоб они тут в этой дыре ютились! Или в аналогичной дыре! – я посмотрела на Лёшку с его бутылкой. – Это ты согласен всю жизнь здесь проторчать и сгнить здесь, а я нет – я другая, понятно тебе? Я отсюда вырвусь, – взглянула на бухающего с каким-то левым мужиком Андреаса. – Из этой черной дыры вырвусь…

– Да пошла ты, – выплюнул слова мне в лицо Лёша, отхлебнул ещё пива и ушёл к себе, хлопнув дверью.

– Сам пошёл… – прошептала я.

– А кто тут такая краля? – вдруг зашевелилось тело за столом. – Что не садится с нами?

– Э-э… алкашня! – возмутилась я. – За языком следи! Или лучше выметайся. Устроили тут. Что смотришь на меня? Выметайся!

– А что это барышня изволит грубить-с? – пьяное тело встало и пошло на меня, дыша перегаром. – Я те говорю, с нами сядь!

– Свалил из моего дома, урод! – я отступила на шаг.

– А чё мы тут строим из себя? Мы недотрога-с? – он подошёл ближе. – Чистенькая такая!

Я мало ругаюсь, но тут я прям выдала много и сразу в его пьяную харю. Но особо не помогло. Взвизгнув, я хотела проскочить в коридор, но туловище преградило дорогу, перекрыв выход с кухни. Кто тебе виноват, Женя? Не надо было вообще сюда заходить… Я метнулась к столу, взяла пустую бутылку, разбила, направила импровизированное оружие на пьяного алкаша.

– Отойди, порежу на хрен!

– Ой какие мы страшные! – он на меня навалился, заламывая руку, я заорала не своим голосом, и тут Андреас гаркнул:

– А ну отошёл от неё, кусок г-на! – и дальше он очень крепко выразился. Собутыльник развернулся к маминому сожителю. Началась пьяная не-то драка, не-то перепалка, замахали руками. Я проскочила к выходу и спряталась у себя. Когда всё затихло, вышла. На кухне за столом сидел одинокий Андреас, я сразу к нему.

– Андреас, да ты мой герой!

– Прости, Женя, – только пьяно промямлил он. Но глаза у него виноватые-виноватые. Права мама, добрый он.

– Ну чё ты, живая? – вдруг услышала я голос за спиной. Повернулась – у входа, прислонившись к стенке, стоял Лёшка.

– А ты что здесь? – не поняла я.

– Так ты так орала, будто тебя режут.

– Меня Андреас спас, – заглянула я благодарно маминому хахалю в пьяные глаза.

– Лёх, а может, по маленькой, а? – быстро сообразил мамин хахаль.

– Ну если по одной, – ответил Лёшка, отрываясь от стены.

– Ты не офигел ли? – удивилась я, соображая, что Мартынов собрался колдырить с Андреасом.

– Я только пиво сегодня, градус повышать можно, – Лёшка посмотрел на стол. – Чистые рюмки дай.

Я достала рюмки, себе поставила тоже. Только сразу сказала:

– Андреас, мне половинку. Даже четвертинку. Только стресс снять.

Мы выпили все вместе. Андреас лихо крякнул и принялся разливать ещё. Лёша отказался, накрыв свою рюмку ладонью. Я тоже энергично покачала головой. Потом ткнулась лобешником Лёшке в плечо.

– Мартынов, ты прости меня. Ты, если захочешь, тоже сможешь отсюда уехать. Я то замуж выйду обязательно. Но и ты не безнадёжен.

– Барби, тебя что, с четверти рюмки развезло? – Лёшка отодвинул меня и посмотрел мне в лицо. – У меня нормально всё. Не выдумывай.

– Конечно… нормально… – я поднялась, – ты это… всё равно прости, если что…

И пошла к себе. Надо выспаться, отдохнуть. В понедельник начнётся охота на Сашу Сухожарова.

Глава 5. В универе. Охота на Сашу

Я чуть не проспала и собиралась как на пожар! Если на пожар собираются… Мама уже ушла на работу, мне позвонили из моей мясо-молочки – пришлось врать, что схватила грипп. В принципе, занятий уже тоже нет – лето же. Но я не сдала хвосты, а мне в этот техникум вообще ни разу переться не упёрлось. Я так своего будущего мужа провороню. Вот уедет он на всё лето на моря – что тогда? Он же на последнем курсе… А если вообще не вернётся? Куда бы Саша Сухожаров ни собрался, отныне и впредь он должен ехать, лететь, бежать туда со мной!

Лёшка вот тоже припёрся. Сказал, что ему скучно и он решил посидеть у меня. Так что пока я туда-сюда носилась, он во что-то втыкал с ноутбука.

– Чё надеть-то!? – не выдержала я, прибежав к нему с двумя платьями, – давай шустрее, нужно твоё неавторитетное, но всё-таки мужское мнение!

– Подожди, сек, – он что-то набрал у себя. – Вот так норм.

С ноутбука заиграла песня-клип про Лабутены…

– Это старьё уже, поза-поза-поза много раз как прошлый год!

– Актуально вне времени, – Лёшка ржал.

– Свалил отсюда! – разозлилась я.

– По неавторитетному, но всё-таки мужскому… оба платья как у шлюхи.

– Значит, оба ничего, можно надеть, – задумалась я.

Лёшку выпроводила, он реально мне мешал собираться. Бегать по комнате перед ним в одном белье мне не хотелось, хоть мы и дружим с детства и всё друг у друга видели, как иногда напоминает мне Мартынов. Но это нам было года по три-четыре. Сейчас он обойдётся.

Собралась я опять вся такая красивая, вышла из дома. Подумала ещё, что можно было захватить своё удостоверение из техникума – кто там будет присматриваться, что я показываю? Но додумалась уже на улице, возвращаться не стала. Можно ещё просто обложку купить вон в киоске, но она рублей сто наверняка стоит или двести, а мой бюджет сильно ограничен.

Короче, пошла просто так. Дождалась автобуса, села, мысленно настроилась. Подходила к универу уже в самом что ни на есть боевом расположении духа. Охранник-дедок сидел тот же, он меня ещё и узнал! Спросил, что сегодня опять платьишко узенькое? Извращуга. Но вроде безобидный. Подмигнула ему, мне не жалко так-то. Прошла зато вообще без пререканий. Где-то здесь должен быть мой Саша…

После пары часов ожиданий и высматриваний я уже почти разочаровалась. Была там одна закрытая аудитория, где сидели какие-то студенты – моя последняя надежда. Но внаглую я туда не решила запереться – тем более, дверь закрыта и непонятно, что там внутри? Так что я стояла у окна сбоку от аудитории, вставив наушники в уши и залипнув в телефон.

Как вдруг кто-то подошёл ко мне, прикоснувшись к моему уху и вытащив один наушник.

– Привет, – донеслось сверху. Я подняла голову. Рядом со мной, почти вплотную, стоял Сухожаров Саша. Мама дорогая, какой он лапочка! В тоненькой, почти просвечивающей, белой футболке, молочно-бежевых летних брюках, легких кожаных мужских туфлях. Я и эти туфли тоже рассмотрела, потому что сначала увидела ноги, а чтобы взглянуть в лицо, пришлось задрать голову. Какие у него яркие, голубые глаза! На фоне крепкого загара особенно голубые и яркие. Загоревшая кожа очень красиво контрастирует с белой одеждой, а на его руки можно смотреть бесконечно. У Жени пересохло в горле…

– Куклена, привет, говорю! – повторил Саша.

– Наушник отдай, – справляясь с голосом, прохрипела я. А хорошо вышло, интимненько. Вибрирующий голос получился, грудной, парни от такого млеют.

– Что слушаешь? – спрашивает Саша, вставляя мой наушник себе в ухо. Музыка возобновляется. – Девчачье, – резюмирует Сухожаров, но несколько раз кивает головой в такт. – Так что делаешь?

– Когда? – не понимаю я.

– Прямо сейчас, – поясняет Саша.

– Разговариваю с тобой. О том, что слушаю девчачью музыку. Ты не заметил? Я девочка.

– Заметил. Так ты занята или нет?

“А есть предложения?” – хотела спросить я. Но внезапно из аудитории вышел тот самый препод-извращенец.

– Спрячь меня, – быстро шепнула, прижимаясь к Саше и устроив голову у него на груди. – Не шевелись, а то он меня увидит, – сама я, естественно, осторожно выглянула, а потом быстро вернула голову назад. – Ой, блиииин… Я влипла.

– Да кто там? – не понял Саша. Но он опять посмеивался. И всё-таки повернул голову – посмотреть, от кого я скрываюсь.

– А что ты от Бобика прячешься?

Так он Бобик? Почему Бобик? Главное вслух не спросить.

– Потому что Бобик – извращенец и козёл! Спрашивает про основы управления финансами, а сам меня почти по коленке гладит и слюной капает.

Ай да я! Ай да умничка, детка! Как я вообще вспомнила, что там в билете было?

– Пердун-старый… – продолжила шептать я, пряча лицо у Саши на груди. Сашечка ещё и вкусно пахнет. Аромат спортивный, но с лёгкой сладкой цитрусовой ноткой. Божественно просто! Подходит ему идеально. Ещё раз осторожно выглядывая, положила руку Саше на грудь. Божечки! Тело офигенное. Меня даже дрожь прошибла – от близости и взаимолапания. По рукам табуном пробежались мурашки. Моя ладонь у Саши на груди, а он придерживает меня за локоть. Мы впервые так близко друг к другу, я уже непроизвольно прижимаю ладонь сильнее, собирая ногтями его белую футболку. А он скользит пальцами выше моего локтя. Мурашки по телу максимально разгоняются. Он сногсшибательно волнующий, крышесносный. Он…

– Я извиняюсь, позвольте… барышня! – старый козел заметил меня и пошёл к нам. – Да-да, вы! Я к вам обращаюсь!

– Какие-то проблемы, Пал Саныч? – небрежно спросил Саша, поворачиваясь к преподу. Тот слегка опешил.

– Я не к вам, Сухожаров. Вы не могли бы…

– Не мог бы.

Его отец что – купил весь этот универ? Можно так разговаривать с преподавателем?

– Но эта барышня не приходит на пересдачу! – так называемый Бобик взглянул недовольно. – Вы собираетесь сдавать предмет или нет, юная леди?

– Это моё личное дело: что я собираюсь делать, а что нет! А если и собираюсь, то не к вам!

– Но позвольте! – начал возмущаться Пал Саныч «Бобик».

– Не позволит, – чуть ли не зевая ответил за меня Саша. А я, решив, что искушать судьбу не стоит, покрутила головой, и, сориентировавшись, ломанулась бегом с лестницы.

– Эй, как тебя, Куколка? Стой! – Саша догнал меня уже на следующем пролёте, схватив за руку.

– Лучше пойдём вниз, вдруг Бобик идёт за нами? – на растерялась я, внимательно всматриваясь, нет ли погони.

– У тебя проблемы с сессией из-за него? – спросил Саша как о чём-то обыденном, придерживая меня за локоть и спинку, пока мы продолжили спуск по ступенькам. Лестничные пролеты, м-м, обожаю! Здесь бы где-нибудь стоять и целоваться, держась за перила, а не обсуждать всякую дичь.

– Финансы я сдам, никаких проблем! – отмахнулась я. Какие могут быть проблемы, я тут даже не учусь! Кстати, понятия не имею, как называется предмет? Но если меня спрашивали что-то про финансы… Сойдёт! Саша не стал прикапываться к словам.

– А что тогда прячешься от Бобика, Куколка?

– Фигня вопрос, не парься! – я опять махнула рукой. – И я не Куколка, а Куклёнок!

– Хорошо, Куклена, – Саша на меня внимательно взглянул, а потом опять спросил. – Не хочешь вечером прокатиться?

Что. Он. Сказал?!! Нет, у меня в голове не загудели трубы и купидоны в белом не запели Аллилуйя! Но… происходило что-то похожее! Саша Сухожаров хочет со мной прокатиться!

– Может быть, – ответила я, наблюдая, как Саша, якобы отводя в сторону, опять взял меня за плечо, скользнув по руке снизу вверх пальцами.

– Не наглей, – я чуть-чуть повела плечом, скидывая его руку, что сделать получилось не сразу. Но отходить я не стала. Такие близость и полуинтимный шепот, когда вы стоите в потоке людей и вынуждены быть ближе, волнуют.

– Так чт…

– Заезжай за мной вечером, адрес знаешь, – ответила я, собираясь уходить. Договорить я ему не позволила – мало ли что он ляпнет?

– Подъезд какой, Куклена? Или мне тебя по всему дому искать?

– Первый! – я уже отошла на пару шагов, обернулась. Саша стоял на месте, демонстративно меня разглядывая. Пусть – я же делаю то же самое. Он ничего не сказал, я молча отвернулась первая и пошла дальше.

– Куклёна!

– Чего ещё?! – я опять повернулась. Теперь приходится говорить на повышенных, мы уже друг от друга далеко.

– Телефончик!

Я не сдвинулась с места. Саша Сухожаров подошёл сам.