Встречи у моря

Лена наклоняется над тетрадкой и не может представить ни своих первых учеников, ни свой первый урок, ни себя в роли учителя. Наконец, она начинает писать:

«Я всегда мечтала быть учителем младших классов. Может быть, потому что родилась в станице и не знала о существовании других интересных профессий. А может, потому что люблю детей и хочу им помочь. Думаю, что не надо ничего особенного придумывать: просто надо искренне любить ребят. Они ближе к природе – их невозможно обмануть: сразу же почувствуют. Я буду на практике простой и естественной, и дети поймут меня».

– Дай, подружка, списать! Ничего не могу родить… Вот Ирка нас достала… Даёт невыполнимые задания. Хотя бы быстрее на свободу! – заглядывая в её тетрадь, тихо жалуется подружка Лиза, прозванная однокурсницами Гномиком за низкий рост. – Сама ничего не могу придумать.

Звенит звонок, и все с облегчением вздыхают и сдают работы.

– Ты, Лена, слышала, что в городе появился маньяк? – взволнованно спрашивает Лиза, широко раскрывая по-лисьи хитрые, блестящие глазки.

– Да Петровна уже нас с Аллой запугала! С утра и до ночи сказки рассказывает. Но не верю я в маньяков. В нашем городке разве собака кого укусит, и это становится событием вселенского масштаба. Скучно – вот и выдумывают всякую чушь.

– А я боюсь: не хочу, чтоб первым мужчиной стал такой урод. Говорят, первый мужчина может повлиять на будущих детей.

– Ты, Лиза, всегда заглядываешь за облака. Может, мы не выйдем замуж и детей у нас не будет.

– Грех нам жаловаться: рядом военное училище – иди и лови любой масти.

– Поймала уже?

– Нет. Но сейчас поняла: пора.

Лена ласково обнимает подругу и смеётся. Ей нравятся её черты: открытость, честность и безыскусственность. Хочется рассказать Лизе о том, как познакомилась со Стефаном и Сергеем, но что говорить о том, чему не будет продолжения.

Чмокнув подружку в полненькую щёчку, Лена идёт по тротуару одна. Она любит одиночество: не надо напрягаться в поисках нужного слова и жеста, не скажет глупость, за которую будет потом стыдно. А самой себе можно многое простить. Под ногами шуршит листва, и ей хорошо, и она с упоением шепчет:

Листья летят, я ловлю их в ладони,

Листья покрыли и плечи, и ноги…

Хочется бегать, кричать, кувыркаться,

В золоте этом всё время купаться…

Жаль мне, что эту красу золотую

Дворник седой сгребёт и сожжёт.

А может, листочек ветер усталый

Поднимет, кружа, унесёт

В далёкие синие дали…

Листья летят, я ловлю их в ладони,

Листья покрыли и плечи, и ноги…

Настроение отличное, и Лена, придя на квартиру, с удовольствием готовит для всех ужин: жарит на сале картошку и поёт. У неё красивый голос, и в мечтах она иногда видит себя даже известной певицей.

– Распелась птичка певчая! – кричит ей с порога Алла. – Лучше выгляни из коридора и познакомься с моим парнем!

Лена поправляет причёску, выходит во двор и испуганно пятится назад: перед ней в дорогом костюме стоит мужчина, с которым она чуть не поплыла в Таганрог. Тот же крутой, упрямый лоб, тот же острый, как лезвие ножа, угрожающий взгляд, те же упрямо сжатые губы.

– Если кого и надо бояться в городе, так это этого морского волка, – думает она. – Нашла себе друга.

– Это мой Толик! Вы уже знакомы? – заметив немую сцену, удивлённо восклицает Алла.

– Нет, впервые вижу! – торопливо бросает парень, всё так же угрожая Лене взглядом:

– Только пикни – убью…

– Нет, – качает головой девушка, думая о том, как им не повезло: общаться с таким человеком опасно для жизни.

– Пойдёшь с нами на танцы? – приглашает Алла подругу, но Лена отрицательно машет головой: она мечтает лишь об одном, чтобы этот неприятный тип быстрее покинул их двор.

День был испорчен. Хотелось улиткой спрятаться в свой домик и никого больше не видеть. Но здесь это сделать невозможно, и Лена, взяв тёплую кофту, бредёт на своё любимое место к морю.

На берегу в этот час пустынно. Волны сердито бьются о берег, над морем с криками взмывают чайки, но эти крики и этот шум не раздражают девушку, а успокаивают.

– Вот ты где спряталась! – радостно восклицает Сергей, увидев Елену. – Спасибо хозяйке: подсказала, где тебя можно найти.

Он, в отутюженных брюках и белоснежной рубашке, надушенный одеколоном и тщательно причёсанный, присаживается на корточках рядом и, заглядывая ей в лицо, спрашивает:

– О ком мечтаешь, красавица?

– Просто смотрю, как бесятся волны, и ни о чём не думаю.

– В этом тоже есть своя прелесть.

Лену удивляет его проницательность: с ним можно молчать, и он всё понимает.

– Ты ждала меня?

– Нет.

– Значит, ждёшь принца на алых парусах, – иронично замечает Сергей.

– Может быть, мечтой живёт человек. Убери мечту – что останется…

– Что ты видишь в своём будущем? – вновь спрашивает он.

– У нас вечер ответов и вопросов, – наконец улыбается Лена, и её лицо становится прекрасным. – Вижу себя учительницей начальных классов.

– А я себя смелым лётчиком, – перебивает её Сергей, – а тебя моей женой. Детей футбольную команду, конечно же, мальчишек. Так что откроешь свой собственный класс.

Лену вновь поражает его настырность, и она недовольно говорит:

– Что ты ко мне пристал? Живу и никого не трогаю. Не хочу я замуж: ещё не созрела.

– Это мне в тебе и нравится! Ты не вешаешься парням на шею. Ты гордая. Надоело: два слова скажешь – тащат в ЗАГС. Приедешь к нам в гости – мать сразу расскажет всё и о моей невесте, и о свадьбе. Мать у меня такая: если что знает, то об этом узнает весь Славянск. Пойдём, Лена, проведу тебя домой. Устал сидеть на корточках: ноги затекли.

Сергей легко вскочил на ноги. Он строен, высок, рядом с ним Лена кажется девочкой-подростком.

– Может, ты всё же простишь свою невесту, – робко предлагает Лена. – Ведь если ты её любил, то никого больше не полюбишь: сделаешь и себя несчастным и ту, на которой женишься.

– Значит, тебя… Скоро ты познакомишься с моими родителями.

Лена останавливается, умоляюще смотрит на Сергея и недовольно шепчет:

– Не надоело тебе болтать! Это в первый раз смешно, а потом грустно. Я не виновата, что у тебя личная трагедия. Сочувствую, но ничем помочь не могу. Расскажи о своих самолётах: это лучше у тебя получается.

– Согласен: ещё рано знакомиться с родителями. Сначала привыкни ко мне и к мысли, что будешь моей. Я так решил, а если принял решение, то его изменить невозможно. А о самолётах я тебе потом расскажу.

– Пристал как банный лист, – раздражённо думает Лена, не желая больше спорить с Сергеем. Она молча идёт по тропинке, тщетно пытаясь вырваться из его железных объятий, наконец, не выдерживает и кричит:

– Ненавижу насилие! Отпусти, оставь меня в покое: у меня есть жених.

– Где же он? Покажи? – хмыкает Сергей.

– В армии…

– Ты удивительная лгунья! Беда твоя в том, что я ложь, как собака, чувствую, так что этот номер у тебя не пройдёт. Не шуми и не царапайся: не страшно. Нет у тебя никакого парня, не знаю, в чём причина (я разберусь), но мужиков ты боишься как чёрт ладана и от любви бежишь. Если б не я, так и осталась бы старой девой. Вот сейчас тебя поцелую, и это будет твой первый поцелуй, моя дикая кошечка.

Он чмокает в нос и в губы ускользающую от поцелуев девушку и весело говорит:

– Ты такая нежная, ласковая – мне очень повезло. И так приятно пахнешь! Спасибо, милая, за прекрасный вечер!

Лена, как птица, вырывается из его ладоней и бросается к дому.

Бешено бьётся сердце. Горят на устах и щеках нежеланные поцелуи. Душу терзают противоречивые чувства: внимание и ласки приятны – насилие – отвратительно. Девушку вновь и вновь поражает проницательность Сергея. Почему он так легко понимает её? Неужели она так проста и глупа? Почему он так легко прочитывает страницу за страницей из книги её жизни, почему для него нет тайн? Если бы Стефан так понимал её, они были бы вместе.

– И ведь прав Сергей: боюсь любви, страшусь мужчин, – думает она, засыпая.

– Лена, как мой Толик? – будит её на заре Алла.

– Толик злой – брось его.

– Поздно, подружка, поздно! Была у него в доме: шикарно живёт! В общем, из грязи попала…

– Не комплексуй, Света: он мизинца твоего не стоит. Он дерьмо – ты золото. Да ну их, мужиков! Давай лучше хоть пять минут поспим! – сквозь сон бормочет Лена и снова засыпает под шёпот Аллы, восторженно рассказывающей о женихе.

Лена с удивлением наблюдает за Аллой.

– Неужели любовь так преображает людей, если даже полюбишь козла? – думает она, восхищаясь красотой девушки.

Алла очень изменилась: в глазах появился какой-то странный блеск, лицо стало необыкновенно нежным, улыбка – загадочной. Движения – мягкими и женственными.

– Я ошибалась: твой Толик – волшебник: ты с каждым днём становишься всё красивее, – замечает она.

– Да, мой волшебник сделал меня беременной, – шепчет, чтоб не услышала Петровна, Алла, – и теперь не знаю: радоваться мне или горевать. Если Толик женится, то это радость. Если нет, то горе: Галя меня съест. Знаешь, Лена, сегодня моей мамане день рождения, надо бы поехать, но боюсь: она догадается… Выручи, подруга… Поедем вместе – ты будешь её отвлекать, может, и обойдётся.

– Хорошо, – соглашается Елена, удивлённая этим известием.

Через два часа они уже стояли на пороге большой саманной хаты, покрытой красной черепицей.

Из сеней выглянула женщина лет сорока пяти. Из-под яркой, усыпанной алыми маками косынки выглядывают чёрные, украшенные серебряными нитями волосы. Из-под густых бровей пронзительно строго глядят тёмно-карие очи.

–Нагулялась! Наконец-то вспомнила о матери, – укоризненно говорит женщина и приглашает их в комнату.

Здесь чисто и уютно. Везде: на комоде, старом диване, столе и кровати – лежат белоснежные, вязанные крючком накидки. На столе на блюде – румяные пирожки.

– Угощайтесь, – приглашает к столу хозяйка и обращается к Елене:

– В кого она такая гулящая? Я воспитывала её правильно, жизнь ей посвятила – и вот благодарность. Только сынок Гена меня и радует: отличник, с золотой медалью школу закончил, учится в медицинском институте, а эта? Одни мужики на уме! Школу бросила, специальности нет… Того и гляди: в подоле кого принесёт.

Лена видит, как алеют у подруги щёки, как она прячет от матери взор, и пытается перевести разговор в другое русло.

– Расскажите о Гене: он такой у вас красавец! – рассматривая висевший на стене портрет, говорит она.

Лене нравятся люди с такой яркой красотой. Наверное, в роду были греки.

– Что Гена? Хороший парень, за него не стыдно, а эта…

– Мама, – перебивает её Алла, – нам пора. Лене завтра на учёбу – мне на работу. Доругаешь меня в следующий раз. Поздравляем тебя с днём рождения. Дарим тебе духи. Прости, что я не такая правильная, как ты и твой Гена.

Видя, как поднимается из-за стола дочь, мать оторопела: ей так хотелось выговориться, излить обиду на непутёвую дочь, её упрямство и своеволие. Но Алла опять ускользала от неё, уезжала в ненавистный ей город.

– Ну что? Познакомилась с моей Галей? – спросила подругу Алла, когда они вышли из хаты. – Ещё моего папашу Ваню не видела. Тот вечно молчит, а сам прячется от жены на ферме, готов там жить, лишь бы не слышать, как она зудит. Разогнала всех из дома, вечно всем недовольна: «С деревенскими детьми не играй: они плохие. Мы не такие, как все». Корчит из себя деревенскую интеллигентку. Порой ненавижу её…

Едва девушки вышли на трассу, остановилась «Волга» и мужчина лет пятидесяти предложил их отвезти в город.

Всю дорогу он приставал к Алле, предлагал ей встречаться и вел себя так, словно в машине не было посторонних.

– Да, – грустно думала Лена. – Меня мужики даже не видят, словно я невидимка, а я ещё носом верчу, Сергея отталкиваю. И кому нужен божий одуванчик? Слабый. Невзрачный. Ветер дунет – и разлетятся семена-пушинки по свету, чтобы весной вновь зажелтеть на зеленой траве.

В городе не умолкают разговоры о маньяке, обрастая всё новыми и новыми подробностями. И юные, и пожилые рассказывают небылицы о человеке в чёрной маске: одних он щадит и одаривает – других грабит и насилует. И хотя Лена скептически относилась к сплетням, но, когда увидела поздним вечером идущих ей навстречу мужчин, не на шутку испугалась.

– Что же мне так не везёт? – с тревогой подумала она.

– Не бойся, Лена, – издали закричал Сергей, чтобы не испугать девушку, – ты под охраной лучших лётчиков России. Хотел друга познакомить с тобой и Аллой. Скоро на Север работать поедем – одиноким там тоска. Знакомься, Юра, вот моя малышка Лена, – подойдя поближе, попытался обнять её он.

Девушка слушала Сергея и по-прежнему удивлялась его напористости:

– Третий раз встречаемся, а ведёт себя так, словно женат на мне.

Ей неловко при незнакомце: может подумать, что у них близкие отношения, и Лена резко отстранилась от Сергея.

– Вот такие мы! Брыкаемся! Бодаемся! Но лётчики трудностей не боятся, не так ли, Юра?– весело засмеялся он. – Пойдём, друг, проведём невесту на квартиру, может, и Аллу по дороге встретим.

– Когда, наконец, этого бандита поймают? – с тревогой спросила Елена.

– Сети расставлены: везде дежурят милиционеры, казаки и военные. Скоро рыбка попадётся на крючок! Где-то Зорро проколется. И так он долго скрывается, потому что невнимательны люди, не чувствуют ложь, фальшь, злобу. Ну, хватит говорить об этом ненормальном: лучше познакомься с моим другом. Юра – мой одноклассник. Вместе мечтали о небе, вместе готовились к экзаменам, вместе привыкали на первом курсе к тяготам военной жизни, всё вынесли, будем служить в северной авиации.

Лена посмотрела на Юру. Он чуть выше среднего роста, неширок в плечах, худощав. Её поразила его немногословность: говорит только Сергей, а Юра иногда кивает головой или в знак согласия хмыкает. Возле дома девушка поблагодарила ребят за то, что её провели, и пожелала им спокойной ночи.

На скрип входной двери бросилась хозяйка и злобно зашипела:

– Одна дура уже час причитает, и ты догуляешься.

– Что случилось? Толик бросил? – с порога спросила Лена.

Увидев подругу, Алла зарыдала ещё сильнее:

– Как гомно, так и к нашему берегу! Какой позор! Я пропала!

Такой Лена никогда её не видела: глаза красные от слёз, на щеках и груди тоже алые пятна.

– Что ревёшь? Что за трагедия? – вновь спросила она.

– Носились с Толей по городу на мотоцикле. Захотелось мне пить, зашли в ресторан, Толя заказал фрукты, воду, шампанское, конфеты. Сижу, жду признания в любви, мечтаю о замужестве. Даже не заметила, когда в ресторане появилась милиция. С криками накинулись на наш стол, словно мы какие-то террористы, – сквозь всхлипывания произносила Алла. – Швырнули на пол Толю, скрутили его, надели наручники и арестовали. Я тоже побывала на допросе. Какой позор! Дружила и спала с бандитом! Дитя от бандита! Права была мама: гулящая я! Теперь позор на весь город, аборт! Другого пути у меня нет!

– Не пори горячку: утро вечера мудренее. А сейчас раздевайся, ложись, попробуй заснуть. Не получится – дам валерьянки, – пытаясь успокоить подругу, сказала Елена.

Лена заглянула в первую палату гинекологического отделения больницы. Аллу только что привезли из операционной и переложили на кровать.

Она лежит на спине, неловко поджав ноги. Сквозь пододеяльник чётко просматриваются острые колени, небрежно брошенная поверх него рука нервно подрагивает, и тонкие красивые пальцы ритмично подпрыгивают и опускаются.

–На животе грелка со льдом – через тридцать минут снимете её. Следите за больной, не давайте ей спать. Не известно, как поведёт себя после наркоза организм. Может, будет тошнить, – даёт Елене советы врач-анастезиолог и пытается разбудить Аллу.

– Всё почистили, хорошо почистили? – с усилием приподнимая веки, спрашивает она, наверное, не соображая, что перед ней стоит мужчина.

Её красивое лицо пожелтело, а под глазами появились чёрные круги.

– Не волнуйтесь: всё сделали хорошо, – отвечает молодой врач и уходит.

Лена впервые находится в гинекологии, и ей почему-то стыдно.

Она постоянно тормошит Аллу и уже в десятый раз слышит один и тот же вопрос:

– Меня уже почистили?

Наконец, больная стала отходить от наркоза, и у неё появился осмысленный взгляд.

– Что ты одно и то же твердишь? – возмущается Лена.

– Тут всё может быть! Вон в углу на кровати спит Валя, – взволнованно шепчет Алла. – Ей уже делали аборт. Еле вышла из наркоза, а теперь оказалось, что у неё внематочная беременность. И снова будет операция. Не хочу больше мучиться! И так чувствую себя убийцей! Но, говорят, нельзя мне было рожать: наградил возлюбленный разной заразой. Лечиться ещё долго буду. Господи! Почему это случилось именно со мной? Почему влюбилась в такого ублюдка? А ведь как я хотела быть счастливой! Была такой весёлой! И всё мне радостно: как птички поют, как солнышко встаёт, как свежий ветерок колышет деревья и морщинит в речке воду. А сейчас жить не хочется…

– Как говорит моя мама Варя, Бог даёт человеку столько испытаний, сколько он может выдержать. Всё, милая, пройдёт, время лечит, – успокаивает подругу Лена. – Ты ещё будешь счастлива.

Депрессия накрыла Аллу чёрным покрывалом, отняла радость. У неё осталось одно желание: кротом забиться от всех подальше, спрятаться в свою норку и никого не видеть. Воскресенье, но выходной не радует: она тупо смотрит в окно и не видит ни поникших от первого заморозка роз, ни опавших с вишни красно-жёлтых листьев. Да и куда ей идти, если её замучили следователи, а в местной газете появилась статья «Преступник пойман!», где есть несколько строк и о ней: «У преступника несколько лиц: одно – достойный сын интеллигентных родителей; другое – внимательный, заботливый парень (так отозвалась о своём женихе его невеста Алла Н.); третье – бессердечный насильник и вор. Какая маска настоящая? Как родители, школа, знакомые и, наконец, невеста не разглядели истинное лицо преступника?»

– Да, я не разглядела… – корит себя Алла. – Мечтала о семье, о счастье, о благополучии… Подарки. Рестораны и кафе. Носилась на новеньком мотоцикле. Думала, что поднялась на вершину, поднялась, да больно падать. Хорошо, хоть Петровна в больнице, а то бы выгнала меня к чёрту.

– Вставай, лежебока! – обнимает её за плечи Лена. – Я уже проведала хозяйку. Материт своего «гада проклятого» страшно. Наверное, злостью и живёт, хотя это так вредно для здоровья быть злым и злопамятным и в Библии написано, что надо прощать даже врагам. Вставай, – поднимает она подругу с постели. – Сергей и Юра стоят во дворе, зовут нас пройтись на море. Говорят, что вода снимает депрессию.

Алла нехотя встаёт с кровати, но всё же по привычке подходит к висящему на стене овальному зеркалу, надевает коротенькую узкую юбчонку и белый, подчёркивающий фигуру свитер, расчёсывает пышную гриву волос и стягивает их резинкой, подкрашивает ресницы и губы.

– У тебя просто тропическая красота! – восхищённо шепчет Елена. – Была бы мужчиной – влюбилась!

– Не родись красивой, а родись счастливой, – замечает Алла. – Везёт не нам, красавицам, а бледным поганкам.

– Вот и в мой огород брошен камешек. Да, острый язычок у моей подружки.

Когда девушки появляются на пороге дома, ребята подносят им хризантемы и целуют руки.

Молодёжь медленно идёт к морю. В плохую погоду оно бывает тёмным и холодным. Злой ветер подхватывает волны, и они тяжело бьются о берег, в изнеможении откатываются назад и вновь набрасываются на него и рассыпаются на мелкие брызги. Кипит и пенится море, и можно часами смотреть на волны и слушать гул моря.

– Расскажи, почему ты стал лётчиком? – обращается Алла к Юре.

От неожиданности парень смущается, но потом, мило улыбаясь, произносит:

– Я уже родился лётчиком: отец назвал меня Юрием в честь первого в мире космонавта Юрия Алексеевича Гагарина. Везде в доме его портреты. Первая игрушка – самолёт. Разговоры о небе, о космосе. Папа мечтал летать, а воплотил мечту во мне. Мне кажется, что я даже похож на великого лётчика. В общем, с первого дня жизни потерял свою индивидуальность…

– Завидую вам: ты и Серёжа такие умные, у вас такие необыкновенные мечты, а мои интересы – сбежать от матери. Вот и сбежала…

– Не грусти, Алла, – дружно успокаивают её юноши. – Жизнь ведь только начинается… Можно ещё несколько институтов закончить, осуществить любую мечту, лишь бы она только была. И запомни: у тебя есть настоящие друзья. А русские лётчики своих подруг в беде не оставят.

– Ну и ветрище! Продрог! Предлагаю идти назад. Попьём чайку с шоколадом. У меня в пакете есть запасы, – хитро улыбаясь, предлагает Сергей. – Погреемся и о Севере расскажу. Там тоже холодно. Но какая там природа! Хочу, чтоб вы заочно в неё влюбились и поехали с нами. Да, Юра? – обращается он к другу.

Тот согласно кивает головой и бережно берёт Аллу за руку.

– Вот так лётчики делают предложение, – с иронией думает Лена, а Алла гордо поднимает голову: выход найден, она уедет из этого города, где была опозорена, выйдет замуж, начнёт новую жизнь. Она крепко сжимает Юрину руку, обещая пожатием, что будет самой верной, самой прекрасной женой на свете и отблагодарит того, кто вытащил её из грязи.

Поезд, монотонно постукивая, быстро бежит по рельсам. В вагоне на нижней полке рядом сидят Лена и Серёжа. Девушка удивляется тому, как Сергей узнал о её поездке домой. Кто её предал, хозяйка или подружка? Юноша грустит: возвращение домой – воспоминание о Светлане, а боль ещё не прошла. Да и с Леной ничего не получается: время идёт, скоро в училище выпуск, а там не за горами и работа на севере, а Лена по-прежнему холодна и так же далека, как и в первую встречу. Вот и сейчас так рассматривает его коллекцию, словно готовится к экзамену. А сама, наверное, не сможет отличить военный самолёт от гражданского.

– Интересно? – с иронией спрашивает Сергей.

– Такой малюсенький самолётик!

– Это истребитель Яковлева. Во время Великой Отечественной он постоянно модифицировался. Сотни гитлеровских самолётов сбили наши лётчики на ЯКах. Ну, закрывай портфель, давай поговорим.

– О чём? – осторожно спрашивает Лена.

– Понимаешь, – отвечает Сергей, – у меня сегодня день рождения. Хотел бы, чтобы ты сделала мне подарок: зашла к нам на полчаса в гости. Отмечать такие даты у нас не принято, но мне будет приятно.

– Мы и так с тобой в дороге будем несколько часов. Чаю попьём, у меня есть пирожные.

– Выполни мою прихоть, – просит Сергей. Ему так хочется одним махом уничтожить привязанность к Светлане, навсегда забыть о ней, начать с Леной новые отношения. Он страстно сжимает её ладонь: готов любить девушку, быть верным и заботливым. – Приедешь? Сделаешь мне подарок?

Лена кивает головой, чувствуя, что молчание затянулось и стало неуместным. Конечно, Сергей не Стефан, но парень порядочный, такими грех бросаться.

– Смотри, Лена, – выглядывая в окно, говорит он, – какое сегодня лазурное небо, а на горизонте белые облака, как горы. Некоторые похожи на статуи людей, некоторые напоминают гигантских зверей. А представь, как здорово кружить на самолёте над ними. Не хватает слов, чтобы об этом рассказать. Ну, давай пить чай с пирожным, и время пройдет быстрее.

С вокзала домой поехали на такси. Машина остановилась у ярко-зелёного забора. Под беседкой, увитой виноградом, у грубо сколоченного стола стоит в тёплом шерстяном платье старая женщина и что-то готовит.

– Мама! – открывая калитку, радостно кричит Сергей. – Встречайте гостей! Я приехал с невестой Леной!

Женщина не спеша вытирает мокрые руки о подол пестрого фартука и внимательно разглядывает гостью.

– Да у моего сыночка подруг хоть отбавляй! То Райка была, то Светка замуж просилась… Водки наварила, вина наделала… Теперь мужинёк проходу не даёт: «Налей, сударыня, стаканчик!» Замучил.

– Мама, – перебивает её Сергей, – Вы решили сразу обо всех девушках Славянска рассказать моей невесте. Зачем? Что было, то прошло. Лучше покормите нас: всё же у меня день рождения.

– Садитесь, гости дорогие, жаркое из уточки попробуйте! А вот и сударь явился…

С крыльца с сетью в руках спускается отец Сергея, Иван Фёдорович, высокий лысоватый мужчина, который рядом с дородной женой кажется худым.

– Сударыня, милая Анастасия Петровна, – обращается он к супруге, – у нас желанные гости! Налей графинчик винца!

– Тебе лишь бы очи залить, – сердито ворчит она, но всё же выносит из сарая графинчик красного вина и наполняет гранёные стаканы. Сладко пахнет изабеллой. Серёжа изящно берёт стакан и взглядом благодарит мать.

– Как же он не похож на своих родителей! – удивляется Лена. – Мать слишком проста: говорит о том, о чём надо бы помолчать. Отец хитрее, но любит выпить, а Сергей другой. Сколько же он работал над собой!

– Ты знаешь, – обращается Анастасия Петровна к гостье, – як сынок мне достался? Я уже старая, повернуло на полтинник, а тут брюхо стало расти. Ну, думаю, умираю: опухоль, рак! Через девять месяцев родила свою опухоль. Маленький… Слабенький… Кушает плохо, вечно плачет, вес теряет… Я и в церковь его носила, и к бабкам. Господи, – прошу, – пусть или живёт, или забирай его к себе. Стал хлопец кушать, вес набирать. Вон який богатырь вырос, – с гордостью говорит она и спрашивает Лену:

– А ты где живешь?

– Рядом, в станице.

– Спасибо Вам за угощение, – поднимаясь из-за стола, благодарит родителей Сергей. – Я провожу невесту.

Он подошёл к покрасневшей от смущения девушке, левой рукой подхватил сумку, правой взял за руку и повёл её к калитке.

– Леночка, подари мне несколько минут – покажу тебе ещё одно чудо.

Они завернули за угол двора и направились к дамбе, на берег Протоки.

Внизу, у небольшого причала, бьётся о берег деревянная лодка. Несколько верб моют кроны в холодных водах. Стройные тополя роняют в воду золото, и листья, выстроившись в ряд, бегут по волнам и пропадают в водоворотах. По тёмно-серым волнам несётся парусник.

– Смотри, как красиво! А несколько веков назад по этой реке плыли греческие и турецкие корабли и город мой носил другое название – Копыл. Кто тут только не был: и греки, и ногайцы, и татары, и турки… К пристани причаливали многочисленные суда. Здесь торговали рыбой и солью. В 1778 году сюда прибыл генерал-поручик Александр Суворов и приказал укрепить крепость. В общем, Славянск имеет славную историю – можно о нём рассказывать бесконечно. А какие бои здесь гремели в годы Великой Отечественной войны! Весной 1943 года девятая и тридцать седьмая армии пытались форсировать Протоку, но фашисты шквальным огнём срывали одну переправу за другой, и сколько солдат потонуло в реке, кто считал? И только 21 марта бойцы закрепились на этом берегу, а затем освободили станицу¹ от врагов. Мой отец ночью на самодельном плоту, скрываясь от пуль за кучей камыша, перебрался на эту сторону реки. Так он спасал своих родных, свой дом.

Вот здесь, в этом городе, на этом берегу Протоки, и прошло моё детство. Тут я мечтал о небе, рыбачил, встречался с девчонками. Если б не стал лётчиком, то был бы моряком.

– Серёжа, мне пора ехать, – прерывает рассказ юноши Лена. – Хочу маму увидеть: живёт во мне вечный страх за неё.

– Хорошо, милая. Сейчас сядем на попутку. Тридцать минут – и ты дома.

– Прошу тебя, Серёжа: не надо меня провожать. У меня такие строгие родители.

– Лена, кончай эту песню. Уже не смешно: надо что-то решать, у меня не осталось времени. Сегодня хочу познакомиться с твоими родителями. Не пойму, чего ты вечно боишься?

Девушка и сама не знает, чего боится. С Сергеем уютно и надёжно: он настоящий друг. Но к нему не испытывает той безумной страсти, которую почувствовала к Стефану. И это её пугает. Полюбит ли она его? Будут ли они счастливы?

Домой Лена пошла берегом, надеясь, что здесь, в зарослях калины, вишни и акации, их никто не заметит.

У колодца к ним бросился Цезарь. Увидев незнакомого мужчину, он озверел: злобно оскалился, залаял, глаза налились кровью.

– Фу, свои! – закричала девушка, но пёс, обычно добрый и ласковый, её не слушал. Пришлось посадить его на цепь.

– Не надо выходить замуж: даже пёс против наших отношений, видно, чувствует мои несчастья и не принимает жениха, – про себя усмехнулась Елена.

– Кто тут? – выглянула на лай собаки Варвара.

Из-под белоснежной батистовой косынки выбились колечки чёрных волос и кокетливо упали на полные плечи.

– Роскошная тёща, – в упор рассматривая женщину, подумал юноша. – Скорее она могла бы быть матерью Светланы, а не Лены. Как же они непохожи!

– Мама, это Серёжа. Познакомилась с ним в поезде. Пошёл провожать…

– Неправда, Лена. Мы давно уже знакомы. Ты, как всегда, лжёшь, а ещё учительница. Как детей будешь воспитывать?

– Ну, ребята, – по-доброму рассмеялась Варвара, – ещё не женаты, а лаетесь уже по-семейному. Сидайте лучше за стол, угощу горячими пирожками с капустой и картошкой.

Сергей помог женщине накрыть на стол, а Елена только с удивлением наблюдала, как быстро и ловко он это делает.

– Вкусно вы готовите, – поев, похвалил Сергей Варвару. – Хотел с вами давно познакомиться. Григория Алексеевича видел на вокзале, а вас нет. Сам я из Славянска, выпускник военного училища, предлагаю руку и сердце вашей дочери, обещаю беречь и любить её, пока смерть не разлучит нас.

У Елены от этих слов заалели щеки, и она со злостью воскликнула:

– Не слушайте его, мама! Вот пристал, не отлепишь! Они, военные, все такие! Нужна прачка, кухарка! Хватают первую встречную и женятся на ней.

– Да я лучше любой женщины и постираю, и приготовлю! Ты хоть знаешь, что лучшие кулинары в мире – мужчины? А вот родить дитя я, конечно, не смогу! Так что жена нужна для другого! Ты уже взрослая и должна это понимать! – обращаясь к девушке, горячо возразил Сергей.

Он встал из-за стола, попрощался с женщинами и берегом пошел в центр станицы на вокзал.

– Неплохой хлопец, – задумчиво сказала мать. – Самостоятельный, обходительный… Лишь бы не пил, не дрался, як наш Гриша. Не хочу, доню, тебе такой же судьбы, як моя.

– Не знаю, мама, что и делать: умом понимаю, что лучше парня не найду. Но он лётчик, поедет куда-то на север, а я без Кубани не могу и вас как брошу? Уважаю его, но не люблю.

– Ох, дочка, я Гришу вроде любила. Не раз по морде давал, матом не раз посылал, и куда она, любовь, подевалась? Будет жалеть – полюбишь! Любовь может и родиться, и умереть, все от нас, людей, зависит.

Елену с лекции вызвали к директору педучилища.

– За что? – спрашивает она себя. – Учусь хорошо, занятия не пропускаю.

Директор, Бондаренко Константин Никитич, широкоплечий седовласый мужчина лет пятидесяти пяти, оценивающе рассматривает её, видно, решает, справится ли студентка с его заданием, потом говорит:

– Елена Григорьевна, мой друг, директор средней школы №3, попросил прислать на практику лучшую выпускницу факультета начальных классов. У него ЧП: учительница-пенсионерка по состоянию здоровья среди года ушла. Замещение уроков ведётся, но это не выход: дети совсем разболтались, так что вы попробуете себя как учитель. Получится – вы не ошиблись в выборе профессии. Нет, значит, будете продолжать поиски.