Ночь прошла беспокойно и холодно – август ночами уже покидал эти места. Было около шести утра, и с учётом обстоятельств можно было только порадоваться такому количеству сна. Небо быстро светлело под неровные крики чаек.

На пути вверх забавно было встречать людей, проснувшихся в такую рань, чтобы спуститься к берегу первыми: на их лицах мелькала лёгкая разочарованность. В свете утреннего солнца стало понятно: тропа была ещё хуже, чем казалось. В паре мест её пересекали следы небольшого оползня, а в одном – тонкой струйкой тёк ручей, делавший камни скользкими. Тем не менее, вид с неё открывался прекрасный: маленькая бухта и скалистый берег, обрамлённые ветвями кустарников.

Каким бы ни был плохим сон, он прибавил сил. Рюкзак уже не казался таким тяжёлым, и по пути прилив энергии ненадолго завёл на спортивную площадку, встреченную среди стоящих на берегу домов. Впереди ждала Балаклава.

Автобус до города произвёл эффект телепорта в цивилизацию – чего более всего хотелось после ночи на камнях. Завтрак из супермаркета, съеденный на лавочке в тенистой аллее, показался одним из вкуснейших в жизни. Силы полностью восстановились.

Небольшая улочка в светлых тонах привела к главной части города – извилистой, но открытой бухте. Сотни белых лодочек, катеров и яхт сверкали под жарким солнцем, покачиваясь на волнах. Справа и слева на вершинах гор, обрамляющих гавань, виднелись хорошо сохранившиеся останки стен и башен генуэзской крепости.

Далеко не самый впечатляющий по масштабу, вид этот тем не менее вызывал отчётливое чувство путешествия: хотелось смотреть и смотреть, впитывать в себя это ощущение.

В конце небольшой, но достаточно уютной местной набережной, начиналась каменная лестница. Немного поднимаясь по прямой, она сворачивала в сторону горы и терялась в густых кустарниках. Крутые ступени, буквально высасывающие силы, вскоре привели к части развалин крепости. Место притягивало не только меня – здесь же, и выше по склону, поднимались, местами скорее карабкаясь, туристы. Ощущения от рюкзака подсказали, что для понимания общей картины дальнейший подъём необязателен. Вид и на этой точке – возле останков первой из нескольких расположенных здесь башен, радовал глаз. Одновременно возникало странное чувство от соседства артефактов средневековья с более или менее современным южным городом.

Обратный путь по набережной завёл в местный ресторан с ожидаемым обилием рыбных блюд в меню. Тем не менее, первой в очереди была овсянка: этот атрибут классического домашнего завтрака захотелось взять на контрасте с предыдущими приёмами пищи. Основное блюдо – сёмга, запечённая с клубникой и соусом на основе сыра, напоминающего кипрский халуми. Рыба оставила впечатление крайне положительное, а в голове возникла заметка: обязательно попробовать исполнить рецепт самостоятельно.

Следующей целью поездки значилась Ялта. Ответственность за детали маршрута к ней с чистой совестью были возложены на навигатор. Он привёл к ближайшей остановке общественного транспорта и автобусу, с одной из остановок которого необходимо было дойти до остановки другого автобуса – уже междугороднего. По необъяснимой причине маршрут по городу пошёл примерно в перпендикулярном от нужного направлении. После выхода показалось хорошей идеей дойти до нужной станции пешком, однако вскоре стало понятно, что это займёт слишком много времени. С учётом сомнений в точности указанного навигатором расписания идея добраться туда на такси показалась оптимальной.

Когда оказываешься в новом месте на пересечении крупных дорог под палящим солнцем, хочется найти остановку. Остановка была – на другой стороне. То есть по направлению от Ялты. Это немного смущало. Ещё смущало то, что навигатор указывал ожидаемое время до прибытия автобуса, но не указывал его расписания.

Место прибытия нужного автобуса, однако, здесь было: вроде как побочное, не оформленное знаком или навесом, как на другой стороне – но в виде избыточно длинного расширения дороги перед поворотом. Время планируемого прибытия настало и прошло, автобуса всё не было. Навигатор перескочил на следующие сорок пять минут ожидания. В поисках места, где можно посидеть до прихода транспорта, была обнаружена так называемая “Винодельня 78” – ресторан, зона отдыха и, как ни странно, не винодельня. Заведение, находившееся практически вплотную, не бросилось в глаза, так как располагалось на верхней части холма, к которому прижималась остановка.

На контрасте со временем, проведённым в окружении горячего асфальта остановки, “Винодельня” производила впечатление если не ослепительное, то очень близкое к нему. Здания ресторана и винной лавки при нём, из кирпича и дерева, оформленные в итальянском стиле, создавали приятную тень. Пространство между столиками веранды, как и перила небольшой террасы второго этажа, было украшено множеством цветов.

Полчаса, проведённые за столиком “Винодельни”, были одними из самых приятных за день. Два бокала охлаждённого балаклавского брюта – белого и розового, оказались прекрасным дополнением к тарту с голубикой.

Совершенно недостаточная, но невероятно ценная подзарядка телефона – и снова к месту прибытия автобуса. Ждать пришлось долго: около сорока минут. За это время удалось не только посидеть на нагретом солнцем поребрике, но и позагорать, наблюдая за счастливыми ожидающими с противоположной, оформленной остановки.

Автобус всё же появился, и, к счастью, остановился на призывный жест. С огромным облегчением можно было занять место у окна и расслабиться.

Дорога была сонной и долгой – благо не возникло желания узнать, сколько в действительности нужно ехать от Балаклавы до Ялты.

Yalta, vol.I

Выход из автобуса был похож на пробуждение. Точнее, это и было пробуждение с последующим выходом. Беда состояла в том, что телефон напрочь разрядился – руководствоваться выбором маршрута приходилось исходя из окружения и собственного чутья. Пройдя несколько сот метров в направлении, как мне казалось, набережной (к счастью, верно), удалось найти спонсора по поставке электроэнергии: в виде филиала местной сети аптек. Здесь же была приобретена банка содовой – не столько ради приличия, сколько в силу необходимости: погода стояла летняя в полном смысле этого слова.

Слегка заряженный телефон позволил вызвать такси до отеля. Цены были откровенно московскими, но в данной ситуации это не имело значения.

Петляя по холмистым улочкам, минут через пятнадцать-двадцать машина прибыла к месту назначения.

Заселение происходило даже не комфортно, скорее восхитительно на контрасте с несколькими ночёвками до этого (замечательно иногда забывать, что значит хорошее обслуживание, чтобы в полной мере наслаждаться им вновь). Вызвав некоторое недоумение работников, с ходу выбрав место, я получил ключ и направился в своё новое временное жильё.

Номер представлял собой небольшой домик прямо возле бассейна. Впервые за долгое время отдых вызвал ощущения не просто новые, но чрезвычайно приятные. Скинутый рюкзак, душ, никотин – и всё встало на свои места. После этого недоставало только одного – бассейна, чья прохладная вода без промедления смыла остатки налипшей жары и усталости.

Это был один из самых волшебных моментов: ощущать силу и энергию своего тела, заслуженную долгим и упорным трудом. В такие минуты чувствуешь некую полноту жизни, наполненность её если не смыслом, то спокойной радостью и уверенностью. Уверенность, спокойствие и расслабление: будто слушаешь альбом Lana Del Rey; но в этот момент – скорее припев Devil Eyes от Hippie Sabotage (простите эту банальность).

Приведя себя в порядок, следовало направиться в очевидное, но не менее привлекательной от этого место – на набережную. Впервые увиденная, она ошеломляла: глаз так привык к пейзажам гор и бесконечных серпантинов дорог, что видеть в такой близи что-то подобное казалось нереалистичным. Зелень, деревья, стекло, бетон и металл создавали здесь нечто совершенно прекрасное. Хотелось смотреть, хотелось гулять и фотографировать. Мягкая льняная рубашка и кожаные сандалии казались созданными для этого места. Нежное тепло вечера, светлое небо и лёгкий ветерок создавали ощущение, что весь долгий путь был преддверием именно этого момента.

Ялта жила: сотни разнообразных кафе и ресторанов, тысячи людей и миллионы огней шумели, освещали и дрожали в ночном воздухе побережья. Это был всё ещё мой день рождения, и предстояло выбрать место, чтобы его провожать. Пройдя около километра по набережной и обращая внимание на попадающиеся по пути заведения, решено было всё же вернуться к тому, что находилось в самом начале – ресторану, здание которого сильно выдавалось в море. Эта деталь выгодно выделяла его среди множества других.

Прежде, чем расположиться, предстояло подняться по металлической лестнице на верхний ярус: здание покоилось на опорах, чьё основание уходило прямиком в пирс.

Внизу множество глаз наблюдало за морем. Хостес проводила меня через длинный ряд столиков – к тому концу ресторана, что нависал над морем. Все места по периметру, напрямую соприкасающиеся с теплом южного вечера и свежестью морской ночи, были заняты – однако вид всё равно был прекрасен, и совсем не разочаровывал.

В ожидании официанта моё внимание невольно привлёк соседний столик, имевший, пожалуй, самое удачное расположение. Интересен, однако, был не он сам, а посетители, его занявшие: две женщины – лет сорока и шестидесяти. Судя по всему, мама и дочь. Последняя с выражением космического скепсиса и титанических усилий небрежно листала меню, с неприязнью поглядывая на первую. Весь вид невесёлой дамы показывал, насколько ей тяжело выбрать блюдо себе (или им) на ужин. Вид же у матери был отсутствующий, точнее, это был вид человека, который стремится не замечать происходящее (разумеется, тщетно).

Определившись со своим выбором и сделав заказ, я с интересом поглядывал на соседнюю пару. “Дочь” не отпускала официанта минут десять, перебирая названия из меню и практически безэмоционально слушая ответы и пояснения работника, старавшегося изо всех своих сил и юмористических способностей направить клиентку на нужный лад, рассказывая о преимуществах того или иного блюда. Надо отдать ему должное – заказ в итоге был сделан, и немаленький.

Через некоторое время официант принёс мне заказ: тарелку лангустинов и вечную классику беззаботного (или пытающегося им быть) отдыха – апероль шприц. Ледяной напиток, волшебное сочетание вкуса, сладости и терпкости – расслаблял и успокаивал, делая практически любой контекст чуточку приятнее. К этому времени из доносившихся сбоку разговоров стало понятно, что у скорбной дамы сегодня день рождения. Также стало более, чем понятно, что виновницей такого морального упадка является никто иная, как её более старшая спутница.

В некоторые моменты соседствующий диалог (вернее, монолог) приобретал характер настолько драматический, что приходилось откладывать очередного лангустина и размышлять над смыслом своего существования; либо делать то же самое, но дополняя процесс парой глотков апероля. Возникало ощущение просмотра не слишком качественной мыльной оперы, что, однако, было забавно – настолько, что временами приходилось сдерживать улыбку. Стол дам наполнялся многочисленными блюдами, однако к еде никто не притрагивался; слишком они были заняты: одна – рассказом своей трагической истории отсутствия взаимопонимания, вторая же – попытками своим плохо отыгрываемым стоицизмом скрыть разочарование то ли от конкретного момента, то ли от жизни в целом.

Искренняя улыбка возникла при виде официантов, несущих кусок торта с искрящимся фонтанчиком. Тщетные попытки его задуть, смех, аромат десерта, лёгкое опьянение и всегда следующая за подобными моментами мысленная пауза, спонтанное и молниеносное подведение кратких итогов настоящего момента и жизни в целом. Всё было не так уж и плохо.

Пронаблюдав за мгновенно погасшей реакцией трагической героини сегодняшнего вечера на аналогичный подарок, я приступил к десерту. Как стало известно позже, это был торт “Павлова”, но сейчас имело значение лишь одно: это очень и очень вкусно. Сливочный крем, клубничный джем и украшение в виде карамелизированного апельсина напомнили о том, как мне всё-таки нравится сладкое и, в определённые моменты, жить.