Птичья песня

Глава 17. Яблоки

Я проснулась ещё до рассвета и не могла больше заснуть. Мне снился кошмар, но я забыла его, стоило открыть глаза. Осталась только тяжесть в груди и ощущение надвигающейся катастрофы. Я перевернулась в постели, закуталась в одеяло, но тело отказывалось пребывать в горизонтальном положении. Катенька, Катюша, уговаривала я себя давно забытыми детскими именами, ты же вчера набегалась, устала, отдохни. Ты же не знаешь, что сегодня придумает колдун и не припомнит ли, что ты вчера принесла дневник не с первого раза?

Сон не шёл, мысли прыгали, как бешеные белки. Я вспомнила, что когда-то читала про медитацию, но даже просто лежать спокойно не получалось. Как только я пыталась расслабить ноги, начинала чесаться рука, как только переключалась на руки, затекала шея. Пришлось вставать. Небо едва посветлело на востоке, сгоняя звёзды к противоположному краю. Перекрикивались, надолго замолкая, ночные птицы. Воздух был влажный, но уже тёплый. Природа решила смилостивиться и готовила на сегодня летний денёк.

Стараясь не шуметь, я вымыла вчерашнюю гору посуды, протёрла пол на кухне и заодно в своей комнате. За окном приглашающе расползлась зелень тени мира, значит, колдун уже ушёл на свою ежедневную прогулку. Я высунулась в дверной проём, улыбнулась льву, который по-собачьи завилял хвостом, заметив меня. Выходить я не стала. Не хватало ещё столкнуться с Джеем. Я не представляла, чего ожидать от колдуна.

Рынок ещё не открылся, но я хотела пройтись по безлюдным улочкам, погулять по берегу реки и заодно отнести ящик с посудой господину Лифу. Тут я столкнулась с непредвиденным препятствием – за порогом была тень мира. Я закрыла дверь, сосредоточилась и представила сад в нормальном мире, снова открыла. Нет, всё тот же мох. Что ж, пришло время для моей личной магии! Я поставила воображаемое зеркало так, чтобы тень мира смотрела в своё отражение. В этот раз мне показалось, что я вижу тонкий дымчато-серый контур. Я закрыла дверь, подождала несколько секунд и открыла её. Дорожка бежала через сад к калитке, львиные спины блестели от росы, а лёгкий ветерок играл с птичьими пёрышками, разнося их по траве. Я улыбнулась, и запоздало сообразила, что могла выйти через кухню.

Ящик с посудой я оставила у двери ресторанчика, сунув под один из горшочков ещё пару купюр. Ощущение надвигающейся катастрофы никак не хотело выветриваться. Гуляя по берегу Карне, я думала, о чём бы можно было поговорить Сетом. Надо разузнать, многие ли колдуны умеют ходить через миры и не занимается ли этим он сам. Тогда он спросит, зачем мне это знать и почему я не поговорю с Джеем. А я отвечу, что соскучилась по родителям, но колдун не отпускает меня домой… Я пнула подвернувшийся камушек и закусила губу. Так вот, Сет, я думаю, что если мне кто-то поможет на пару дней сбежать домой, то ничего страшного не случится. А обратно я как-нибудь сама вернусь, спасибо.

Нет, Екатерина, без практики ты совсем разучилась придумывать альтернативные версии действительности! В такое топорное враньё ни один идиот не поверит. Мне абсолютно не нравилась идея сообщить незнакомому дяде, что я случайно принесла клятву, а теперь хочу сбежать домой. Я подобрала несколько камушков и по очереди кинула их в воду. Бульк, бульк, бульк. Внутри так же булькали и утопали мысли.

Я довольно долго гуляла у реки, а когда, наконец, решила заняться покупками, на рынке уже стало многолюдно. Я купила в два раза больше яиц, заполнила корзинку овощами, в основном картошкой, приткнула по краям пакеты с хлебом и булочками, а сверху водрузила два пирога. По пути я съела пару булочек-пицц, потому что была уверена, что содержимого этой корзины не хватит до вечера.

Дом был мрачен. Со стороны-то, конечно, он выглядел, как обычно, но стоило переступить порог, как внутри меня начал тлеть, дёргаясь и коптя, неспокойный огонёк. Я отмахнулась – это всё не моё! Это дурацкая связь не только не даёт мне жить своей жизнью, так ещё и навязывает чужие настроения. Едва успев разложить продукты по полкам, я почувствовала вызов.

Аромат липового цвета, проникавший из открытых окон библиотеки, перемешивался с запахом гари. В камине тлела тряпка. Колдун сидел в кресле, сцепив пальцы и положив локти на колени. Никаких писем или книг на продажу на столике не было. Я встала посреди комнаты.

Колдун расцепил пальцы и поднял на меня взгляд. Его губы растянулись в напряжённой улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.

– Представляешь, – с неестественным дружелюбием заговорил колдун, – сегодня утром в коридоре я увидел пятнышко крови у стены. Мы с Робином пропустили.

Между словами Джей делал преувеличенно длинные паузы, как будто ему выдали роль в городском театре, и он впервые читал её наизусть. Слова срывались с его губ тяжёлыми камнями и одиноко падали в ватную тишину комнаты.

– В кладовке всё оказалось переставлено. И пока я искал тряпку, представь себе, вот это свалилось прямо на меня.

Он потянулся за кресло, вытащил мои кеды и поставил на стол. Звякнули монеты. Ощущение катастрофы накрыло меня вязким облаком, в котором нельзя было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Джей молча наблюдал за мной, как недавно за своим учителем – будто поймал жучка в банку и смотрел, как тот беспомощно барахтается. Я отступила назад.

– Стоять, – мягко произнёс колдун.

Его тихий голос не мог обмануть. Через связь на меня обрушивались едва сдерживаемые волны ненависти. Колдун перевернул кеды. На стол полетели бумажки вперемешку с монетами. А ведь много, безучастно подумала я.

– Есть ещё?

Я не могла заставить себя произнести хоть слово.

– Неси.

На негнущихся ногах я спустилась по лестнице, дёрнула ручку входной двери – она не поддалась. Да и некуда бежать. Я вытащила рюкзак из-под кровати, трясущимися руками вынула из внутреннего кармашка деньги. Их было гораздо меньше, чем в кедах.

Перед лестницей я встала и никак не могла сделать шаг. Ноги отказывались шевелиться. «Допрыгалась», – пульсировало в голове. Колдун не торопил меня, не врывался в мою и без того гудящую голову комариным звоном. Не знаю, сколько я простояла так, пока не решилась подняться наверх. Без толку тянуть время, Екатерина.

Не глядя на колдуна, я высыпала остатки денег в кучку. Я отошла от столика и устремила взгляд через балкон на кроны деревьев, не видя их. Мною овладело безразличие. Я только и могла, что безучастно отмечать звуки, доносящиеся с улицы. Колдун, положив руку на подлокотник кресла, покусывал костяшки пальцев.

Да он же ещё не ел сегодня. Может, раздумывает, не позавтракать ли мной? От этого глупого предположения лоб покрылся испариной. Колдун молчал, как будто ждал чего-то.

Это что же, он ждёт, чтобы я извинилась? Я вдруг заразилась его злостью. Ну нет, тогда пускай первый извинится за то, что обманом затащил меня сюда! Да ведь он опять просто смотрит, смотрит и ничего не делает! Я сложила руки на груди. Да и что ты можешь, господин колдун? Ведь я сразу пожалуюсь Робину, а Робин меня защитит!

Колдун убрал руку ото рта и произнёс:

– Укради мне яблоко.

Я нахмурилась, соображая, в чём подвох.

– Иди на рынок и укради мне яблоко, – чётко, разделяя слова паузами, повторил Джей.

Я опустила руки.

– Третий раз повторить?

Я развернулась и вышла из библиотеки.

Когда мне было лет шесть, я украла книжку из магазина. Это произошло летом, на море. Мама так долго выбирала себе роман в мягкой обложке, как будто от него зависела равномерность её загара. Я успела перелистать все комиксы, сбегать на улицу и поглядеть, как мальчишки играют в футбол, а мама всё перебирала книги в ярких обложках. Я болталась у входа. Прямо у дверей стоял стеллаж, и мне было страшно интересно, почему продавец не боится, что кто-то возьмёт с него книжку и уйдёт, не заплатив. С другой стороны, думала я, может быть, всё не так просто? Может быть, сработает сигнализация? Поэтому продавец так спокоен? Я решила проверить: взяла книгу и вышла. Какой же разразился скандал! Оказалось, что продавец был спокоен только внешне. Он затащил меня обратно, начал орать на маму и угрожать, что вызовет полицию, мама стала пунцовой и принялась орать в ответ, что полицию вызовет она. Я в это время громко рыдала.

В тот же день мне рассказали о том, как страшно и грустно бывает в специальных тюрьмах для маленьких девочек, которые воруют книжки из магазина. Я пыталась объяснить, что это был эксперимент, но какой взрослый поверит оправданиям ребёнка, лишённого мороженого до конца лета!

Первое время родители не спускали с меня глаз, но уже на следующий год забыли об этом происшествии. Поэтому я повторила эксперимент в другом магазинчике. На этот раз всё прошло удачно. Сложнее оказалось незаметно вернуть книгу на место. Затем я одолжила книгу уже на пару дней и вернула, когда дочитала. Разве кому-то от этого плохо? Ведь я всегда возвращала книги на место, а понравившуюся обязательно покупала.

Я шла к рынку, засунув руки в карманы серых спортивных штанов и покусывая губу. Конечно, в моей теории о заимствовании книг было полно зияющих дыр, но для самооправдания она вполне годилась. Вот с яблоками – несколько другое дело. Яблоко на место не вернёшь. С другой стороны, у торговцев целые ящики этих яблок, ну что будет, если пропадёт одно? Да, Екатерина, давай каждый возьмёт себе по яблоку, прозвучал в голове саркастический голос, который повадился комментировать происходящее после истории с Лорой. Я запихнула его обратно в глубины подсознания. Не лезь, и без тебя тошно.

В паре шагов от рынка я окружила себя зеркалами со всех сторон. Я определённо видела бледные контуры, но кажется, больше никто их не замечал. Как и меня. Милая продавщица с румяными, как у её яблок, щёчками, непременно удивилась бы, что я вернулась. Ведь мы с ней сегодня поздоровались и побеседовали о погоде. Я подошла к палатке сбоку, убедилась, что никто на меня не смотрит, и взяла красное яблоко из ящика. Сунув его в карман, я поспешила домой.

Я была довольна собой – это-то я умею делать! Кажется, на этот раз я переиграла колдуна. Интересно, что он скажет!

Когда я положила яблоко на стол рядом с кучкой денег, Джей взял его, повертел в руке и сказал:

– Слишком мелкое.

Я сжала губы и снова отправилась на рынок. Яблоки были все примерно одного размера, но в центре прилавка стояла корзина с крупными. Я дождалась, когда продавщица полезла достать что-то из под стола, схватила самое большое жёлтое яблоко с красным бочком и поспешила отойти.

– Я хочу зелёное, – заявил колдун.

Зелёное? Да пожалуйста, вот тебе самое зелёное во всём королевстве яблоко, да и крупное, к тому же.

– Слишком кислое.

Надкушенное яблоко полетело в окно, а я заскрежетала зубами. Колдун, казалось, находил эту игру забавной. Его злость теперь едва заметно пульсировала, спрятанная глубоко внутри, и меня перестало сбивать с ног волнами гнева. После двух следующих походов на рынок я уже сама испускала такие волны.

Джей вертел очередное яблоко в ладони, подняв на уровень глаз, как будто размышляя, есть или не есть.

– На Южном рынке должны быть яблоки получше.

– Как скажете, господин, – язвительно проговорила я, впервые с утра подав голос.

На Южном рынке яблоки были абсолютно такие же. Оказалось, что мои защитные зеркала таяли довольно быстро. Я бродила по рынку, на всякий случай выбирая продавца с лицом подобрее – вдруг заметит, тогда можно будет ему поулыбаться, извиниться и выдать какую-нибудь правдоподобную версию, почему я сунула яблоко в карман и не подумала расплатиться. А вообще, может быть, просто попросить одно яблоко? Сказать, что кошелёк забыла, и пообещать заплатить завтра. Хотя нет, свободные деньги у меня теперь вряд ли появятся. Я ещё больше разозлилась, схватила первое попавшееся яблоко, а потом, подумав, взяла ещё одно, другого сорта.

Колдун и тут остался недоволен. Всё с той же неприятной улыбкой он поинтересовался:

– Я что, сказал принести два яблока?

– Нет, господин, – ответила я ему в тон с преувеличенной вежливостью. Играть так играть.

И вновь пришлось тащиться через весь город. День был прекрасный – солнечный, но не жаркий. Оглушающе пахли липы, растущие у русла Эллы. Ветерок с гор шелестел сочными свежими листьями. Вдоль реки меня несколько минут сопровождала кошка разбойничьего вида, но быстро убежала по своим делам. Её хозяина я не встретила – и хорошо, ведь мне снова некогда болтать. На этот раз я взяла второе яблоко для себя и съела по дороге.

Кеды, окружённые разнокалиберными яблоками, были сдвинуты на край столика, уступив место книгам. При моём появлении Джей оторвался от «Учения о всяких тварях неразумных» и смотрел на меня, словно на персонажа этой книги, а то и просто как на букашку.

– Я хочу яблоко со Старого рынка.

Я улыбнулась и кивнула, только что реверанс не сделала. В эту игру ты меня не обыграешь, господин колдун.

– И вот ещё что. Ни с кем не разговаривай, пока не вернёшься.

Неужели он решил, что я просила яблоки у продавцов? Ну тогда его ждёт сюрприз!

– Конечно, господин, – чуть ли не пропела я, не скрывая улыбки.

В очередной раз пересекая Старый мост, я ненадолго остановилась полюбоваться на синюю гладь реки, пересекающую зелёные луга. На горизонте чётко вырисовывались острыми силуэтами горы. Но нельзя задерживаться – колдун следит. Это будут мне баллы в минус в нашей странной игре. А я очень не хочу проигрывать.

Сегодня у Дома всех богов маячили двое братьев Аида, но я сразу же отгородилась зеркалами. Спасибо, тётушка, что ты научила меня хоть чему-то полезному!

Рынок уже открылся, но некоторые продавцы только расставляли товары и натягивали разноцветные навесы над столиками. Первые посетители неспешно прогуливались между рядов, как будто участвуя в модном дефиле. Я в своих спортивных штанах выглядела серой птичкой, случайно залетевшей в клетку с попугайчиками. У стен Дома всех богов лениво отмерял шаги широкоплечий полицейский. Он то и дело останавливался, щурясь и подставляя квадратное лицо солнечным лучам. Наверное, он бы сейчас с радостью сменил чёрно-зелёную полицейскую форму на что-то посвободнее и сел бы в ресторанчике у реки с кружкой пива.

Я прошлась среди рядов, пока торговка с обычными фруктами и овощами раскладывала товары на столе. Может, принести колдуну апельсин? Ой, извините, господин, я у вас такая тупая, что с утра так и не поняла, чего вы хотите. А ещё в цитрусовых много витаминов, говорят, полезно для нервов. Если так много раздражаться, можно лопнуть. Интересно, какой у него план? До ночи заставлять меня воровать яблоки? А потом что, прикажет сварить компот?

Торговка всё наводила красоту у прилавка – строила пирамиды из фруктов и некоторые натирала тряпочкой, чтобы блестели на солнце. Правильно, надо же как-то выделиться посреди экзотики. Наконец, она закончила и тут же завела оживлённый разговор с покупателем, успевая при этом здороваться чуть ли не с каждым прохожим. Да, эта задачка будет посложнее, ведь она непрерывно вертит головой! Но я, ободрённая прошлыми успехами, смело подошла к палатке. Торговка не поздоровалась со мной, я сочла это хорошим знаком и взяла блестящее бордовое яблоко с вершины пирамиды.

Может быть, Старый рынок защищала магия против мелких воришек, в числе которых сегодня была и я. Но скорее, я просто устала. Я уже которую ночь плохо спала, провела весь вчерашний день на ногах, а сегодня почти ничего не ела. А ведь на магию уходит много сил. Зеркала как будто истончились. Но обо всём этом я размышляла уже потом.

– Эй! – возмущённо крикнула торговка, когда я сунула яблоко в карман.

Наверное, в тот момент ещё можно было отдать яблоко, извиниться и никогда больше не возвращаться на этот рынок, но тогда пришлось бы прийти к колдуну ни с чем. А я не намерена была так легко сдаваться. Я бросилась прочь от палатки.

– Полиция, полиция! – визжала торговка.

Люди поворачивали головы, а я неслась к узкому переулку, который через несколько поворотов вывел бы к Элле, а там недалеко и до торговой улицы, где легко затеряться в толпе.

Но я не успела пробежать и нескольких метров, как меня за руку схватил тот самый широкоплечий полицейский. Я оступилась и чуть не упала.

– Та-а-к, – лениво протянул он, – что у нас тут?

Он вытащил яблоко и вывернул карман, затем второй, похлопал меня по талии и бёдрам, проверяя, не спрятала ли я под узкой футболкой и спортивными штанами ещё десяток-другой фруктов и овощей. К нам уже спешил его коллега, помоложе, румяный и длинноногий. Он отточенным движением застегнул на моих запястьях наручники.

– Она, – сообщил он старшему, – значит, не показалось!

Даже если бы колдун не приказал мне ни с кем не разговаривать, я бы не смогла вымолвить ни слова. Вы что, господа полицейские?! Это же всего лишь яблоко!

Тем временем, молодой полицейский радостно рассказывал к широкоплечему:

– Я её на Южном рынке заметил. Мне почудилось, что она и там яблоко взяла, но я сразу потерял её из виду, а продавец ничего не заметил.

– Что, – хмыкнул широкоплечий, – ворованное яблочко всегда слаще?

Подбежала торговка, почему-то принялась меня защищать, говорила, что ей не жалко бедной девочке яблоко, даже два не жалко, вы посмотрите, какая худенькая, бледненькая. Попугаистые прохожие разгалделись. Часть публики соглашалась, а часть кричала, что так ей, то есть мне, и надо. Я опустила голову, чтобы чёлка закрыла лицо, и глотала слёзы.

– Всё, – сурово шикнул на окруживших нас людей полицейский, – расходимся. Заберите свой товар, госпожа.

Он сунул яблоко охающей торговке, которая вслух жалела, что позвала полицию, а меня передал молодому коллеге.

– В старую тюрьму её, вечером разберёмся.

Я испугалась, что сейчас придётся идти через весь город в наручниках. А вдруг Элла увидит или кто-то из знакомых! Но полицейский подвёл меня к стене Дома всех богов, у которой был припаркован неуклюжий велосипед с прицепом. Прицеп представлял собой широкий приземистый ящик. Полицейский открыл дверцы сзади и толкнул меня внутрь. На узкой лавочке, согнувшись, сидел лысый мужчина с выдающимся носом. Руки его так же были закованы в наручники. Пока я кое-как устраивалась напротив, мужчина презрительно бросил полицейскому:

– Совет обязательно узнает об этом!

– Узнает, – миролюбиво согласился тот и захлопнул дверь.

Прицеп заносило на поворотах и отчаянно трясло, сквозь зарешеченное окошко в потолке проникал яркий солнечный свет и прыгал квадратиками по грязному полу. Я больше не плакала, а только тупо разглядывала наручники на своих запястьях, поворачивая кисти рук то вверх, то вниз. Вот я вижу пятно клятвы на ладони, а вот его как будто и нет. Вверх, вниз… Прицеп подскочил на очередной кочке, и мужчина что-то сказал, но из-за грохота колёс слов было не разобрать. Он наклонился к моему уху и прокричал:

– Обязательно пожалуйтесь!

О да, когда меня выпустят, я обязательно пожалуюсь господину колдуну на полицейский произвол. Представьте только, ходишь себе по рынку, воруешь яблоки, и тут на тебе – хватают и везут в тюрьму! Мужчина решил, что раз я молчу, значит, жду продолжения, и вновь наклонился было к моему уху, но я выставила между нами зеркало. Мужчина удивлённо кашлянул и уставился в пол, сразу потеряв ко мне всякий интерес.

Может быть, проделать такой фокус и с полицейским? Только как я пойду по городу в наручниках? Стоило мне представить выражение лица колдуна, когда я предстану перед ним в таком виде, я тут же отдала предпочтение полицейскому участку. Может быть, я встречу Робина, он за меня заступится. Наверное. Станет ли для него весомым аргументом в мою пользу то, что я откладывала деньги на возвращение домой, а не просто так?

Прицеп остановился, дверцы распахнулись, и молодой полицейский вытащил сначала меня, потом моего соседа, которого тут же передал подбежавшему пареньку в форме. Здесь во время курьерских прогулок мне ещё не доводилось бывать. В моём воображении старая тюрьма представляла собой покосившийся деревянный домик у скалы с выточенными в камне камерами, тёмными коридорами, лужами, из которых пьют крысы и убегают, испугавшись света факелов и гулкого эха шагов. Пламя освещает скелеты в истлевших одеяниях, а из камер за толстыми решётками слышатся стоны тех, кому не суждено больше увидеть дневной свет. Угадала я только с толстыми решётками. Четыре колонны из белого мрамора высотой в два этажа были встроены прямо в скалу. Светлые ступени с розовыми прожилками и белёсыми пятнами вели к массивным дубовым дверям, за которыми открывался небольшой зал, уставленный столами. Под потолком висели светящиеся шары. Слева и справа от входа сидели двое мужчин, перед каждым лежала толстая книга. Меня подвели к левому столу, а соседа по прицепу – к правому.

– Зарегистрируй в общую, – кивнул молодой полицейский на меня, – мелкая кража.

– Имя, – бесцветным голосом произнёс человек за столом, занеся карандаш над страницей.

Я молчала. В зале было прохладно, и меня начала бить дрожь.

Человек вздохнул всем телом и вывел в книге цифры.

– Пять-девять-одиннадцать, – грустно сказал он полицейскому, два раза постучав по цифрам кончиком карандаша, – протяните руку, госпожа.

Я вытянула обе руки вперёд. Грустный человек постучал кончиком карандаша по внешней стороне моей правой ладони. На коже тут же проявились чёрные цифры. Я чуть не застонала – ещё одна татуировка! Мало мне всех моих бед!

– Видел? – бесцветно спросил человек полицейского, указывая на пятно клятвы.

Тот ухмыльнулся:

– Не учи учёного. Разберёмся.

Человек опять вздохнул и сгорбился над книгой, добавляя новые закорючки к строке с номером. Полицейский повёл меня к двери за спиной грустного человека.