Слава взял бутерброд с колбасой и сыром.
– Спасибо, пап.
Ира сидела в палатке и наблюдала за спящими. Зайчонок и совёнок, что бы ни говорил Слава, а это были именно детёныши, дышали спокойно. Протянув руку, девочка дотронулась до заячьего уха. Зайчонок слегка мотнул головой и заворочался в рюкзаке, устраиваясь поудобнее.
– Какие же вы лапочки, – прошептала она и улыбнулась.– Потерпите, скоро мы вас вылечим. И всё у вас будет хорошо.
Спустя почти час, о том, что рядом с озером был лагерь, напоминала лишь кучка пепла вперемежку с угольками, которые были вытряхнуты из мангала и тщательно залиты водой. Всё остальное было упаковано в рюкзаки. А пакеты с мусором привязаны к ним снаружи.
Найдённых зайчонка и совёнка уложили вновь на импровизированные носилки, и перетянули сверху парой футболок, чтобы они не выпали.
– Ну что, в путь? – спросил Игорь Степанович и посмотрел на детей.
– Скорей бы, – ответил Слава.
Ира кивнула и поправила лямки рюкзака.
Подхватив носилки за деревянные ручки, отец и сын направились к тропе, ведущей от озера в сторону выхода с территории «Старых озёр». Ира пошла следом.
Пришлось делать привалы, чтобы дать отдых рукам. В результате на то, чтобы добраться до машины, ушёл весь день.
И вот, наконец, впереди сверкнул бок автомобиля. Слава ускорил шаг (и откуда только силы взялись) и устремился к этому символу цивилизации и научно-технического прогресса.
Загрузив вещи в багажник и салон, Игорь Степанович, Ира и Слава расселись по своим местам. Птицу и зверька девочка пристроила рядом с собой, уложив их головы себе на колени.
Отец Славы встал ключ в замок зажигания, и машина отозвалась бухтением мотора.
– Ну, что, ласточка, поехали домой? – произнес Игорь Степанович и вывернул руль, чтобы выехать с места стоянки на дорогу.
Слава сидел рядом и довольно улыбался. Теперь их машинка-букашка не казалась парню ужасной и неудобной. Он даже почти её полюбил – как символ такого любимого цивилизованного дома.
Правда, как и ожидалось, эта любовь продлилась недолго – примерно полчаса. Потому что ноги, согнутые в коленях, плотно прижимались к «бардачку», и быстро затекли.
Спустя три часа путешественники въезжали в родной город.
За всё время поездки совёнок и зайчонок просыпались лишь однажды. Ира напоила их, и они снова погрузились в животворящий сон.
Оплот
***
Вилессы расположились в кресле напротив стола Высшего Хранителя Знаний. Стоя справа от Высшей Хранительницы Лиэды, занявшей кресло Вита, Влад с большим интересом изучал чёрную фигуру. Он первый раз видел то, о чём читал в книге по истории Оплота, которую обязан был знать каждый вновь прибывающий хранитель. Сплетённая из множества существ, фигура вилессов внушала странный трепет. Конечно, Влад за свою бытность хранителем повидал много странных существ, да и хранители отличались разнообразной внешностью. Однако вилессы были не такие. Стоило лишь подумать, сколько знаний они в себе хранили, сколько событий прошло перед ними, как все личные знания казались мелкими и незначительными. Влад чувствовал себя с вилессами, как ребёнок рядом со всезнающим многовековым старцем.
Тем временем вилессы положили руки на стол и шелестящим голосом произнесли:
– Наши знания по вашему запросу охватывают множество циклов. Озвучить всё?
– Да, будьте так любезны, уважаемый… – Хранительница Лиэда запнулась: – хм… есть ли у вас в такой, единой форме, имя?
Чернильные руки слегка дрогнули.
– Такой вопрос слышим впервые. Необычно для нас давать себе имя, – вилессы помолчали. – Нас вполне устроит Вилесс.
Лиэда поклонилась, следом за ней то же сделал Влад.
– Уважаемый Вилесс, будьте добры, расскажите, что вы знаете об исчезновении Высшего Хранителя Вита и найденной странице из «Легенды о Белом Древе».
Вилесс слегка наклонился вперёд и начал рассказ. Его голос окутал хранителей шелестом тысяч страниц, погружая их в повествование. Делая его реальным.
– Цикл второй:
В читальной комнате Оплота двое: высокий мужчина с белыми волосами до плеч, окладистой бородой и в белом одеянии, и столь же высокий чернобородый мужчина в чернёной кольчуге.
– Ну что, Вит, как движется сбор?– спросил чернобородый, оглядывая помещение. – Хорошо ты тут всё обустроил.
– Весьма медленно, Зверт, весьма медленно. Доступны единицы миров. Остальные окружает Хаос, в стремлении поглотить. Но, благодаря этому, – светловолосый Вит обвёл читальню широким жестом, – мы сможем ему противостоять и постепенно, шаг за шагом, расширим границы Порядка. Да что я тебе объясняю, ты и так всё это знаешь.
– Да, знаю… – с непонятной интонацией произнёс Зверт, взял в руки свиток с ближайшей полки, пробежал его глазами, и вернул на место. – И также, как и ты стараюсь уберечь миры. Но я всё чаще замечаю, что мои методы, хм… не вызывают одобрения, если не сказать больше. Они считают, что я, – Зверт горько усмехнулся, – зло. Заявляют, что ты и твои подначальные – их благословение. А я с моими сторонниками – наказание, – губы кольчужника сжались в прямую линию, – И наиболее рьяно так заявляют там, где я этого меньше всего ожидал. Помнишь мир, который мы одним из первых взяли под совместную опеку, – Вит кивнул и сказал: «Ливен». – Именно, Ливен. Именно он, оберегаемый нами, как дитя, раз за разом наносит мне глубокие раны.
Вит подошёл к Зверту и положил ему руки на плечи.
– Это не так, поверь. Без твоей помощи не одержать победы над Хаосом. А их мысли – лишь страх неведения.
– Я знаю это! – вдруг сорвался Зверт. – Но как им дать понять свою ошибку?! – он взял себя в руки и речь снова потекла спокойно и тихо, – Ты ведь знаешь, что ложь, повторённая дважды, становится правдой. А я столько раз чувствовал удары их мыслей и чувств, что уже начинаю думать, а вдруг они правы? Моё дело – сражения, поддержание равновесия меж жизнью и смертью, и как итог – страдания и боль, проклятья и ненависть. Так с какой стати я хочу большего?
– Дай им время, Зверт, они всё поймут.
Зверт лишь покачал головой.
Вит немного постоял рядом с ним и отошёл к стеллажам, заполненным книгами и свитками. Вернулся оттуда с книгой в бордовом переплёте.
– На днях будут очередные чтения для вилессов. Я обнаружил занятную легенду в очень необычном месте. Это был…
Кольчужник, не дав ему договорить, взял книгу, повертел в руках, прочёл название.
– Хорошо, прочту, – рассеянно согласился он, и положил книгу на стол. – А теперь мне пора. Благодарю за поддержку.
Вит вздохнул и проводил его напутственными словами:
– Пусть Порядок оберегает тебя.
Тут Вилесс на несколько секунд замолчал, показывая, что здесь заканчивается пересказ первой части повествования.
Хотя у Высшей Хранительницы и Влада уже появилось множество вопросов, они молчали, решив расспросить обо всём, когда Вилесс закончит свой рассказ.
Тем временем чёрнильный человек продолжил:
Цикл второй:
Темноволосый мужчина в кольчуге сидит за столом в читальном зале и декламирует:
– «Бескрайние просторы мирозданья, что испокон в порядке пребывали, узрели невозможное, из ряда вон, явленье. То было лёгкое касанье двух миров, как свет и мгла, не схожих меж собою. И озарилось многоцветной вспышкой всё вокруг, и зародился не похожий на другие новый мир. В своей основе он – в сто крат умноженная мощь миров, коснувшихся друг друга. И имя он имеет – мир Слиянья.
Мир этот необычен и красив, и жизнь в себя вмещает многих чад. В тот час, что их судьбой определён, все чада получают знак предназначенья, что может оградить их от беды.
Жизнь в мире том течёт размеренно и тихо до появленья Древа, чьи листья и кора белы, как первый снег. Из семени крылатого то Древо проросло и силу в полной мере набрало, когда холодный солнца луч его ветвей коснулся.
И в миг рожденья Древа злой рок по имени Охотник очнулся от забвенья и устремился к Древу в мир Слиянья, чтобы Ключом Всевластья завладеть», – тут он замолчал, посидел, пробегая глазами прочитанный текст, и тихо повторил: – Ключ всевластья, хм… Ладно, продолжим… «Охотник красен, словно око смерти, его нутро чернее ночи. Крадётся тихо, словно тень, и беспощадно забирает он жизнь и силу чад Слиянья, тем самым становясь сильнее.
От силы, что отнята у других, Охотник изменяет облик. Теперь он, не скрываясь, яростно горит, как пламя неуёмного пожара. И смена эта пробуждает каждый знак предназначения у чад, оставшихся в живых. Их знаки опускают корни в землю, щитом скрывая от Охотника своих хозяев. Но в пламенных сетях сгорают многие из них, пока щиты укореняются и крепнут.
В итоге огненного пира, Охотник вновь иную форму обретает, что и опасней и сильнее предыдущей. Рыча и разрушая всё вокруг, Охотник призывает Древо с ним сразиться.
Душа у Древа плачет горькими слезами, как только предстают пред ним те смерть и горе, что Охотник сотворил. Но принимает вызов Древо, стремясь защиту дать для мира своего. Оно шумит листвой и закрывает кроной небеса, беря под сень свою Охотника, что смертью управляет, как хозяин.
Сплетаются в борьбе сиянье света жизни и огонь горнила смерти…
И вот, спустя мгновенье иль века, вздыхает Древо с болью, понимая, что мир Слияния не в силах уберечь. Его кора вся в ранах, ветви сломаны… И понемногу затухает свет жизни средь ветвей, что белы, как первый снег…
Охотник празднует победу, кривя в оскале чёрный рот», Кхм-кхм, – закашлялся Зверт от повеявшего вдруг сухого горячего воздуха. Взмахом руки он вызвал стакан воды и сделал большой глоток. Кашель отступил, оставив после себя легкое першение, и Зверт стал искать глазами место, где закончил: – Та-ак, что там дальше… Хм-м… Вот! «Но Древо из последних сил удерживает Ключ, моля о помощи у мирозданья. Охотнику смешны попытки эти сопротивленья неизбежному концу. Он тянется, в стремленье нанести всесокрушающий удар по Древу.
И тут с небес с лучистом ореоле приходит тот, кто не приемлет засилье ужаса и злобы. Он внял мольбе, что Древо ввысь послало» Кх-х! – горло Зверта перехватил кашель сильнее прежнего, на глазах выступили слёзы. Он долго пил воду, пытаясь унять невесть откуда взявшийся внутри пожар. Наконец он смог спокойно вдохнуть и продолжить чтение. Голос стал сиплым и ниже на тон: – «Его зовут Защитник. Всегда готов прийти на помощь он к тому, кто оказался в лапах у беды и страха. И колесо судьбы несётся вспять, даря надежду на спасенье Древу.
Удар Охотника встречает Щит Защитника, сплетённый целиком из солнечного света. Рычит и в бешенстве взрывает землю он, колотит по Щиту, в попытках разнести на мелкие осколки. Защитник крепок и силён, и шаг за шагом оттесняет он Охотника от Древа.
И в миг, когда злой рок по имени Охотник размахивается с лютой силой, в надежде уничтожить Щит, его небесный щитоносец назад и в сторону уводит. Теряя равновесье, летит вперёд и падает Охотник. Он ударяется о ствол, и, надломившись, ствол тихо падает, скрывая красное под белым снегом кроны.
Тут Щит теряет твёрдость, обращаясь в живительную влагу, что питает корни Древа, давая жизнь его росткам. Они Охотника, как кокон оплетают, и затухает красный свет…
«Победа через пораженье» – разносится как будто отовсюду. Так жизни свет тьму смерти побеждает».
На последнем слове Зверт вдруг зарычал и стукнул кулаком по столу. Послышался звон кольчуги. Его плечи тяжело вздымались, лицо покраснело. Со злостью он схватил книгу, вырвал последнюю страницу, смял и швырнул её в сторону стеллажей. Бумажный комок пару раз подскочил и на исходе скорости скрылся под одним их них.
Спустя несколько минут в помещение вошёл Вит.
– Что случилось? – в голосе светловолосого хранителя слышалась тревога.
При звуке его голоса, Зверт резко вскинул голову и захлопнул книгу. Краснота стала стремительно покидать его лицо, уступая место бледности.
– Всё в порядке, Вит. Просто… недавно был тяжёлый выход.
Хранитель внимательней присмотрелся к соратнику. Тот молчал и лишь глаза его странно блестели на бледном лице с резко очерченными скулами.
– Понимаю, у меня тоже бывают такие дни. Если ты устал, иди отдохни. Я дочитаю.
– Нет! – тут же подтянул к себе книгу Зверт и сжал её так, что побелели костяшки. – Я… наоборот, здесь отдыхаю. За чтением. Это не стоит твоего волнения, Вит. Даю слово.
– Будь по-твоему, Зверт… Я тогда вернусь позже.
– Д-да, – как-то нервно согласился кольчужник, и слегка дрожащими пальцами открыл книгу на середине.
Только он скрылся за пропускной мембраной, как Зверт перелистал книгу до конца и стал торопливо удалять оставшиеся от вырванной страницы клочки бумаги.
Собрав все обрывки в кулак, он подхватил книгу и тоже направился к выходу из читальной комнаты.
Вилесс снова помолчал, устанавливая границу между событиями.
– Цикл второй:
Комната хранителя Зверта. Он изменился. Лицо стало острее, глаза блестели от усталости. Барабаня пальцами по столу, он внимательно смотрел на лежащую перед ним книгу.
– Ключ, ключ… Ключ! Где он?! Белое Древо, Слияние. Агрх! Что за бредни! – закричал хранитель и смахнул книгу на пол.
Но тут же наклонился, поднял её и осторожно вернул на место.
– Не-ет, я его обязательно найду… Он даст мне всё, чего я был лишён. Я заставлю их думать иначе… – закрыв глаза, зашептал Зверт.
Вскоре его речь перешла в еле слышное бормотание, а потом, и вовсе, смолкла.
Спустя несколько минут, прошедших в тишине, на книге вспыхнула красная искра. Обежав её по периметру, искра разделилась надвое и перепрыгнула на сжатые в кулаки руки Зверта. Хранитель стал стремительно окрашиваться красным. Когда, сойдясь с двух сторон, две алые волны сомкнулись на лбу Зверта, он резко открыл чёрные, словно уголья, глаза.
Оглядев себя в висевшем на стене зеркале, осклабился, как сытый зверь. Обращаясь к своему отражению, произнес голосом низким и клокочущим:
– Неплохо. Да, весьма…
Всё также глядя в зеркало, хранитель поднял правую руку и, оставляя красный шлейф, стал быстро вращать кисть по кругу, формируя огненное кольцо.
На лице Зверта выступил пот, от кольчуги стали подниматься тепловые волны, но он ни на миг не прекращал вращение.
И вот, когда кольцо расширилось достаточно, он опустил руку и шагнул в чёрный, в красном пылающем канте, портал. Кольцо погасло.
Во время очередной паузы, Влад посмотрел на Высшую Хранительницу и увидел, что она испытывает такой же шок от услышанного, как и он. Вилесс, тем временем, продолжал:
– В середине четвёртого цикла хранитель Вит знакомит хранителя Влада и хранительницу Алису с «Легендой и Белом Древе», чтобы в дальнейшем они наблюдали за миром Слияния. Озвучить?
Лиэда и Влад переглянулись.
– Не стоит. Прошу, продолжайте, исключив эти события, – ответила Высшая Хранительница.
Вилесс кивнул и заговорил вновь.
– Цикл четвёртый:
Хранитель Вит в читальном зале делает записи, стоя рядом с выходом. От неловкого движения чернильное перо падает и скрывается под стеллажом. Вит наклоняется, шарит рукой и достаёт перо вместе со скомканным листком желтоватой бумаги. Отложив записи, хранитель разворачивает его и приступает к чтению. Дочитав последнюю строку, хмурится и выходит.
В своей комнате Вит перечитывает текст, и, посидев некоторое время неподвижно, берёт чистый лист. Рисует круг, окаймляя его треугольниками. Затем переносит перо в центр изображения, но так ничего и не нарисовав, откладывает его. Скрепляет рисунок с найденными записями, встаёт и начинает ходить по комнате, хмурясь и качая головой.
Наконец, придя к какому-то выводу, он произносит:
– Ливен.
Открывает выход в мир и покидает комнату.
Помолчав пару секунд, Вилесс резюмировал:
– Это всё, что нам известно.
Лиэда и Влад поклонились.
– Благодарим вас, Вилесс за столь подробный рассказ. Будете ли вы так добры уделить нам ещё немного времени, чтобы ответить на несколько вопросов?
– С удовльствием. Задавайте.
Лиэда взяла чистый лист, перо и наклонилась вперёд.
– Итак, во-первых…
Ливен
***
– Снежик! Эй! Ну проснись же!
Зайчонок проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыл глаза, проморгался, и увидел Глада. Совёнок навис над другом, то и дело оглядываясь через плечо.
– Давай, вставай скорее! Она скоро вернётся!
– Что?.. Кто?.. – не понял зайчонок, приподнялся и сел, свесив лапы с дивана.
Окинув взглядом комнату со стенами цвета разбелённой молодой листвы, Снежик увидел у стены напротив коричневый стол с приставленным к нему белым стулом на трёх колесиках, такого же как стол цвета шкаф с зеркальной поверхностью дверок. Справа от коричневого дивана, на котором Снежик спал, стоял низенький белый столик с большой коробкой, укрытой тёмной тряпкой.
Слева находилось окно, занавешенное зелёным тюлем, с собранными по бокам коричневыми шторами. За окном шёл дождь.
Напротив окна была закрытая белая дверь.
Эту комнату Снежик видел впервые. И абсолютно не помнил, как здесь очутился.
– Глад, а где мы… – начал было Снежик задавать вопрос, как вдруг вспомнил такое, что заставило его сердце учащённо забиться.
Он спрыгнул с дивана, подбежал к Гладу и громко шепнул:
– Глад, мы у чудищ!
– Так я тебе о том и говорю! – кивнул совёнок, и, оттащив его за диван, подальше от двери, торопливым шёпотом продолжил: – Я когда проснулся, увидел тебя рядом. Подумал, что может нас дядя Вьюн к тебе домой отнёс после того, как… ну… – Глад замешкался, боясь расстроить друга.
Воспоминания об отце, исчезнувшем на Срединной Пустоши, больно сдавили горло, но Снежик постарался собраться, вспомнив, что Мудрый Ворон назвал его Героем. А это значит, что он сможет преодолеть все трудности.
К тому же, он всей душой верил, что отец жив, и трусишка-сын ему уж точно никак не сможет помочь. Поэтому сейчас очень нужно узнать как можно больше об этом месте, чтобы поскорее вернуться домой и начать его поиски.
– Я в порядке, – сказал Снежик. – Рассказывай дальше.
Глад внимательно посмотрел на друга и не увидел грусти – на мордочке Снежика отражалось то же спокойствие, что было в голосе. Но только он решил продолжить рассказ, как из-за двери послышался приглушённый стук, за которым последовал громкий возглас.
Друзья замерли и затаили дыхание. Они просидели с колотящимися от страха сердцами пару минут, но так и не дождались никаких других звуков. Напряжение немного спало, и Глад, поглядывая из-за дивана на дверь, тихо продолжил:
– Так вот, оказалось, мы совсем не у тебя дома. А в логове существа с рыжей шерстью пружинками и голой мордой. Когда я проснулся, она сидела за столом и читала что-то в той странной штуке, – он махнул крылом в сторону стола, указывая на небольшую доску, исписанную мелкими буковками. – Потом она встала, и я притворился спящим. Прежде чем уйти, она долго стояла рядом с нами. А потом она… – тут Глад содрогнулся, – погладила меня по голове. Бр-р-р!.. Думал, что когти выпустит, но повезло. Просто пару раз провела лапой и ушла.
– Я так и думал, – ответил.
– В смысле? – обернулся к другу Глад.
– Я её уже видел раньше. Она и ещё один, с чёрной шерстью и высокий, нашли нас в лесу.
– Как? Они забрали нас из Деревянного Гриба?! – воскликнул совёнок, но быстро опомнился и перешёл на шёпот: – А откуда они взялись в нашем лесу, и куда нас притащили, знаешь?
– Не было там Деревянного Гриба, – ответил Снежик и сглотнул. От осознания того, чтобы с ними приключилось, ему стало нехорошо. – Там был лес с другими запахами. И деревьями не как в лесу Дикого Края.
– Что ты хочешь этим сказать… – очень тихо спросил Глад, которому вдруг стало очень-очень страшно.
– Наверное… – так же неслышно ответил ему Снежик и его носик нервно задёргался. – Нас похитили.
Перья Глада встопорщились и он с ещё большей тревогой выглянул из-за дивана.
Мысль об отце, который нуждается в его помощи, вернула Снежику утраченное было внутреннее равновесие. Сжав кулаки, он повернулся к другу.
– Но что бы ни произошло, мы должны отсюда выбраться и вернуться домой. Мы ведь не какие-то трусы, правда, Глад?
– Уху, – согласился Глад и стал осматриваться: – Пойду проверю, что за окном. Может выберемся через него.
– Ладно, а я пока поищу что-нибудь, чем можно защищаться.
Совёнок кивнул и бочком, на полусогнутых лапах, стал продвигаться к окну, не упуская дверь из виду. Пока он отдёргивал тюль, расправлял крылья и взлетал на подоконник, чтобы выглянуть наружу, Снежик подошёл к шкафу. Ручек на дверцах не было, поэтому зайчонок просто ухватился за край и потянул на себя. Дверца не поддалась. Тогда он упёрся задними лапами в нижнюю часть шкафа и потянул со всей силы. Послышался тихий хруст, но только и всего.
– Ладно… – решил он не задерживаться и, подойдя к столу, стал выдвигать ящики.
Всё, что находил Снежик, он осматривал, и если не видел никакого применения, бросал на пол. В итоге на полу валялись три блокнотика, ручки и карандаши, проводки, линейка и ластик. А лапы зайчонка так и остались пусты.
Оставалась последняя надежда на столик рядом с диваном. Он кинул взгляд на дверь, и быстро метнулся к нему.
Потянуло сыростью. Это Глад приоткрыл окно и стал разглядывать открывшийся вид.
– Тут всё такое… странное. Много высоких столбов с окнами и мало деревьев… И по дороге повозки ездят незапряжённые, – Оценив высоту, он повернулся к другу. – Знаешь, мы можем попробовать выбраться наружу через окно, тут не сильно высоко.
Снежик взялся было за край тряпки, но после слов друга в два скачка оказался у подоконника, подпрыгнул и встал рядом с совёнком.
И замер, не веря своим глазам. За окном, сквозь пелену дождя, виднелся город. Уныло-серый с редкими вкраплениями зелени. Деревья казались совсем маленькими по сравнению с домами, похожими на грязные гипсовые кирпичи, поставленные «на попа’», со множеством маленьких окошек. По серым дорогам, поднимая тучи брызг, туда-сюда сами по себе, без упряжки, ездили повозки на четырёх колёсах.
– Где же мы оказались, Глад… – прошептал Снежик и взглянул на друга.
К Гладу уже вернулась его обычная уверенность в себе.
– Разберёмся, когда окажемся снаружи. Посмотри, сможешь спуститься?
Снежик высунул голову наружу и посмотрел вниз. Шёрстка тут же намокла от дождя. До земли было не меньше десяти метров. Кроме карнизов за их окном и ещё двумя окнами ниже, никаких выступов, чтобы уцепиться при спуске.
– Не знаю… Очень высоко… – засомневался Снежик. – Думаю, нужна верёвка, – спрыгнув на пол, он подскочил к столику с коробкой: – Может здесь найду что-нибудь подхо…
Слова застряли в горле, когда он сдёрнул тряпку и увидел, что находится под ней. Пока Снежик приходил в себя, это встрепенулось лимонно-жёлтым тельцем, посмотрело на него малюсенькой бусинкой глаза и громко чирикнуло.
Снежик медленно обернулся к совёнку, вставшему на цыпочки в попытке разглядеть, что так удивило друга.
– Ты чего?.. Что там такое?.. – так ничего и не увидев, Глад спланировал на пол рядом со Снежиком.
Зайчонок подвинулся, и Глад разглядел то, что его так напугало. Такого чувства непонимания, смешанного со страхом, Глад ещё никогда не испытывал.
В клетке сидела ярко-жёлтая птичка. Казалось бы, ничего особенного, но… Размером она была с ладонь и вела себя крайне странно!
– Она же, того, – Глад скопировал поведение птички и стал переминаться с лапы на лапу, беспорядочно размахивая крыльями, – Псих.
– Ага, она точно не в себе…
Тут Снежик понял, как он ошибался: Рыжеволосая, которая при первой встрече в лесу показалась ему такой безобидной, можно даже сказать, доброй, оказалась настоящим монстром.
– Рыжеволосая заодно с Охотником со Срединной Пустоши!
– С кем, с кем? – не понял Глад.
– С тем монстром, что гнался за нами весь в огне по лесу Дикого Края!.. Он забрал папу… – Снежик ненадолго замолчал, напомнил себе, что не должен распускаться, и продолжил: – И значит она по его приказу уменьшила нормальную птицу и забрала у неё разум! В итоге получилось вот это! – Снежик указал пальцем на беспрестанно скачущую и чирикающую птичку. – И неизвестно что она будет делать с ней дальше, какие собралась проводить опыты!..
– И она хочет то же самое сделать с нами! Смотри, она уже сняла с нас одежду! – Глад поочерёдно указал на друга и на себя.
Перья Глада встопорщились от страха, но быстро улеглись. Он сжал кулаки и подумал: «Я не трус. Мы выберемся отсюда и вернёмся домой».
Снежик тем временем лихорадочно осматривал комнату, пытаясь найти пути для побега.
– Я спрячусь в шкаф – он ближе всего к двери. А ты заберёшься на него. Когда она зайдёт, ты вылетишь в открытую дверь, и я выбегу следом. Лады?
– Уху,– согласился совёнок и расправил крылья.
Снежик подбежал к шкафу и стал неистово дёргать за дверцу, чтобы выполнить задуманное. Глад взлетел на шкаф и, посмотрев оттуда, понял почему шкаф не открывался: дверца каталась на колёсиках влево-вправо, а не открывалась на себя, как они привыкли дома.
– Тяни в сторону! – забыв об осторожности, во весь голос крикнул совёнок.
Снежику понадобилась пара секунд, чтобы осмыслить слова друга. Он взялся лапами за край и стал двигать дверцу. Глад ему помогал сверху. В результате совместных усилий образовался проход достаточной ширины.
Снежик не успел сделать и пары шагов внутрь, когда со стороны двери раздался зловещий скрип. Следом грохнуло закрывшееся от сквозняка окно.
Глад от неожиданности подскочил и ударился головой о потолок, а Снежик замер на месте, во все глаза наблюдая, как в комнату, словно в замедленной съёмке, входит Рыжеволосая, прижимая к левому боку поднос с двумя чашками.
Увидев, что сотворили «пленники» с комнатой за время её отсутствия, Рыжеволосая посмотрела на зайчонка и улыбнулась (как показалось Снежику, очень плотоядно).
– А вы тут развлекались, я смотрю?
«Нам конец», – подумал Снежик, и сжался в комок в ожидании своей участи.
***
С того момента, как вчера вечером Славкин папа привёз её домой, а Славка помог занести совёнка и зайчонка в квартиру, они так ни разу и не просыпались. Списав это на периодически поднимавшуюся у зверят температуру, она аккуратно укрыла их полотенцами, и села за компьютер, чтобы поискать информацию о том, как избавить от жара лесных обитателей. Никаких симптомов серьёзных заболеваний, описанных на различных форумах, она не обнаружила и решила, что будет просто часто их поить. А завтра, если ничего не изменится, позвонит отцу, и, придумав какую-нибудь историю, спросит у него, что делать.
Чтобы лишний раз не тревожить найдёнышей, Ира постелила себе на полу, оставив диван в их распоряжении. Выставив будильник на вибросигнал каждые полчаса, она поудобнее устроилась на тоненьком матрасе, и закрыла глаза. Когда будильник прозвенел первый раз, девочка не успела даже заснуть. Ей не давали покоя мысли о произошедшем на ручье, и загадка появления найденных ими зверей. Конечно, ей очень хотелось верить, что они попали на Землю из «призрачного» леса, но это было настолько фантастично, что голова шла кругом. Проверив совёнка и зайчонка, она аккуратно напоила их водой из чайной ложечки, и снова легла. Не успела девочка закрыть глаза, как будильник снова сработал.
К утру, после череды таких побудок, Ира чувствовала себя, как выжатый лимон. Начавшийся затяжной дождь тоже не придавал бодрости.
С красными от недосыпа глазами, тяжелой головой, девочка встала и в очередной раз проверила своих подопечных. Они всё также мирно спали. Сердце девочки наполнилось сочувствием.
– Что же вам пришлось пережить, малыши, что теперь не можете проснуться, – прошептала она и поочередно погладила совёнка и зайчонка.
Ира потянулась и вяло сделала пару упражнений, потом села за компьютер. Чем кормить маленьких зайцев и кроликов, Ира знала, ведь они уже давно стали домашними животными во многих семьях.
А вот с совятами дело обстояло сложнее. Поэтому без помощи Интернета было не обойтись. Спустя пятнадцать минут она выяснила, что их кормят живыми мышами (бр-р!) или сырыми куриными сердечками. Ни того, ни другого в холодильнике не было. Идти в магазин и оставлять зверят одних, она никак не хотела. Но, что очень радовало, в морозилке было купленное недавно куриное филе. Ира поразмыслила и решила пока обойтись им, а потом, когда гости из «призрачного» леса проснутся и немного придут в себя, можно будет и в магазин сбегать. Выключив компьютер, девочка встала и направилась к двери.
За порогом она споткнулась о караулившую под дверью чёрную кошку Марго, и чуть не упала. Та коротко мякнула, и, воспользовавшись ситуацией, попыталась пробраться внутрь.
– Нет, нет, душка, – поймала её Ира и закрыла дверь, – тебе туда нельзя. Ещё напугаешь малышей.
– Мя-мя, мр-ря, – ответила ей Марго, убеждая, что только одним глазком посмотрит и тут же вернётся.
Ира потёрла глаза и подтолкнула питомца в сторону кухни.
– Даже не пытайся уговорить. Давай лучше позавтракаем.
Кошка смирилась и, задрав хвост, зашагала по коридору, иногда проверяя идёт ли за ней хозяйка.
Пока Марго хрустела сухим кормом и запивала его водой, Ира поставила чайник и сделала себе пару бутербродов с сыром. Позавтракала и принялась за дело. Достала из холодильника морковь и капусту и положила на стол. Открыв морозилку, вытащила куриное филе. Почуяв мясо, Марго стала плести восьмёрки вокруг её ног, выпрашивая себе кусочек. Пытаясь обойти питомца, Ира оступилась и выронила контейнер с мясом. От неожиданности и от страха, что он упадёт на кошку, она вскрикнула. К счастью, всё обошлось, и Ира приступила к разморозке и нарезке.
Через некоторое время на подносе стояли глубокие пластиковые чашки красного и синего цвета, доверху наполненные едой для совёнка и зайчонка.
Марго запрыгнула на стул и, косясь на хозяйку зелёным глазом, медленно потянула лапку к заветной чашке с кусочками куриного филе.
– Маргоша, ай-яй-яй! – пожурила её Ира. – Это для наших гостей.
– Мяф, – обиженно ответила кошка, спрыгнула на пол и села, демонстративно повернувшись к Ире спиной.
Ира со вздохом покачала головой. Она очень любила Марго, и кошка этим беззастенчиво пользовалась. Но сегодня заставить девочку почесать себя за ушком кошке не удалось.
Взяв в руки поднос, Ира направилась к комнате. Когда до двери оставалась половина пути, послышалось чириканье канарейки.
«Странно, – подумала девочка, – она ведь укрыта и должна молчать. Неужели они проснулись и стянули накидку?».
Но не успела Ира сделать и пары шагов, как раздался громкий возглас и следом за ним звук открываемой дверцы шкафа.
«Точно проснулись!».
Быстро подойдя к двери, Ира с трудом её открыла, прижав поднос к боку, и шагнула внутрь. Из-за сквозняка, створка открытого окна (Ира его точно не открывала) громко хлопнула, что заставило её вздрогнуть.
Открывшаяся за дверью картина её поразила. Оказывается, за время её отсутствия, совёнок и зайчонок успели навести «порядок». Ящики тумбы компьютерного стола были выдвинуты и их содержимое валялось на полу. Из вновь открывшегося окна дул лёгкий, насыщенный сыростью, ветерок. Канарейка весело прыгала в освобождённой от накидки клетке. А один из виновников всего этого беспорядка сидел рядом с открытой дверцей шкафа и, прижимая длинные уши к голове, смотрел на неё, широко открыв глаза.