– Оставьте меня в покое, оставьте!.. Дайте умереть, нелюди, дайте уйти, я не могу больше, не могу! – разрывали тишину мои вопли.
До последнего момента я пытался валять дурака, пока чувствовал, что тиски ещё не готовы сжаться вокруг меня, но вскоре всё изменилось. Когда до вершины оставалось уже совсем близко меня всё-таки просчитали, и изголодавшаяся масса тьмы со всех сторон ринулась к утёсу, создавая невиданное по плотности сгущение. Меня буквально разрывало на части от напряжения, казалось, что все страдания, вся боль этого небольшого мирка обрушилась на меня в одночасье, защита дрожала, трещала и прогибалась от непомерного давления тёмного огня, пришлось сжиматься практически в точку, чтобы сохранить силы на последний бросок. Упав на колени уже на самой вершине утеса, я ощутил смертельную усталость, я был вымотан до крайнего предела, выжат, как тряпка до последней капли. Но всё же я сумел скатиться в пропасть…
В чреве бездны
Я стремительно проваливался в пустоту бездны, вручив свою судьбу воле провидения, моля Пламенных не оставлять меня без поддержки. Затем меня мотало по нескончаемым пространственно-временным тоннелям, всасывало в какие-то вихревые воронки, вращало, выталкивало обратно. Сколько это продолжалось? Трудно сказать, я потерял счёт времени, но, в конце концов, мне всё-таки удалось прибиться к стабильной субстанции. Конечно, в отношении многомерных миров понятие земной стабильности не применимо даже на йоту, но за неимением иных сравнений сойдёт и это. Определения – верх и низ здесь не существовало вообще, можно было встать на голову и совершенно ничего не потерять в своём восприятии. Да и сама голова, как впрочем, и всё остальное тело здесь являлось плодом воображения или, вернее, привычкой ощущать себя именно в таком качестве. На самом деле моё физическое тело на данный момент покоилось в бессознательном состоянии в заброшенной таёжной деревушке, а моя сущность вместе с мыслями и чувствами в оболочке тонкой материи моталась невесть где. Вот так-то! Сейчас я находился в одном из «тонких» миров, который разливался загадочной жизнью, время от времени меняя световой фон и звучание. Лоно этого мира улыбалось мне всевозможной россыпью красок, звуча изумительной неземной музыкой и благоухая тончайшими ароматами. Видимо, мои молитвы были услышаны и мне дали небольшую передышку, чтобы собраться с силами. Мысленно поблагодарив Пламенных, я стал осваиваться в этой прекрасной обители, полностью отдавшись на время блаженной неге. Естественно, что весь негатив здесь блокировался и моментально разряжался высокими вибрациями, а позитивные мыслеобразы сразу отображались в необыкновенно живые картинки окружающего пространства. Очень скоро мои опустевшие «резервуары-накопители» пополнились новой живительной энергией, и я принялся обдумывать план возвращения. Но не в сам мирок невидимки, а к его подступам, где, скорее всего, находилась пространственно-временная петля.
«Похоже, петля существует, это вполне логично… А иначе, как бы они возвращались? – почти убедил себя я. – Вернее всего, он закольцевал её на вибрации своего мира, чтобы устраивать показательные казни. Сначала казнил, сея страх в их душах, затем миловал… Он упивался безграничной властью и позволял видеть только то, что хотел сам, можно сказать – прокручивал один и тот же кадр для каждого из них. По сути, никаких степеней свободы, полная безнадёга. Н-да, жизнь, ставшая тревожной привычкой. Хитро придумано, хитро».
– А почему ты считаешь, что он один? – неожиданно раздался внутри меня знакомый голос.
– Феликс? Ты как здесь оказался?! – удивлённо произнёс я, наблюдая, как из переливов многоцветного тумана проявляется силуэт моего координатора.
– Пока ты болтался между мирами и вопил о помощи, тебя слышали и проанализировали информацию, – прозвучали со смешинками в интонации слова Феликса.
– Угу, со стороны, конечно, виднее. А слабо на моё место? – не остался в долгу я.
– Ладно, не обижайся, дело действительно очень серьёзное. Так почему ты был уверен, что он один?
– Я не утверждал этого. А ты считаешь, что это коллективный разум?
– Не я, а Пламенные так думают, – невозмутимо ответил Феликс. – И знаешь почему?
– Ну просвети.
– Когда ты устраивал своё шоу, зрители не сразу пришли к единому мнению, только в последний момент определились. Поэтому ты и выкроил для себя время, а иначе тебя бы здесь не было. Твои полевые структуры успели записать характеристики силового воздействия, а когда их расшифровали, многое стало понятно. Молодец, везунчик!
– Феликс, это не только везение, но и интуиция тоже, – возразил я, – а если они делят власть, нам же легче.
– Согласен по обоим пунктам. Теперь по делу… источником уже занимаются, ты был прав насчёт кремнезёмов, за тобой остаются координаты лучевой проекции на пространственный контур, где замыкается эта система, и постарайся записать характеристики уже трансформированного огня на входе в тот мир. А мы уже подумаем, как разрядить всю систему без вреда для Земли.
– Ты уже знаешь, как попасть обратно? – поинтересовался я.
– Ну, плюс – минус, стопроцентных гарантий дать не могу, сам уже сориентируешься на месте… записывай маршрут пути следования и конечные координаты.
Я сконцентрировался и принял телепатическую информацию от Феликса:
– Готово. Разбегаемся?
– Да. Работаем на Арусе. Удачи!
– Понял. Спасибо.
После моего ответа Феликс моментально растворился.
Арус был многофункциональным каналом экстренной связи и системы навигации, а также аварийным источником энергии, открывали его в исключительных случаях, когда намечались серьёзные дела. На какую-то секунду я замер, мысленно прощаясь с гостеприимной обителью света, а затем отправился в обратный путь. Я вновь носился по витиеватым лабиринтам многоликой бездны, пока изживающий себя импульс наконец-то не выбросил меня в «пузырь-распределитель».
«Ух, Феликс! Что нельзя было путь покороче выбрать?!» – отметился в эфире я и, не дожидаясь ответа, стал осматриваться. Но ответ всё же прозвучал внутри меня неким подобием ироничного хмыканья.
Функционал таких «пузырей» сводился к разведению по вибрационным уровням транспортных артерий, а если провести аналогию с трёхмерным миром, попросту указывал дорогу в разные направления. Мне оставалось только выбрать нужный для себя тоннель и не ошибиться с координатами места. Конечно, возвращаться обратно в логово безжалостного и сильного врага, где всё было против тебя, не очень то хотелось. Да и смысла в том я не видел. Как поётся в одной военной песне: «открытый враг не страшен, с ним можно воевать, с ним будешь ты бесстрашен, с ним в прятки не играть…», вот поэтому мне и нужно было вначале вычислить слабые места незримого противника, чтобы потом вытащить его уязвимую сущность для открытого боя. В этом случае на моей стороне сражалась бы уже вся мощь Пламенных, а тягаться с такой силой – всё равно, что пытаться человеческими руками сдвинуть Эверест. Вообще-то для мгновенного перемещения в тонком мире достаточно было очень ясно представить картинку места назначения или, иными словами, воссоздать нужный мыслеобраз, а затем оживить его энергией соответствующих вибраций. С вибрациями было проще, они находились в моей памяти, а вот с картинкой несколько хуже, я не очень хорошо успел с ней ознакомиться во время бегства. Предстояло решить задачку с одним неизвестным. Почему-то сама система этого незаконного образования у меня ассоциировалась с куриным яйцом, не по цвету, конечно, а по форме и структуре. По мере размышления я постепенно складывал в мозаику отдельные фрагменты своих предположений:
«Так, так… допустим, желток – это ядро искусственного мира, а белок – возбуждённая энергоплазма, поставщик питания через сеть транспортных артерий. Угу, вполне, вполне… сама форма контура эллипсовидная для большей энергоустойчивости, а тонкая оболочка «скорлупы» отделяет весь комплекс от внешнего поля… Скорей всего, внутренняя система двухполюсная, как в атоме, ядро – плюс, энергоплазма – минус. Если всё так, как я думаю, то по векторам напряжения в полевых структурах можно определить циркуляцию всей энергии, в том числе и по местным меридианам. Да, ещё цвет… не даёт мне покоя этот оранжевый закат во время казни, возможно, это фон… фон самой энергоплазмы. Однако эти затейники не промах, с претензией на творцов… хм, кажется, я повторяюсь… ладно, пускай, но они явно взяли за основу структуру биоклетки, а ещё раньше подключили контур будущего «яйца» к внешнему источнику. Неужели они хотят заставить его плодоносить?»
Своими соображениями я поделился с Феликсом и получил добро на дальнейшие действия. Имея уже более-менее определённую картину, я подстроил свой внутренний поисковик так, чтобы напрямую попасть в откорректированный мыслеобраз. Всё так и произошло, я проявился в разреженном оранжевом тумане, хотя и не сразу, а с некоторой задержкой. Его субстанция была не столь благосклонна к моей персоне, всё-таки чувствовалось несоответствие в вибрациях. Пришлось подстраиваться. Энергоплазма оказалась довольно-таки подвижной, она постоянно вибрировала, преломлялась, меняя свою видимую форму, при этом открывала потайные кармашки-мембраны, через которые, скорей всего, и подавалось питание для новообразованного мира.
«Ты погляди-ка! А эти кармашки работают, как впускные и выпускные клапана, всё равно, что обменники между энергоплазмой и ядром, а возможно, и внутри плазмы, как информационные каналы. В принципе через них можно попасть куда угодно… надо бы проверить», – решил я, и на свой страх и риск попытался воплотить задуманное в реальность.
Один из карманов впустил меня и понёс в потоке энергии по пространственному тоннелю.
По ходу движения я научился регулировать скорость обыкновенным волевым усилием и стал менять направления, находя многочисленные ответвления, а вскоре довольно неплохо освоился в незнакомой структуре энергетического распределителя. За всё это время я так и не встретил ни одного живого существа, разумеется, не беря в расчёт саму энергоплазму. Поиски основной артерии случайно завели меня в огромный «накопительный мешок», цвет которого заметно отличался от знакомого мне. Здесь уже преобладали серо-багровые тона, скапливавшиеся в бесформенные нелицеприятные образования.
«Фу-ты, мерзкие ощущения! Неужели накопитель чувственного хлама? – моментально среагировало моё сознание. – Видимо, это сырьё для переработки… из него-то и синтезируют «капельки яда» для вибрационного фона ядра».
И в этот момент совсем рядом я почувствовал чужое присутствие. Замерев, я просканировал вероятное местонахождение незнакомца. Угрозы оттуда не исходило, скорее – ощущался страх, неотступный страх загнанного погоней беглеца. Нетрудно было догадаться, с кем предстояла встреча. Как только я приблизился, женщина бросилась от меня как чёрт от ладана.
– Подождите, я друг, я не обижу вас! – полетел ей в след мой телепатический импульс.
Но, похоже, она уже никому не верила. Пришлось догонять и даже применить силу, чтобы привести её в чувства. Когда мои усилия увенчались успехом, я снова заговорил:
– Не бойтесь, я ваш друг. Я хочу помочь вам. Вы же мать Наташи Забельской, так?
– Откуда вы… вы… знаете мою дочь? – с трудом произнесла вконец измученная женщина.
– Знаю. А вас я сразу узнал ещё там, в поселении, вы очень похожи с Наташей.
– Наташенька, дочка, Господи… доченька… – без слёз зарыдала она.
Я не стал её торопить, подождав пока женщина успокоится.
– Мне внушали, что у меня не было никого… но я не верила… я не могла в это поверить, потому что чувствовала её, – наконец-то прозвучали её осмысленные слова.
«Верно, сильные чувства не всегда поддаются зомбированию», – подумал я, и уже обращаясь к женщине, сказал:
– Конечно, вы оказались правы, они не смогли вас обмануть. А Наташа уже взрослый человек, у неё маленькая дочка и у них всё хорошо, вот только о вас скучает, я знаю…
– Взрослая?.. У Наташеньки дочка? Господи! Что же со мной произошло, где я нахожусь, где?!
– В этом мы и должны разобраться вместе. А для начала давайте познакомимся, меня зовут Клим.
– Я Анна. Клим, а вы, правда, поможете?
– Помогу, если вы постараетесь вспомнить свою прошлую жизнь, – обнадёжил я женщину.
– Я готова помочь, – с надеждой произнесла Анна, – но я мало, что вспоминаю кроме работы… так, одна повседневная рутина… вот Наташеньку только… А знаете, я окончательно вспомнила её, когда увидела вас тогда возле круга в деревне…
– Да? Интересно… значит, через меня произошло соединение разорванных связей в вашей памяти. А теперь припомните, когда вы прыгали в пропасть, какую мысль держали в сознании?
– Конечно же, про дочку!
– Вот-вот, поэтому вы и избежали возвращения, – заключил я.
– Я и сама не поняла, как это получилось… я тут как затравленный зверёк, сторонюсь всякой тени.
– А вы кого-то ещё видели?
– Да, видела этих чёрных монахов, совсем недавно… они рыскали по округе, наверно, меня искали. Но я спряталась здесь и меня не нашли.
– Неплохой выбор, почти как в бункере.
– Но тут ужасно жутко! – вскрикнула она.
– Согласен, зато схоронились на время.
«Не мудрено, любая стройная вибрация глушится в этом хаосе, – уже про себя отметил я, – хотя это сыграло нам на руку».
Ещё не успела остыть моя последняя мысль, как округа неожиданно заклокотала от возмущения, пространственное напряжение неимоверно стало расти, а потом началось центробежное вращение. Я понял, что включился механизм синтеза. В глазах Анны отразился безмолвный страх. Чтобы не угодить в вихревую воронку я моментально расширил свою ауру, охватив её сферой Анну, и буквально вынес женщину на себе за пределы накопителя.
– Что… что это было? – послышались её первые слова, когда мы оказались в безопасном месте.
– «Центрифуга» включилась, «эликсир жизни» готовить будут, – усмехнулся я и уже более серьёзно добавил:
– Этим ядом и пичкали вас для закрепления беспамятства. Всё, шутки в сторону, теперь попытаемся прояснить вашу память.
– Как это? – не поняла Анна.
– Анна, вы не бойтесь, доверьтесь мне, я помогу.
– Хорошо, я верю вам, Клим.
Не мешкая, я ввёл женщину в транс, вошёл в её сознание и попытался снять блокировку, а когда получилось, начал задавать вопросы:
– Анна, вспомните, что вы нашли в тайге с коллегами, и что происходило после этого.
– Вначале мы наткнулись на месторождение кремнезёмов… это была большая удача, кремнезём с таким содержанием кремния редкость, необычайная редкость и удача, – зазвучали её воспоминания, – а потом… я до сих пор не могу в это поверить… мы обнаружили чистый природный кремний. Это поистине уникальная находка, нигде в мире нет таких залежей чистого кремния!
– Хорошо, Анна. Значит, было два месторождения?
– Да, причём очень больших.
– Вы ничего не путаете? – переспросил я.
– Конечно, нет! – воскликнула она. – А второе – просто настоящая кремниевая долина! Мы не успели переправить в Красноярск образцы, но по всем признакам ошибки быть не могло.
– Интересно, очень интересно, – задумчиво проговорил я. – А что было дальше?
– Потом мы разделились на две группы, у первого месторождения решили сделать базу, там осталась основная часть партии, техника и оборудование, а мы всемером выдвинулись ко второму месторождению, там и разбили палаточный лагерь. На следующий день начали исследования: брали пробы грунта, проводили анализ, фиксировали границы месторождения. Неделя прошла без происшествий, а на следующий день мы не смогли установить связь с базой… вначале мы подумали, что возникли неполадки с рацией, а потом уже всерьёз забеспокоились и отправили к ним двоих ребят. Но те не вернулись. Мы прождали их двое суток и решили идти уже втроём, а двоих оставили на охране имущества. А дальше начался какой-то кошмар, всё как в тумане… мы заблудились, зашли в болото и последнее, что я помню – запах болотного газа и всё…
– После чего вы и оказались в том мире?
– Да, именно так… Это был какой-то сон, кошмарный сон! Они выбрали кусочек моей прошлой жизни, перекроили его вдоль и поперёк и пытались заставить поверить в его реальность, в его единственность, словно ничего больше и не было… а ещё эти жуткие ритуалы самопожертвования… Поверить не могу в этот ужасный бред! Неужели это всё случилось со мной?! – с возмущением и болью проговорила Анна.
– Успокойтесь, Анна, всё уже позади, вы вспоминаете и это главное.
Женщина умоляюще поглядела на меня, и я понял, о чём она хочет спросить.
Если честно, я не желал этого вопроса и старался оттянуть время, но, видимо, оно уже настало.
– Клим… когда я увижусь с Наташенькой?
Видя мою заминку, она не выдержала и заговорила снова:
– Неужели… Клим, ну не молчите же!