Мои мысли мигом разлетятся
(тешить самолюбие пора),
и стихи – обрывки прокламаций,
будут вырывать из-под пера…
Мечтать не вредно. Вредно не мечтать… Но вот и иная сторона размышлений:
Всё, что писал я много лет –
Теперь узнал – себе во вред.
Так это весь мой в жизни след:
Печаль, что множил я на бред?…
........
Наив сейчас звучит как похвала.
Пусть я чудак, и пусть не знаю жизни,
и давит пусть сомнения скала –
я не воплю о близком катаклизме.
И верю, что придет пора:
короста, грязь оставят мир навеки!
Сегодня будет лучше чем вчера,
и не исчезнет совесть в человеке.
....
Одних превращают в святош,
других превращают в ветошь.
Но душу мою не трожь,
я не позволю, нет уж…
.........
Настанет ли оно, то время:
без подлецов, без дураков,
без словоблудья словопрений,
без страха, клеток и оков?..
.........
ТЕБЕ
Всё возвратится на круги своя…
Всё возвратится, возвращусь и я.
Вернусь с чужбины дальних берегов,
вернусь признанием написанных стихов,
вернусь к тебе – ты радость, боль моя,
Всё возвратится на круги своя…
..........
Слова еще не чувства,
не шторм – одна волна.
И мне поверить грустно,
что нет у бездны дна.
Рецепты дел прекрасных
известны с давних пор.
И все ж горит, не гаснет
жестокости костер.
И под одним покровом
идут добро со злом,
нас испытать готовы
на прочность и излом.
Жестокость – дело слабых.
Пришла молить пора:
о, Господи, хотя бы
дай силе стиль добра.
……….
Иногда Антарктида в своих волшебных снах открывает нам такое удивительное явление как мираж…
Как в детстве хочу я и ныне
слушать волшебные сказки.
Миражем в ледяной пустыне
открылся мне город прекрасный.
Я знаю: обманчивы грезы,
но жизни с мечтой не сладить –
там есть и дворцы и розы,
фонтанов кипучих кладезь.
Искрятся на шпилях звезды;
мечети, часовни, храмы
сверкают старинной бронзой
божественной панорамы.
Каналы, речушки, арки,
мосты и сады на крышах…
и солнце там светит жарко,
мне жалко, что ты не слышишь,
меня, и не видишь эту
картину нездешней кисти…
Далёко-далёко где-то
в стране моей падают листья.
Последний листок сорвался
при первых лучах рассвета.
Пропал мой мираж. Распался.
Не город, а айсберг это…
........
Обрывки мыслей, фраз приблудных
ползут подвижкой злого льда.
Взялись неведомо откуда,
уйдут незнаемо куда.
........
Мне так хотелось море переплыть,
и сочинять бессмертные напевы,
и в гусенице бабочку открыть,
и в Золушке увидеть королеву.
Не хватит ночи и не хватит дня,
чтобы с концами увязать начала…
Ты, молча-молча слушаешь меня,
о, как хотелось мне, что б понимала…
........
Женщины – наиболее загадочные существа во Вселенной. Но многие из них делают большую ошибку. Вместо того, чтобы сказать мужчине: «милый, ты можешь всё. Или почти всё. Но даже ты не можешь всё сразу», они говорят: «Дура, что вышла за тебя. Я думала, что ты всё можешь…». И впрямь, дура. После этого у мужчины, действительно остаются три пути: проучить, чтоб надолго запомнила, уйти к другой, расписаться в собственном бессилии. Все пути – от дьявола. Они делают несчастливыми обоих.
Беда еще в том, что наш век – век парадоксальных состояний – когда человек элементарно может себе помочь, знает как это сделать, и…ничего не делает. Объяснить это одной лишь ленью невозможно. Что-то твориться с нашим сознанием, находящимся под прессом каких то темных, злых и коварных сил. Был такой человек Мэрфи, который сформулировал закон: «Если какая-нибудь неприятность может случиться – она случается». И вывел из него следствия:
Всякая работа требует больше времени, чем думается.
Из всех возможных неприятностей происходит та, ущерб от которой наибольший.
Если четыре возможных причины неисправности устранены, находится пятая, которая сводит на нет все усилия.
Предоставленные сами себе развиваться события, развиваются от плохого к худшему.
Как только принимаешься делать работу, находится другая, которую надо сделать раньше.
Всякое решение плодит новые проблемы.
Для себя я этот закон «открыл» перед самой антарктической экспедицией, поначалу отнесся к нему с юмором, сделав, однако, пометку: «знать, чтобы противодействовать». Способы противодействия пришлось искать экспромтом по ходу дела. Один из них был универсален и применялся со времен Александра Невского – разбить тевтонский «свиной» клин т.е. большую проблему на небольшие проблемки с которыми можно справиться играючи. По-другому: лучше три раза шутя, чем два кряхтя. Наверное, этот юморист Мерфи в душе был большой пессимист. Гений пессимизма, напоминающий мультфильмовского ослика Иа, который любую неприятность сразу примерял к себе, философски вздыхая: ну, вот, видите? Что я говорил? Случилось самое худшее…
Для начала я уяснил, что «великая цель рождает великую энергию, а большое сопротивление – огромные силы преодоления». В Антарктиде ничего другого и знать не надо. Исследования – это великая цель, к которой приходится идти через большое сопротивление, в результате чего появляются злость, азарт, силы, второе, третье…десятое дыхание, без которых человек – слеза на ресницах – не совершил бы ничего…
Минутой позже или ранее –
какая разница, когда
поверишь ты в мои предания –
они мне стоили труда,
ночей бессонных, взрывов, нервов,
стремления быть самым первым.
В них часто-часто от бессилья
терял я нить и лёгкость стиля.
Порою строчки голосили,
порой пророчески гласили,
пытаясь мысль продвинуть дальше,
но к счастью не было в них фальши.
Пройдут года и ты забудешь,
что для тебя я жил и пел,
разлюбишь, выбросишь, осудишь
со мною список моих дел…
Я, исказившись на экране,
как факел, выгорев дотла,
приду. Столетьем позже, ранее –
Какая разница – когда?..
........
На свете существуют короли,
портные, палачи, шуты, пророки…
А мой корабль снова на мели,
и я опять не знаю ни строки.
Черна завеса будущего. Сроки
мне не открыты. К счастью, может быть –
так страшно, зная будущее, жить…
...........
ТОЛПА ОДИНОЧЕК
Наш век иной – не тот, который
сентиментальных вздохов полон.
Бездушный и жестокий век,
и в нем придатком – человек,
к тупой компьютерной системе.
Оплёванный почти что всеми,
порушив прежние столпы –
из одиночества толпы
не может выбраться, не хочет;
и каждый – в ней, и все – во вне…
Толпа безликих одиночек
для ада вызревших вполне.
........
Чтобы узнать человека, не обязательно съедать с ним пуд соли. Достаточно провести одну зимовку. И вот он уходит. Возможно, мы больше не увидимся. И ничего то, ничего в голову не приходит, кроме каких-то дурацких банальностей.
Прощаться всегда тяжело –
бывает, и слов не найдешь,
язык от волненья свело.
Конечно, слова – это ложь.
И стылые фразы и скорбь невзначай –
эмоции бедных потуг.
И как тут не вяжется: «Друг, не скучай!»
ведь это действительно – Друг.
Сейчас он уйдет. Поворот поглотит
навеки…Прощай же, прощай!
И сердце безумно в груди застучит,
и буркнешь: «увидимся, чай»…
.......
ВИНТИК
Серийный винтик в схеме общей
труда не стоит заменить.
плевать, что он того не хочет,
что хочет мыслить и творить.
Пинком под зад: свободно кресло
(скамейка, табуретка, стул),
не человека красит место,
а он его – таков посул.
Покрась и сядь. Избитой теме
изволь по прежнему служить.
Про винтик помни в общей схеме -
его не долго заменить.
.......
Чехов! Великий Чехов!
Ты жил и творил на земле человеком!
Ты острым ковшом, размахнувшись, проехал
по мерзости жизни и кочкам огрехов.
Иронией, смехом и грустью тревожной
и правдой схлестнувшись с мещанством и ложью.
...........
Бесплодные пытки бесцельных мечтаний
навряд ли венчает лавровый венец.
Раб обстоятельств, привычек, желаний –
когда ты воспрянешь во мне, наконец?
........
Без громких фраз, трескучих слов –
есть в каждом страх, душа и совесть.
Как говориться: не дай Бог,
чтоб все они перемололись.
И в однородную муку
смешались, выйдя из горнила,
и перетёрлись все в труху
безвкусного мещанского гарнира.
........
Я долгое время считал, что беды нашей великой страны заложены в нас самих, её гражданах: это низкая самоорганизация и неизбывная российская привычка жить «на авось». Хлестнувший по стране Чернобыль и последующие катастрофы – тому доказательства. Но оказалось, что не все так просто…
А В О С Ь
С высоты неприметны детали,
и неярок рассеянный свет,
к этой теме, избитой, банальной,
всё же шел я и шел много лет.
Понял я, что себе мы – враги!
Я вокруг этой темы сужаю круги,
Долго-долго кругами над нею хожу –
Может зря, ни к чему и напрасно кружу?!
Где везения нет, и не та пошла масть –
до чего же привыкли мы головы класть.
Любоваться собой: оторви, мол, и брось!
До чего же привыкли мы жить на авось. На авось.
Грянет гром – лишь тогда
мы креститься начнем.
Почему-то всегда
одним днем мы живем.
Не умеем вперед
заглянуть ни на час,
только если припрёт
кто-то к стеночке нас-
начинаем скрестись,
подымаем аврал!
вот тогда берегись
хоть двенадцатый вал!
Но и тут, пусть кипит
как смола наша злость –
неизбывно сидит
наша вера в авось.
Наша вера, что можно до пота,
потрудиться какой-нибудь час –
и хана всем тревогам-заботам,
да мы шапками, шапками вас.
Против танков лишь голые руки,
вжи-и-к со свистом клинок и – вперед!
Знайте наших, мол, сволочи, суки,
наплывать, все равно повезет!
Повезет? Но какою ценою –
сколько крови народ наш прольет?
Скольких заживо в землю зароют,
скольких ветер в степи отпоет?
Через годы сотрутся детали,
потускнеет и выгорит цвет –
ничего нам ошибки не дали,
зло забудется людям во вред.
И по-прежнему в треске пожаров
будем тельники рвать на груди!
С новым лозунгом к новым кошмарам,
Наугад, будем дальше идти -
бесшабашно, с авоськой авосей,
ничего нам не надо и впредь,
лишь одно у судьбы мы попросим:
если выжить нельзя, – умереть.
Но не просто. В страдальческих муках,
безоружным кидаясь под нож,
против танков нацеливши луки,
с глупым воплем кому-то: «Даёшь!»
Неужели, нам, людям, приятно
свои жизни кидать на алтарь,
чтобы происки нью-бюрократа
искупать своей кровью, как встарь?
Это он твой проклятый задолжник!
Ты не брал у истории долг.
Человек, ты свободный художник,
ты товарищ другому, не волк.
Но ты ухарски машешь рукою:
наплевать, мол, что криво и вкось!
Этой теме не будет покоя,
пока все мы живём на авось…
..........
Там на далёком материке, неосознанные мысли о грандиозном предательстве и крутом изменении всей нашей жизни в результате так называемой перестройки, нашли воплощение в строчках, которые, к несчастью, сбылись…
Знакомо от века до века,
на веру нельзя не принять:
собака честней человека,
который способен предать.
Навряд ли о выгоде сущей
печется он ночью и днем.
Он, якобы хлебом насущным,
но не единым, вскормлен.
Он фразочкой яркой приманит,
укажет дороги-пути,
но после продаст и обманет,
и, вроде Ивана Сусанина,
сумеет нас в глушь завести.
Но Ваня под саблями шляхов
погиб как герой-патриот,
а тот, кто в Кремле нынче якает
загонит народ, словно скот,
на бойню – под танки и пушки.
Кровавый топор мясника
сверкнёт над пятнистой макушкой,
но дрогнет иуды рука…
И звон от упавшей короны
как плач полетит над страной.
И смоются шаткие троны
слепою и мутной волной.
Но новые будут ужасней,
и бешеней будет гроза,
оскаленней пасти-напасти,
и – неумолимей глаза!
Картины врезаются в память –
откуда я пласт этот поднял?
Откуда ты память, могла это взять –
я сам ничего не понял…
...........
Увы и ах!
В моих стихах,
обрывках фраз и междометиях-
кошмар и страх
ужасных метастаз
грядущего десятилетия…
.........
Чернобыль – это даже не авария и не катастрофа, а наступление новой эры, и боюсь, что ее нельзя назвать светлой. До сознания не доходит, но близок тот час, когда все золото мира человек согласен будет отдать за возможность дышать чистым воздухом и пить не отравленную воду, но увы, мосты сожжены, обратной дороги нет. Хотя, если бы мы поумерили аппетиты, еще некоторое время смогли бы продержаться до того момента, когда новый величайший гений сплотит людей на исправление содеянного. После Чернобыля был Спитак – это уже не случайность – закономерность; целая серия экологических и природных катастроф. А на подходе уже была социальная…
Немного у полярников было прав, и одно из них, к которому уже все привыкли и считали естественным, как дыхание – это право на «память вождя» – ежегодное поздравление с «серединой зимы» 22 июня. Конечно, мы понимали, что не сам Михайло Сергеич удосуживается вспоминать о своих летающих в космосе или плавающих на полярных льдинах согражданах. Короля играет свита. Но свитой тоже кто-то играет. И, похоже, все они заигрались. Голова у приспешников была настолько забита своими шкурными интересами, что им отказало даже элементарное чувство самосохранения – деловито срубили они сук, с которого и сверзлись.
ПАМЯТЬ ВОЖДЯ
Память вождя оказалась короткой,
как жизнь снежинки во время дождя.
Памятью этой хрипящие глотки
рвались награды особой не ждя…
Память вождя – это символ эпохи,
символ, который он сам и изжил –
даже на эти ничтожные крохи
он капитала не отложил.
Где же все те пустомели-пройдохи,
кто нас быстрее работать учил?
Как перестройку для них понимать?
Мишка, немного раскинув умишком,
всем им позволил мешками таскать.
Хапать, что можно и класть на сберкнижки;
только не в меру зарвавшихся слишком,
(то есть тащивших с огромным излишком),
тех по-отечески, царь Михаил
ласково и потихоньку журил:
Видите – стало в стране горячо?
Куйте железо, пока Горбачев!
Только концы сразу в мутную воду,
главное – глаз не мозолить народу.
Как над страной замаячили беды –
все расползлись по углам дармоеды.
Только народ, обнищавший, вопил:
Как же, мол так, объявил перестройку,
гласность, порядок – неужто забыл?
Грязный политик, до времени бойкий
гол по своим же воротам забил.
Отдал все знания, опыт и пыл
и из великой державы помойку
для иностранных хапуг сотворил.
Память вождя оказалась короче
песни, заброшенной ветром с полей.
Всё началось с не пришедшей к нам строчки,
Кончится – крахом империи всей.
.............
Контрастом горбачевской забывчивости было сердечное поздравление Рейгана. Это был дьявол похлеще нашего, но ведь сумел прикинуться ангелом. «От имени народа США…приветствую вас, выполняющих важные научные исследования»…Ну мы и растаяли. Тем более перед этим слушали по радио о его поездке в Москву. Вот уж где либералы наши оторвались. Все, особенно экзальтированные дамочки, облились поэтическим оргазмом: ах, ах, почтили нас, бесприютненьких. «Ах,…Рональд и Ненси Рейган идут и рука в руке». Ах, ах! Нашему слоненку дурно…Тьфу! Скоты и сволочи! Не знали еще мы в какое дерьмо вляпались! Этот артистишка не только свою Ненси за руку держал, но и нашего клоуна за глотку!
Трамвай – паутина,
а мы это мухи,
попавшие в цепкие руки разрухи.
Трамвай – паутина.
Кондуктор – паук.
и кто без билета – тем всем каюк.
История сделала гибельный крюк.
Нас заставляют: вертитесь ужом,
войте волками, колитесь ежом!
Главное: первым куснуть и удрать,
главное: клок у соседа урвать,
и, в идеале, ему же продать.
Все ваши помыслы – нитками белыми.
Что же, вы, сволочи, с Родиной сделали?..
............
А как развратили молодое поколение? Теперь многие убеждены, что все можно купить за деньги. А что нельзя купить за деньги, покупается за очень большие деньги. Когда разрисованные фантики составляют смысл и цель жизни – это страшно! Будто и не осталось уже правды, любви, дружбы, благородства…качеств, которые нигде и никогда не могут быть куплены ни за какие деньги! То, что нам внушали с пеленок, нынешним молодым придется вырывать у жизни путем проб, ошибок и тупиковых ситуаций. У многих ли хватит силы и мужества устоять против дорогих и дешевых соблазнов преисподней?
Чем дороже ценятся деньги, тем меньше ценится человеческая жизнь. Есть и другая причина: в безымянности жертв. Как правило, только наемные убийцы знают имена своих жертв. Кнопочная война или обстрел по площадям – исключает благородство. Зачем задумываться над тем, чего не знаешь?
Если вас коробит сравнение человека с мухой, беру его назад. А обезьяна лучше? А кондуктор-паук ничего вам не напоминает? Плохо, когда государство плетет паутину для своих граждан…
Но вот в Антарктиде, в каюткампании у нас как то ожила муха. Попала, очевидно, с продуктами, впала в спячку, а потом отогрелась. Было у нее и своё звучное имя – Люська. Видели бы вы, какой почет ей оказывали! Даже отмахиваясь, иногда от назойливой гостьи мы больше всего боялись повредить ей крылья. Имя и добрые традиции изменили обыкновенное среди людей безразличное, а то и кровожадное отношение к насекомому на доброжелательное покровительство. И целым ЧП было, когда каютский кот Димка одним ударом лапы прервал однажды ее веселый полёт…
Представьте себе бородатых мужчин –
ни черт им, ни дьявол не страшен,
и каждый с пургою один на один
не раз выходил в рукопашную.
У многих теперь покраснели глаза,
растерянно смотрим на муху –
уже не взлетит никогда, егоза,
и со щеки продублённой слеза
упала на сжатую руку…
........
Отдельная тема – приход человека к Богу. Глубоко личная и индивидуальная, но кое-что общее есть у всех. Вера ни в коем случае не должна быть показушной, модной или выгодной – обратной стороной примитивного атеизма. Вера – это потребность человека быть услышанным Богом, быть вместе с Ним, а не против… Я не говорю: «Господи, если ты есть, сделай то-то». В Его существовании я не сомневаюсь. Но Бог не слышит грешников. Сверхзадача: быть услышанным!
О, амбиции до черта
в человечестве заложено.
Впереди идет когорта,
что за гранями возможного
интуицией, сознанием
добывает себе знания.
Черное – источник бед,
всё оно идет во вред
человечеству и людям…
Бог для счастья создал свет,
светлое судить не будет.
То ж, что дьяволом положено,
будет все на нуль помножено.
.........
ПЕРВАЯ МОЛИТВА
Я не достоин был встречи с Тобой,
и поэтому громко молчал,
и проигрывал каждый свой бой,
обеляя себя, я других обличал.
Я не достоин был встречи с Тобой.
Позабыв о начале начал,
позабыв о конце концов –
нес я тяжкую ношу отцов:
по проклятию в обе руки,
и к своим непомерным грехам,
прибавляя и их все грехи.
Я не лучше, чем ноевский Хам…
Я не тем поклонялся стихам.
У котлов полумертвого знания
я хотел быть подобным богам –
без раскаянья и покаяния…
И, естественно, мордой о снег!
Хорошо еще снег, а не скалы.
Для любви ты рожден человек,
не для бунта и воя шакала.
Так прерви суетливый свой бег,
выпей истины той, что навек,
и тебе не покажется мало.
.........
Учить других мне совесть не велит,
хотя учителю не надо знать предмета,
в ученье главное, чтоб зерна проросли
из подземелья к солнечному свету…
Себе трудней чего-то доказать.
Счастливым исключением из правил
явились те, в ком Божья благодать
поступками и жизнью мудро правит.
А мы все мечемся, без тронов короли,
и нет в нас места, чтобы без изъяна,
забыли мы, что люди соль земли,
Господь нас создал, а не обезьяна!
И мы сожгли мосты и корабли,
и перед нами черной пастью – бездна…
Учить других мне совесть не велит,
А если б и велела – бесполезно.
ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ ЗЛА
Чтобы мы не закисли,
и жизнь нас везла,
существует зависимость
сил добра и сил зла.
В человеческой стае
грубо действует он,
в нас самих обитая. –
этот жуткий закон!
Из глубин подсознания,
как ребячья игра,
наша вера заранее
в справедливость добра…
Но, Христос, по науке
сохранения зла –
за хаос и разруху,
и другие дела –
всех – по левую руку,
начиная с козла…
Страшно там оказаться –
имя им легион.
Правым вправо пробраться –
означает спасен!
И негоже нам сетовать,
пока смерть не взяла,
по закону по этому
сохранения зла…
.........
Уничтожить зло
даже злу назло –
это тоже не меньшее зло!
Если вам повезло –
не коснулось вас зло –
вы счастливый, но не спасенный.
Поменять бы свое ремесло
на отшельника путь обновленный.
........
На безрыбье и раки как рыба,
на беззверье – и суслик обед,
на безверье никто за спасибо
не согласен читать этот бред…
Мыслей хватит на том, на поэму,
генератор идей не затих,
узнаю я и вижу проблемы,
но не знаю, как выразить их…
Человек испытал все на свете
жизнью, смертью, бессмертьем своим.
Не осталось на нашей планете
ничего не воспетого им.
Все вселенские тайны открыты,
только толку от этого – чуть:
все открытое вновь позабыто,
все забытое будет открыто -
Может в этом и есть наша суть?
Мир изведан ученьем и верой,
откровеньем, пророческим даром.
Он прошел испытание скверной,
причащенье – вселенским пожаром.
Он узнал как любить беззаветно,
только в сердце, увы, у него
нет стремленья ни к Божьим заветам,
ни любви – для себя самого…
Человек испытал все на свете
жизнью, смертью, бессмертьем своим.
Не осталось на нашей планете
ничего, что не проклято им…
..........
Вот вам неизвестное пророчество:
Не родился гений одиночества.
Как родится – час настанет мщения,
И конец для гения общения.
......
Пить, так пить – сказал котёнок,
когда понесли его топить…
Он, впрочем, был совсем зеленый,
и не успел еще пожить…
А мы, хоть мы и скандалисты,
но не такие фаталисты.
Мы видим жизнь, а что потом –
нам говорит Писание…
Котенок, сделавшись котом,
построить может кошке дом,
прихлопнуть мышь (с большим трудом),
ну, в крайнем случае, кротом
себя в листве зарыть…
и лучшее, что может быть:
ему из «чаши» той не пить.
..........
ВЛАДИМИРУ ЛЕВИ
От диагнозов отказываясь
он ученостью отмазывается.
Древний, молодой кумир…
Главное, чтоб понял мир:
ты как ближнего своего