Quotes from the book «ПоэZия русского лета»
«Открыв сто тысяч пятьсот каналов…» Открыв сто тысяч пятьсот каналов, листаю сводки до темноты… Где «перемога» не проканала, там на бульварах уже цветы. Листаю: ахтунг и «знову зрада» — накал истерик
Степь да степь, если смерть кругом, жизнь особенно здесь в цене. 2019
у меня всё нормально… да лучше б сдох. 2019
Блажен погибающий в первом бою…» Блажен погибающий в первом бою, с собой даже мухи не взявший. Я родину самозабвенно люблю, как полную грудь комиссарши. На плечи закинув ручной пулемёт, оправлю на кителе складки. Куда комиссарша меня позовёт, туда и пойду без оглядки. Посажено солнце на маковку дня, гудит, как встревоженный улей. В открытом бою не уйти от меня прицельно метнувшейся пуле. Солдат из меня по всему никакой — высокие берцы на замше, зато, погибая, прикрою собой, как родину, грудь ком
Бывают такие люди, напоминающие обряд. Находясь с ними рядом, испытываешь покой. Возвращаешься к жизни и не помнишь, кто ты такой. Они возвращают тебе самого тебя.
Чернословие Край у ночи отколот, жмётся к рёбрам печаль, словно горячий осколок, поцеловавший февраль. Сердце косноязычно, бьётся без падежа. Между и после кавычек тлеет в пробелах душа. Шаг размолот углами от окна до земли. Нужно держаться у края, режущего изнутри. Нужно в себя вчитаться до переплёта тоски. Выдохнуть болью абзаца и заново… с красной строки.
«Со всех сторон предатели…» Со всех сторон предатели, кругом одни враги… Сто лет стоят у матери в прихожей сапоги. Отцовские, как новые, с калошами рядком, подошвы коронованы железным каблуком. На старте, что на финише,
Мы кровь земли, и мы её же твердь. Иди ты на х**, грёбаная смерть
Этот сборник – наш шаг в стремлении объединить тех, кто всегда знал, что за русской весной обязательно придёт русское лето.
Памяти Кости Кота И больше никого не хоронить, А только вишни собирать в ведёрко, Пластмассовое, детское – они Лежат там с горкой. И строить новый город на песке, И будут понарошечные люди Ложиться спать на белом лепестке — Давай так будет. Вон жук ползёт, глаза его черны, Жук красно-чёрный, именем солдатик, Не мучь его, пусти его с войны, Ей-богу, хватит. И ямка для секретика в земле — Туда ложатся город, мама, кошка. Не плачь, не плачь, тебе под сорок лет. Мы все тут – понарошку…
