Октябрьский. Снегометр передал пургу. Я собрался у гардероба и выбрал новые пуховики из какого-то кометного материала невозможно защищающего от лютости зимы. Поверх повязал шарф. Не фанатский сувенир, а всамделишный шарф из шерсти яка или хомяка, что там делают китайцы в Озоне и кечуа в Андах, шарф, что спасёт от холода муравейник, не то что одну худую шею. Я нахлобучил шапки, воткнулся в рукавицы, сделал шаг ногой в шерстяном носке внутри зимних сапог с прокладкой из лавы. Я готов к пурге. Я вышел внаружу в обещанный снегометром сплошной опасный пад. Мимо пролетел сухой золотой лист с подбоем из хлорного зелёного. Мимо пробежала раздетая, почти обнажённая собака карманной породы. Зимний сапог наступил в глубокую лужу, как в фильме про сурка, которому снилось одно и тоже. Пот тихонечко пополз под свитером, под футболкой, под варежками. Скорый шаг к укрытию от снега для ожидания автобуса ускорил и потоотделение. Стало душно под шарфом и мокро под шапкой. Но я не обращал внимания. Снегометр предупреждал о таком. При выходе на достаточно большую дистанцию от снегометра, может показаться, что снега вовсе нет. Об этом говорят дикторы, об этом проводят уроки по понедельникам в школе, это прописная истина. Снегометр прав. Может всего на час-второй показаться, что жар происходит от несоответствия утепления человека и экзогенного тепла. Снегометр предупреждал, что искажение вероятно. Жар на самом деле это мобилизация кожных желёз перед лицом яростного холода, это следствие тренировки организма закалённого вечной зимой. Тепла снаружи нет. Люди не источают тепло. Зелень кустов лишь реакция мёртвого хлорофилла с кристаллической водой снега. Птицы кричат от холода, собаки трясутся от вьюги, дети примерзают к соплям. Снегометр обо всём предупреждал. На снегометре нет отметки «тепло» или «жара», только отметки – слабый, средний, сильный снег и предупреждение воздержаться от выхода на улицу. Иного стрелка не показывает. Зима бесконечна и это бесспорно, если достаточно долго наблюдать за снегометром. У большинства людей нет столько времени и мы слушаем толкователей снегометра, читаем саммари по утрам и бегло сверяем прогноз силы снегопада в вечерней рассылке. У большинства людей нет времени читать. Смотрим просто на изображение иероглифа-снежинки в смартфоне. Согреешь голову напитком спросонья, по пути на работу согреешь ноги ходьбой, на работе согреешь руки о возмущение, домой приходишь всё равно холодным. Снегометр этот, в печь, да нет печи у меня. Прислонился лбом к стеклу. Холодок так приятен надбровным дугам. Сосед пилит сосульку лобзиком отчего приятная вибрация передаётся мне прямо в прислонённый лоб. Сосед бросается кусками сосульки в людей, он убийца льда, расчленитель. Зачем кидаться бессмертным в тех, кто завтра остановится по пути на работу поправить вэйп и замёрзнет насовсем. Перестань пилить, святотатец. Просто прислонись как я лбом, это так приятно. Холод близко к мозгу. Я холодный человек.
Ноябрьский. МРТ не работал потому что из-за снегопада не выполнена поставка импортных комплектующих, запись на следующий месяц. КТ такого не видит, сказал мне врач. УЗИ тоже не видит, сказал мне другой врач. ПЭТ не работает, слишком большие помехи от снегопада в последнее время. Подозрение, что произошло у меня осложнение так и повисло в мыслях, в ледяном воздухе, напряжение незавершённости диагностики сохранялось. Летающие снежинки перед глазами, послушно поворачивающие вместе с отведением взгляда в сторону есть у всех. По ним аппарат, что определяет личность по радужке в дополнительной графе сканера пишет «russian». Более плотная снежная пелена у многих взрослых. Немного мешает умываться перед зеркалом. По утру некоторое время никак не можешь прочистить глаза. Всё кажется, ещё немного, ещё потереть, ещё чуть, пока не вспоминаешь, что пелена постоянная, её не вытереть из глаз. К обеду привыкаешь. Говорят, случается снежная слепота, снежная холодная немота, снежная нерешительность, страх бесснежья. Много диагнозов белоснежная бумага терпит. Но диагнозы это все несерьёзные, так, лёгкий наст. Теперь это и не называют патологией. Образ жизни. То, что есть у каждого не требует коррекции. Это как намотать на себя снега и временно стать тяжёлым. Просто шагай увереннее. Отряхнись и всё. Пробраться сквозь все эти маскировочные сетки, лианы и шторы снега несложно. Пара дыхательных упражнений, лечь спать пораньше, выпить ледянки. Дело привычки. Но у меня произошло осложнение. Не отряхнуться. Может всё-таки весна? Такое лечится. Диагностики ждать пришлось две недели. Осложнённых пациентов где могли пропускали без очереди. МРТ заменили на китайский, такой же белый и жужжащий, какая разница из какой стороны приехал. МРТ не показала весну. Всё-таки осложнение. Вдохнул как-то снежинку, зацепилась в лобной пазухе, фиксировалась, пенетрировала, инвагинировала, проросла. «Это не весна, Вы понимаете?», – врач смотрел поверх очков на меня при повторном визите. «Весну можно удалить хирургическим путём, мозг сильно не пострадает. Но это осложнение, его нельзя оперировать». Я всё понимал, но молчал. Потом подумал, что может я молчу из-за осложнения, может, это симптом прогресса заболевания и решал начать говорить. Да, это не весна. Хоть и весна убивает или делает калекой после операции. Мозг, все дела, понимаю, ясно, кристально, мне понятно, да, конечно, да. Лобная пазуха. Здоровая она у меня на картинке. Справа. Осложнение. «Вы, наверное, хотите знать какое лечение будет?». Я хотел. Вернее, я уже прочитал всё в снегонете. Будет криолуч. Он замедляет развитие осложнения, прорастает медленнее. Пациенты на форумах шутят, что это просто как в марте голову высунуть из окна. «У вас будут криолучи». Врач продолжал говорить какие-то очевидности. Будто он никогда не был на форумах для пациентов. А я всё молчал, потому что подумал, что много говорить это тоже симптом прогресса осложнения. Ещё откажут в криолуче. Может кто-то седой вклинится передо мной. У меня-то льгот нет за седину. «Что ж, не прощаемся, Вам позвонят и напомнят как подготовиться к криолучу, до свидания». Я как-то долго копался в гардеробе, меня обогнало несколько человек получивших пальто позже меня. Рука правая долго не лезла в рукав. Лобная пазуха как будто стала тяжелее и клонила меня вправо и вперёд при ходьбе. И рука эта правая висела ниже левой, это я отметил в отражении витрины. И варежка правая плохо сжималась в кулак и плохо разжималась чтобы греть руку. И рука эта правая не очень мёрзла. Слышит ли правое ухо? Рядом грохнулась об асфальт сосуля с крыши. Сосед? Осколки не задели. Меня снежинка простая задела, это ж надо, до самой кости. Слышит ухо, слышит. А где-то внутри прорастает шестигранными щупальцами осложнение.
Декабрьский. Сегодня снег очень красивый. Такой настоящий снег как в детских книжках про зайчиков, бегущих на перегонки за снеговиком, которые бегут за автомобилем Деда Мороза, который везёт мешок. Сказки. Дед Мороз не ездит в автомобиле, он вообще не выходит из ледяной крепости. Его кроме как по снегометру никто не видит. Мешки правда развозят. Поплачет народ, поохает, потом кладут на балкон. Лампадка, узоры на стекле. Гигиенично. Многие делают на лоджиях молельни. Изолируют, утепляют, выставляют наружу крест. Одно время была мода делать греющий провод внутри креста, бороться с сосульками, но сосулек от него было только больше. Много народа под балконами поубивало упавшими под тяжестью льда крестами. Мешки вот не падали. По праздникам все мешки централизованно собирают и замуровывают в лёд на площади, красиво и блестит. Никто уже не копает, не роет. Наверно откопали родину под снегом и стесняются в неё мешки класть. Складывают теперь в ледяные дома. Называется Вечный лёд. Жалко только школьниц, мёрзнущих в почётном карауле. Сегодня очень красивый снег. Не нужно ни пальцем пошевелить. Бесплатная бескорыстная красота. Штор в палате нет, ничто не препятствует обзору. Снег медленно летит вниз попкорноватными комьями, перьями бабушкиных подушек, хлопковыми цветами невест в замедленной съёмке. Мне не видно, что покрывает снег внизу. Скрыл ли он сомнения в чистоте земли? Всё новые слои белизны доказывают и доказывают, что земля чиста. Для чего они это делают? Для чего целый год идёт снег скрывая что-то. Некрасоту земли? Следы того, что наши следы ведут не туда? Что мы ходим по кругу. Или. Что мы просто стоим на месте? Снег, как стирашка школьника пытается исправить какое-то несовершенство, неуклюжесть, небелость того что внизу. А ведь может так статься, что немилость эта совсем крошечная. Непрекрасность малюсенькая и не стоит годами покрывать искрящейся простынёй малую невзрачность нашей земли. Всего-то какое-то недобро небелое. А может там под снегом скрыта страшная правда? Например, что земля наша не наша, а отобрана у соседей. Или что под нами не ухабистая неплодородица, отчего покупаем всё заграницей, а плодозём чернопородный, и мы просто ленивые человечки, не умеющие извлечь лёгкие плоды. Снег падает и сегодня закрывая крышкой тайны. Снег шёл всю мою жизнь. Сегодня очень красивый снег. Он уже попадает на меня сквозь потолок и взбивает моё тонкое больничное одеяло натуральной ватой. Подбивает подушку лебедем, полотенце превращает в махровый халат, тапки в султанские сандалии, утку в скованный льдом «Террор» Франклина, костыли превращает в ковыляющие вдоль стены берёзы. Голова становится шаром с блёстками, перед глазами – выпуклыми окнами – ходят люди, заглядывающие внутрь. Светят мне фонариком и говорят друг с другом как немые. Из звуков только шум падающего снега. Такой, знаете, негромкий шум. Внутри моей головы масло приятно переливается от стенки к стенке, разнося серые блёстки, и они тоже так похожи на снег. Что-то не приезжает каталка на криолуч. Что-то не несут ледяной суп. Снега нападало столько, что я не понимаю открыты ли мои веки. Нет разницы, когда моргаю. В любом положении век я вижу только белый снег.