Отбросив пустую флягу, он поднялся и осмотрелся по сторонам. Я все это время, как сквозь вату, за ним наблюдал. Затем воин поднял с земли оружие, и я сразу вспомнил слова Виктора про «пушку», с которой ходит Кощей. Вот тут как раз «мигало» изрядно. «Ствол» неизвестного воина не походил ни на одно виденное мной средство уничтожения. Ну разве что на ум приходило сравнение с BFG из фильма DOOM.
– Кащей?!
Похоже, я произнес слово вслух, потому что воин резко на меня оглянулся.
– Слыхал про меня? – удивленно прогудел он из-под шлема, и я решил, что скорее всего, голос изменен и усилен электроникой. – Откуда?
– Мне про вас друг рассказывал, – я посмотрел в ту сторону, где в последний раз видел сражавшегося лейтенанта.
На том месте оказалась куча-мала из тел в изорванном камуфляже.
– Дру-уг? – полувопросительно – полуутвердительно протянул Кощей, он, похоже, решил, что я говорю про Виктора. – Я видел. Бился славно!
Я невольно скрипнул зубами: за тот день, что свела нас вместе судьба, мы действительно сошлись, и в будущем вполне могли подружиться. Не часто встретишь человека, о ком можно сказать, будто вы знакомы всю жизнь.
– Один против троих сдюжил, – заметил Кощей. – И кстати, тебя, дурака, спас, когда ты, разинув рот, палил вот в этого, – он кивнул куда-то в сторону. – Добрый был вой.
Этого я уже не помнил, из-за чего лицо залила краска стыда, – возможно, и погиб он из-за меня. Кряхтя, я поднялся и, весь скособочившись, доковылял до клубка из тел. Виктора под врагами не было видно.
– Хоронить будешь? – полупрезрительно бросил Кащей.
– А что? – задал вопрос я, лишь бы не молчать. С такой войной мне еще не приходилось сталкиваться, и весь наносной книжный романтизм из моей головы постепенно улетучивался. – Он был героем!
– Героев нужно сжигать! – уверенно пророкотал воин. – Или ты тоже поклонник этого на кресте?
Сжигать? Мысль показалась мне кощунственной, но память подсказывала, что этот странный наемник (я почти не сомневался, что никем иным он и быть не может) прав – когда-то существовала такая традиция. Но я, хоть убей, не мог вспомнить, когда и где.
– Я напишу о нем, – прошептал я, и, опустившись на карачки, попытался найти лейтенанта, но куда там! Пальцы бессильно царапали разорванный пулями камуфляж – сил у меня практически не осталось.
– Так ты скальд? Скоморох? – удивленно прогудело над ухом, и меня довольно грубо оттерли в сторону. Воин в незнакомой броне без всяких усилий раскидал тела.
– ГРА-НА-ТА, – он довольно хмыкнул. – Твой друг действительно достоин песни – он ушел, прихватив с собою врагов.
К такой степени самопожертвования я оказался не готов. Виктор дрался до конца. А после подорвался на своей собственной гранате, уложив тех, кто мог бы добить меня. Причем встал так, чтобы в мою сторону разлета осколков не было. Чем теперь отдавать долги?
Рука, помимо моей воли, дотронулась до лица человека, который почти стал мне другом, и я почувствовал, как впервые в жизни закрываю кому-то глаза. На лице лейтенанта застыло выражение человека, исполнившего свой долг, – спокойствие напополам с торжеством.
– Почему ты не спас его? – вырвалось у меня. – Ведь ты же мог.
После безвременной кончины последнего танка и прямо перед самым нападением я заметил ещё кое-что: человечки с автоматами стали валиться в снег один за другим. Кто-то расправлялся с живой силой противника с той же лёгкостью, с которой только что уничтожил танки.
– Ты в своем уме, скальд?! – из-под глухого шлема прозвучало нескрываемое раздражение. – С какой стати мне кого-то спасать?
Мне и самому было непонятно, зачем я произнёс эти слова. Вырвалось. Слишком происходящее выбивалось из той повседневной, размеренной жизни, к которой мы так привыкли. Да и по привычке той, мирной жизнью, автоматом хотелось переложить ответственность.
– Зачем же ещё уничтожать врагов?
– Врагов?! – теперь в голосе Кащея слышалось изумление. Похоже, он говорил вполне себе искренне, и я даже растерялся, не зная, что ему сказать в ответ.
Мне стало не по себе. Для чего ещё убивают? И если они не враги, то кто?!
Мое замешательство прервал звук тяжелой техники, усиливающийся с каждой секундой. Я посмотрел в ту сторону, но за грудами досок, что уже нельзя было назвать даже развалинами, виднелся только затянутый серыми тучами небосклон. Воин тоже уловил механическое рычание. Затемненный вихор, обращенный в сторону звуков, недвусмысленно демонстрировал осведомлённость. Я ожидал, что он произнесет что-то вроде: «Пришла подмога» или там «Повезло тебе, парень», но снова был огорошен. Наёмник, не говоря ни слова, подхватил свое чудо-ружье и потопал туда, где я засек его появление в самом начале боя.
– Эй! – крикнул я ему вдогонку. – Там же наши!
Но на мой возглас так никто и не отреагировал. Спустя секунд двадцать фигура наемника совершенно пропала из виду, и у меня не оказалось никакого желания использовать боковое зрение, чтобы узнать, там он ещё, или исчез также внезапно, как и появился. А ещё спустя минуту к нашим позициям вышли ребята с «триколором» на рукавах, и мой мозг решил, что удерживать сознание больше не обязательно.
– А ты чего, Саня?! – Колян, с которым мы и ездили в эти командировки, слушал мой рассказ не в первый и даже не в десятый раз, но каждый, кто мог наблюдать за ним в этот момент, ни за что бы не догадался об этом. Степени его сопричастности позавидовал бы любой самый впечатлительный человек.
При этом даже я, с детства знакомый с этим деятельным до невозможности человеком, так и не разобрался, играет ли он на публику или действительно снова и снова переживает все эти события.
– Пролежал в госпитале почти две недели. Оказалось, что мою тушку всё-таки зацепило. Рука до сих пор слушается с трудом, – я продемонстрировал присутствующим правую руку и подвигал пальцами. Движение отозвалось болью, к которой я уже успел привыкнуть.
– А с Кощеем что? – это Гоша, программист, отъявленный разгильдяй и лентяй от бога, который тем не менее не сбежал, как многие сверстники, в дружественную страну, а отправил письмо прямо в Минобороны, где изъявил желание поступить на службу родине-матушке, но выкатил при этом кучу условий, о которых до сих пор отказывается говорить.
– А ничего, – я пожал плечами. – Я потом ребятам из ФСБ целый трактат накатал. О встрече, о разговорах, ну, и вообще. Только, подозреваю, у них таких сочинений и без меня хватает.
– А статью о нем ты написал? – это Ксюха, в миру бизнес-тренер и один из самых жестких управленцев нашего времени, «в личке» – «пушистик», каких поискать (ну, да кто ее видел «в личке»…).