Горькое молоко – 5. Сайга для Деда

Вовка понимал, что все эти подарки стоят немалых денег. И в этот раз он, не колеблясь, точно решит свою жилищную проблему. В ушах у него до сих пор стоял голос Надежды, когда она сегодня выкрикнула им с Иваном Романовичем из роддома второго этажа, что дочка похожа на весь наш род.

«Наверное, Дед, до этого догадывался о наших с ней отношениях. Он Дед мудрый! Когда она ухаживала зимой в палате за мной перед Новым годом, тогда с ним единственным из родни Надежда и советовалась. Он ей в больнице сказал: «Ничего с твоим Вовкой не будет, такие люди в огне не горят и в воде не тонут. Он богом в темя поцелован».

Через два дня Ирина приготовила в роддом большой букет цветов, шампанское и конфеты. Заур погрузил всё это в машину. Надежду забирал Иван Романович. Вовка сидел, как мышь в машине. Они вышли из дверей роддома, Иван Романович держал в руках дочку, а Надежда несла в руках букет цветов, прикрывая им своё лицо. Вовка вышел из салона, когда они приблизились к машине. Он рукой отстранил букет от лица Надежды и неловко поцеловал её в щёку, от чего её лицо зарделось краской.

– Мог бы и сам дочку встретить на выходе, а не посылать деда Ивана, – тихо бросила она ему.

– Я хотел, но там смена была та же самая, которая выписывала недавно Полину, – оправдывался Вовка, – подумают ещё, что я многоженец.

– Какие ты глупости Владимир говоришь, – улыбнулся Иван Романович, – объяснил бы им, что сестру с племянницей встречаешь вот и все дела. Ты посмотри она копия наш род. И на Серёгу сильно смахивает, и на тебя. Проснётся, посмотрим, чьи у неё глазки.

– Самоё главное, что она нисколько не похожа на моего бывшего мужа, – сказала Надежда. – А ещё она спокойная родилась, глотку не драла сильно, как другие дети.

– Надя сейчас едем к нам в деревню. Поживёшь пока у нас первое время. Там ты отдохнёшь. А домой тебя сейчас привези. Родня и соседи покоя не дадут. Конечно, самые близкие родственники уже ждут нас в Осинках, надо же отпраздновать такое великое событие!

– Я не против деревни, но только до понедельника. Мне нужно быть потом с моей маленькой Ларой у участкового педиатра.

– Нашей Надя Ларой, – поправил её Иван Романович, – будем воспитывать её все.

– Спасибо Иван Романович вам всем огромное за заботу и внимание, – прослезилась Надежда.

– А вот влагу разводить не надо, иначе молоко пропадёт, – сказал Иван Романович.

В Осинках дом Деда стоял рядом с богатым теремом. Вовка уже знал, что блистающий своей неописуемой архитектурой дом Сергея. При его последнем посещении вместо терема стоял сруб.

«Знать ударно поработали строители, если за такой короткий срок из сруба дворец возвели» – подумал Колчак.

Около дома их встречали родственники, где с детской коляской стояла и Полина, и мать. Вовка знал, что они на такси приехали сюда с раннего утра, чтобы помочь Ирине собрать праздничный стол и подготовить комнату для Нади и её малютке. Надежду с дочкой повели не в дом Деда, а в терем Сергея на второй этаж. В отведённую комнату для Нади, девочку положили на кровать. Надежда развернула конверт, все сгрудились около новорождённой. Всех пристальней девочку разглядывал Вовка Колчин. На него смотрели маленькие голубые пуговки.

– Я сказал, что на Серёгу и Вовку похожа, – сказал Иван Романович и ещё раз пристально взглянув, добавил, – разве что и кусочек Захара улавливается в личике.

– А у меня, чьи глаза? – спросила Надя.

– Копия Захара, и у тебя и дочки, – подтвердила Ирина, и закачала головой. – Надо же, как в жизни бывает, сколько лет прожили вместе и не знали, что такая ягодка расцвела в нашем роду.

– Не говори Ирин, разве бы мы позволили её тогда отдать в детский дом, – сказал Дед.

– Я там всего немного была, и забыла про него давно, – ответила Надежда. – Но хочу вам всем сказать огромное спасибо за всё и хочу выразить свою радость, что я стала родственницей такого знаменитого и чудесного семейства!

После чего Ирина всех выпроводила из комнаты, предоставив возможность покормить Надежде дочку.

Все прошли в соседний дом к Деду. Один Вовка Колчак остался стоять под дверью. Он заглянул в комнату, когда утихли голоса уходящих родственников. Надежда сидела с обнажённой и налившей от молока грудью на кровати и кормила малютку. Вовка подошёл ближе к ним и припал на колени, вглядываясь в лицо девочки.

– Правда, она хорошенькая? – спросила Надя.

– Она прелесть, я боялся, каких-нибудь генетических нарушений. Всё же мы с тобой одной крови.

– Она здоровенькой родилась, как и вторая твоя дочка по имени Берта, – дитя немецкого происхождения, – выпалила неожиданно Надежда, укоризненно смотря на Вовку.

– Как и Лара родила? – взволновано спросил Колчак, – откуда ты знаешь?

– Она мне на мобильный телефон в роддом звонила вчера. А родила она три дня назад голубоглазую и тоже здоровенькую Берту. Так что с многожёнством вас адмирал Колчак!

– Что я натворил дурак, – начал себя корить Вовка.

– Чувства надо было свои укрощать вовремя. Ты только на словах разумный, а по женской части ты слабоват оказался. То же мне шейх арабский нашёлся!

Вовка насупился:

– Ты, что меня обвиняешь в чём-то? Мы с тобой вместе тонули в любовных грёзах!

– Все твои отговорки малоубедительны. У меня к тебе были искренние чувства, а ты блажь свою гнал и мне и Ларе. Вот теперь и хватайся за голову. Только прошу тебя давай договоримся на будущее, что наша дочка будет самой сокровенной тайной. Я не хочу потерять родственников, которых недавно приобрела. Они все так милы со мной. И с твоей Полиной отныне мы будем как сёстры. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Я хорошо понимаю, и давно всё обдумал.

– Тогда иди к родне, не вызывай у них никаких подозрений.

– А ты? – тебя же надо проводить к столу. Хотя я сам не найду стола, я первый раз в этом доме.

 Тем более иди на разведку, а за мной позже придёшь, или тётю Иру пришлёшь.

Вовка покинул Надежду с угрызением совести, понимая, что своей любвеобильностью придал головную боль, не только себе, но и своим любимым.

…На следующий день Колчак поехал в Алмаз к Арону Гринбергу.

– Появился? – сказал он вместо приветствия. – Я тебя раньше ждал. Давай свои шедевры?

Вовка выложил ему марки. Рассмотрев их внимательно в лупу, он довольный спрятал их себе в сейф и дал Колчаку за них тугую пачку.

– Тут тридцать штук зеленью, – это приемлемая цена. Если, что ещё стоящее появится, привози, я посмотрю. Золото тоже можешь везти, всегда приму. Смотри, я тебе верю. Лара сказала мне, что тебе можно верить. Ты язык на замке держишь.

– Правильно она тебе сказала. За это можешь не бояться, – воодушевлённо ответил ему Вовка, окрылённый неожиданно свалившей на него удачей.

В это время одно его полушарие мысленно боготворило прекрасную Лару, а второе полушарие подсчитывало, какое он себе жильё и автомобиль может приобрести на эти деньги. Дома он спрятал деньги в книжный шкаф, зная, что в последнее время, кроме него книг в доме никто не читает. Затем он стал выискивать объявления по продаже жилья. Ему был нужен частный сектор, чтобы можно было построить гараж. Но все варианты отпадали, то цена на дом была велика, то не нравился дом. Про доллары он Полине и словом не обмолвился, так же про брегет стойко молчал. Хотел её порадовать, когда полностью осуществит свою мечту. И он, поняв, что вырученных денег мало для исполнения своего желания, решил продать и золотой брегет. Но до этого всё-таки решил поделиться своими мыслями с Полиной.

«Надо вечером обрадовать её, – мысленно подумал он, – покажу ей доллары и часы». Когда вечером они уложили в кроватку маленького Кирилла, Вовка извлёк из кармана за золотую цепь массивный блестящий брегет и стал раскачивать его перед лицом Полины.

– Что это? – спросила она с любопытством.

– Не видишь золотой раритет. Мне его на Новый год подарил Иван Романович.

– Красивый! – загорелись глаза у Полины.

– Сказал, что он принадлежал много лет нашему роду, и у него они хранились несколько десятков лет, – пояснил Колчак.

– Эта вещь вероятно очень дорогая! – взяв в руки часы, восхищалась Полина.

– Я тоже так думаю. Надо специалиста найти и приценится. У меня есть один еврей в ювелирном магазине.

– Он тебе его как лом оценит, – сказала Полина.

– Нет, Арон коллекционер и цену старине знает.

И Вовка тут же вытащил из книжного шкафа толстую пачку долларов.

– Вот эти деньги я получил сегодня у него, за одну маленькую вещичку.

Полина стояла, как вкопанная смотря на крупную сумму американских долларов.

– Не бойся они чистые, – успокоил её Вовка, – здесь тридцать тысяч. Так что дом и машина у нас я думаю, скоро будет, но надо продать и этот брегет. Почин сделан, – похлопал он пачкой долларов по спинке стула.

– Неужели и нам счастье привалило! – уже радостно сказала Полина.

– Похоже, что да, – ответил Вовка. – Я бы давно себе машину взял, но за мной волочится хвост по фамилии Ланин, который думает, что я у него угнал мотоцикл. Он ходит за мной по пятам и вынюхивает. Порт весь облазил, и людей там нанял, чтобы следили за каждым моим шагом. Купи я сейчас машину, у него сразу возникнет подозрение, откуда деньги, а мотоцикл у него был, дороже некоторых машин.

– А ты, что действительно не знаешь про этот мотоцикл?

– Знаю, но совсем немного. Мне известно, что он был у него и однажды в промозглую осень Ланин простился с ним. Он со мной не раз уже беседовал на эту тему. И Надежду просил, чтобы она со мной переговорила. А искать я его не собираюсь. Мне это не нужно. Нам нужно будет хорошо продать этот брегет, но спешить пока не будем. Мало ли что может быть? Знаешь, как в наше время заболел, а денег на операцию нет. Дед наш конечно крепкий мужчина, разве, что спина его достаёт. Не дай бог, конечно, но будем думать, что это проходящее? – задумчиво добавил Колчак. – Ведь у него вторая счастливая жизнь началась с тётей Ирой.

Полина задумалась и улыбнулась:

– У него вторая группа инвалидности, но мне кажется, Иван Романович вечен! Ты заметил, как он вчера ухаживал за тётей Ирой? Прямо лебеди!

– Я думаю, это все заметили, – сказал Колчак. – А как тебе понравилось у них в Осинках? – спросил он у Полины.

– Прекрасно! Природа высшая, хоть и село, но жить там лучше, чем в городе.

– Вот в это прекрасное житьё меня зовёт Серёга.

– А ты, что думаешь?

– Я думаю, нам без мамы будет там тяжело и мне нужно институт обязательно окончить. А потом уж будем осуществлять свои думы.

– Зачем он тебе нужен при твоём прошлом, всё равно тебя с судимостью на педагогическую работу не оформят.

– Не важно, но высшее образование нужно! И ты зря думаешь, что я не устроюсь по своему профилю на работу. Меня уже сейчас могли бы взять на производство, хоть инструктором, хоть тренером. На заводе нет такой унизительной чопорности, как у бюджетников.

Глава 6

В ближайшие дни Колчак из-за своей занятости так и не попал, ни к Деду, ни к брату. Много было работы с монтажом нового портального крана. Обычно столько работы выпадало, когда. Волгу затягивало льдом. Работы в не навигационный ремонтный период было под завязку. Вовка мечтал это лето позагорать на берегу вместо работы, но не получилось. Времени свободного почти не было. Сидеть не приходилось. Мало того Ланин регулярно подсылал к нему на работу машину ППС. Они бесцеремонно бродили по порту заглядывая в разные потаённые уголки, куда мог бы поместится его байк. Ничего не найдя, они выпивали пива в столовой и уезжали восвояси.

В ближайшую субботу, когда Колчак со своим другом и соседом Саней Мареком собирались съездить на рыбалку, в двери раздался пронзительный звонок. Вовка заспешил быстро к двери, чтобы отругать утреннего гостя, который мог разбудить спящего сына. Какого же было удивление, когда перед собой он увидал Гошу Сыромятникова. Этот мужик сидел с ним в КПЗ и ехал в столыпинском вагоне. Визит Гоши удивил Колчака, так как адреса своего он никому не давал. Гоша стоял в добротном костюме, а вот на ногах были надеты обыкновенные шлёпанцы. Колчак сразу нашёл его одёжке определение, «в короне, но без трусов».

– Ты, как меня нашёл? – спросил он удивлённо у гостя.

– Нужда заставит, кого хочешь, найдёшь, – ответил он. – Я помню ещё в КПЗ, ты рассказывал, где живёшь. И знаю, что ты с Лукой в одном доме раньше жил. Тебя тут все знают. Так что найти Колчака, мне не стоило никаких трудов.

– Луки уже в живых нет. Перед Новым годом его завалили на берегу. Фура его заказал. Но сам следом ушёл из жизни, – примерно таким же путём.

– Я знаю эти новости. Земля слухами полнится, – прохрипел Гоша.

– Если ты меня так упорно искал, значит, причина есть? – вопросительно смотрел на гостя Вовка.

– Обули меня вчера на Нобеле. Лепень, дорогой замшевый, туфли новые сняли, золотую печатку с пальца вывернули, и кошелёк кожаный с четырьмя тысячами увели. Мне посоветовали, к тебе обратится. Сказали, что тебя здесь каждая собака знает.

– А кто обул, не знаешь?

– Я сидел в кафе «Бакен» вчера вечером. Был тяжёленький уже. Рядом со мной отдыхали два мужчины моих лет в кругу молодёжи. Предполагаю, что из этой компании молодчиков меня кто-то обул? Когда я выходил, трое с их стола увязались за мной. Не доходя до остановки, сшибли с ног и сделали гоп – стоп. Не ошибусь если скажу, что они местные, с тех краёв. Официантка с ними по-свойски разговаривала, называя всех по именам.

– Тогда найдём, – обнадёжил его Вовка, – ты на машине? – спросил он.

– Частника своего нанял.

– Уже лучше. Я сейчас друга своего дёрну, оденусь и поедем.

Колчак позвонил Мареку, затем быстро оделся и они втроём поехали в кафе «Бакен». Завсегдатаев кафе они сразу вычислили. Это были местные авторитеты Читан и Крон. Колчак с Мареком внушительно переговорили с ними, сказав тем, чтобы их шпана, вернула всё похищенное через час в кафе «Встреча». Читан клялся и божился, что он ни при делах, но похищенные вещи Гоши обязательно отыщут. Колчак с Мареком сели в машину и показали им через стекло на часы. Читан и Крон до смерти были перепуганы появлением ребят с вокзала.

– Какие дела? – спросил Гоша.

– Будем надеяться, что через час, тебе всё вернут назад, – оптимистически заявил Колчак.

– Видишь Гоша, я тебе сказал, что всё найдётся, – обрадовался таксист.

– Сейчас едем в кафе «Встреча», туда они должны всё подвезти, – сказал Марек.

Около вокзала Гоша попросил подождать своего друга таксиста, а они пошли в кафе. В дверях Колчак неожиданно столкнулся с Ланиным, который тоже направлялся в кафе. Ланин вначале окинул беглым взглядом лицо Гоши и, замешкавшись, суетливо протянул ему руку для приветствия, а потом Колчаку. Но тот сделал вид, что не понял его жеста, засунув руку в карман джинсов чем, нисколько не смутил Ланина.

– Колчин, можно тебя на минуточку? – сказал Ланин.

– Можно, – посмотрел на часы Колчак.

Они отошли от дверей и встали около газетного киоска.

– Помоги Владимир найти мой мотоцикл? – начал он упрашивать Колчака. – Я знаю, тебе это раз плюнуть. А я забуду все обиды, нанесённые тобой. Я не стал, тебя грузить, когда ты меня в западню загнал на графских развалинах. Я после этого сам сильно пострадал, а к тебе великодушен был. И я, лично несмотря на твои наглые выходки, включился в твои поиски. И надо сказать, не малую роль сыграл в твоём оперативном спасении.

– Ты знаешь Ланин, что я тебе скажу, – посмотрел вновь на часы Колчак. – То, что милиция меня спасла, я не отрицаю. Но ты не забывай, с моих налогов они получают свою зарплату. Они обязаны людей спасать! А с твоим мотоциклом, я сожалею, но помочь не могу, я тебе не сеттер и не бюро находок, так, что искать твой мотоцикл у меня желания никакого нет. Всё минута закончилась, – постучал пальцем по циферблату часов Колчак. – Меня ждёт старший товарищ в кафе.

Колчак дал ему понять, что разговор окончен.

– Зря ты так со мной поступаешь. Не забывай, я всё-таки власть и твои негативные делишки, могу активно раскрутить, а могу и глаза на них закрыть.

Колчак развернулся и вплотную подошёл к Ланину.

– Ты, что не понял, с кем ты здоровался сейчас? – угрожающе спросил его Колчак. – Это же подполковник УСБ из областного центра, – моментально соврал он. – И, если ты на мне зациклишься, он сделает всё, чтобы ты до пенсии дышал архивной пылью. Это в лучшем случае. Я ему про тебя уже рассказывал и такую перспективу он нарисовал для мента Ланина.

Ланин хотел, что – то возразить, открыв рот. Но так и остался стоять, смотря, как Колчак гордо зашёл в кафе. А сам Ланин, понурив голову не спеша, последовал за ним, где его за столом ждала неизвестная Колчаку компания.

– Это, кто такой? – спросил Гоша, – чего он со мной поздоровался, я его знать не знаю.

– Запарился вот и поздоровался, – сказал Марек, – а кто он такой, тебе Колчак объяснит популярней.

– Мент это, – объяснил Колчак, – самый поганый человек в нашем городе, а может и на земле.

– Кажется, я его вспомнил, – вытер он свою вспотевшую лысину салфеткой. И показал из-за стола, свои голые ноги в шлёпанцах.

– Спрячь быстро свои новомодные туфли? – смотря в сторону Ланина, сквозь зубы процедил Колчак. – Я ему сказал, что ты сотрудник УСБ. Правда, без головного убора ты на Джека Потрошителя больше похож.

– Понял, – быстро спрятал Гоша ноги под стол. – Я его узнал теперь хорошо. Это мент – байкер. Он на своём импортном мотоцикле в частном порядке у нас в посёлке ловил всех, кто с полей тащил не убранный урожай. И срубал с них не хилые бабки. Пугал всех тюрьмой. Бабки клал себе в карман ежедневно. Его у нас Полевым Вороном прозвали.

– Уже не байкер. Простился он по прошлой осени со своим мотоциклом, – объяснил Марек.

– А как тебя Гоша в Бакен занесло? – спросил Колчак.

– Назначил один друг мне встречу, хотел познакомить с женщиной свободной, но я прождал, а они так и не появились.

– А, что это за друг?

– Мишка Плясун, он сам на Нобеле живёт, – сказал Гоша, – говорит, бабок бери больше, и выглядеть должен как синьор. Эта женщина предпочтение отдаёт элегантным мужчинам. Я и оделся во всё чужое. У племянников всё на прокат взял, – одни носки, да трусы мои были. А печатку у соседа Бориса позаимствовал. Они мне всё без претензий дали. Как – никак на серьёзное дело пошёл. Счастье своё устраивать.

– Мне этот Мишка Плясун ничего не говорит, кто он такой? – спросил Колчак.

– Его в городе называют ещё великой свахой, он холостым мужикам и бабам за умеренную цену совместную жизнь устраивает. У него база данных имеется на всех одиноких, хотя сам холостой, – дал пояснение Марек.

– Это, что сутенёр? – не понял Колчак.

– Нет дружище, – Миша Плясун зарабатывает конкретно на сводничестве, и видимо у него эта работа приравнивается к золотой жиле. – выдал свою осведомлённость Санька, – у него всё это легально. Я правда с ним не знаком, но о Мише Плясуне наслышан.

– Ты чего, Гоша холостой? – спросил Колчак.

– Я же со своей разошёлся, когда она меня посадила. А сейчас мне женщина нужна красивая и серьёзная для жизни, а не на ночь. С такими женщинами на улицах не знакомятся, с ними знакомят. Вот мне и сказали, чтобы я связался с этим Плясуном.

– А тебе не кажется, что Плясун тебя и общипал, а не ребята с Нобеля? – спросил Колчак. – Надо с этим артистом познакомиться будет на досуге. Ты ему для сватовства фотографию свою давал?

– А как же, и не одну, – тревожно прохрипел Гоша.

– Короче сейчас дождёмся Читана с Кроном, а там будем решать, я знаю только одно, что эти мужики ребятам с вокзала врать никогда не будут. А насчёт поисков пассии, через посредника, – это дело тухлое, – спокойно сказал Колчак Гоше. – Мужчина не способный найти невесту себе, ждущий, когда ему вагину преподнесут на золотом подносе и, женившись по сомнительному знакомству, счастлив никогда не будет. Может он и будет с ней жить, но свои сексуальные утехи она будет получать стахановским методом на стороне, приделывая своему благоверному мужу ветвистые рога. Если, конечно, жена у такого мужа не фригидная дура, носившая синие чулки.

– Откуда ты всё это знаешь? – недоверчиво спросил Гоша.

– Общался с умудрёнными жизнью людьми и книг много прочитал, – ответил Колчак. – Ты вот под венец собрался, а работа у тебя есть? Как жену будешь содержать?

– У нас в посёлке бесполезно искать работу, – озабоченно вздохнул Гоша, – но у меня большое хозяйство. Скот, птица, огород. Мать старуха уже не в силах работать по двору. Ей помощница нужна.

– Гоша да с твоей физией в любое охранное предприятие можно сунуться, с ногами и руками возьмут, – дал совет ему Марек. – Банк, какой-нибудь охранять, или ювелирный магазин, к примеру.

Гоша обиженно посмотрел на Марека и спросил:

– Ты, что шутишь. Я ходил в хозяйственный магазин. Хозяин магазина мне сказал, что моя внешность только клиентуру будет отпугивать. Посоветовал, устроится на КНС оператором – лаборантом, там говорит, специалисты вроде меня нужны. Я спросил, где она находится, и на следующий день утром сел в автобус и поехал в сторону Неклюдова. До, сих пор не могу этого завмага выловить, я бы его отвёз сам лично на эту КНС и окунул туда головой. Он бегает от меня, корявый пень.

– Что работа тяжёлая? – посмотрел на него Колчак.

– Вот и ты за то же. Ты хоть знаешь, что такое КНС?

– Откровенно говоря, не знаю, но думаю с наукой связано, если предлагают должность оператора – лаборанта.

Гоша бросил в сторону Колчака и Марека обиженную улыбку. Поняв по их выражению лица, что они, на самом деле не знают, что такое КНС.

– Науки там хоть отбавляй, скачивать не успевал бы. КНС – это канализационная насосная станция, которая городское говно перекачивает, – пояснил Гоша. – Всё равно мне попадётся, этот хозяйственник. Я прямо в магазине накормлю его гвоздями.

– Марек с Колчаком не знали, смеяться над рассказом Гоши или успокаивать его неожиданно вспыхнувшее негодование.

– А где этот магазин? – еле сдерживая улыбку, спросил Колчак.

– На Ленина, напротив цветочного магазина.

– Так это же магазин Арбуза Беркута, – воскликнул Марек. – Этот хозяин родственник Колчака и живёт он в нашем доме, – тыкая Гошу в плечо, разъяснил Марек.

Колчак, с трудом сдерживая смех, посмотрел на Гошу, и чтобы окончательно не рассмеяться, закрыв на половину лицо ладонями, сказал:

– Гоша ты на него не обижайся? У нас во дворе все пацаны и мужики с юмором. А вот гвоздями ты бы его никогда не накормил, он сам любого накормит. Тебе я могу пообещать только одно, если ты действительно хочешь устроиться в этот магазин, считай себя уже оформленным. Магазин этот не его, а матери. У неё их несколько. Но кадровые вопросы Арбуз решает. Меня он не зовёт к себе. Заработки там низкие, а в охрану я никогда не пойду, хотя платят там больше, чем продавцам.

Глава 7

Гоша, услышав приятную информацию, закопал гнев, оставив на своём лице отпечаток услады.

– Ещё – бы вещи с деньгами возвратить, совсем бы хорошо было, – мечтательно произнёс он.

– Я думаю, найдём, – успокоил Вовка Гошу.

К их столику, уставленному бутылками пива, подошла, официант и поставила бутылку коньяка.

– Мы этого не заказывали, – выпучив на неё глаза, сказал Марек.

– Это вам просили передать с соседнего столика, – она кивнула на стол, где сидел Ланин со своей компанией.

Колчак бросил свой взгляд, на тот столик, где Ланин махал ему рукой, и как ему показалось, ехидно улыбался. Вовка обратил внимание, что в центре их стола лежал ворох купюр, разных достоинств.

– Пижоны липовые, – скривив рот от злости, тихо произнёс он. – Я эти помои пить не буду, – сказал он своему другу, но Марек уже разливал коньяк в фужеры.

– Брось ты Вовка харчами перебирать, не всё же ментам на наши деньги пить, и мы должны когда-то за их счёт выпить. Это даже очень аппетитно и приятно! Вот попробуй, – подвинул он фужер Колчаку. – Я уверен, – тебе понравится!

– Тогда повернись и мило улыбнись ему, он смотрит на наш столик, – взял в руку Колчак фужер.

Марек поднял фужер, повернулся к Ланину, зверски оскалился и выпил коньяк. Затем поцеловал фужер и нагло улыбнулся Ланину.

– Может бутылку молока ему заказать в благодарность, – съязвил он.

– Не надо грубить, он же не один сидит, – пресёк его Колчак.

Следом выпил коньяк Гоша.

– А ничего, вкусный, – оценил напиток Гоша, – где бы я ещё коньячку испил.

– Ты можешь его пить весь. Тебе его Ланин прислал, когда узнал, что ты подполковник УСБ.

Вскоре появились в зале кафе Читан и Крон, в руках у Крона был целлофановый пакет, в котором лежали все похищенные вещи Гоши. Он протянул пакет Колчаку, а Чита перед ним положил на стол золотую печатку и портмоне.

Гоша в первую очередь открыл кошелёк. Деньги оказались на месте. Гоша довольно хмыкнул. Компания Ланина вместе с ним наблюдали за этой сценой.

– Присядьте вы, – показал Колчак им на свободные стулья, – не светитесь во весь рост, тут неподалёку менты отдыхают.

Гоша мигом нанизал на палец печатку.

– Теперь я спокоен, – обрадовано сказал он и подозвал официантку, заказав ей две бутылки коньяка и закуски.

– А где вы здесь ментов видите? – обвёл взглядом полупустой зал Крон.

– Вон видишь столик у стойки бара, где бабки, как навозная куча лежат, – не поворачиваясь в ту сторону, сказал Марек.

– Это не менты, я их почти всех знаю. То, что в белом свитере с залысинами, – это Владыка, – авторитет с областного центра. Рядом с ним, в очках Труба, – его правая рука, – он наш, со Стекольного микрорайона, а молодой парень – это ветеринар молодой Шах. У него своя частная ветлечебница на племенном заводе.

– А, что – это за Владыка? – Откуда такой авторитет взялся? – я вроде всех авторитетов в Нижнем Новгороде знаю, но о таком не слышал.

– Я сам толком не знаю, слышал, что он пятнадцать лет за убийство врача отмотал. У него команда хорошая. Одни головорезы с битами и топорами орудуют, но заправляет всеми Труба. Они весь город под себя подмяли, двух директоров завода замочили, а на скамью подсудимых посадили вместо себя пушечное мясо. По правде сказать, и говорить про них страшно, – с опаской тихо прошептал Крон, – а четвёртого я не знаю. Репа знакомая, – а кто такой не помню.

– Четвёртый это мент поганый, по кличке, – как Гоша не скажет – Полевой Ворон, – внёс ясность Колчак.

– Не знаю, – замотал головой Крон, – всех больше я Трубу знаю, я с ним на пятой зоне вместе был.

– Давно?

– Шесть лет назад.

– И как он там жил?

– Срок у Трубы всего год был. Показать себя с дипломом финансиста он не успел. Хотя жить там можно было неплохо. Пахан зоны свой в доску был. Труба там мало находился, как и я тоже. Но слушок шёл что он отчёты в бухгалтерии колонии неоднократно помогал подбивать. Мы с ним оба под амнистию попали. И зону покидали вместе.

– Так, чего ты с ним не поздороваешься?

– Мы вместе с Читаном пять минут назад с ним в туалете здоровались. Он даже нас к столику своему приглашал, но у меня нет никакого желания входить с ним в тесный контакт. Здравствуй и прощай вот и всё моё общение с ним.

– А на пятёрке, Жору Хлястика ты знал? – допытывался Колчак у Крона.

– Жора Хлястик и был паханом, – раздражённо отозвался Крон. – Что ты меня расспрашиваешь? Думаешь, я не знаю, что он твой родственник. Кроме этого, я знаю, что ты тоже сидел после меня на пятёрке. В наших кругах мы все друг о друге знаем, даже пацанята школяра въезжают в биографии авторитетов.

– Вот это и плохо, что они кумиров ищут себе среди отрицательной публики. Не каждому дан талант блатовать. Когда начинают все изображать из себя блатарей, из нашего общества получается такая гремучая солянка. Смотришь, один наглый беспредел творит, другой со слабым сердцем дятлом заделался, а люди с фатальной начинкой, в жмурпоход отправились навечно. Ладно, не обижайся, давай выпьем? – предложил Колчак, – и вы расскажите, где пропажу нашли.

Гоша в это время незаметно уже переобувался под столом, оставив там свои шлёпки. Когда они выпили, Колчак пригласил Мареку выйти в туалет.

– Слушай Саня, ты сидишь вполоборота, поглядывай за ними иногда. Они хоть и сидят тихо, но мне не нравится, что спину мою нагло прожигают.

– Я это заметил и сам косяки изредка на них бросаю. То, что они тебя фотографируют, это точно. Всех больше любопытства проявляет Труба. Я про него слышал, но вижу в первый раз.

– Да и я краем уха слышал. Если стекольный завод под ним, значит, за этим Трубой и Владыкой стоят плохие, но с мощными рычагами люди. Наверняка они знали Фуру и Боровика. Стёкла, они часто грузили с лабы. Мне, откровенно говоря, не хочется в это говно лезть, но я не люблю людей блатней себя, которые явно хотят показать свой гонор. Вот теперь я понимаю покойного Луку, почему он в тему порядка в городе хотел вписаться. Он знал много чего, просто не успел мне до конца всё рассказать. Жалко Юры Лба нет, он бы весь город за Луку вверх ногами поставил. Я хоть его и не знал, но от старшего брата много наслышан о дерзости старшего Волкова.

– Теперь то ты понял, о чём мы с тобой говорили, когда ты освободился? – спросил Марек.

– Куда уж ясней, – но я остаюсь при своём мнении. Если наглядно будут при мне наглеть, заполучат скандал. Меня они никогда не посмеют тронуть, даже если их опекает милиция.

– Не только тебя, они всю нашу округу побояться задеть, несмотря, что у них все бритоголовые качки. А вот этого ветеринара, я не знаю, откуда он взялся.

– Тебе же сказали из племенного завода, – лечебница своя.

– Там вроде крутизны никогда не было, как я помню.

– Саня, что ты наивный какой? – может, он вылечил чью-то собаку или кошку, вот и отмечают сегодня. Всё очень просто! Ладно хватит базарить, пошли за стол, – дёрнул Вовка за рукав Марека.

Когда они вернулись в зал, то увидали за их столом сидит Труба и беседует с Кроном, а Гоша, без аппетита ковырялся вилкой в салате.

– Вы меня извините, что я вторгся в вашу арену? – сказал он Мареку с Колчаком, но при этом свой взгляд не отводил от Колчака. – Дружков вот старых встретил, не знал, что они знакомы с тобой, – сказал Труба, освобождая место Колчаку.

– Сиди, – приостановил его Колчак пальцами за плечо, – по правде сказать, я и тебя не знаю. Вижу в первый раз, – ответил ему Колчак.

– Может, приходилось слышать Валера я, Труба, – он поправил на переносице очки.

– Нет, – коротко отрезал Колчак.

– А Ганса, Жёлудя, Хауса, знаешь? – он беспрерывно кидал взгляды на Гошу.

– Зачем мне кого – то знать. Мой девиз «Пускай меня все знают!»

– Резонно и, сдаётся мне, что твой девиз неплохо действует. Сам понимаешь, ты меня не знаешь, хотя меня знает братва и в Нижнем Новгороде, а я тебя знаю.

– Удивительного ничего нет, ты за одним столиком сидишь с гребнем пархатым.

– Ты это о Лане, так говоришь? Не подумай он нам никто. У вас я вижу, тоже не простой мужчина сидит, – кивнул он на Гошу. – А Ланин всего-навсего попросил у нашего Паренька выторговать ему экзотическую кошечку для охраны дома, а у Паренька их две. Паренёк, – это погоняло, молодого мальчика, что за нашим столиком сидит, – показал на ветеринара Труба. Сделка состоялась, вот Ланя, сегодня и банкет по этому поводу устроил. Обмывает свою киску.