Охота на охотника

Нас встречали, показали, куда ставить машины, – и сразу на разгрузку. Кухню вручную откатили под навес. Там повар с помощниками сразу начали смазку отмывать. Овечкин, которого замом по тылу назначили, да он и был ротным старшиной, принимал припасы. Патроны уже расходились, ящики вскрыли, внутри по два цинка, медикаменты – трём санинструкторам и одному фельдшеру в звании старшины. Он у нас главный медик. Карповский с удовольствием осмотрел меня и сказал, что теперь хоть на человека похож. Ну а пока суета стояла, я на мотоцикле снова уехал. Никто остановить не успел.

На самом деле отъехал я недалеко, устроился в лесном овраге, убрав мотоцикл, и занялся делами, которыми не смог бы заняться на хуторе. А именно: приготовить оружие к бою. У меня даже пистолет в кобуре не почищен. И поглядывал по сторонам. Карповский своих людей разослал в разные стороны, на разведку, по пять бойцов при младшем командире, могут на меня наткнуться, чего я бы не хотел. А вообще, большая часть окруженцев уже схлынула, остались лишь те, кто задержался по разным причинам, и раненые.

Это я к тому, что засёк движение между деревьями и, перемещаясь ближе, от дерева до дерева, обнаружил шесть девушек и пожилого бойца. Медики: две девушки в форме командиров – военврач третьего ранга и военфельдшер; четыре в форме сержантов – медсестры, скорее всего, и боец-санитар, как я его определил. Оружие только у командиров. По крайней мере, кобуры на положенных местах имеют. Идут усталые, заморённые какие-то. Без вещей, только у санитара и шинелька, и вещмешок имелись.

– Кхм, – прочистил я горло и, когда те зашуганно остановились, две так даже присели, поздоровался: – Доброго утра, девушки!

Военврач быстрее пришла в себя. Осмотревшись, кинула на меня быстрый взгляд и спросила:

– Лейтенант, наши далеко?

– Далеко. К Слуцку уже почти отошли. Это я о передовой. Если о тех, кто попал в окружение, как и мы, то тут недалеко хутор. Там бойцы восстанавливаются, много раненых, ваша помощь пригодится. Скоро как раз обед на кухне готов будет. Если поспешите, вас встретят и накормят. Кстати, разрешите представиться: лейтенант Павлов, направлен служить в Сорок Вторую стрелковую дивизию, но назначения получить не успел.

– Мы тоже из Сорок Второй, из медсанбата, не успели эвакуироваться. Последними были, – пояснила военврач. – Хорошо, спрятаться успели, вот только сегодня нагонять пошли.

– Дима, вы меня не помните? – спросила военфельдшер. – Мы вместе приехали на поезде, в Бресте на вокзал сошли.

– Простите, я командовал участком обороны в крепости, попал под разрыв снаряда, завалило обломками кирпичей. Получил по голове. Я ничего не помню до этого момента. Заново родился, как откопали. Как зовут, из документов узнал. Идёмте, я покажу тропку, там сами дойдёте. Я пока занят. Если обо мне спросят, скажите, через час буду. Готовлюсь долги раздать.

Дальше проводил их до тропинки на опушке, указал на крыши вдали – мол, туда идите, – и медики вскоре ушли, а я вернулся в овраг и продолжил. До их появления я успел почистить свой пистолет от нагара, вскрыть ящик с патронами к нему и зарядить оба магазина. Потом вскрыл ящик с ППД, теми, что с дисковыми магазинами, и начал счищать консервационную смазку. Нанес оружейную, снарядил диски.

Вот чёрт, как же не хватало третьей руки! Сложное дело, но десять дисков снарядил, подобрав, чтобы подходили. Восемь к одному автомату и два к другому. Его я тоже почистил. Тут как раз и заметил движение. А как отправил медиков, продолжил: одну СВТ с оптикой подготовил, снарядив магазины, один ДП, убрал в коробку снаряжённые диски к этому ручному пулемёту. Момент зарядки – не простое дело. Ну и под конец набил специальной машинкой четыре ленты для максима, его тоже подготовил к бою. Ещё два нагана почистил и снарядил, три десятка разных гранат – и решил, что хватит пока, и так час прошёл.

Потом подготовил два вещмешка. Один за спину, на бок ППД, и второй вещмешок на грудь. После чего достал мотоцикл и покатил обратно к хутору. А там суета. Встретили нормально. Оставив мотоцикл у одного из грузовиков, узнал, в чём дело. Одна из групп пограничников, проводившая поиск, наткнулась на наших. Причём своих – тоже погранцы были, смешанная группа. И там нашелся батальонный комиссар (да, у погранцов свои политработники тоже были), он и принял командование как старший по званию и приказал уходить – через час должны выйти.

Раненых и часть медиков оставляли тут. Овечкин как раз наблюдал, как повар котлы моет, чтобы вторую партию блюд начать готовить (это ротная кухня, на сто тридцать человек, а нас тут почти триста), и я приказал ему отыскать и построить всех бойцов и командиров из Сорок Второй стрелковой дивизии. Другие не интересуют.

Когда построили, я сообщил:

– Товарищи бойцы, мне стало известно, где сейчас находится наша дивизия. Она с боями отступает на линию Бобруйск – Слуцк, там и будем её искать. Выходим, как медики дадут добро. Теперь по личному. Я помню добро, воинскую отвагу и честь воина. И также хорошо помню, как меня извлекли из завала, как лечили, как помогли и выносили из крепости. Спасли, по сути. Старшина Овечкин, два шага из строя!

Тот в строю стоял – я велел встать, когда все построились. После чего, подойдя, известил громко, чтобы строй бойцов слышал мои слова (а из нашей дивизии тут было сто тридцать семь бойцов и четыре командира, себя и старшину я считаю):

– Старшина Овечкин за беспорочную боевую службу и спасение своего командира награждается наручными часами, а также получает личное оружие.

Я достал из вещмешка, что висел за спиной, кобуру с наганом, тут и портупея была, а также трофейные часы, и вручил старшине. Второй вещмешок и автомат лежали в сторонке. После этого Овечкин, отдав честь, вернулся в строй. А оружие нужно было выдать, ремень у того пустой, подсумки для винтовочных обойм пустые, и всё.

Потом вызвал того бойца, что помогал идти к Бугу. Ему выдал наручные часы, банку консервов с ветчиной и пачку галет. Там сто грамм выходило. Также тем бойцам, что меня откапывали (а я всех помнил), выдал по банке консервов и пачке галет. Для оголодавших бойцов это была лучшая награда.

Как я отметил, это произвело впечатление и подняло мой авторитет. Тем более я сообщал, за что конкретно награждаю. Опустевший вещмешок я отдал старшине, ему уж точно пригодится. Тот уже нацепил кобуру, ремень портупеи перекинул через плечо, часы надел и был доволен. После этого перед строем приказал ему составить списки вещевого имущества бойцов, чего не хватает, вплоть до шинелей, и представить мне, заодно тетрадь и карандаш выдал. После этого распустил строй.

Затем посыльный, что терпеливо ожидал минут пять, отвёл меня к группе командиров, там и военврач была. Козырнув, я представился. Комиссар сначала спросил, где я был.

– Долги готовился раздать и раздавал, товарищ батальонный комиссар. Товарищ комиссар, разрешите обратиться к лейтенанту Шаблину?

– Разрешаю.

Повернулся к тому:

– Я говорил, что должен тебе за тех пленных немцев и грузовик, а я обещания держу.

– Так ты же продовольствия…

– Ты не уводи тему. То для всех, а тут чисто для тебя. Значит, держи пилотку, командир без головного убора не должен быть. Теперь ППД. Он теперь твой. И этот вещмешок. Тут всё, что нужно командиру. Бритвенные принадлежности, запасное нательное бельё, мыло трофейное, полотенце. Немецкий котелок с кружкой и ложкой, две банки немецких консервов и пачка галет, ну и запасной диск к автомату, триста патронов и две ручные гранаты. Это всё, что уместилось. Владей, и спасибо, что просьбу выполнил.

Вещмешок, который ранее на груди висел, я передал новому владельцу. А побриться ему нужно, щетина отросла. Как и другим. Хотя у меня тоже колется – похоже, Дмитрий уже брился, – но не так заметна: щетина светлая и на коже слабо видна.

Дальше слово взял батальонный комиссар, что соответствовало званию армейского майора, и поставил задачу. Оказывается, две группы пограничников атаковали немецкий обоз и, частично перебив возниц и частично разогнав, захватили восемь повозок. Разгрузив (там какое-то инженерное имущество было), их пригнали сюда. Плохие новости: уцелевшие обозники уже должны нажаловаться, а по следам найти наше укрытие несложно. Скоро можно ожидать гостей. А майор радовался тому, что есть на чём вывозить кухню, ну и раненых. Поэтому и был отдан приказ готовиться к выдвижению.

– Нет, – хорошенько подумав, сказал я.

– Что значит «нет»?! – с грозным видом нахмурился майор.

Карповский морщился, но не возражал, он отлично знал этого политработника, они из одной комендатуры, поэтому не возражал. Пусть своими командует, а я армеец. В общем, уходить я не желал. Не так сказал, уйти мы уйдём, сразу, как эта банда свалит, но под командование этого хмыря я не пойду. Да сразу было ясно, что ничего путного с ним не будет. Погибнем, или нас рассеют и пленят. Я-то ускользну, но терять бойцов, над которыми взял командование, не желаю.

– Это означает, товарищ батальонный комиссар, что вы можете забрать подчинённых вам бойцов и командиров и уйти, я даже кухню вам отдам, но я и мои бойцы, все из Сорок Второй стрелковой дивизии, останутся тут. Товарищ военврач голоса не имеет, она из той же дивизии и находится в моём подчинении.

– Лейтенант, вы что, с ума сошли? – Тот, похоже, не верил своим ушам, меня это даже позабавило. – Это приказ!

– Как бы вам вежливо и тактично ответить?.. А, вот. А мне насрать. Вы никто, и звать вас никак. Своими пограничниками и командуйте.

– Арестовать! – задыхаясь от ярости и покраснев лицом, выдохнул тот. – Под трибунал!

– Давай, рискни! – В руках у меня тут же появилась граната Ф-1, и я выдернул кольцо, удерживая скобу одним мизинцем.

Политработник смотрел на гранату, как кролик на удава. Да и не он один. Карповский же, вздохнув, объяснил своему командиру:

– Товарищ Гордиевский, лейтенант Павлов контужен и потерял память. Он лично попросил следить за ним и указывать, если он будет вести себя не так, как положено красному командиру. Лейтенант, уберите гранату и объясните свои мотивы. Ваше «не хочу» – это не объяснение.

Демонстративно вернув кольцо на место, что вызвало у некоторых вздохи облегчения, я повесил гранату за скобу на ремень и сказал:

– Уже все в курсе, что я потерял память, я не могу её пока восстановить, поэтому собираю сведения от кого могу. Поговорил я и с немцами, взятыми мной в плен. Как-то вопрос зашёл о советских политработниках. Немцам сверху спустили приказ расстреливать на месте при выявлении жидов, комиссаров, работников НКВД и пограничников. Немцы педанты, они исполняют приказы неукоснительно. Однако от политработников немецкие офицеры в полном восхищении и в восторге. Они их очень хвалят. Сейчас объясню причины, на примере. Допустим, двигается пехотный батальон вермахта и натыкается на наспех выстроенную оборону русских. Откатившись, те готовятся дать координаты артиллерии, миномётчики тоже миномёты готовят, в общем, обычная работа по подготовке к вскрытию обороны. А тут из окопа выскакивает командир со звёздами на рукавах, с пистолетом, и с криком бежит на немцев. За ним волной, с винтовками в руках, выбираются бойцы и бегут следом, блестя гранями штыков. Представили ситуацию?

– Ничего необычного в этом не вижу, – пожал плечами комиссар. – Я сам в Гражданскую так в атаки ходил.

– А для немцев это дико. И сейчас не Гражданская, воюют по другим нормам. Они уже знают привычки политработников и встречают нашу атаку как надо, огнём пулемётов, а в пехотном батальоне вермахта их много. Причём комиссаров стараются не задеть: если он упадёт, бойцы залягут, и тогда предстоит долгая перестрелка. Солдатам строго-настрого приказано стрелять его одним из последних – и атака остановлена, захлебнулась в крови. Немцы добивают штыками раненых, идут занимать пустые окопы. Там, где те, вскрывая оборону, обязательно бы понесли потери, они легко уничтожили обороняющихся и идут дальше. И таких случаев было множество, немцы в восхищении от того, как советские политработники помогают вермахту уничтожать кадровый состав Красной армии и открывают им дорогу. Это показания пленных, я передаю их слово в слово. Правда, стоит отметить, что не все политработники такие, не все. Опять же со слов пленных немцев, были два комиссара, обеспечивших крепкую оборону, немцы кровью умылись. В одном месте сутки не могли сбить наших с позиций. А не обойдёшь: наши, когда немцы на сто метров подходили, поднимались в контратаку, отбивая её, собирали с убитых немцев оружие и патроны (своё уже закончилось) и снова уходили в укрытия. До последнего защитника стояли. Командовал ими полковник, немцы не разбираются в ваших чинах. Вот этим двум политработникам – они погибли – я бы в ноги поклонился, выказывая своё уважение. Они заслужили. Поэтому пока мы тут общались, я прикидывал, к какой категории вас отнести. Вы не чета тем двум комиссарам, к которым немцы отнеслись с уважением и даже похоронили с воинскими почестями. Они уважают хороших и достойных воинов. Вы из тех, что поднимают бойцов в бессмысленную атаку, и погубите их с лёгкостью. В душе ничего не дрогнет. Поэтому и говорю. Своих забирайте, а моих трогать не сметь! Тем более мне за это ничего не будет. Я до своих дойду, а вы гнить где-то в бурьяне будете. Мёртвые не жалуются и рапорты не подают. В этом и причина моего отказа. И другого решения вы не услышите, нам с вами не по пути.

Этот батальонный комиссар Гордиевский меня прекрасно услышал и, поглядывая на гранату, висевшую на ремне, только пожал плечами. Что с контуженого взять?

Они забрали все повозки и кухню, раз сам предложил, и убыли. Почти восемьдесят пограничников. Удивительно, но факт: играя словами, стараясь не обидеть комиссара, Шаблин отказался уходить со своими бойцами. А Карповскому делать нечего, только козырнул и пошёл приказ выполнять.

Так повозки и кухня убыли в тыловой колонне пограничников. Двух коней, что у них были, для кухни использовали. Только одну повозку оставили и раненых. А оставшиеся припасы честно пополам поделили. Так получилось, что я стал старшим командиром, Шаблин замом, и не без интереса смотрел, что будет дальше.

Убедившись, что прилипалы ушли, по сути, ограбив нас, я стал отдавать приказы:

– Товарищ военврач. Раненых подготовить к транспортировке, если есть срочные операции, то начинайте. Через два часа мы уходим. Те, кто захватил обоз, не думая привели его сюда, и по следам тут скоро будут немцы. Поэтому стоит поторопиться. Да, подготовьте список медикаментов, которые вам нужны, постараюсь добыть. Старшина Овечкин, вы остаётесь ротным старшиной, считайте всех оставшихся ротой, включая раненых. Бойцы конвойного батальона как отдельный взвод. Для вас – принять новую трофейную полевую кухню, очистить от смазки и начать готовить обед. Дальше, в том дальнем лесу на полянке три лошади – судя по оборванным постромкам, или из погибшего обоза, или артиллерийские. Больно крупные. Две лошади ранены. Послать бойцов и привести сюда. Найти коновала, чтобы начал лечение. Двух коней в повозку, одного в кухню запряжёте. Подготовьте всё к вывозу. Будем использовать грузовики, потом их бросим. Лейтенанту Шаблину – сформировать из бойцов подразделения, поставив командовать оставшихся командиров. Стрелки – в отдельную роту, четыре стрелковых взвода и хозвзвод. Артиллеристы и остальные – в отдельный взвод. Медики отдельно. Всё, расходимся. Старшина, список с тем, что необходимо бойцам, составил?

– Да, товарищ лейтенант, вот он.

– Хорошо. Поищем. А пока работаем. Не стоим.

Командиры разбежались, работы хватает. А я трёх коноводов, опытных лошадников, повёл на поляну. Лошади ещё там были, зашуганные чуть, в руки не давались, так что бойцы занялись ими. Одному передал кухню (достал на краю поляны с другой стороны кустарника, без свидетелей), так что тот сразу запряг целого коня и покатил к хутору.

Основные приказы отданы, а мне еще нужно людей одеть, снарядить и вооружить. Ну и средства транспортировки. Грузовики бросим. Повозки или телеги нужны. Минимум пять, а лучше десять. Что ж, поищем.

Я по-честному вернулся с лошадниками и вскоре увёл людей с хутора. Наблюдателя оставил, тот потом сообщил, что немцы только через три часа появились, вышли цепью из леса, покрутились и укатили. Их там три грузовика с бронетранспортёром было.

А на новом месте, в пяти километрах от хутора, у озера, в роще слегка дымила кухня. Бойцы спали, спал и я. Готовился к новому ночному вояжу. Снова придётся посетить те склады, то ли корпусного, то ли армейского подчинения. Уснул поздновато, время третий час шёл, но ничего, мне хватит. Уже всех предупредил: следующей ночью двинем к своим. Надеюсь, за эту ночь успею всё сделать.

Разбудили меня вовремя, как раз темнеть начинало. Большинство бойцов уже отбыло ко сну, наблюдатели и секреты выставлены, чтобы врасплох не застали. На весь отряд всего два ручных пулемёта, их на постах установили, и больше ничего серьёзного. Не страшно, исправлю. Получив миску с кашей от дежурного по кухне, завтрак, поел, даже лепешка была, повар напёк. Он остался, погранцы своего повара использовать будут. Если он есть. Причём ту кухню увели, где уже готовилась очередная партия блюд. Да не важно.

Я для начала проверил с дежурным младшим командиром, как охранение, оставил его за старшего – сержанта Демидова, Шаблин спал, – отбежал километра на четыре, достал «Шторьх» и взлетел. Не хотелось терять время. До тех складов у Бреста было километров десять, и долетел я быстро. Сел в километре, дальше просто побежал.

Хм, немцы о кражах знали, новые замки на створках, охрана усиленная. Ну-ну. Проникнуть на территорию и снова вскрыть створки удалось легко. Дальше стал комплекты формы набирать, шинелей две сотни, включая командирские, фурнитуру, нитки с иголками. Вязанки сапог. Даже ремни и подсумки. Да всё, включая каски, котелки и кружки с ложками. А то ели по очереди, посуды не хватало.

У меня двадцать пять тонн свободного места в хранилище. А что, двенадцать было, тринадцать получил, когда два грузовика с припасами и кухней передал. Вот и освободил. Дальше – оружейный склад, где взял двадцать ППД-40, пятьдесят карабинов Мосина, двадцать СВТ, тридцать ручных пулемётов ДП, два станковых пулемёта Максима. Ну и патроны с гранатами. Всё, полное хранилище.

Вернулся я к месту стоянки таким же образом – сел за три километра, дальше добежал и сложил все, что набрал, в сторонке, в другом овраге, отдельно. Утром передавать буду. Также достал медикаменты по списку Воронцовой – это фамилия военврача. Даже пенициллин выложил и шприцы. Медикаменты накрыл брезентом. Ну и снова к самолёту – и обратно взлетел.

На обратном пути я заметил стоянку трофейной советской техники, захваченной немцами, вот и пробрался на территорию. А там чего только не было. Сначала увёл новенькую эмку в кузове цвета хаки. Редкая вездеходная. Потом новенькую полуторку с крытым кузовом. ЗИС-5 – одну целую машину нашёл, и новую, однако на тенте кузова белые круги с красными крестами. Санитарная. Правда, кузов как кузов, подвесных коек, чтобы перевозить раненых, нет. Всё равно забрал.

Тут приметил совершенно новый БА-10М, причём с полными баками, боекомплектом, замок на пушке и пулемёты на месте. Машину сюда явно своим ходом пригнали, и стояла та у казармы охраны. Пять с половиной тонн. Пригодится. Прибрал. А следом Т-40, плавающая танкетка – нужно иметь что-то с гусеницами, а тут ещё и плавать умеет, и весит пять с половиной тонн. Правда, пушка стояла в двадцать миллиметров, боекомплекта нет, и у меня такие снаряды отсутствуют. Ничего, прибрал.

Да, танки и бронемашина закрыты были, но я нашёл спецключ для открытия, даже два. Вроде хватит, но ещё новый легковой мотоцикл Л-300 прибрал. Места осталось семь тонн. Поэтому я направился к арт-системам, но в стороне приметил ряд полевых армейских кухонь. Прибрал одну новую советскую на три котла, из чугуна, с двумя духовками. Здоровая дура, весит тонну шестьсот. Судя по прицепному устройству, буксируется грузовиками. Полуторка вряд ли утянет, тяжёлая, а ЗИС сможет.

Потом поискал среди рядов пушек и убрал две сорокапятки, на резиновом ходу, внутри наполнитель, и одну пушку в пятьдесят семь миллиметров. Искал её и нашёл. Замки и прицелы на месте. Орудия брал без передков. Точнее, одна его имела, отчего вес повысился на полтонны. Её своему отряду передам. Серьёзное орудие всё же должно быть.

Потом к ящикам, долго искал, полчаса, но нашёл всего шестьсот снарядов к танкетке. Дальше поискав, нашёл, где складированы бочки с топливом. В основном пустые, но нашёл с бензином и парочку с моторным маслом. Вот ими и заполнил оставшееся место.

Далее, посетив свой отряд, но не сообщая о себе, выложил пушку с передком, двадцать ящиков со снарядами. Подумав, и кухню тоже – надо немецкую найти, её хоть лошадью транспортировать можно будет. Снова поднялся в небо и полетел прочь, с высоты ведя разведку. Искал немцев. Хм, приметил лошадей и повозки. Обоз, причём брошенный, рядом никого. Это нам пригодится.

А искал я именно небольшую группу немцев, десятка два, что стоят отдельно и будут годны для вызова демона. Уже другого. Тут стоит пояснить. Работал я со слабыми демонами, только с ними можно вот так на скорую руку сделанной пентаграммой работать, не вырвутся. А те, что посерьёзнее, перейдут и не заметят, и меня же первым схарчат.

У демонов это идея фикс, призывателя съесть. Причём не только душу, а и в прямом смысле. Так что тут нужен специальный зал и мощная пентаграмма, а не то, что я делаю. У демонов своя специфика перемещений, и купол, что накрыл этот мир, мной и накрытый, им не мешал. Но они слабые.

Я собирался вызывать демона, прозванного воришкой. А он больше ничего не умеет, но заказ выполнит любой. А что, говоришь чётко, что нужно, он по названию открывает микропортал и утаскивает эту вещь из другого мира. Причём даже не зная, что за мир и что за вещь. Платишь за работу душами. Это обычная плата. Так вот, я много что хочу заполучить из космического мира.

Нашёл я такую группу – взвод велосипедистов, стоявших на ночёвке у речки. У Кобрина. Правда, сел не у них, а рядом с другой пехотной частью, увёл там кухню. Такую же, как у нас. Кстати, у кухонь тоже передки были, тут с передком забрал. Дальше добежал до велосипедистов, сняв часового и прибрав один велосипед получше, после этого, стараясь не разбудить остальных, стал резать пентаграмму.

Час – и готово, не на песке, выше от берега поднялся. Срезал дёрн и работал на почве, трамбовал. Тут другая пентаграмма. Не та, что для ментального мага, но тоже довольно сложная. После этого принёс часового. Вырубив ещё двоих, принёс и их. Дальше кровь сливал и убил двоих, тут подольше стоит с демоном пообщаться. Говорил негромко, неважно, какая громкость, главное – правильно сказанная ритуальная фраза. Наконец Клоп (я так звал этого демона, он в виде паука был, только размером с добермана) появился.

– Что тебе, человек? – проскрипел он жвалами.

Всё же разбудил кого-то. Я обернулся, на стоянке зашевелились двое, поэтому быстро сказал:

– Пользованный ручной полицейский станнер шестого поколения модели «Вуспер», без привязки, с полным зарядом батарей. Плачу одну чужую душу.

– Две. Сложный мир для призыва.

– Согласен! – воскликнул я и тут же швырнул одно тело, души двух других ушли в качестве батареек. – Аванс.

У меня в ногах тут же появился станнер. Я присел – позади крики стояли, тревогу подняли – и, выдернув станнер из кобуры, облучил всех немцев одним движением руки узким лучом. Всё стихло.

Почему я взял пользованную модель? Так она сразу готова к бою, не надо вскрывать заводской бокс, готовить оружие. Всё в доли секунды происходило. Да ещё когда я ухватился за рукоятку, оружие автоматически приписалось к моей ДНК, теперь только я смогу им пользоваться. Видимо, Клоп его из какого-то ломбарда тиснул. Ну и ещё я радовался тому, что демон всё же пробивается через купол, и это хорошо. А пока, сунув станнер в один карман галифе, кобуру в другой, я бросился к соням. Ухватил одного немца за руку, взвалил на загривок (вот тяжёлый!) и, подбежав к пентаграмме, закинул жертву внутрь.

– Оплата принята, – подтвердил демон.

– Сейчас оплачу чужой душой вопросы.

Сбегав за следующим немцем, я закинул в пентаграмму и его и начал задавать вопросы:

– Ты можешь меня вытащить из этого мира?

– Нет, ничего живого, купол слишком мощный.

– Чёрт. Ладно, у меня ещё есть заказы. Для начала, какую максимальную массу ты сможешь за раз добыть?

Тот задумался, надолго, десять секунд, но для меня как целая минута прошла.

– Не больше двухсот килограмм. Закрытый мир, сильная защита. Много сил уходит пробить. Ещё три заказа – и всё, отпусти меня, человек.

– Понял. Три так три. Потом ещё вызову, когда смогу. Так, второй заказ – это два новых разведывательных дрона пятого поколения модели «Крафт», в комплекте с микродроном-ретранслятором и планшетом управления. К ним коды доступа. Три чужих души даю.

– Пять. Вес по восемьдесят килограмм.

– Хорошо.

Быстро перетаскав четыре тела, которые быстро превратились в мумии, я получил два новых кофра. Сверху лежали включённые планшеты. Точно, коды к дронам и планшетам управления, что лежали внутри, на этих двух левых планшетах, полученных мною, по сути, на шару, были на месте. Всё убрал пока в хранилище, делая следующий заказ.

– Пять новых спаснаборов для десантных ботов пятого поколения модели «Десантник». Две чужие души.

– Хорошо.

Сбегав дважды, принёс два тела, расплатился и получил баулы с наборами для выживания. Там были: игольник с боезапасом, десять офицерских пайков, планшет, палатка, спальник с климатом, подстилка (на снегу спать можно), навес, верёвка, аптечка, рыболовные принадлежности, оборудование охраны лагеря, котелок и специи. Но главное – солнечная батарея, которая может зарядить всю электронику. И дроны, купленные ранее, тоже.

Также в бауле имелись гигиенические принадлежности – это не только уход за полостью рта и телом, но и, извините, замена туалетной бумаги. В космосе дефицитную бумагу не тратят, там есть такие штуки вроде ракушек, их используют, подчищаясь, как в туалет сходят. Щекотно, но чисто. А то меня задрали эти листочки и лопухи. Уж извините за такие подробности. Заряда батареи «ракушки» хватает на два месяца, но чем зарядить есть. Так что эта покупка шикарная.

Проверил пломбы заводские на замках и сразу убрал в хранилище, озвучив четвёртую и завершающую на сегодня хотелку. Я устал без музыки.

– Мир Земли, две тысячи двадцать второй год. Нужен ноутбук, самый мощный, на котором в памяти записаны русские песни. К ноуту – дорогие динамики.

– Невыполнимо, нет чётких данных по предметам.

– Чёрт. Ладно, шесть ящиков плазменных гранат пятого поколения «Лао». Две чужие души даю.

– Хорошо.

Ящики появились рядом. Общий их вес – ровно двести кило. В каждом ящике по триста гранат. У меня уже несколько случаев было, когда я сильно сожалел, что их нет на руках. Груз я отправил в хранилище и затёр в пентаграмме одну линию из узора, что удерживала демона в пентаграмме и не отпускала в свой мир. Пора ему домой возвращаться, что демон и сделал.

М-да, не все немцы были использованы. Впрочем, я прошёлся и без сожаления доработал штыком. Зря души потратил, ушли на перерождение, но что поделать, не живыми же оставлять.

Собрал документы, один МГ-34, к нему десять снаряжённых «улиток» от других пулемётов, их всего четыре было. Все пистолеты забрал, пять штук, все МП, и неожиданно обнаружил противотанковое ружьё – забрал со всем запасом патронов к нему.

Облил сухие тела-мумии бензином из канистры, поджёг. Что по пентаграмме, то землю я сразу же срезал и затоптал, и вскоре, оставив позади яркий костёр (жарко пылали тела, это я улики убирал), полетел обратно к своим. Основное сделал, остальное можно позже.

Как добрался, так же подальше сел и пробежался. Поднял старшину, с десяток бойцов и повел их к горе имущества и вооружения. Ящики с патронами и гранатами там тоже были, так что старшина стал составлять списки, а я помогал.

Ещё дал ему задание. Ту советскую кухню, что прицепная к автомобилю, отмыть и с утра приготовить в котлах блюда. В одном щи на свинине – запас овощей я выдал, во втором кашу пшённую, а в третьем гуляш. В духовках пусть пекут хлеб буханками. Как себе запас сделают, пусть начинают новые печь и укладывать в кузов машины. Блюда из этой кухни, советской, не пойдут нашему отряду – это другим. А для нашего отряда – вторая кухня. Теперь две будет. С лошадьми я решу вопрос.

Я сбегал за одним из французских грузовиков и, перебудив людей, отбуксировал на нём советскую кухню к нашей. Вскоре лошадью туда же отбуксировали и вторую немецкую кухню, повар принимал. Повторив задание, я выдал ему полную свиную тушу. Без ливера, потроха в тазу отдельно, с картошкой сам потом пожарю. До рассвета оставалось два часа. Повар обещал с утра начать, а пока все спать.

Все да не все. Я забрал второй грузовик и десяток бойцов, и мы доехали до того обоза, что я видел. Семь километров. Светя фарами, помог ловить лошадей (постромки у них обрезаны были), осматривать повозки и телеги, а перевозили там боеприпасы. Часть прибрали с собой, восемь телег признали годными, плюс три коня взяли, а также набрали ремней в запас. Им там виднее. И вот так выстроившись, обоз пошёл обратно. Машину я бросил, с ними и доехал, сообщая, где немцы стоят. До этого мы проскочили мимо на скорости, а тут обоз стороной, полями провёл. И когда светать начало, прибыли на место.

Шаблин был уже в курсе дел. Бойцы получали обмундирование, пришивали петлицы с эмблемами, оружие получали. Меняли немецкое на своё, винтовки, автоматы, пулемёты разошлись, расчёты для пушки и станковых пулемётов были уже сформированы. В общем, многие с нитками и иголками работали.

Шаблину выдали шинель комсостава, как и другим командирам, включая медиков: так теплее спать на земле. Плащ-палаток с сотню разошлось. Боеприпасы и гранаты принимали. Пустые ящики стояли штабелями. Часть на дрова пустили. Все вещмешки и котелки получали, тут не только для моей дивизии, на всех брал, с ложками, чему радовались. Да и вторая кухня тоже порадовала.

Вот теперь воинский отряд, а не сброд, как раньше казалось. Поспать мне дали три часа, потом подняли. Все блюда, что я заказал, были готовы, более того, ещё испекли двадцать буханок белого хлеба. Они в кузове машины, накрыты простынёй из тех, что я набрал для раненых.

Кухня была прицеплена к грузовику, котлы закрыты, ничего не прольётся, топки погашены, и я укатил. На пару километров. Кстати, повар показал, где половники сложены, которые входят в комплект кухни. Я вот не знал.