В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ

3

Прошло два часа. Около поста дорожно-патрульной службы остановилась Девятка, которую никто не останавливал.

– Наверное не знают, куда ехать, – пошутил один патрульный.

Другой, стоящий ближе к остановившейся Девятке спросил выходящего из передней двери парня:

– Заблудились?

– Нет, – ответил холодно парень, – ты ошибся гаишник. – В правой руке его, показавшейся из машины блеснул длинный пистолет.

– С глушителем?! – успел удивленно воскликнуть патрульный, протягивая руку к затвору автомата.

Раздался звонкий щелчок и патрульный упал на колени. Еще несколько раз прозвенел металл, прежде чем открылись все двери Девятки и появились еще трое мужиков с автоматами. Все они были в длинных пальто. Гаишники ответили несколькими очередями. Двое из оставшихся еще в живых спрятались за двумя патрульными машинами, а двое стреляли, лежа за высоким бордюром на противоположной от поста стороне дороги.

Капитан, как завороженный смотрел сверху через огромное оконное стекло, опоясывающее полукругом второй этаж поста. Он вынул пистолет, потом передул и засунув его назад в кобуру, снял со стены пулемет.

Парень, у которого был пистолет с глушителем, укрылся за своей Девяткой. Он хотел выстрелить в капитана, снимающего со стены пулемет, но сам попал под автоматную очередь. Пуля задела его плечо. Пригнувшись он сделал шаг, опять высунулся из-за крыши машины и выстрелил почти не целясь.

Капитан остановился. Пуля попала в пулемет.

– Повезло, – сказал он и потрогал место, куда попала пуля. Но пригнуться уже не успел. Вторая пуля парня с длинным пистолетом попала капитану в голову и розовое облачко поднялось над ней. Пуля была разрывная.

Двое милиционеров, спрятавшиеся за машинами были уже убиты, а те, которые лежали за бордюром, прикрывая друг друга короткими очередями их автоматов перебежками отступили за штабель железобетонных плит, которые неизвестно зачем давно здесь лежали.

– Не давайте им высунуться! – сказал парень с пистолетом, который, видимо, был главным. Он подошел к БМВ, открыл дверь и посмотрел, на месте ли ключ зажигания.

Когда налетчики уже садились в машину один милиционер высунулся из-за плит и прицелился. Но пистолет с глушителем, видимо, еще не закончил на сегодня свою работу.

– Прежде чем сесть на сиденье рядом с водителем парень с длинным пистолетом быстро повернулся и выстрелил. Кровь из головы милиционера забрызгала бетонные плиты почти на целый метр.

Второй патрульный выбежал на дорогу, когда БМВ с налетчиками был уже метрах в сорока, в пятидесяти. Он передернул затвор автомата, но выстрелов не было – кончились патроны. Это была последняя обойма. Милиционер вынул из кобуры пистолет, подпер правую руку левой и прицелился. Но машина с преступниками была уже далеко, и он опустил пистолет.

Действия этого патрульного дорожной службы были слишком профессиональны для простого постового. Это был агент секретной службы по борьбе с наркотиками. У него не было оперативного имени. Был только номер. Номер тридцать семь. Он вынул сотовый телефон и сказал что-то.

Завыли сирены и замигали огни. С десяток милицейских машин уже подъезжали к посту.

Через пятнадцать минут движение восстановилось. Одна колонна поползла в город, другая из города. До этого машины стояли метрах в ста от поста, и водители в страхе и изумлении наблюдали за боем.

– Нападавших было меньше, чем патрульных у дорожного поста в конце Волгоградского проспекта, – служба новостей передала уже через час, – но преступники использовали фактор внезапности. Увы, как всегда, мы ни к чему не готовы.

БМВ стремительно пронесся по улицам Москвы и остановился у ресторана Прага. Трое, даже не кивнув швейцару, прошли в зеленоватый шикарный холл. Один остался в машине.

На третьем этаже они вошли в Золотой Зал. Охранник сразу пропустил их в небольшой банкетный зал.

– Ну? – спросил, не поднимая головы от тарелки с мясом в томатном соусе, худощавый мужик с длинными волосами, завязанными сзади, – на этот раз не перепутали?

На черном кожаном диване сидели еще двое: один – молодой южанин, другой был уже седоватый. Они вежливо молчали.

– Где товар, Ваня? – худощавый поднял, наконец, глаза на стоящих перед ним троих исполнителей.

– Он в машине, Алик, – сказал этот самый Ваня, который у поста дорожной службы стрелял из пистолета с глушителем. – Ты ведь ничего не сказал.

Алик бросил вилку на стол с красной узорчатой скатертью.

– Скажи, чтобы принесли на пробу.

– А остальное, Алик?

– Пусть вынимают все двадцать килограммов, – Алик вытер белой в желтую клетку салфеткой тонкие губы.

Двое уже хотели идти выполнять приказ, но Ваня притормозил их.

– Так что, прямо у ресторана вынимать? – спросил он недоуменно.

– А что, это невозможно? – Алик поковырял спичкой в зубах.

– Могут обратить внимание.

– Тогда поездите по городу и выньте кокаин из крыльев БМВ.

– Прости, Алик, но машину, скорее всего, уже ищут.

– Хм. Тогда вынимайте на месте. Иди проследи лично.

Скоро Ваня принес кокаин на пробу и опять ушел.

– Будете пробовать? – спросил Алик у обоих сидящих на диване людей.

– Да, – сказал седой.

Молодой вынул небольшую шкатулку, в которой были принадлежности для проверки качества кокаина. Он насыпал немного порошка в маленький стаканчик и добавил из шприца жидкости.

– Ну как? – спросил Алик.

– Цвет нормальный, – сдержанно констатировал южанин.

– Берете всё? – Алик наполнил три рюмки золотистым коньяком.

– Да, – седой взял рюмку и передал молодому. – Но… – он взял рюмку, которую подал ему Алик.

– Что, простите?

– Мы возьмем, но в долг, – сказал южанин и выпил половину.

– У кого? – не понял Алик.

– Что, у кого? – спросил седой.

– Вы, как я слышал собрались брать в долг. А у кого не сказали.

– Послушайте, Алик, – начал седой, которого звали Филипп, – вы не поверите.

Алик уселся в кресло и вынул из ящика стола пистолет.

– Вы пришли меня ограбить? – спросил он. – Ребята, вы допустили ошибку.

– Послушайте, Алик, – начал южанин, которого звали Зураб, – вы можете хоть немного послушать?

– Покойников не слушают.

– Да успокойся ты! – вскричал Филипп. – Может быть, все не так плохо, как ты думаешь. Налей еще вина.

Алик налил опять три рюмки и сказал:

– Филипп, ты знаешь меня. Я ничему не верю.

– Да, поверить трудно, но деньги, которые уже практически были у нас в руках, пропали.

– Черт знает куда делись! – воскликнул Зураб.

– Пропали деньги и теперь вы не знаете, где они?

– Операцию готовили два месяца, а деньги пропали. Ну, честное слово, как в воду канули.

– И нет никакой зацепки? – спросил Алик.

– Нет, – сказал Филипп. – Почти никакой, – поправил его Зураб. – Час назад сообщили по сотовому телефону, что один человек из найденных на месте похищения денег, остался жив. Мы его допросим, как только это будет возможно.

– Как только к нему вернется сознание, мы, возможно, что-то узнаем, – добавил Филипп.

Оказывается, это они подготовили нападение на инкассаторский Мерседес. А в живых после операции остался спортсмен, который врезался в столб.

– А мы уже, грешным делом, подумали, что это ты как-то узнал о новом маршруте, по которому повезут деньги, – Филипп весело посмотрел на Алика, – но…

– Что но? – строго спросил Алик.

– Но ты не причем? – Филипп сам себе налил рюмку коньяку. – Поклянись.

– Клянусь, я бы не стал вмешиваться в ваши дела, – Алик вынул сигару. – У меня у самого получился странный случай. Пропал мой кокаин, но все-таки уже нашелся. Эти придурки заправили БМВ кокаином, и она ушла в Москву. Они так думали. Но машина, ушедшая в Москву, была пустая, потому что кокаин остался в другой, точно такой же машине.

– Зачем было брать две одинаковые БМВ? – удивился Зураб. – Запутаться можно.

– Сначала был план ехать именно на двух одинаковых машинах, – сказал Алик, раскуривая тонкую и длинную сигару.

Вошел Ваня с большим чемоданом.

– Откройте, – сказал седой.

Но вошедший положил чемодан на стол и молча встал рядом.

– Открой, – сказал Алик. Теперь Ваня послушно открыл чемодан.

Седой и южанин встали и осмотрели пакеты с кокаином, лежащие сверху.

– Мы заплатим, – сказал Зураб.

– Когда? – Алик сел в кресло и выпустил клубочек сигарного дыма.

– Думаю… – начал Филипп.

– Я не покупаю твои размышления, – сказал Алик.

– Через две недели.

– Одна, – сказал Алик. – А если через неделю денег не будет, товар вернете.

– Как же я его верну? – удивился седой, – ведь часть будет уже продана.

– Ты не понял, – Алик откинулся в кресле, – товар вернешь в двойном размере.

Седой вздохнул и предложил выпить по этому поводу.

Алик сказал:

– Наливай, Ваня. И расскажи, зачем обменяли БМВ на Мерседес на кольцевой дороге?

Все выпили.

– Сигару? – предложил Алик.

– С Кубы?

– Да, с Кубы.

– Видите ли, – начал Ваня, – мы хотели проехать по Рязанскому проспекту, – но менты, видите ли, не могут пропустить мимо иномарку, чтобы не ошкурить. Ну тормозимся мы, подходит, как его там? Ну в общем, гаишник. Протягиваю руку.

– Чего? – спрашивает он.

Я говорю:

– Ты че не видишь?

А я ему подал полтинник. В баксах, между прочим.

– Ты че барин, Ваня? Зачем ты давал ему баксы? – спросил удивленного Алик.

– Сам не знаю. Думал, так быстрее проскочим.

– И что же гаишник? – спросил Зураб, присаживаясь на край дивана.

– Говорит, что полтинник не похож на права.

– А ты? – улыбнулся седой.

– Я был не в настроении и послал его подальше.

– А ну выйди из машины, – говорит он.

– Нет, – говорю, – в Америке никогда не выходят из машины.

– Мы не в Америке, – брякает он автоматически.

– У нас тоже демократия, – говорю я и добавляю: – И я ей воспользуюсь. Проеду-ка я в другом месте. – И выхватил у него полтинник, который гаишник так и держал перед моим носом, как будто впервые в жизни видел баксы. Дурак какой-то.

Я разворачиваюсь прямо у поста и назад.

– Стой! Стреляю! – Постовой побежал за набирающей ход иномаркой.

Я остановился и дал задний ход. В общем, подъезжаю к нему, а этот дурак и рот разинул. Ну я его же автоматом врезал этому ослу снизу по челюсти.

Едем дальше. Думаю, повернем по Волгоградскому. Потом думаю, могли уже сообщить по рации. А тут эти пацаны начали разворачиваться прямо на трассе. Вижу у них джип. И кстати, сразу понял зачем они разворачиваются: хотят проехать мимо поста через рядом стоящий микрорайон. Уф! На наше счастье они не поехали дальше по МКАД, а свернули на Волгоградский. Здесь на посту мы сразу же увидели машину, когда стали искать ее. Надо же, в ней был кокаин. А мы-то думали он в другой.

– А где пацаны, у которых вы взяли Мерседес? – спросил Алик.

– Их не было на посту уже, – сказал Ваня. – Наверное, уже ушли домой.

На этот раз ни Филипп, ни Зураб, которые устроили нападение на машину, перевозившую деньги в один из объединенных банков, не поняли, что был Их Мерседес. Три банка объединились в один, и часть денег из банков и их филиалов в Подмосковье необходимо было доставить в объединенный банк, который назывался Росбанк.

Южанин Зураб и седой Филипп взяли чемодан и через зеленый мраморный холл ресторана Прага спокойно вышли и сели в Ауди с темными стеклами, предварительно уложив чемодан в багажник.

А в отдельном кабинете Алик сказал, наливая себе желтый сок из маленькой бутылочки и бросив в стаканчик два резных кусочка льда:

– Не спускать с них глаз, Ваня.

– Понял, – улыбнулся Ваня два часа назад перестрелявший из длинного пистолета полпоста у МКАД. Хотя кличка у этого жестокого стрелка была вполне, казалось бы, мирная и веселая – Подсолнух.

4

Серега и Борис вышли на кольцевую дорогу и начали голосовать.

– Темно, ничего не видно, – сказал Сережа, – никто не остановится.

– Послушай, Сэр, – сказал Борис, – я могу остановить, если захочу, следующую машину Я сейчас лягу на дорогу, а ты прыгай рядом.

На крайней полосе показались фары сорокатонного Камаза.

– Мерседесище прет, – сказал Сергей.

– Нет, это Камаз. Я по звуку чувствую. – Борис вышел на середину полосы и лег.

– Боб, может не надо, – сказал Сэр, – давай. Придумаем другой способ.

– Хорошо, думай, – сказал спокойно Боб и посмотрел в сторону приближающейся громады.

– Поздно. – Сэр начал прыгать и махать руками, чтобы шофер пораньше заметил Боба.

И он заметил, но все же слишком сильно нажал на педаль тормоза. Фуру стало заносить. Шофер крутнул баранку в сторону заноса.

Свистнула застывшая резина и Камаз встал в десяти метрах от лежащего Боба и прыгающего Сэра.

Шофер нервничал и вышел с монажкой.

Боб замер.

– Что случилось? – спросил он.

– Помогите человеку, – сказал Сэр.

– А что с ним? Его сбила машина? – шофер наклонился над лежащим без движения Бобом.

– Он потерял сознание.

– Чего?

– Его нужно отнести в машину, – сказал серьезно Сэр.

Шофер подозрительно посмотрел на Сэра и, опять нагнувшись, открыл пальцами глаз Боба.

– По-моему он жив.

– Я и не говорил, что он мертв.

Несколько машин проехали уже по соседним полосам.

– Комедию ломаете? Да вы понимаете, что могла авария произойти? – Шофер замахнулся монтажкой на Сэра.

– Полегче, ты, дядя! – Боб лежа ногой ударил по локтю шофера.

Монтажка дернулась и выпала из руки. Боб быстро встал и отбежал в сторону. Сэр отпрыгнул в другую сторону. Шофер поднял монтажку и, сделав вид, что хочет бежать за Бобом, бросился на Сэра.

В это время Камаз объехала машина и остановилась. Шофер оглянулся и побежал назад.

– Чего везешь, дядя? – услышали спрятавшиеся за деревьями ребята.

– Что? – переспросил шофер.

– Покажи документы.

– Что? – шофер испугался.

– Давай, давай, пойдем в кабину.

Но шофер, оказывается, мог драться не только с детьми. Он заорал, что получает деньги не только за то, что возит груз, но и за то, что доставляет все в сохранности.

– Если я потеряю груз – я потеряю высокооплачиваемую работу.

Тогда шоферу ударили в живот. Он согнулся пополам, но тут же ответил двумя ударами в колено стоящему над ним противнику. Но тут его схватили сзади и потащили в лес.

Прямо на глазах у Сэра и Боба шофера избили до полусмерти. Потом двое сели в легковую машину, а двое пошли к Камазу. Дизель увеличил обороты, тронулся и покатился вслед за легковушкой.

– Интересно, что он вез? – спросил Сэр.

– Может быть, нам лучше помочь этому избитому шоферу? – Боб показал ладонью на лежащего метрах в пятнадцати от них шофера. Он не подавал признаков жизни.

– Да ну его, – почему-то махнул рукой Сэр. – Он меня разочаровал. Ди чем мы можем ему помочь?

– Тем не менее… – настаивал Боб. – Я не могу его так бросить.

– Если он очухается, он нас убьет, – продолжал шептать Сэр.

– У него нет никакого резона уже.

– Мне спать хочется, – сказал Сэр. – Делай что хочешь, а я полезу. И есть хочется.

– Скоро поедем, – оптимистично пообещал Боб и пошел к лежащему шоферу.

Но тот вдруг со стоном перевернулся на спину и открыл глаза.

Боб испугался и отступил на несколько шагов.

– Теперь он будет говорить, если останется жив, что мы во всем виноваты, – громко сказал походя Сэр.

Но шофер только смог тихо прошептать:

– Помогите мне.

– Видишь, его сильно избили, – сказал Сэр.

– А ты, что, не видел? – Боб оглянулся на него.

– Видел. Но может он очень крепкий и теперь просто притворяется.

– Зачем?

– Ну, чтобы схватить нас и отыграться.

– Эй, как вас там? Вы живы? – крикнул Боб. – Если мы вам поможем, вы не будете обвинять нас в своем несчастье?!

Шофер Камаза молчал.

Наконец они подошли и подняли мужика. Он что еще мычал и шел, опираясь на их плечи.

– Положим в кювете, – сказал Боб, и они опустили шофера. – Сэр, ну как будем останавливать машину? Опять я лягу на дорогу, что ли?

– Давай тетерь я полежу, – сказал Сэр.

– Ребята, слабым голосом промямлил шофер, – у меня стольник в заднем карманчике.

Они перевернули мужика и в заднем кармане его джинсовых брюк фирмы Монтана с трудом нашли карманчик, в котором лежали сто баксов одной, сложенной в несколько раз, бумажкой.

Сэр держал стольник в руке так, чтобы вечный свет автомобильных фар выхватывал его из тьмы.

Остановились жигули, Шестерка.

– Давай садись, подвезем. Куда вам?

– Извините, нас трое, – сказал Боб.

– А в чем дело? Садитесь все сзади.

– Нет, нет, извините, езжайте. Знаете, в чем дело? – спросил Сэр. – Он лежачий.

– Ему самому надо три места, – сказал Боб.

– А где же он? – сидящий рядом с шофером остановившейся Шестерки, человек вышел на дорогу. Видимо, очень не хотелось упускать стольник. Но увидев лежащего в канаве неподвижного мужика, сел, хлопнул дверью, и машина уехала.

Остановился фургон. Это был желтый Мерседес, с одним местом рядом с шофером и узким, но длинным во всю кабину диваном, находящимся за спинками двух передних сидений.

– Куда вам? – молодой парень открыл дверь.

– Нам на Рублевское шоссе, – сказал Боб.

– У меня нет сдачи со стольника.

– Сдачи не надо, – сказал Сэр и оглянулся на лежащего в канаве шофера Камаза.

– Все же сделано не очень удобно, – сказал Боб. – Мы не затащим его на задний лежак.

– А что с ним? – спросил парень. – Кстати, меня зовут Марк.

– Будем говорить, что он просто болен, – сказал дипломатично Боб. – Лучше положим его в фургон.

– У вас там есть свободное место?

– Там? – подумал Марк. – Там у меня секретный груз, в общем-то.

– А что там?

– Тебе говорят – секретный груз.

– Ладно, давайте попробуем подвинуть там коробки с банками, – Марк вышел из кабины и открыл боковую скользящую дверь.

Сэр и Боб увидели коробки с блестящими красивыми полосами.

– Что это? – взволнованно спросил Сэр.

– Это… – ты разве сам не видишь?

– Так много! – Сэр был восхищен.

Они поехали в кабине, а избитого шофера Камаза положили рядом с коробками.

– Вы не боитесь один возить так много товара? – спросил Сэр.

– Нет.

– Почему?

– Привык, – Марк закурил. – Вы не против?

– Конечно, нет. Курите пожалуйста, – сказал Боб.

– Дайре мне тоже, – сказал Сэр.

– На, кури, – Марк тряхнул пачку LM.

– А…

– Что? – Марк повернул голову к заикнувшемуся Сэру.

– У вас так много икры.

– Господа, вы хотите есть? – улыбнулся Марк. – У меня под сиденьем есть своя банка. Боб, достаньте ее сзади и откройте.

Боб пошарил рукой в ящике для инструментов и достал банку черной икры на полкило.

– Может быть, она вам нужна? – спросил Сэр.

– Нужна, или нет, но я дарю ее вам. Ведь вы так обожаете икру, Сэр.

– Вы правы, Марк. Я никогда ее не пробовал. Говорят, это что-то.

– Кто тебе рассказывал?

– Знакомая девчонка. Это было, когда я еще учился в школе. Я купил ей мороженое.

– Эскимо?

– Нет. Мы зашли в кафе. Прямо после школы. Я ей говорю:

– Дорогая, чего же ты хочешь?

– Щас подумаю, – говорит.

– Что тут думать, – говорю я. – Знаешь, я угощу тебя Вегеттой от Альгиды.

– О, это, наверное, очень вкусно. Моя мама все хочет попробовать, но не знает пока, где купить.

Мы сели за столик для двоих. Нам принесли это шикарное мороженое с хрустящим шоколадом внутри. И только мы успели попробовать, как она говорит:

– Хватит ли у тебя денег, дорогой, чтобы расплатиться?!

– У меня много денег, милая. Их вполне хватит не только на это. Денег хватило бы даже на большую банку черной икры.

– Где ты их взял? Украл?

– Дура. Я их заработал. Тяжелым трудом. Я мыл машины.

– Я между прочим, я только вчера объелась черной икрой.

– Вот как? Ну и как она на вкус? Как?..

– Как что, ты думаешь?

– Я думаю, она похожа… на… на…

– Давай! Она, как манна небесная.

– Откуда ты знаешь, какой была манна небесная?

– Я думаю, она очень интересная. Да ну тебя! Правда, мне кажется я знаю, какая она была.

– Я не могу поверить, что она была, как черная икра.

– Знаешь, на что похожа черная икра? Я скажу, чтобы тебе было понятней. Она… она, как мороженое Вегетта только черная и соленая.

– Сейчас попробуешь и запомнишь, – перебил рассказ Сэра Марк, – что черная икра похожа только на черную икру и больше ни на что. Никогда не верь на слово.

– Что же делать-то, если никому не верить? – спросил Боб, протягивая открытую банку.

– Надо всегда самому пробовать, – сказал Марк.

– А хлеб у вас есть?

– Почему вы икру возите не в холодильнике?

– Для конспирации.

– А если испортится?

– Я везу ее не более двух-трех часов.

– В сильную жару она все равно может испортиться. Или нет?

– В жару я обкладываю коробки искусственным льдом. Кстати, ваш друг там, в фургоне, тоже, наверное, хочет есть. А?

– Вряд ли, – Сэр отрезал себе еще хлеба. – И знаете почему?

Все жевали и потому промолчали.

– Однажды, – продолжал Сэр, – я увидел жалобно пищащую крысу и решил дать ей поесть. Но она не стала ничего есть, потому что была сильно ранена и скоро умерла.

– Веселый рассказ, – сказал Боб. – Лучше бы ты рассказал еще про свою девчонку. Как хоть ее звали?

– Зоя. Поздно про нее рассказывать. Я уже не учусь в школке два года. С ней мы больше никогда не встретимся. Пути наши разошлись навсегда.

Марк остановил свой желтый Мерседес около зеленых ворот, за которыми был виден трехэтажный дом из красного кирпича.

– Желаю успеха, – сказал он и уехал.

Боб имел свой ключ от ворот и бесшумно открыл их.

Шофера положили на диван в гараже, где стояли две машины: Шевроле блейзер и шестисотый Мерседес.

– Обе ваши? – прошептал Сэр.

– А чьи же еще?

Шофер был очень плох, а сил у Сэра и Боба уже совсем не было. Они очень хотели спать.

– Я останусь с ним, – сказал Сэр.

– А он не умрет до завтра? – Боб не знал, что и делать.

– Сон – лучшее лекарство, – сказал Сэр. – Дадим ему американского аспирина и смажем раны йодом. Я надеюсь у вас в гараже есть такие простые лекарства?

– Есть, есть, – сказал Боб и открыл шкафчик на стене.

Из последних сил они намазали шофера йодом и заставили выпить несколько таблеток аспирина.

– Утро вечера мудреней, – сказал Сэр.

– Только бы не помер, – сказал Боб. – Но я уже больше не могу терпеть, пойду спать.

– Только бы нас не нашли здесь утром.

– Сзади за перегородку никто не зайдет. Отец сразу сядет в машину и уедет. А потом и мать.

На следующий день оказалось, что избитому шоферу срочно нужен врач.

Но еще ранним утром случилось странная история. Боб проснулся в пять часов. Ему показалось, что отец обнаружил за перегородкой шофера и Сэра. Он вызвал милицию и их увезли.

Боб перебежал через большую лужайку, отделявшую дом от гаража и попытался разбудить Сэра.

– Прости, прости, мама, но я ни за что не встану, – сказал Сэр.

Проснись, ты, с мамой потом поговоришь, – толкал его Боб.

– А спал Сэр на второй, расчищенной от запчастей и инструментов, широченной полке.

Боб пощекотал его пятку. Сэр подергал ногами, но промолчал. Боб хотел пощекотать в носу у спящего, но передумал и взял из гаражной аптечки нашатырный спирт.

Брови Сэра поползли на лоб, он ударился головой о верхнюю полку стеллажа и проснулся.

– О, господи, где я? – спросил он.

– Это я Боб. Ты что, не узнал меня, Сэр, проснись!

– Ты Боб? Я не знаю никакого Боба. Ты сумасшедший, у меня сейчас мозги вылезут из ушей. Зачем ты используешь такие сильные средства, чтобы разбудить меня, а, мама?

– Не притворяйся, собака, я не мама, а Боб, который опять сейчас даст тебе понюхать нашатыря.

– Ну хорошо, мама, можешь называть себя Бобом, ведь я уже все равно не помню почти, какая ты была. Что ты от меня хочешь, дорогая, чтобы я почистил зубы? Я их чистил вчера вечером. – Сэр сполз с полки. – Я пойду приму душ. А зубы чистить не буду. И знаешь почему, мама?

– Да, – машинально сказал Боб. – То есть нет, конечно.

– Ты же купила пасту Утро и Вечер в Одном.

– Утро и вечер в одном? Что это значит, дорогой? – Боб решил подыграть другу, потому что начал верить, что он какой-то лунатик.

– Тебе лучше это знать, мама. И кстати: где у нас туалет?

– Ну хватит, Сэр, у нас совершенно нет времени. Если бы ты на самом деле чувствовал себя в собственной квартире, ты бы знал, где находится туалет.

– Сэр ничего не ответил и вышел из гаража.

– Вот ведь сволочь! – сказал Боб и вышел следом.

– Но Сэра нигде не было.

У Боба учащенного забилось сердце и он посмотрел вверх. Но луны нигде не было видно.

– Уф, – вздохнул Боб и ту же услышал какой-то плеск. – Что это, шум прибоя?

Он повернулся и увидел стоящего у боковой стены гаража Сэра, который повернул голову к Бобу и сказал, как ни в чем не бывало:

– Я щас.

– Ты ничего не помнишь? – взгляд Боба был подозрителен.

– А что? Что ты имеешь в виду?

– Ты чего сейчас делал?

– А ты что, не видел?

– До этого?

– До этого?

– Хорошо, потом разберемся, сейчас нам некогда.

– А в чем дело? – Сэр подошел к Бобу.

– Я уверен. Понимаешь у меня совершенно стопроцентное предчувствие, что отец заглянет за перегородку. И тогда могут быть неприятности.

Они положили шофера на тигриную шкуру, которая висела на стене, и перетащили в сарай на другой стороне. Там была столярная мастерская.

Отец Боба, Александр Демьянович, действительно заглянул за перегородку. Боб не знал, что уже несколько дней отец работает в гараже. В это утро он сел за стол, стоящий рядом с диваном. На столе под прозрачным пластиком лежал чистый, сложенный вдвое лист, раскрыв который Александр Демьянович записку. Он получил ее еще вчера.