– За трое суток, если пути идут через лес.
– Думаю, что у них налажена система временных стоянок и смены курьеров. А это значит, что сведения они получают через двое суток.
– Пусть так. И что?
В коридоре прозвучала трель телефонного звонка.
– Кто это в такой час? – Вильке поднялся и пошел ответить на звонок…
* * *
Звонил со станции Здолбуново его помощник оберштурмфюрер Зергель.
– Герр штурмбаннфюрер?
– Вильке у аппарата!
– Это Зергель, герр штурмбаннфюрер!
– Я вас слушаю. Зергель. Что случилось?
– Совершено нападение на нашу зондеркоманду у Кастополя. Убито четверо наших сотрудников из гестапо. Они были там по приказу оберфюрера.
– Немцы? – спросил Вильке, зная как его шеф относится к немецким потерям.
– Да, – ответил Зергель. – Пропали все бумаги, которые они везли с собой.
– Что за бумаги?
Зергель молчал.
– Что вы молчите, оберштурмфюрер?!
– Списки нашей агентуры в Здолбунове.
– Черт! – выругался Вильке. – Вы сейчас на месте?
– Так точно.
– Что удалось выяснить? Кто совершил нападение?
– Пока ничего непонятно. Но есть подозрения. Это Советские партизаны.
– А Зеленый бор?
– Там были советы.
– С чего такая уверенность, Зергель?
– Свидетели показали, что у них на шапках были красные звезды и говорили они по-русски.
– Что пан Казимеж Войцех?
– Убит.
– Как все это не ко времени.
– Что прикажете делать мне, герр Вильке?
– Возвращайтесь в Ровно, Зергель!
* * *
Вильке вернулся в комнату к Лайдеюсеру.
– Новое нападение партизан.
– Где?
– Станция Здолбуново.
– Кто?
– По всей видимости, красные партизаны. Слишком много нападений.
– А учитывая обстановку на фронте, их будет еще больше, герр Вильке.
– Что вы хотите сказать? Линия Пантера-Вотан[46] надежно прикрыта. Это барьер, который прикрывает Европу от большевизма.
– Не стоит цитировать доктора Геббельса, герр Вильке. Наш «бег к Днепру»[47] прошел не слишком хорошо. Группа армий Манштейна отошла с большими потерями. У Манштейна для обороны Днепровского рубежа протяженностью 700 км есть в наличии 37 пехотных дивизий. А это означает, что на одну дивизию приходится полоса обороны шириной в 20 км. А вы знаете численный состав дивизий первого эшелона? Нет? Одна тысяча человек.
– Насколько я знаю им обещано скорое пополнение.
– Оно увеличит состав дивизий до 2-х тысяч человек. А при таком наличном составе стабильная оборона не может быть обеспечена даже за таким рубежом обороны как Днепр.
– Наши газеты говорят о провале воздушно-десантной операции[48] красных в конце сентября.
– Это, к сожалению, нашего положения не исправит. Красные уже захватили ряд плацдармов на правом берегу Днепра. И они переправили туда несколько армий.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать только то, что есть очевидность, для всякого опытного офицера. Вермахт не удержит Восточный вал. И, боюсь, что нам в следующем году придется оставить Украину и дальше сокращать линию фронта.
– Уже в следующем году? Так скоро? – Вильке был настроен более оптимистично.
– Союзники СССР в начале 1944 года откроют Второй фронт. И в результате Германия получит полноценную войну на два фронта. А чем эта война завершится? Мне не нужно вам объяснять.
– Вы хотите сказать, что надежды нет?
– Есть. На сепаратный мир с Англией и США. Только так можно остановить большевиков!
Вильке ничего на это не сказал. Но Лайдеюсер знал, что штурмбаннфюрер все понял. Сепаратный мир возможен, только если в Германии больше не будет Адольфа Гитлера.
– Но вам, герр Вильке, нужно нанести удар по советским партизанам.
– И остановить рельсовую войну.
– Остановить? Это в наших условиях невозможно, но сократить наши потери от диверсий можно…
Глава 7
«Красная вдова»
Сарненские леса.
Отряд «Молот».
Октябрь 1943 год.
Гелена Вакульска прибыла в отряд «Молот», которым командовал полковник НКВД Трофим Стерненко, с опозданием на целую неделю. Дело в том, что летчик ошибся и произвел выброску группы не в нужном квадрате. Он принял за сигнальные огни, костры разведенные полицаями.
Группа сразу попала в ловушку и три человека погибли. Досталась немцам и рация. Выжила только Вакульска, которую ветром отнесло в сторону. Она смогла уйти от погони и добраться до первого перевалочного пункта у хутора «Красивый».
И вот она сидит перед командиром отряда и его комиссаром майором Лурье. Стерненко опоздание Вакульской не понравилось. Он получил точные указания и думал, что докладывать в шифровке начальству. Недавно его отряд «Молот» подчинили старшему майору госбезопасности Нольману из второго управления НКГБ. А над Нольманом стояли комиссар госбезопасности 2-го ранга Максимов и Генеральный комиссар госбезопасности Берия[49].
– И вы сразу попали в засаду? – задал вопрос Стерненко.
– Да, – ответила девушка. – Мы прыгнули на огни. Условный сигнал был такой, как нужно. Но это оказались полицаи.
Стерненко развернул карту и показал Вакульской.
– Вот здесь место вашей высадки. Здесь ждали вас наши люди. А вы где высадились? Можете показать?
Девушка посмотрела на карту и показала:
– Примерно в этом квадрате.
– В сорока километрах от цели. Как такое могло произойти?
– Я не знаю. Я не пилот, товарищ командир. Нам отдали приказ и мы прыгнули.
– И что было потом?
– Я прыгала последней, и меня отнесло в сторону.
– А что стало с вашими товарищами?
– Я услышала выстрелы. Это меня насторожило, и я отклонилась в сторону от маршрута.
– Тогда откуда вам известно, что все члены группы погибли? Возможно кто-то из них захвачен в плен.
– Я узнала про это случайно. В лесу я спрятала парашют и переоделась. Вышла к дороге в одежде крестьянки. И по пути встретила семью на телеге. Муж с нашивкой полицая, женщину и двух детей.
– И что?
– Я сказала, что иду с хутора Рудки в гости к своей сестре в село Ближнее.
– И что?
– Они взялись меня подвезти.
– Вот так просто?
– Я показала полицаю мой документ.
– И он не стал задавать вопросов?
– Нет. Даже сам рассказал мне, что ходить в лесу нынче опасно. Я спросила, что случилось, и он ответил. Отряд вспомогательной полиции уже несколько дней ждет красных диверсантов.
– Они сидели в засаде?
– Он сказал, что именно так.
– Дальше.
– Но два дня назад ночью они встретили диверсантов. Сказал, что их было трое и все при попытке задержания были убиты. Больше того они захватили рацию.
Лурье посмотрел на Стерненко. Тот спросил у Вакульской:
– И это все?
– Да. Потом я вышла к нашему связному, и тот проводил меня до вашего аванпоста.
– И это все? – снова задал вопрос командир.
– Да. Но вы меня в чем-то подозреваете, товарищи? Я ведь назвала вам пароли и указала место, где спрятала мои документы и оружие. Пошлите туда людей и все подтвердится.
– Хорошо, Гелена. Вы можете идти отдыхать. Для вас подготовлено помещение.
Когда Вакульска ушла Стерненко спросил комиссара:
– Что скажешь?
– Нужно все проверить. И если группа погибла, то дело дрянь, командир.
Но Стерненко и сам это понимал.
– О нашей встрече знали немцы! Откуда?
– Утечка могла произойти откуда угодно. Может и из нашего отряда. Мы готовили костры и про это знали человек десять. Но сейчас даже не это главное, командир. А если эта Гелена не та за кого себя выдает?
– Я думал про это. Слишком её история спасения похожа на сказку.
Лурье согласился:
– И полицай этот словоохотливый и телега. Не думаю, что это правда.
– Немецкая подсадка?
– Вполне вероятно. Но пока никто про это знать не должен…
* * *
Радиограммы:
«Общий Друг – Молоту.
Для выполнения особого задания в расположение отряда прибудет агент «Гелена». Необходимо приготовить встречу. После подготовки сообщить квадрат высадки и условный знак».
* * *
«Молот – Общему Другу.
Встречу приготовил. Квадрат приема ХХХХ. Условный сигнал ХХХХ. Место безопасное».
* * *
«Общий Друг – Молоту.
Отправляю «Гелену»! Готовьте встречу».
* * *
«Молот – Общему Другу
К встрече готов. Жду «Гелену» в назначенном месте».
* * *
Общий Друг – Молоту.
О прибытии «Гелены» доложите!»
* * *
«Молот – Общему Другу
«Гелена» не прибыла. В назначенном месте самолета не было».
* * *
«Общий Друг – Молоту.
Выброска группы произведена. Продолжайте поиски. По результатам доложить!»
* * *
«Молот – Общему Другу.
Гелена прибыла в отряд. Остальные члены группы по предварительной информации погибли. Рация захвачена немцами. Гелена сообщила, что смогла выжить и уйти от погони. Добралась через наш запасной канал Мельника».
* * *
Стерненко отправил за документами Гелены пять разведчиков. Люди надежные и многократно проверенные. Местность знали как свой карман и потому эта операция не была из разряда сложных. Но обратно спустя семь дней вернулся только командир группы лейтенант Щербаков. Он был легко ранен.
Пакет Гелены он принес.
– Задание выполнено, товарищ полковник. Вот то что мне показано было доставить.
Стерненко передал непромокаемый пакет Лурье и тот стал доставать документы.
– Как могло это случиться? Ты потерял лучших разведчиков, Щербаков.
– Случайность, товарищ полковник.
– Докладывай.
– У села Рудки нарвались на сильный полицейский отряд.
– Рудки? – поднял голову Лурье. – Да там всегда стоял десяток полицаев из местных. Они нас никогда не трогали. Своей тени боялись.
– Вот и мы так думали. Немного расслабились. Никто не ждал полуроты немецкой фельдполиции с пулеметами.
– Фельдполиция? – Стерненко посмотрел на Лурье. – С чего им присылать в ту глухомань фельдполицию?
– Вывод напрашивается сам собой, – сказал Лурье, а затем повернулся у Щербакову. – И как ты ушел?
– Мы дали бой. Затем стали отходить к болотам. Там можно всегда оторваться. Но путь был прегражден. В засаде был отряд.
– Чей?
– Я не понял толком. Но работало два пулемета МГ42. Они нас ждали. Пришлось оставить Степаненко и Носова прикрывать. По-другому было никому не уйти.
– Дальше, – сказал Стерненко.
– Немцы не отвязывались. И у второго секрета пришлось дать бой. Но боеприпасов у нас было всего ничего. И Романова ранило в ногу. Идти он не мог. Я оставил ему свой «Дегтярь»[50] и гранаты. Но патронов у него было всего полдиска. Потом мы услышали взрыв. Романыч никогда им бы не сдался.
– А Иванов?
– Нам пришлось сделать крюк, – объяснил Щербаков. – Нельзя было немцев к нам вести. Углубились на территорию АКовцев.
– И что?
– Напоролись на отряд человек в десять.
– Зачем вступили в бой? – спросил Лурье.
– А что нам оставалось? АКовцы окрыли огонь. Но это не немцы. Мы положили с Ивановым восьмерых. Оставшиеся драпанули.
– И что Иванов?
– Мы решили немного напустить страху на АКовцев и взять штурмом село Карачун. Там у АКовцев база.
Лурье удивился:
– Это как? Без патронов?
– Патронов у нас уже в достатке было, комиссар. У убитых АКовцев разжились. Да и два трофейных немецких МП 40 я приволок в отряд.
– Дальше говори, – приказал Стерненко.
– Подобрались ночью и разведали обстановку.
– Вдвоем?
– Дак а чего? Это же не немцы и не УПА.
– Щербаков! – строго сказал Стерненко. – У тебя был приказ доставить документы! Какого черта ты полез в Карачун?
– Злость меня взяла, товарищ полковник. Мы столько боев выдержали с немцами, а АКовцы по нам из автоматов. Подумал, заставим их помнить нас.
– Заставили?
– Да мы ночью в селе еще больше десятка АКовцев положили. Но и нас поранило с Ивановым. Но меня легко три раза зацепило. А вот Иванов помер в пути, товарищ полковник. Я его схоронил. Камнями заложил. Место помню. Потом могилу настоящую сладим.
– Иди, Щербаков! Лечись!
– Есть, товарищ полковник…
* * *
– Что скажешь, командир? – спросил майор Лурье.
– А чего сказать? Щербаков конечно дурак, но вояка справный. А от Иванова иного я и не ждал, майор. Вечная ему память.
– Я про засаду говорю.
– Документы правильные, майор. Вот и фотография Гелены нашей. Это она самая и есть, кого к нам Нольман прислал. Убедились что не подставка из Абвера.
– Но откуда они узнали, что группа Щербакова там будет? Из отряда сведения даже если шпион среди нас, никто передать не успел бы. Сразу после прихода Гелены Щербаков с разведчиками выдвинулся в заданный квадрат.
– Не знаю, майор. Нет у меня ответа на этот вопрос.
– А если она все же не та за кого себя выдает?
– А фотография?
– Немцы подложить могли что угодно! Если Гелена эта от них, то чего нам верить её документам?
– Я сегодня шифровку составлю Общему Другу. Будем ждать подтверждения.
* * *
Ровно.
Канцелярия генерального комиссара Шёне.
Октябрь 1943 год.
Фройлен Ева Шрат, выпускница спецкурсов в Берлине, получила место одного из секретарей при канцелярии генерального комиссара Эриха Шёне в Ровно. Адъютант Шёне майор фон Ранке получил приказ встретить фройлен Шрат и ввести в курс дела. Но девушка в назначенный срок не прибыла.
Фон Ранке позвонил своему приятелю в федльдгестапо.
– Клаус? Это фон Ранке.
– Вилли? Рад тебя слышать. Почему не приходишь в казино?
– Много работы. Ты знаешь моего шефа. Я вынужден ночевать в его приемной. У меня к тебе дело, Клаус.
– Говори.
– К нам должна была прибыть из Германии фройлен Шрат. Я лично встречал ее, но она не приехала. У вас по сводкам ничего нет по этому поводу?
– Фройлен Шрат?
– Да. Ева Шрат из Берлина.
– Ничего такого нет. Поезд на станцию Здолбуново прибыл без опозданий. К нам выехало со станции на авто пять офицеров и 8 женщин из вспомогательной службы связи. Но все они уже в Ровно. Никаких происшествий.
– Странно.
– А эта фройлен не могла опоздать или не сесть в поезд? Может обстоятельства изменились?
– Нет. Мне телеграфировали из Берлина, что Шрат прибудет вовремя. Ничего не могу понять.
– Тогда тебе стоит телеграфировать в Берлин и задать этот вопрос.
– Так и сделаю.
– Сегодня будешь в казино?
– Постараюсь. А что фройлен Лида? Все еще поет?
– И не только поет, Вилли…
* * *
Фон Ранке послал запрос в Берлин. Ему прислали ответ через два дня: «Ева Шрат выехала из Берлина к месту службы в город Ровно».
Майор уже думал доложить об инциденте генеральному комиссару, но следующим утром в приемную вошла молодая стройная девушка в однобортном кителе с серебряным кантом на воротнике. На голове пилотка с орлом, но без «мертвой головы».
– Господин майор фон Ранке? – спросила она.
– Это я, фройлен. С кем имею честь говорить?
– Кригсхельферин[51] Шрат. Ева Шрат.
Она протянула ему свои документы.
– Фройлен Шрат? – адъютант генерального комиссара майор фон Ранке просмотрел документы Евы.
– Ева Шрат.
– Мы ждали вас еще несколько дней назад.
– Я опоздала, герр майор.
– А причина вашего опоздания?
– Травма, герр майор.
– Вот как?
– Я упала после выхода на перрон на станции Здолбуново и мне помогли добраться до санитарного пункта. Местный врач подозревал перелом. Пришлось задержаться. Меня быстро доставили в госпиталь для солдат и там, уже немецкий врач подполковник Рихман, сказал, что перелома нет, но есть растяжение и ушиб.
Ева протянула справку из военного госпиталя в Здолбунове. На документе была печать и подпись подполковника медслужбы Рихмана.
– Но теперь с вами все в порядке, фройлен Шрат?
– Мази подполковника Рихмана сделали настоящее чудо, герр майор. И я готова приступить к своим служебным обязанностям.
– Я рад, что все обошлось, фройлен Шрат. Мне очень нужна ваша помощь. Вы ведь имеете представление о делопроизводстве?
– Так точно, герр майор.
– И печатаете на машинке?
– Так точно, герр фон Ранке.
– И, как нам обещали, владеете славянскими языками?
– Русским, украинским и польским.
– Отлично. Это как раз то, что нужно. А то много времени приходится тратить на перевод и отдавать в печать в другой отдел. А это время, фройлен Шрат, которого как всегда не хватает…
* * *
Ровно.
Конспиративная квартира Антиквара.
Октябрь 1943 год.
Внедренный агент НКГБ с прозвищем «Антиквар» работал в Ровно уже давно. Он не связан с группой полковника Медведева и с отрядом «Победители». Это была отдельная сеть, которую курировал комиссар госбезопасности 2-го ранга Максимов из 2-го отдела НКГБ.
«Антиквар» был человек оборотистый и легко заводил торговые связи. С деньгами и золотом у него проблем не было. Широко скупал продукты у крестьян, принимал в городе золото и разные ценные вещи. Скупал у полицаев награбленное барахло. Закупал у самогонщиков их товар и менял его при помощи своих «торговых представителей».
Антиквар опутал своими «сетями» Ровно, Сарны и Здолбуново. С местным подпольем он связан не был. Люди Судоплатова в Ровно про него не знали.
Радист ровенской группы Антиквара сидел в Здолбуново и в Ровно никогда не появлялся. Работал осторожно под самым носом у немцев.
Комиссар Максимов сказал Нольману перед заброской Костиной:
– Взвешивай каждый шаг, Иван Артурович!
– Я так делаю всегда, Владимир Иванович.
– Не о тебе речь. Я про лейтенанта Костину.
– Она отлично справится.
– Группа Антиквара работает четко и за все время ни одного провала. Я особенно ценю этого человека. Антиквар передает нам важнейшую информацию, и заменить его некем.
– Сколько человек в его группе?
– Двадцать семь включая и тех, кто в Ровно, и тех, кто в Здолбунове. В Здолбуновской группе это и рабочие на станции, и мастера по ремонту подвижного состава. Люди Антиквара есть на важнейших участках работы железнодорожного узла. Именно благодаря Здолбуновской группе мы своевременно узнали о переброске войск в район Белой Церкви и Винницы.
Нольман хорошо это знал.
– Я помню донесение группы о вагонах с цементом и бетонными колпаками для пулемётных амбразур.
– И в распоряжении Антиквара находится особая группа.
– Костина не будет знать всего, Владимир Иванович. Только то, что касается её задания. В работу Антиквара она вмешиваться не станет.
* * *
«Общий Друг – Антиквару.
Для выполнения особого задания в расположение группы прибудет агент «Панночка». Необходимо приготовить условия».
* * *
«Антиквар – Общему Другу.
Условия готовлю. Примем в центре и безопасность обеспечим»
* * *
«Общий Друг – Антиквару.
Отправляю «Панночку»! Готовь встречу».
* * *
Антиквар – Общему Другу
К встрече готов. Жду «Панночку» в назначенном месте».
* * *
Комиссионный магазин на Фридрихштрассе был популярен в среде немецкого офицерства из Ровенских служб и разных дельцов, что во множестве прибывали сюда из Германии и Венгрии. Хозяин его коммерсант пан Гнатюк имел филиалы своего бизнеса во многих городах и торговых представителей в уездах.
Молодая девушка Анна Гончаренко вошла в комиссионный магазин Остапа Гнатюка. Приятно звякнул дверной колокольчик. В этот час в магазине был только сам Гнатюк. Персонал обычно отправлялся обедать.
– Чем могу служить, панночка? – услужливо осведомился хозяин магазина у молодой девушки.
– Мне нужно купить добротное женское пальто для моей сестры.
– Она такая же красотка, как и вы, панночка? Так у Гнатюка есть все что нужно. И цены у меня лучше, чем у других. Сколько лет вашей сестре?
– 12.
– У меня есть отличное почти новое пальто для девочки-подростка.
– Мне нужно пальто серого или черного цвета.
– Именно такое у меня есть, панночка. Но отдать ему могу только за рейсмарки.
– Но у меня только оккупационные, пан продавец.
– Оккупационные бумажки слишком быстро в наше время теряют цену, панночка.
– Скоро в цене будут иные деньги, пан Гнатюк.
Гнатюк, услышав эти слова, окончательно убедился, что перед ним именно она – «Панночка» которую ему рекомендовал Общий Друг.
– Ну, слава богу! Я жду вас уже несколько дней. Даже отправил человека к «Молоту».
– Я в порядке. Произошла накладка и при отправке.
– Мне приказано разместить вас в Ровно.
– Помещение для меня готово?
– Да. Как меня и просил наш общий друг. Но я признаюсь, не ждал, что вы так молоды.
– У меня большой опыт. Что ваша группа?
– Никаких накладок нет. Торговля у меня крупная. Многие немецкие офицеры заходят. Я достаю редкий товар.
– Редкий?
– У немцев разные вкусы. Одному нужен редкий сервиз китайского фарфора, другому иконы, третьему книги или картины.
– Книги?
– Неделю назад я достал одному полковнику первое издание Карамзина. Даже сам начальник гестапо оберфюрер Генрих Танцман среди моих клиентов.
– И чем же он интересуется?
– Золотыми монетами. Его страсть – нумизматика. Так что дело мое поставлено на широкую ногу.
– Что рация?
– В моей группе имеется на конспиративной квартире.
– В Ровно?
– Нет. В Здолбуново. Там половина моей команды. Станция Здолбуново наше основное направление. В Ровно немцы пригнали в последний месяц десяток машин-пеленгаторов.
– Где квартира, что вы мне нашли?
– В центре города. Останетесь довольны.
– В центре?
– Не беспокойтесь. Господин Янкевич из городской управы сидит на распределении жилья. Он мой клиент и он тайно работает на гестапо. Для меня квартирку он нашел «чистую». Беспокоиться не нужно.
– Как вы меня ему представили?
– Янкевичу? Сказал, что скоро в Ровно приедет моя племянница. Но вы за Янкевича не переживайте. Он слишком мне обязан и во многом от меня зависит. Совать нос в мои дела не станет. Это ведь именно через него я смог достать так необходимый Молоту набор слесарных инструментов для ремонта оружия. Знал бы он, что набор прямо из моего магазина отправился к партизанам. Вот смеху то было бы.
– Ничего смешного в этом не нахожу, Антиквар.
– Пан Остап. Так лучше называть меня, пани Анна.
– У вас налажена связь с Луцком?
– Как и приказывал Общий друг. Я наладил эстафету.
– Кто у вас там?
– Свой человек в тамошнем гебиткомиссариате. И журналист в Луцкой газете «Украинское слово».
– А в Ровно связи вашей группы?
– Мы работаем автономно.
– Без всякой связи с местным подпольем?
– Местные группы Новака о моей группе не знают. В курсе только полковник Медведев и его первый помощник. Наши группы работают по разным направлениям и единой цепью не связаны. Разобщенность диктуется конспирацией. Даже мои люди в Здолбуново часто не знают моих людей в Ровно. Только связников.
– А Ликвидатор?
– Ликвидатор в подчинении у Молота. Больше его не знает никто. И вы его знать не будете, пани Анна.
– Я не стану лезть не в свое дело. Но мне может понадобиться помощь Ликвидатора.
– Если понадобится, то обратитесь ко мне. Я передам все Молоту. А уже он отдаст приказ Ликвидатору.
Гнатюк достал из-под прилавка небольшой чемодан.
– Это приготовлено для вас.
– Что это?
– Вещи. Платья. Кофты. Туфли. Все что может понадобиться барышне.
– Зачем?
– Вы должны интересоваться вещами и выглядеть красивой модницей. Так я отрекомендовал свою племянницу. И помимо всего прочего так к вам сможет заходить наша связная Мария. Она швея и перешивает вещи. Работает на дому. Клиентов в городе у неё больше сотни. Большой специалист по дамскому гардеробу.
Анна взяла чемодан. Гнатюк лично взялся её проводить. Как никак «племянница»…
* * *
Ровно.
Октябрь, 1943 год.
Управление службы СД.
Вильке посмотрел отчеты по диверсионной группе русских в Здолбунове. Станция Здолбуново имела большое стратегическое значение. Это был крупный железнодорожный узел, который связывал Германию с Восточным фронтом. Через Здолбуново проходило большое количество и эшелонов из Германии и Чехословакии.
Понятно, что у красной контрразведки такой узел связи не мог остаться без внимания.
Вильке вызвал Зергеля.
– Герр оберштурмфюрер, что у вас за бардак в документах? Я уже почти час потратил на дела о диверсиях. Но разве здесь можно хоть что-то понять.
– Ваш предшественник, убитый террористами, много внимания уделял Здолбуновской группе, но до конца вникнуть так и не сумел.
– А вы?
– Я мало работал по Здолбунову, герр штурмбаннфюрер. У меня хватает дел в Ровно. В Здолбунове есть отделение фельдгестапо и полиция. И они справляются со своей работой. Месяц назад именно на станции Здолбуново обнаружены группы саботажников в депо и на железнодорожном складе. Все саботажники были повешены для устрашения.
– А где отчет об этом?
– Его еще не прислали.
– Почему?
– После убийства вашего предшественника, герр штурмбаннфюрер, нам было не до того.
– Черт знает что! Зергель, у меня просто рук не хватает. Я должен браться за всё сам.
– Виноват, герр штурмбаннфюрер.
– Ладно. Хвати о прошлом! У меня есть план Зергель. И натолкнул меня на него тот человек, которого неделю назад вязли ваши люди.
– Связной большевиков?
– Да.
– Но он ничего не сказал, герр штурмбаннфюрер. А допрашивали его крепко.
– Он мало что сказал, ибо он простой «конверт», Зергель. Таких они используют для эстафеты. Он берет сообщение в точке А и относит в точку Б. Вот и вся задача «конверта».
– И если он попадает к нам, что и произошло, то ничего сказать не может? – спросил Зергель.
– Именно. Но в нашем случае «конверт» все же дал важную наводку.
– Какую же, герр штурмбаннфюрер?
– Партизанскому отряду нужны врачебные инструменты. Им некогда ждать, когда пришлют из Москвы. Это долго. И они поручили отыскать такой набор здесь в Ровно.
– Набор?
– Хирургический набор, Зергель. И я лично достал медицинские инструменты в отличном состоянии.
– Вы достали?
Зергель не понял Вильке.
– Именно я.
– И как же вы собираетесь его передать, герр штурмбаннфюрер?
– Через комиссионный магазин.
– В Ровно их 17 штук, герр штурмбаннфюрер.
– Через самый популярный и самый богатый, Зергель.
– Это магазин господина Гнатюка? На Фридрих-штарассе?
– Он самый, Зергель.
– Но разве красный агент придет к Гнатюку?
– А почему нет?
– Но Гнатюк пользуется полным доверием германских властей.
– Именно поэтому, Зергель.
– И как вы передали господину Гнатюку инструменты?
– Их предложил ему наш агент. Якобы достал по случаю отличный медицинский набор. Предложил Гнатюку. И тот сразу его купил.
– Гнатюк может достать все. Сам оберфюрер Танцман при всех своих связях не может достать того, что может Гнатюк.
– Вот это и кажется мне подозрительным, Зергель.
– Вы подозреваете, Гнатюка? Но его проверяли уже десять раз.
– И что?
– Он коммерсант! И один из самых оборотистых.
– И чем же это мешает ему работать на большевиков?
– Я совсем не понимаю вас, герр штурмбаннфюрер. Такими темпами мы никогда и никого не поймаем.
– Ваша задача, Зергель, следить за магазином. И за нашей наживкой.
– Мне вызвать Гнатюка в гестапо и сказать ему, что он должен делать…
– Нет! – вскричал Вильке. – Это делать я запрещаю. Категорически! Гнатюк ничего не должен знать о приманке – медицинском наборе. И я должен сразу узнать, кто его купил! Сразу. И запомните, Зергель, никого арестовывать не нужно! Никаких разговоров о моем плане ни с кем! Это знаю я, и знаете вы.
– А мой агент? Тот, что будет следить за наживкой?
– Он должен узнать только одно – кто купит набор и как его найти. Ничего иного агенту сообщать нельзя! Вы меня поняли, Зергель?
– Так точно, герр штурмбаннфюрер!