Тайси, или Девушка из сна

– Я курить! Кто со мной? – глянул он на Тайси, тут же удивился её молчанию, – Не хочешь?

– Я не курю, – сказала она холодно.

– А я курю, – вышел Андрей из купе, хлопнул дверью решительно и громко. Не торопясь, но явно пошатываясь от выпитого, его фигура закачалась в коридоре в сторону тамбура. Закурил он здесь же и хамовато выпустил дым в сторону дверей купе.

В купе Юрий Петрович прихватил с собой бутылку с оставшейся водкой, поднялся, сказал:

– Всё, спасибо, я наелся. Пора на боковую.

Выходя, кивнул незаметно Виталию. Тот вышел с ним в коридор. Здесь Юрий Петрович воровато сказал:

– Ты давай к нам. Этот «орёл комнатный», – кивнул он по коридору вдаль, – сейчас накурится и отрубится, а мы с тобой посидим, поговорим, стратегию обсудим… тактику действия!

– Юрий Петрович, – оправдался Виталий, – устал, спать хочу. Извини.

– Ну оно да, – согласился тот в пол, – оно да… с такой девчонкой и я бы спать мигом захотел.

– Да Вы не так поняли.

– Оно да, – кивнул тот, – не так понял. Представляю тогда, ладно, иди спать, завтра приходи похмеляться.

И он ушёл к себе в купе. Романов зашёл к себе. Глаза Тайси были строги и беспощадны. Она немного надула губы и сказала:

– Мне Юрию Петровичу говорить не удобно, а ты, завтра, предупреди его, что водку пить в нашей командировке я запрещаю!

– Без проблем! – не очень трезво рапортовал Романов.

Тайси глянула на него и спросила:

– Чаю хочешь? Я принесу.

Романов согласно кивнул головой. Тайси, прихватив полотенце и мыло, быстро вышла из купе.

В десятом часу вечера на тундру опустилась полная ночь. Скорый поезд мчался по чёрной равнине, где Северный полярный круг разрезает тундру надвое. За окном, на крошечных полустанках, уже появлялись настоящие деревья, большей частью – ели и берёзы. Полустанки, или как их называли местные жители, «платформы» пролетали мимо за секунды, оставляя после себя лишь слабое, теряющееся в ночи, пятно света от неоновых, станционных «кобр». Деревья, под их светом и за их светом, стояли не жёлтые или зелёные, а только серые и чёрные.

Оставшись один в купе, Романов тут же достал свою сумку, аккуратно вытащил из неё длинный плоский свёрток, развернул… там была алая роза. Он положил цветок на белую наволочку подушки Тайси.

Едва он успел сесть, как в купе вошла Тайси, держа в одной руке сразу два стакана с чаем. Розу она увидела сразу… на секунду остановилась. Романов тут же поднялся, взял стаканы.

– Я подержу, – сказал он.

Девушка присела рядом с цветком, словно боялась брать его в руки, потом сказала:

– Надо же воды принести ему?

И тут же вновь испарилась. Дверь в купе осталась открытой. Романов поставил чай на столик. Здесь из коридора услышал мужской завистливо-восхищённый голос:

– Ничего себе соседка! Девушка, девушка!.. Заходите к нам, давайте знакомиться? Куда же Вы? У нас весело!..

– У нас с мужем тоже не скучно, – раздался голос Тайси.

Виталий быстро поднялся, выглянул наружу, Тайси уже подходила. В нескольких метрах, возле первого купе стоял парень и завистливо смотрел ей вслед. Романов зло и громко поинтересовался:

– Проблемы какие-то?

Тайси, свободной рукой легонько толкнула его в грудь, сразу как бы успокоив:

– Всё нормально, ничего страшного, заходи.

Внутри она почти усадила его на диван и хитро ему улыбнулась.

– А ты ревнивый, – сказала, чуть сощурив глаза.

– Я на всякий случай, – соврал он.

– Ну да, – кивнула Тайси одним подбородком, – конечно. Я слышала. Пей чай.

– Да я один вопрос только задал? – удивился Романов.

– Ты бы слышал КАК! – громко, наставительно и несколько иронично рассказывала она.

Поставила розу в баночку с водой, что взяла у проводницы, посмотрела зачарованно на цветок, потом вдохнула его аромат, потом вновь посмотрела на цветок, потом наконец сказала:

– Спасибо.

Глянула на Романова так внимательно и благодарно, что он как-то даже засуетился. Тайси это заметила и чуть ли не попросила:

– Только ты не испорти ничего, ладно?

– Это как? – вырвалось у него.

– Это так, – внятно ответила она.

Понаслаждавшись ароматом ещё немного, она поставила цветок на столик, поправила лепестки-листики и, находясь всё ещё под впечатлением, проговорила:

– Красиво.

Виталий заметил, что глаза у девчонки были чуть влажные, словно собралась всплакнуть, да не получилось. Надо было что-то сказать, что-нибудь нейтральное, лёгкое и непринуждённое, но вместо этого Романов внезапно спросил:

– А как твоя фамилия?

– Фамилия? – очнулась Тайси, чуть не испугавшись, – Какая фамилия? Зачем фамилия?

– Да просто, едем вместе, а я и фамилии твоей не знаю.

– Леднёва, – ответила она.

– Фамилия русская, – сказал Романов несколько подозрительно.

– Что ж с этого? – удивилась она, – Все финно-угорские национальности носят русские фамилии.

– И кто ты у нас из этих национальностей?

– Я марийка, – ответила она просто, – чай пей.

Тут же забралась на диван с ножками, подобрав их под себя, облокотилась о подушку и глянула в чёрное, непроглядное окно. Чай пила не торопясь. Поезд замедлял ход и, похоже, подъезжал к какой-то станции. Скоро мимо проплыл первый станционный фонарь. После фонаря проплыла одинокая баба в форме, с жёлтым флажком в руках – станционный дежурный.

– Ты любишь урбанистический пейзаж? – внезапно спросила Тайси, смотря в окно.

– Не очень, – ответил он, попивая чай, – я люблю пленэр.

– Ух, ты! – восхитилась она, – Слова-то какие! А разве урбанистический пейзаж это не пленэр?

– У французских живописцев, – поучительно сказал он, – пленэр означает отображение живой, акцентирую – живой природы в её естественных красках, а не каменюки и деревяшки.

– Ишь, ты! У тебя французская школа?

– Нет, – немного подумав, ответил Виталий, – у меня не французская школа.

– А какое у тебя направление? – поставила она свой стакан на стол.

– Особого направления нет. Работаем по направлениям заказчика. Главное – качество изображения.

– Уже неплохо, – похвалила она.

– Контингент заказчика диктует все направления.

– Да, – сказала Тайси, – чтобы заниматься искусством, надо иметь не заказчика, а спонсора.

– Женщинам здесь легче, – сразу обвинил Виталий всех женщин, тоже поставил стакан на стол и растянулся на диване.

– Не всем женщинам. Есть кому и тяжелее, – поправила Тайси.

Поднялась, вытащила чемодан, достала из него что-то и тут же попросила:

– Если у тебя есть газета в дорогу, почитай, пожалуйста?

– Зачем?

– Я переоденусь, – сказала она и стала сразу расстёгивать коротенький пиджачок, под которым оказалась блузка. Виталий не стал ждать, когда Тайси начнёт расстёгиваться дальше, потому как останавливаться она, вроде, не собиралась, достал газету с полочки над диваном и, лёжа на спине, прикрыл ею глаза, делая вид, что читает.

– Я могу выйти, – предложил он.

– Не надо. Я тебе верю.

– С чего это?

– Мы – одна команда. И парень ты неплохой.

– Не боишься, что подглядывать буду? – спросил он игриво.

– Нет, – просто ответила она, без лишней кокетливости, – совсем не боюсь.

– Это почему?

– Потому что ты ведь рассчитываешь на взаимность? И вряд ли такой человек, как ты, захочет портить о себе впечатление.

– Вот как?! – только и смог проговорить Романов.

– Слишком открыто? Или терпимо?

– Нормально, – проворчал он из-за своего бумажного укрытия. В купе было тихо, поезд остановился и было слышно завлекающее шуршание женской одежды. Романов глубоко, громко вздохнул.

– Тяжко тебе? – Тайси говорила так, словно и не сомневалась в этом.

– Да как… подглядеть хочется, немножко.

– А ты подглядывал когда-нибудь? – спросила она.

– Конечно, – похвастался Романов, – а как же? В школе особенно.

– Ты бабник, да?

– Ну так не без этого, – сознался Виталий.

– Заметно, – вздохнула она и здесь что-то мягкое, невесомое упало ему на ноги. Виталий шелохнулся. Тайси сказала без суеты:

– Ещё секунда…

Прошла секунда и она оттянула газету от его лица, заглянув к нему, сказала, улыбаясь поощрительно:

– Вот и всё. Спасибо за выдержку.

Тайси стояла перед ним в тонком обтягивающем тёмном трико, расходящемся клёшем от колена вниз. Сверху на ней была простая, но тонкая, мужская сорочка. Сорочка была белая и Тайси в ней была ослепительно хороша. А на ногах Виталия сейчас лежала её юбка. Ему показалось, что это был какой-то особенный знак доверия. Едва он об этом подумал, как состав дёрнулся и пошёл, быстро набирая скорость. Тайси в эту секунду качнулась и, не удержавшись, ткнулась руками в колени Виталия, тут же извинившись, и ухватила с него свою юбку.

– Спать будешь? – спросил он.

– А ты поговорить хочешь? – легла она на подушку.

Романов приподнялся с места на локте, ответил, несколько оправдываясь:

– Надо же знать, кому подчиняться?

– Ой, Витасик, – вздохнула она всей грудью, – если вы не будете особенно нарушать дисциплину… пьянкой, то и подчиняться особенно не придётся. Просто выполним заказ и разъедемся.

Тайси вытянула перед собой руку и разглядывала свои ухоженные ноготочки. Смотрела она на свою руку, явно ею любуясь. Романов поднялся, сел и щёлкнул замком на двери купе, Тайси не обратила внимания.

– Так ты после выполнения заказа сразу обратно? – спросил он.

– Куда обратно? – отвлеклась она.

– В Северск, домой.

– Нет, не обратно. Не решила ещё. Если на море работу найду, то, может, и останусь.

– Дизайнером?

– Можно и так. Можно и оформителем каким-нибудь.

– И что оформлять?

– Агитку какую-нибудь лёгкую, надписи всякие. Найду себе завод и буду писать на его товарах «не кантовать»! – она посмотрела на него очень серьёзно и продолжительно.

– На море есть заводы?

– Ну да, – сказала она вытянув губы трубочкой, словно для воздушного поцелуя, повернула голову на подушке на другую сторону и предположила очаровательненько, – какой-нибудь… «Химпроммашдорстройсервисфосфатфикалияпродакшен».

Быстро глянула на Романова, улыбнулась хорошо и ласково, спросила также:

– Смешно?

– Смешно.

– Я рада.

Тайси проговорила последнее слово очень быстро, потом секунду смотрела на Виталия, тут же резко повернулась, уткнувшись лицом в подушку, и рассмеялась. Романов улыбнулся. Не успел он ничего сказать, как Тайси также быстро отпрянула от подушки, глянула на него пронзительно и спросила, явно заинтересованно:

– Ты уже ревнуешь?

– Это почему?

– Ну как же… – усмехнулась она, – ты уже в своём мужицком умишке предположил каким образом я буду устраиваться на море, на какой-нибудь завод, и предположил, что делать я это буду через постель, а директором там мужик… Правильно?

– Нет, не правильно.

– А вот и неправда. Ты глянь на свою мордуленцию, она очень правдиво говорит, как ты обо мне сейчас подумал.

– Я подумал не так, – попробовал он оправдаться.

– А как?

– Я подумал, что такую видную девчонку любой директор, конечно, может взять на работу, но… наверняка с дальним прицелом.

– Правильно, – перевернулась она на спину и устроилась на подушке удобнее, – правильно. Это, в сущности, одно и то же.

– Сегодня так очень многие устраиваются. И считают это вполне нормальным. Поэтому мы, в своём мужицком умишке, так и думаем.

– Если бы ты был директором, – вновь очень сосредоточенно посмотрела она на него, – ты бы принял меня на работу с дальним прицелом? Только не лгать!

Романов задумался, но ответить не успел.

– Вот видишь, – сказала ему Тайси укоризненно, – прицелился в мужицком умишке своём?

Она посмотрела в потолок купе, сцепила руки в замок у себя на животе и подвела итог:

– Потому дисциплина, Витасик, это – первое в нашей работе. Не будет дисциплины – не будет работы. Ты ещё ладно, – как-то странно похвалила она, – ты человек явно с саморегуляцией… а вот Андрюшка этот… – Тайси цокнула языком, – он, так похоже, немножко безбашенный.

– С чего бы это?

– Возраст дурацкий… двадцать лет

– Тебе больше?

– На два года, – быстро глянула она на него, – и ты не сравнивай, девушка в двадцать два, и парень в двадцать… мальчишка ещё. Тебе сколько? – тут же поинтересовалась она совсем ненавязчиво.

– Двадцать девять. Как тебе этот возраст? Пацанячий? Или…

– Или, – согласилась Тайси примирительно, – на пацана ты не похож, – здесь она состроила лёгкую гримассу, сдвинув брови, и дала характеристику, – в глазах сквозит мужество, а в движениях решимость! В голосе слышится отвага и в каждом шаге сплошной героизм, доблесть и бесстрашие, – здесь она сорвалась голосом чуть ли не до хрипоты, – до дерзости!

Чуть помолчала и брякнула:

– По-одохнуть!..

– Мне нравится, – сказал на всё это Виталий простенько.

– Ещё бы, – глянула на него она коротко и тут же передразнила, – ему нравится! Кому из вас, мужиков самовлюблённых, это не понравится?..

– Ты замужем была?

Тайси замолчала, поднялась с подушки и села на кровати. Несколько секунд она очень внимательно рассматривала его, словно на лбу у Романова вырос цветок. Через какое-то время сказала:

– Не была. Это что… спортивный интерес?..

– Это – просто интерес.

– Мило. По какому поводу?

– По чисто мужскому поводу, – признался он, – девушки, что замужем побывали, немного отличаются.

– Чем?

– Поведением.

– Как?

– Быстрее на контакт идут.

– Дурак, – искренне вырвалось у неё без лишней злости.

– Я по опыту.

– Не применяй на всех девушек свой куцый, плебейский опыт! – посоветовала она с чувством.

Здесь Тайси вновь плюхнулась в постель, сразу же отвернулась к стенке купе и оттуда скомандовала:

– Спать ложись. Знакомство состоялось.

– Разочарована? – единственное, что он мог спросить он.

Тайси повернулась к нему лицом и вновь без лишних эмоций сказала:

– Не-ет. Нисколько. Спим, Витасик. Завтра продолжим. Дорога длинная.

Он вздохнул и стал расправлять свою постель. Свет потушил, взял полотенце и, как очень правильный мужчина, пошел совершать вечерний моцион в туалет. За окном вагона мелькали очередные огни какого-то северного посёлка.

В соседнем купе Юрий Петрович смотрел на огни посёлка, пока поезд не тормознул и перед ними не появилась какая-то станция с крошечным вокзалом. Возле стояла женщина с жёлтым, замотанным флажком в руке, тут же сновало несколько человек, как из пассажиров с чемоданами, так и станционных смотрителей. Было темно, но свет от станционных фонарей освещал всё довольно прилично. Юрий Петрович оторвался от окна, перевёл глаза на Андрея – тот сидел, прислонившись спиной к стенке купе с закрытыми глазами. Света в купе не было, лишь один ночник всерху слабо горел синим светом. Взгляд Юрия Петровича он почувствовал и глаза сразу открыл:

– Нет, я не сплю!

Сидельников усмехнулся.

– Может, по водке? – спросил Андрей браво.

Сидельников усмехнулся во второй раз.

– Спать ложись, – сказал он.

– Я совсем не хочу спать, я просто люблю сидеть с закрытыми глазами… в вагоне. Так лучше думается.

– Интересно, – спросил Юрий Петрович, – о чём же тебе думается? В вагоне?

– Так… о жизни. Обо всём. Философия.

– А-а, – промычал тот, – ну, это конечно. Куда нам без философии? Первое дело после сортира.

Он достал свою початую большую бутылку водки, где плескалось ещё половина содержимого, открыл и налил себе в стакан. Андрей заметил это и пододвинул свой стакан.

– Не скопытишься? – спросил Юрий Петрович просто, всё же наливая ему совсем немного, просто плеснув в стакан.

– С чего бы это? – фыркнул Андрей.

– Так ясное дело – с перебора.

– Никогда!

Они выпили разом, Юрий Петрович тут же захрустел огурцом, кивнув на закуску Андрею, но тот отказался, сказав:

– Я могу и не закусывать. Мне водка… так… Хотел вот с Вами поговорить… понимаете меня, да?

Юрий Петрович внимательно посмотрел в ночи на собеседника и промычал понимающе:

– О-о… уже?

– Я что?.. – заартачился тот, – Я ничего! Я в порядке! Свои проблемы решаю сам!

– Ну да, – согласился Юрий Петрович, – это я вижу. Нахватался слов…

– Я Вас хотел спросить, – вновь начал тот, – только это так, между нами… мы же мужчины, – голос его всё больше и больше становился пьяным, – эта вот… Тайси, она что?

Здесь он замолчал и впился глазами в Юрия Петровича. Тот наконец понял, что это был за философский вопрос, и ответил:

– Да обычная баба, только красивая и с мозгами, больше ничего нового.

– Вот как? – казалось удивился Андрей, – Интересно. А что ж она тогда с этим… как его?.. Ну-у… с Р-романовым в купе… заперлась? Он у нас мачо что ли?

– А с кем ей запираться, с тобой что ли? – не удивился Юрий Петрович.

– А что? – вскинул тот глаза и метнул из них огонь.

– Осторожен будь, – Юрий Петрович отвернулся в окно, – Виталька – парень хороший, но бывает горяч… двинет тебе разок и расколет башку пополам!

– Ой, ой, ой! – скривился Андрей лицом, – Испугались!

– Я предупредил, – Юрий Петрович глянул на Андрея – тот уже спал. Сидя. В положении удобном для философствования.

В купе Тайси и Романова тоже спали. Тайси спала на боку, положив под голову ладошку, лицо её было безмятежным и беззащитным. Романов возлежал на спине, положив себе руку тыльной стороной ладони на лоб. Поезд катил дальше. Тайси снилась белая чайка. Витасику снилась Таси.

Утром Виталий проснулся, когда уже поезд шёл по дремучей северной тайге. Деревья стояли сплошной зелёной стеной, тянулись по обе стороны железной дороги. Тайси уже умылась, привела себя в порядок, сидела на своём месте и читала книгу. Вид у неё был очень увлечённый. Романов потянулся, громко вздохнув и спросил сразу же иронично:

– Женский роман? Слёзы, вздохи, переживания?..

– Нет, – ответила она, не убирая книги в сторону, – словарь иностранных слов. Сухо, коротко и понятно.

– С добрым утром, – приветствовал он.

– С добрым утром, – ответила она.

Романов немного полежал, подождал – выйдет Тайси из купе, или не выйдет? Тайси не шелохнулась. Лицо её полностью было закрыто книгой. Романов на обложке прочитал: «Труженики моря» Виктор Гюго. После чего не стал больше ждать, встал, оделся и, набросив полотенце на плечо, пошёл умываться.

С полотенцем на плече и туалетными принадлежностями в руке, Виталий встретился в коридоре вагона с Юрием Петровичем. Тот уже умылся, привёл себя в порядок и по пути вытирал руки.

– Привет молодым! – сказал Юрий Петрович. Лицо его было свежо и чисто. Казалось он всю ночь спал здоровым сном, а не пил водку. Виталий поздоровался, потом спросил:

– Горячую воду дали? – и кивнул на туалет.

– Закусывать надо, – ответил тот соответственно, – начальство поднялось?

– Давно. Уже и умылось и накрасилось и книжку читають! – ответил он.

– Ишь ты! – восхитился Юрий Петрович, – Что за книжки? Энциклопедия юной леди?

– Виктор Гюго «Труженики моря»!

– Ёшкин кот! – восхитился тот и сразу же очень рассудительно, – Ну, им положено, они же начальство, правильно?

– Правильно, им фэнтази не подвластно!

– Ты фэнтази читаешь? – удивился Юрий Петрович.

– Я что – чокнутый? – спросил тот и пошёл в туалет с возмущённой физиономией.

Юрий Петрович глянул ему вслед и, пройдя коридор вагона, постучался осторожно в купе Тайси, там крикнули: «Да-да!!» Он двери открыл, глянул в купе и сказал:

Пока кавалер твой душ принимает, я полюбезничать. Как мы утром: в кабак идём завтракать или то, что от вечернего пиршества осталось, доедим?

– Конечно, доедим, – тут же ответила Тайси возмущённо, – что ж пропадать еде, что ли?

Тайси сидела на диване, прикрыв ножки одеялом и поджав их под себя, здесь же лежала её книга. Юрий Петрович кивнул на книгу и сказал, словно уверен был:

– Небось французская классика?

– Французская, – удивилась она, закрывая книгу и показав ему обложку, – а как догадались?

– Да что тут догадываться? – небрежно ответил тот. – На тебя глянешь разок, сразу всё поймёшь. Разве может такая девушка без французской классики? Ладно, заговорились, сейчас твой придёт, начнёт сцены ревности закатывать. Как соберётесь, так и давайте к нам, я пока всё разложу там на столе. Ждём.

Юрий Петрович хотел уйти, но вопрос Тайси его остановил:

– А почему «мой»?

– Так, а чей же? – удивился он. – Он с тебя глаз не сводит, значит твой. Влюбился уже по уши! Что ж я не вижу, что ли? Он наверняка уже со своей стороны на столе твоё имя ножиком вырезал!

И ушёл к себе. Тайси фыркнула громко, книжку отложила и уставилась возмущённо в окно.

У себя в купе Юрий Петрович бросил полотенце на полочку, пакет положил туда же, потом глянул на Андрея. Андрей спал и тихонько, как-то осторожно, похрапывал.

– Встаём, юное поколение! – сказал Юрий Петрович. – День пришёл и девки стонут!

– Чего? – открыл глаза Андрей., – Кто стонет?

– Желудок твой стонет, похмелиться хочет, – ответил он, – поднимайся, сейчас начальство придёт с Виталькой, завтракать будем.

– Почему у нас? – поднялся тот.

– Потому что у нас мужчины живут.

– Правильно.

– Мордочку иди умой.

Войдя в купе, Виталий полотенце бросил на диван, приборы в походном несессере туда же. Тайси сразу же спросила:

– Ты уже Юрия Петровича видел?

– В коридоре встретились, – сел он напротив неё.

– И как? – подозрительно спросила она.

– Да никак, он оттуда, а я туда. Всё. Здрасьте – до свидания!

– Мы к ним идём завтракать.

– Хорошо, – покладисто согласился он, кивнул на книжку у неё на коленях, – Как наш Гюго? О чём пишет? Эротика?

– Нет, – Тайси смотрела на него внимательно. – Гюго пишет о тяжёлой жизни простых людей. Ты ничего не говорил Юрию Петровичу?..

– Я у Гюго читал только одно произведение, – попробовал похвастаться он, – «Человек, который смеётся». А что я мог сказать такого Юрию Петровичу?

– Ну, что-нибудь? – она слегка наклонилась вперёд.

– Ничего не говорил. Я вообще человек малообщительный. Скромный, можно сказать, и стеснительный.

Они как-то вместе повернулись к окну и посмотрели на проносящуюся мимо тёмную полосу деревьев.

– Как думаешь, можно нарисовать такую стену зелёной массы деревьев, чтоб это было симпатично и красиво?

– Если ты говоришь о полотне, – умненько ответила девушка, – то их не рисуют, их пишут. Написать картину, чтоб было «симпатично и красиво» можно о чём угодно и с чего угодно. Главное – чтоб писал художник, а не рисовальщик. Разницу почувствовал?

– Конечно! – от возмущения даже плечи приподнял Витасик. – Это как у нас в фотографии: один – художник, другой – халтурщик.

– Ты – художник? – ровно спросила она, без эмоций.

– Что ж я сейчас хвалиться начну?

– Скажи как думаешь.

– С тебя бы я картину написал, – ответил он в своём духе.

– Вот как? – казалось, удивилась она, – Интересно. Я подхожу для модели?

– Конечно, подходишь.

– По каким таким параметрам?

– Да, по всем параметрам, – отвертелся он, – можно подумать, ты не знаешь.

– Всё равно услышать хочется.

– Ну-у, – промычал он, явно желая угодить, – формы у тебя… такие… тело красивое.

– Да? – очень коротко раздалось от Тайси и она почему-то посмотрела на свою небольшую, высокую грудь, – где красивое?

– Ай, ну тебя, – отмахнулся Виталий небрежно, – когда есть идём?

– А у тебя есть девушка? – вопрос был внезапным.

– А у нас что, брачные игры начинаются? – спросил он удивлённо так, что не было понятно – хамство это или искренность.

– Мужик! – ответила Тайси.

В своём купе Юрий Петрович в одиночестве быстро накрыл на стол, поставил пару стаканов, зачем-то сосчитав их по порядку – раз, два. Задумался, потом вспомнил и сказал: «Свои сами принесут». Дальше он порезал колбасу, выложил помидоры, огурцы и т. д. Здесь вошёл умывшийся Андрей. Бросил в сторону полотенце, сел за стол, хлопнул в ладоши:

– Ну-с!!

– Погодь, – сказал ему веско Юрий Петрович, – все вместе сядем.

– А что их ждать? Мы же не съедим сразу всё? Придут и присоединяться.

– Я сказал – погодь, – жёстко проговорил Юрий Петрович.

Андрей недовольно отвернулся к окну. Есть не стал. Через секунду в купе постучали, и дверь открылась. Первой показалась Тайси, за ней – Виталий. На Тайси был лёгкий домашний халат, в каких женщины очень часто ходят в вагонах, халат был не длиннее юбки, в которой она появилась на вокзале.

– Наконец-то, – проворчал Андрей, – второй час вас ждём.

– Стаканы свои принесли? – спросил Юрий Петрович.

– Зачем стаканы? – возмутилась Тайси, – Юрий Петрович, мы же с Вами договаривались?

– Так я чай пить, – сразу ответил тот, – а ты что подумала?

Все расселись по местам. Едва приступили к трапезе, как Тайси достала из кармашка халата сложенный лист бумаги, развернула его и поведала, перекинув нога на ногу:

– Это нам Валерий дал на всякий случай, здесь описано то, что хотел бы потом увидеть заказчик. В сущности ничего особенного, но работать всё же будет так легче. Вот здесь, Юрий Петрович по портретам… хочет дядя, чтоб были мужественные лица моряков – речников.

Она посмотрела на мужчин и увидела, что те смотрят на её открытые ножки, едва прикрытые халатиком, на смуглых ножках не было даже чулочков.

– Заказчик работал моряком? – спросил Юрий Петрович её коленки.

– Речником. Ходил несколько навигаций в молодости, – она просмотрела что-то ещё, сразу натягивая халатик ниже, как могла, – даже города отмечены, где останавливаемся… пейзажи с берега и наоборот… прекратите меня разглядывать!

– Так красиво же! – удивился Юрий Петрович.

– Он прав, – согласился Виталий.

– Я лично никого не разглядываю, – отвёл глаза Андрей, – очень нужно.

– Давайте вначале поедим! – раздался голос Юрия Петровича, – Не убежит никуда листок твой, Тайсик. Похмелиться бы надо, – тут же достал он как маг-волшебник свою початую бутылку, – а то голова не соображает… и глаза, как видишь, не туда скошены, – он быстро глянул на её коленки, вскинул глаза ей в глаза и спросил, уже всё сам решив, – только по пятьдесят грамм?.. – и здесь как пригрозил, – а то глаза от твоих ножек отвести не смогу!

Тайси лишь вздохнула.

Андрей выпил свою водку первым. Выпил залпом, одним глотком, щёки даже надуть пришлось для этого. Юрий Петрович просмотрел всё зрелище, сказал:

– Круто! – и аккуратно сцедил свою порцию спиртного, словно это был яблочный сок.

Андрей тоже просмотрел и ответил:

– Я так не пью, я сразу, одним глотком.

– Закуси? – предложил Юрий Петрович

– Я после первой не закусываю, – ответил тот.

– А второй не будет, – сказала ему Тайси и сразу же, – правда ведь, Юрий Петрович?

– Ну-у… – протянул тот, жуя колбасу.

Тайси на это быстро поднялась, очень по-хозяйски собрала стаканы из-под водки в подстаканниках в одну руку, Юрий Петрович только успел сказать:

– Тайсик? Зачем? Мы не будем больше?

– Так, я знаю, – мило улыбнулась она ему, – потому и хочу всем сейчас в стаканчиках чаю принести.

И улыбка её достигла предела женского коварства. С этим личиком купе и покинула.

– Тяжело тебе с ней? – посмотрел на Виталия Юрий Петрович. Тот пожал плечами.

– Тяжело, – сказал поучительно Андрей, – отдай другому.

– Рот закрой! – предложил Виталий.

– А что такое? – совсем беззлобно удивился тот.

– Она тебе не сумка и не портфель, чтоб её отдавать кому другому… понял меня?

– Я не в этом смысле.

– А ты в любом смысле лицо попроще сделай? – предложил ему Романов.

– Ладно, тихо вы! – предостерёг Юрий Петрович. – Раскудахтались! Вместе едем, не забыли?

Виталий быстро вытащил из-за Юрия Петровича бутылку водки, открыл и так – из горлышка несколько раз булькнул. Юрий Петрович опустил уголки рта вниз удивлённо, потом забрал бутылку и сделал то же самое. Когда оба закусили, Юрий Петрович сказал:

– А я думал, из горла водку – это только моё поколение могло?

В купе вошла Тайси с четырьмя стаканами чая. Поставила чай на стол, села рядом с Виталием, сказала:

– В Москве будем в четыре часа вечера. Стаканы я помыла. У нас такая проводница хорошая.

– А стаканы зачем мыла? – удивился Юрий Петрович, смотря на качающийся чай в стаканах.

– Так они же в водке были? – изумилась Тайси.

– Так это же приятно! – не меньше изумился Юрий Петрович.

Тайси фыркнула смешливо. Секунду молчали. В тишине после этих слов вдруг раздался обречённый голос Андрея:

– Это – пройденный этап! Наркотики, алкоголь, женщины.

Глянул на Тайси сверху, достал из штанов мобильник, что-то проверил и спросил то ли у мобильника, то ли у Тайси:

– Курить не хочешь?

После чего вышел из купе без лишних слов.

– Тоже мне, – проворчал Юрий Петрович, – Чайльд Гарольд нашёлся! В жизни разочарование! Ходит, словно петух, которому на хвост наступили…

– Может, у него личное? – предположила Тайси.

– Конечно, личное, – согласился Юрий Петрович, – я бы даже сказал – интимно-личное! Постоянно руки в карманах штанов держит, а?

– Что «а»? – даже отшатнулась она.

– Ну так… – Юрий Петрович немного замешкался, – может, что боится отпустить на волю? А?..

– Давайте пить чай? – предложила Тайси.

– Когда в жизни всё даётся с неба, – продолжил Юрий Петрович, – разочарований хоть ложкой лопай!

В курительном тамбуре Андрей был один. Затянувшись пару раз крепко сигаретой, он выпустил дым в грязное окно и сказал туда же:

– Приедем в Москву – сяду в поезд, поеду обратно. Не нравится мне всё это. Нет. Сяду в самолёт и полечу обратно… нет… возьму билет в Турцию и поеду в Турцию. Или в Аргентину?.. А что там мне в Аргентине?.. Куда-нибудь да поеду. А они пусть пашут на этого заказчика. Не моё. Шататься там с фотоаппаратом по кораблю. Перезимую дома… чего-нибудь поднаучусь… сейчас фото и видео в моде… все чикают.

После завтрака, который прошёл в тишине, Юрий Петрович сказал: «Спасибо», и отправился курить в тамбур. Андрей, хоть и курил недавно, но мужественно достал свои сигареты и пошёл следом, едва ли не повторяя движения своего учителя. Тайси глянула ему в спину, а, когда дверь захлопнулась, хихикнула, чуть наморщив носик, и сказала по-женски едко:

– Андрюшка смешной такой!

Виталий попробовал уловить в этих словах хоть какой-то интерес к молодому человеку, но ничего такого не нашёл:

– Чем он смешной?

– Важничает, – ответила Тайси, – движения небрежные. Глаза постоянно безразличные. Словно, дядя такой, в жизни разочарованный. Мне кажется, Юрий Петрович прав… изображает из себя Чайльд Гарольда.

– Он просто в тебя влюблён, – сказал Виталий и быстро, внимательно глянул на Тайси. Она не двинулась. Казалось, эти слова вообще для неё пустой звук. Быстро собрала в один пакет остатки завтрака, протянула Виталию и попросила:

– Сходи, выброси?

Виталий пакет взял, глаз от Тайси не отвёл, смотрел пристально, но и это не произвело на неё никакого впечатления. Секунду девушка ещё прибирала на столе, потом, не подняв лица, спросила:

– Чай будешь пить? Я схожу. Или уже у себя, в купе?

– У себя. Можно попозже, – согласился он, поднялся и, открыв дверь, похвалил, смотря в пол:

– У тебя хорошая нервная система.

Когда он вышел, Тайси хитро глянула на дверь и сказала ей открыто:

– Дурачок! Думал, я растаю. Всё бы вам простушечек подавай!

Поезд мчался, стучали колёса, за окнами мелькала одна, сплошная зелёная масса северной тайги. Небо было хмурое, серое. Из вагонного динамика, под самым потолком, неслась разухабистая, кабацкая музыка. В проходе стояла пара мужчин, внимательно созерцая непроходимую чащу деревьев.