– Раньше она вообще-то звучала по-другому. «Рыбак рыбака ненавидит издалека», – зловеще прошептал Максим. – Только об этом и обо всем остальном, что ты сегодня услышишь и увидишь, ни в коем случае нельзя никому рассказывать. Ни-ко-му! За этим очень строго следят и карают глупцов, которые решились открыть людям правду.

– Кто карает? – удивилась Марго.

– Как – кто? Избранные нанимают палача. Они не скупятся в этом деликатном вопросе, – объяснил ей Максим и, прищурив один глаз, задумчиво посмотрел куда-то вдаль. – И никому еще не удалось спастись от его карающего меча…

– Страшно, – с притворным испугом промолвила Марго.

– Очень, – согласился Максим.

– А ты откуда его знаешь?

– Кого? Палача?

– Нет, – не выдержав, Марго слегка улыбнулась и шепотом, чтобы не услышал никто посторонний, сказала: – Рецепт.

– Ты что, не еще догадалась? – удивился он. – Я ведь тоже избранный! Вот сейчас попробуешь уху и сразу это поймешь.

Во время разговора Максим не бездействовал. Положив в марлю пойманных окуньков и щучью голову с хвостом, он все тщательно завязал и опустил в котелок с водой. Забросив туда же огромную луковицу, накрыл котелок крышкой и повесил над огнем. Вода скоро закипела, и Максим, разворошив дрова в костре, сделал огонь потише.

– Пусть так поварится, – вслух комментировал он. – Очень важно, чтобы вода в котелке кипела еле заметно, это одно из главных правил.

– Максим, открой мне все секреты «андреевской ухи», – попросила его Марго.

– Милая моя, ты даже не представляешь, о чем просишь! Ты хоть понимаешь, какую ответственность это на тебя накладывает? – патетично вопросил Максим, подняв крышку и заглянув в котелок.

– Какую?

– Такую: тебе придется стать моей женой! – Он взял ее руки в свои и пугающе посмотрел в глаза. – Иначе за нами обоими придет палач избранных. Вот так!

Марго задумалась, словно взвешивая все за и против.

– Я согласна! – решительно заявила она.

– С чем ты согласна? Стать моей женой или с тем, что придется умереть? – уточнил Максим.

– Или так, или так, – решительно ответила Марго. – Без разницы, я все равно не хочу без тебя жить.

Максим посмотрел на нее с прищуром.

– Твои шансы остаться в живых невероятно выросли! – И, заглянув под крышку котелка, сообщил: – Рыбка разварилась, первый навар готов.

Вынув марлю, Максим отжал ее и повесил рядом на рогатулину. Вода снова стала закипать. Достав из пакета секретные ингредиенты «андреевской ухи», он забросил в котелок лавровый лист, черный горошек и пару ложек пшена. Затем крупно порезал четыре картофелины, пару морковок и отправил туда же. По той уверенности, с какой он управлялся с котелком, было понятно, что готовить уху – дело для него привычное. Избранный, одним словом. Напоследок Максим посолил бульон и снова накрыл котелок крышкой.

– Итак… Первое – это костер. Он должен быть уже перегоревшим, но давать хороший жар. Водичку лучше всего брать родниковую: она другая, вкусная. Куски рыбы надо закладывать в самом-самом конце, чтобы они не разварились и не расползлись, тогда и бульон будет прозрачным и золотистым. А в момент полной готовности необходимо опустить в котелок березовую головешку, чтобы получилась уха с дымком: с ней никакой рыбный суп не сравнится. А потом, прежде чем разливать по тарелкам, надо еще грамм сто пятьдесят водки в котелок вылить.

С этими словами Максим открыл приготовленную бутылку и отлил на глаз в котелок.

– Все, готово, – удовлетворенно произнес он.

Максим достал кусок рыбы и положил его в миску, добавил картошки, морковки, затем налил бульон, а сверху присыпал свежей зеленью. Выглядело красиво и аппетитно. Двумя руками он взял миску и поднес к столу, за которым в нетерпении ерзала Марго. Перед тем как поставить уху, Максим остановился и разъяснил:

– А последний и главный секрет – это чтобы все были очень голодными, причем как можно дольше, тогда уха будет такой вкусной, что пальчики оближешь.

– Я очень-очень голодная! – затараторила Марго. – Это тебе точно удалось. Давай ставь скорее, я больше не выдержу.

Она зачерпнула деревянной ложкой из миски и, подув на бульон, осторожно попробовала.

– У-у! Бо-жест-вен-но! – протянула Марго. – Правда! Я первый раз в жизни ем настоящую уху!

– «Андреевская»! – многозначительно напомнил Максим.

И Марго зачерпнула еще раз, и еще, и еще…

***

Долгий день подходил к концу, солнце опускалось за горизонт и теплым оранжевым светом отражалось в потемневшей воде. Все успокаивалось и затихало: река медленно и тягуче несла свои воды куда-то вниз по течению, воздух наполнился душистыми ароматами леса, а ветви на соснах висели неподвижно. От костра медленно поднимался легкий дымок, и лишь веселые искорки иногда с треском выскакивали оттуда, а закончив полет, тут же гасли, падая на песок.

Прислонившись спиной к дереву, Максим смотрел, как горит огонь, и, перебирая струны на гитаре, что-то негромко пел про теплый летний дождь, про девушку с распущенными волосами и про первую юношескую любовь. Марго сидела рядом, тоже пристально глядя в костер, и слушала его.

– Ты пел еще кому-нибудь так? – спросила она, когда Максим смолк.

Такой волшебный вечер бывает необыкновенно редко, и Марго хотелось услышать от него простые и нежные слова.

– Нет, – честно ответил Максим и, оторвав взгляд от костра, обнял ее за плечи. – Так хорошо, что я тебя встретил.

Она слегка вздохнула и как-то по-особенному посмотрела на него.

– С того момента, как мы встретились, ты столько всего мне подарил…

– Ты это о чем? О платье, что ли?

– Нет, конечно, – ответила Марго и прижалась к нему. – Получить в подарок платье, конечно, приятно, но я совсем о другом. Я про такие моменты, как сейчас. Про цветы, которые ты подарил мне на интернет-свидании, про завтрак в постель, про сегодняшний вечер у костра. Мне так хочется, чтобы это никогда не кончалось, чтобы мы любили друг друга вечно и ты всегда делал мне такие сюрпризы.

– Договорились. Обещаю, – негромко, но твердо сказал Максим.

Они сидели и смотрели на мерцающие язычки пламени, слушали потрескивание сухих поленьев – так можно было сидеть бесконечно. Искорки звездочками улетали в небо, а вокруг постепенно становилось все темнее, и лишь возле костра оставался небольшой круг света, где они могли видеть друг друга и куда периодически залетали ночные мотыльки, чтобы покружить возле огня и снова исчезнуть в густой темноте.

– Максим, мне с тобой, оказывается, совершенно не страшно ночью в лесу. В студенческие годы я пару раз ходила в поход, но это было совсем другое. Нас было много, наверное, человек двадцать. Мы не спали, бесились и, наверное, сами представляли проблему для окружающих. Кто-то вспоминал какие-нибудь игры, мы в них играли, потом рассказывали анекдоты и страшные истории. В общем, было весело, – улыбнулась Марго и вдруг спросила: – А ты знаешь страшные истории?

– Раньше знал, мы их тоже в детстве любили. А сейчас почти все забыл. Вот только помню один случай, который со мной приключился по-настоящему. Но это скорее не страшная история, а невероятное стечение обстоятельств…

Максим на секунду задумался, словно окунаясь в далекие детские воспоминания, и начал рассказывать:

– Мне тогда шестнадцать исполнилось. Все лето я провел у дедушки с бабушкой на даче, в деревне Мешково. Компания у нас там дружная собралась; днем купались, загорали, а вечером на пруд ходили: разведем костер, напечем картошки и сидим всю ночь. Кто-то на тарзанке катается, с которой днем все в пруд ныряли, кто-то на гитаре играет, а кто-то просто так сидит и на пламя смотрит, как мы сейчас.

А надо сказать, что место то было не совсем обычное. Дорога к пруду лежала через бывший графский парк, где росли огромные старые деревья с вот такими широкими, пребольшущими стволами. – И для наглядности Максим развел руки в стороны. – Теперь на этом месте дач понастроили, а тогда там был настоящий заброшенный парк, а пруд, кстати, назывался Шаляпинским. Теперь уже и не помню, откуда взялось такое название. То ли действительно там раньше Шаляпин любил отдыхать, то ли это все выдумки, но только ночью, пока до пруда через парк дойдешь, такого страху натерпишься! Но мы с пацанами любили там время проводить. Вот сидим как-то раз возле костра, разговариваем, как вдруг из темноты выходит на свет старичок, совсем древний: волосы белые, борода тоже. Подходит и спрашивает: «Ребята, а сколько сейчас времени?»

Марго уже давно крепко взяла его за руку и боязливо прижалась поближе.

– У одного нашего паренька были часы, и он ответил: «Двенадцать, дедушка». Тот постоял немного и сказал: «Полночь, значит. И не страшно вам здесь сидеть?» Мы ему в ответ что-то веселое ответили: мол, чего бояться-то, медведей здесь нет, крокодилов тоже! Ну, дедуля немного похихикал вместе с нами и ушел. А через пару секунд с того самого места, где он исчез в темноте, вылетела и пронеслась над костром большущая сова: «Уф! Уф!» Вот что хочешь, то и думай!

Помню, мы потом долго обсуждали этот случай: и что дедушка ночью в парке делал, и то, насколько седым он был, а когда парень еще и вспомнил, что в тот момент на часах была ровно полночь, секунда в секунду, – нам все это уж совсем странным показалось. Я вот, например, с тех пор больше ни разу в жизни сову не видел, а тогда она прямо над нашим костром пролетела, где нас человек двенадцать-пятнадцать было… Одним словом, в итоге мы решили, что все это просто совпадение: боялись, наверное, признаться себе, что это старичок-боровичок так над нами пошутил.

***

– Здрасьте, – раздался голос.

Из темноты в освещенный круг костра внезапно вышел неизвестно откуда взявшийся мужчина.

– Извините, что побеспокоил. Смотрю, костерок горит, дай, думаю, подойду прикурить, а то весь вечер не могу найти свою зажигалку. А курить сил нет как хочется.

Максим поднялся, достал из костра тлеющую головешку и протянул ее незнакомцу:

– Да, пожалуйста.

Тот взял головешку, прикурил и положил ее обратно в костер, но от Максима не ускользнуло, как при этом он украдкой бросил быстрый взгляд на Марго.

– Я смотрю, вы рыбки наловили, а у меня ни одной поклевки за весь день, – сообщил он. – Ну да ничего, может, завтра лучше будет. Пойду я…

И мужчина снова шагнул в темноту. Максим сел на плед, а Марго оторопело смотрела на него и ничего не говорила. Он тоже молчал, но его голова лихорадочно работала. Через некоторое время Максим очнулся и произнес:

– Не нравится мне все это, уезжать надо. Он не рыбак.

– А кто же? – спросила Марго, и в ее голосе появилось беспокойство.

– Наколка у него. На пальцах. – Видимо он окончательно все решил и пристально посмотрел на нее: – Марго, сейчас от тебя будет зависеть очень многое. Слушай меня и делай, как я прошу.

Он решительно встал и помог ей подняться.

– Бери свои вещи и быстро садись в машину.

Стараясь не шуметь, Максим открыл дверцу своего «BMW», бросил туда пакет с вещами и усадил Марго за руль.

– Сейчас тихо сидишь в машине и, чтобы ни случилось, ни в коем случае из нее не высовываешься. Я в это время буду собирать остальные вещи. Дай бог, чтобы я ошибся, но если это не так и он все же вернется, то, скорее всего, придет не один. Тогда сразу заводи машину и уезжай. Поняла? Это очень важно! Если ты выйдешь из автомобиля – мы пропали. Если уедешь, все будет хорошо, я им точно не нужен. Выберешься на асфальт, поворачивай налево, там дальше деревня, мы туда с друзьями как-то в магазин ездили. Там и жди. Хорошо?

Марго, закусив губу, послушно кивнула.

– А ты?

– Мне тогда нечего будет бояться: зачем им без причины со мной связываться? Ни машины, ни женщины! Все, закрывайся и, что бы ни случилось, не выходи – сразу уезжай.

Максим стал разбирать палатку и сдувать матрас.

Но не успел. Они все-таки пришли раньше, чем он мог предположить. Втроем…

Заметив их, Максим сразу понял, что разговора не будет. Подняв валявшуюся рядом палку, он крепко взял ее в руки и приготовился. Потом неожиданно, куда-то в сторону, в кромешную тьму крикнул:

– Марго, беги!

Тот, который подходил прикурить, пожал плечами и деланно улыбнулся:

– Ты что, мужик? Я у тебя просто червей хотел попросить, а то у нас закончились. А ты сразу кричать.

Максим, ничего не ответив, стал тихонечко передвигаться так, будто пытался загородить им дорогу в ту сторону, куда он только что крикнул.

Марго, пригнувшись к рулю, чуть выглядывала, следя за происходящим. Умом она понимала, что Максим, конечно же, прав и ей надо срочно отсюда уезжать. Но как можно бросить его одного, когда ему угрожает такая опасность?

Сейчас непрошеные гости стояли к машине спиной и медленно наступали на Максима, а он, выставив перед собой палку и водя ею из стороны в сторону, отступал все дальше от Марго, освобождая ей дорогу. Внезапно она отчетливо осознала, что сейчас может произойти, и поняла, что эти трое пришли сюда не подраться. Причиной, из-за которой они находятся здесь, является либо она сама, либо дорогая иномарка, либо и то и другое вместе. Максим прав: причина должна исчезнуть – и Марго больше не думала. Нажав на кнопку зажигания, она завела автомобиль и, осветив бандитов фарами, нажала на газ. Один из нападавших бросился наперерез, но Максим ударил его палкой по ногам, и тот упал, врезавшись головой в дерево.

Выехав на дорогу, Марго, как и сказал ей Максим, повернула налево и помчалась в сторону деревни. Она быстро нашла магазин, обогнула его сзади и встала так, чтобы машину не было видно с дороги. Затем она схватила с заднего сиденья свою сумку, достала из нее телефон, набрала номер полиции и сообщила о том, что произошло и как называется деревня, в которой она сейчас находится.

За двадцать минут ожидания патрульной машины, которые тянулись бесконечно долго и в течение которых Марго перебрала в голове все самое ужасное, что только могла предположить, нервы у нее напряглись до предела.

Было ужасно страшно, что те мужчины незаметно выйдут откуда-нибудь из-за угла и подкрадутся к ней. Коленки предательски дрожали. Марго все время оглядывалась, смотрела в зеркала и была готова в любой момент завести автомобиль, чтобы уехать.

И конечно, все это время она не находила себе места, думая о Максиме. Что с ним? Сумел ли он защититься? Марго не видела, как один из нападавших бросился за ней и как Максим его ударил. Она ничего не знала о нем, и от этой неизвестности ее сердце разрывалось на части. По щекам текли слезы, она смахивала их одной рукой, а другой постоянно держала руль и вышла из машины только тогда, когда увидела полицейский автомобиль.

Марго выбежала навстречу, разведя руки в стороны, и перегородила дорогу. Из машины вышли двое полицейских, один постарше и помордастее, другой совсем молоденький. Водитель остался сидеть за рулем. Старший сразу представился:

– Капитан Балакин. Ну, что здесь у вас случилось?

– Ребята, поехали, пожалуйста, быстрее, – затараторила Марго, хватая его за локоть и пытаясь тянуть к машине. – Я вам по дороге все расскажу.

– Не «ребята», а «товарищ капитан», – заявил мордастый полицейский и решительно высвободил свою руку.

– Товарищ капитан, поедемте быстрее, у меня мужа убивают! – взмолилась Марго и так посмотрела на него, что тот отбросил в сторону весь свой официальный тон.

– Да что случилось-то? Куда ехать?

– На Волгу! На нас напали!

– Кто напал?

– Да откуда ж я знаю? Они не представились!

– Так. Стоп! Садитесь в машину и рассказывайте все по порядку.

Они сели и поехали вперед, а Марго стала рассказывать:

– Мы отдыхали на берегу Волги, муж ловил рыбу, а потом к нам подошли трое и стали надвигаться на мужа, а он мне сказал, чтобы я уезжала.

– Правильно сказал, – одобрил капитан, – молодец. А дальше?

– Дальше я уехала, а они остались… Вот здесь направо и через лес до самого берега.

– Вы не переживайте раньше времени. Не станут они ему ничего делать. Не за что, – успокаивал ее капитан. – Как вы думаете, они знакомы с вашим мужем?

– Точно нет. Сначала пришел один, у него наколка на пальцах была, и попросил закурить, а потом они вернулись втроем, а мы не успели собраться и уехать…

Вдали за деревьями показался огонек: это догорал их костер.

– Туда? – кивнул в ту сторону капитан.

– Да!

– Езжай прямо к костру, – скомандовал капитан водителю, который начал было сбавлять скорость. – Все равно давно все разбежались. Парня надо спасать!

Они выехали прямо на поляну, быстро вышли из машины и осмотрелись. Нигде никого не было. Марго побежала в ту сторону, куда отступал Максим, но уже в пяти метрах от костра темнота стала сплошной стеной и ничего нельзя было разглядеть. Она шла почти на ощупь.

– Сюда! – крикнул кто-то из полицейских. – Он здесь!

Марго побежала на голос и, увидев на земле темный силуэт, бросилась к нему.

– Максим! – крикнула она, хватая его и пытаясь заглянуть в глаза.

Ее руки сразу стали влажными от липкой жижи. Кто-то осветил Максима фонариком, и Марго увидела, что все лицо и одежда у него залиты кровью.

– Максим!.. Максим!.. – шепотом звала она и вытирала слезы, оставляя кровавые следы у себя на лице.

Рядом присел капитан с фонариком в руке и стал осматривать тело Максима, пытаясь что-то разглядеть.

– Вроде ран нет, дай-ка я гляну, – сказал он Марго, которая не хотела отходить в сторону. – Да отодвинься же ты!

Она немного отстранилась, освободив место и давая полицейскому возможность внимательно осмотреть Максима. Капитан провел фонариком по всему его телу, по рукам, по ногам, а затем взял руку и стал нащупывать пульс. Все замерли и молчали.

– По-моему, есть, – неуверенно сказал полицейский и навел фонарик Максиму прямо в лицо.

В этот миг он как будто пошевелился, хотя на самом деле было непонятно – пошевелился он сам или это произошло от того, что они его постоянно дергали. Марго в истерике снова схватила его за руку, и Максим наконец с большим трудом открыл глаза.

Он увидел рядом плачущую Марго, улыбнулся и снова потерял сознание.

– Гончаров, быстро звони в скорую! – крикнул капитан молодому полицейскому.

Но тут вмешался водитель.

– Да как же они нас здесь найдут? Выбираться из леса надо.

– Тогда давай вези их в больницу, а потом вернешься за нами, – велел капитан.

Водитель посмотрел на окровавленного Максима и вздохнул.

– Тряпки какие-нибудь есть? – обратился он к Марго.

– Сейчас! Сейчас дам!

Она бегом бросилась к палатке и достала оттуда полотенце, плед и свою футболку. Плед они расстелили на заднем сиденье, и Марго, намочив полотенце, вытерла Максиму лицо и голову. Теперь было видно, что у него рассечена губа, разбит лоб и бровь, и кровь шла именно оттуда. Марго приложила к ране футболку, и полицейские, дружно подняв Максима, погрузили его в автомобиль. Марго села рядом и положила его голову себе на плечо, зажав рукой рану.

Они поехали, подпрыгивая на кочках, которых она даже не заметила, когда совсем недавно уезжала отсюда одна. А сейчас Марго вздрагивала даже от самой малюсенькой ямки, стараясь удержать голову Максима, чтобы она не болталась туда-сюда, а лежала как можно ровнее. Они уже выехали на асфальт и двигались куда-то по пустой дороге, фарами вырывая из темноты белые разделительные полосы дорожной разметки. Было очень темно, и Марго ничего не видела, кроме этих полосок; она не знала, далеко ли отсюда находится больница, и от этого дорога тянулась бесконечно долго. Ей казалось, что никогда раньше она так долго никуда не ехала…

Глава 14

У больницы их никто не встречал, и пока полицейский пытался организовать персонал и носилки, Марго сидела в машине и не отпускала Максима.

– Максим, Максим, любимый… Потерпи, мы уже приехали… – беспрерывно повторяла она.

Наконец двери в приемную распахнулись и появился санитар, толкающий перед собой каталку. Вместе с водителем они переложили Максима на тележку и быстро повезли по коридору внутрь больницы. Перед входом в операционную санитар приказал им остаться и дальше повез Максима один. Мимо них туда же пробежали две женщины в белых халатах, а следом торопливо прошел пожилой хирург.

Марго встала у дверей, пытаясь хоть что-нибудь увидеть, но из этого ничего не получилось. Полицейский посадил ее на стул и, сев рядом, стал записывать ее данные в блокнот.

– Девушка, не переживайте, все будет нормально, – ободряюще сказал он, – теперь ваш муж под присмотром врачей. Они свое дело знают.

Марго кивнула.

– Ну, я пошел? – не то спросил, не то сказал водитель.

Она снова кивнула и, не удержавшись, встала и опять подошла к входу в операционную. Полицейский посмотрел на нее, безнадежно махнул рукой, будто бы говоря: «Бесполезно что-нибудь говорить, все равно не успокоится», и ушел.

Стоя у двери, Марго бессознательно крутила на пальце перстень с ящеркой, который подарил ей старый антиквар, и повторяла себе под нос: «Лишь бы с Максимом все было хорошо! Лишь бы с Максимом все было хорошо!» Не находя себе места, она то ходила по коридору взад и вперед, то, пытаясь взять себя в руки, садилась на стул и старательно сидела на нем, сколько могла вытерпеть, потом снова вскакивала, чтобы беспокойно метаться по коридору в ожидании информации.

Невозможно было понять, сколько прошло времени, но в какой-то момент дверь распахнулась, и оттуда на каталке вывезли Максима.

– Как он? – кинулась Марго к медсестре.

– Вроде нормально. Вы подойдите к врачу, он вам все расскажет, – ответила та и повезла Максима по коридору к лифту.

Марго посмотрела на него. Он спокойно и безмятежно спал. На его губе был наклеен лейкопластырь, а лоб перевязан бинтом, из-под которого выбивались волосы с запекшейся кровью.

– Куда вы его? – спросила Марго медсестру.

– В палату. Он теперь отсыпаться должен.

– А у него что-нибудь тяжелое?

– Девушка, подойдите к врачу, пожалуйста, – устало ответила медсестра, закатила тележку в лифт, закрыла за собой решетку и уехала куда-то наверх.

Марго села на стул, положила руки на колени и стала терпеливо ждать, когда из операционной выйдет хирург. Вскоре снова появилась медсестра, которая уже успела отвезти Максима в палату.

– Не выходил еще? – сочувствующе спросила она.

– Нет, – ответила Марго, не отрывая взгляд от двери.

– Чай будешь?

– Да, с удовольствием.

– Пойдем тогда, у меня уже чайник в ординаторской закипает.

– Ой, нет, – решительно отказалась Марго. – Я здесь подожду, боюсь пропустить доктора.

Медсестра ушла, и спустя минуту в коридор вышел хирург – пожилой мужчина в очках и белой шапочке. Марго поднялась и быстро подошла к нему:

– Доктор, скажите, как он?

– А ты, красавица, кем ему приходишься?

– Не знаю. Невеста, наверное, – смутилась Марго. – Понимаете, мы с ним об этом не говорили, но он самый дорогой мне человек! – И она умоляюще прижала руки к груди.

– Понимаю, понимаю, – улыбнулся хирург. – Ну, раз невеста, тогда можно. На самом деле все не так уж страшно. Я вначале решил, что у него проникающая черепно-мозговая травма, но сделали рентген – оказалось, открытая. Поврежден только кожный покров. Сотрясение, безусловно, есть. Ушибы, ссадины. Ребра целы. Рана хоть и рваная, но у самого края волосяного покрова – когда заживет, и следа-то не останется. Я ее аккуратненько зашил.

– Спасибо, доктор, – успокаиваясь, сказала Марго. – Значит, все нормально?

– Нормально, нормально, до свадьбы заживет! – Видимо, у него была привычка повторять слова дважды. – Невеста, говоришь? А он сказал, жена, – сообщил врач.

– Он что, приходил в себя?

– Приходил, приходил. Прямо перед самой операцией пришел в сознание и все про тебя выспрашивал, а как узнал, что ты жива и здорова, успокоился, – рассказывал ей доктор, пока Марго шла рядом с ним по коридору. – Ты, дочка, не возражаешь, если я покурю?

Он открыл дверь на улицу, и они вышли на крыльцо.

– Нет, что вы, я привычная. У меня папа раньше много курил.

– Курил? Он что, бросил?

– Да. С мамой поспорил, что бросит, и бросил.

– Да-да, – доктор затянулся и философски заметил: – Ради женщины мужчины на многое способны.

Он сделал затяжку и замолчал. Марго ждала, не решаясь его беспокоить. Пожилой хирург постепенно сам вышел из задумчивости.

– Так что же у вас случилось? Мне сказали, что его избили. Из-за тебя?

– Из-за меня? Почему вы так решили? – удивилась Марго. – Хотя, конечно, может, и из-за меня.

– Ты молодая, красивая. Даже очень красивая! – сказал доктор, пуская дым вверх, чтобы он не попадал ей в лицо.

– Мне больно думать, что это произошло из-за меня, – опустив голову, произнесла Марго и рассказала, как все случилось.

– Ты себя напрасно не мучай. Нет здесь твоей вины. Эти люди, – подумав, сказал врач, – они… нехорошие, а вот ты молодец, что послушалась жениха. Как он только додумался! Наверное, это и спасло вам жизнь. Обоим.

Хирург закончил курить, и они снова вошли внутрь старенькой больницы.

– Что сейчас собираешься делать? – спросил доктор.

– Не знаю. Наверное, буду ждать, когда он проснется. Можно?

– Можно, можно. Скажешь, что я разрешил тебе подежурить у него в палате. – И добавил по-отечески: – После наркоза он нескоро проснется, поэтому можешь спокойно вздремнуть. Тебе после всего случившегося обязательно надо отдохнуть. Это я как врач говорю.

– Спасибо, доктор! – Марго потянулась и поцеловала его в щеку. – Спасибо огромное!

Он довольно ухмыльнулся, развернулся и направился вглубь по больничному коридору, мурлыча что-то под нос.

– Доктор, простите, как вас зовут? – крикнула Марго ему вдогонку.

– Кершенгольц. Доктор Кершенгольц!.. – прозвучало издалека.

Марго огляделась вокруг и увидела открытую дверь. Вроде бы там находилась ординаторская. Она подошла и осторожно заглянула внутрь. За столом пила чай медсестра.

– Проходи, – кивнула она. – Наливаю? – И взяла в руки чайник.

– Спасибо. С удовольствием.

Медсестра достала еще одну кружку, бросила в нее пакетик и налила кипятку.

– Ну что? Поговорила?

– Да. Все нормально, – кивнула Марго и отхлебнула горячего чая.

– Поволновалась?

– Да…

– Все будет хорошо, – убежденно заявила медсестра. – Им сам доктор Кершенгольц занимался! К нему люди даже из Москвы приезжают операции делать! Очень вам повезло, что в его смену попали. У него руки просто золотые.

– Доктор, кстати, разрешил мне в палате посидеть. Можно? – спросила Марго.

– Раз доктор разрешил, значит, можно. Пошли, я тебя провожу.

Оставив Марго в палате у Максима, сердобольная медсестра принесла ей шерстяной плед и ушла к себе. Марго подвинула стул поближе к стене, накинула плед на плечи и, устроившись поудобнее, мгновенно уснула.

***

Утром Максим открыл глаза и, увидев рядом Марго, попытался подняться, но она сразу положила ему руки на плечи и не позволила шевелиться.

– Лежи, родной, тебе пока лучше не двигаться. Вот когда доктор посмотрит тебя и разрешит, тогда хоть на голове стой, – улыбнулась она, склонилась над ним и осторожно поцеловала.

– Где мы? Расскажи, что случилось. Я ничего не помню.

Марго пересела к нему на кровать, поправила подушку и, взяв за руку, стала рассказывать все, что происходило с того момента, как она уехала из леса. Рассказала о своих переживаниях, о том, как испугалась, когда увидела его лежащим в крови, о капитане Балакине и об опытном докторе Кершенгольце. Она не стала скрывать, что остаток ночи провела у его кровати и утром заходила медсестра, чтобы напоить ее чаем. Сообщила, что, пока она спала, полицейские пригнали их машину к больнице и оставили у дежурной ключи, потому что ночью она впопыхах оставила автомобиль открытым на площадке за магазином.

Марго уехала только после обеда, после того как Максима еще раз осмотрели и доктор Кершенгольц сказал, что «молодому человеку очень повезло», поскольку кроме сотрясения и ушибов серьезных травм у него нет, «но полежать все равно придется». До этого Марго почти весь день просидела рядом с кроватью Максима и, как могла, ухаживала за ним: кормила обедом, хотя, конечно, он легко мог бы справиться и сам, перестелила ему кровать, проветрила палату, а перед отъездом сходила в магазин и купила всякой всячины к чаю. Из машины она принесла кружку, ложку и кое-какие вещи – спасибо капитану и патрульным, которые, как выяснилось, не оставили все в лесу, а побросали в багажник. Максим еле уговорил Марго уехать засветло, ссылаясь на то, что он устал и ему надо выспаться.

Она оставила ему ключи от автомобиля, а сама отправилась в Москву на электричке.

***

Максиму предстояло пробыть в стационаре как минимум несколько дней. Судя по внешнему виду, больница отметила свой пятидесятилетний юбилей лет так пятнадцать-двадцать назад. Окна в палатах были деревянные, с большими металлическими шпингалетами и облупившейся краской на рамах. Кровати с мощными деревянными спинками хоть и потерлись от времени, но выглядели, словно в добротном профсоюзном санатории лучших советских времен.

Зато лечащие врачи и оборудование оказались выше всяческих похвал. И везде было чисто – возможно потому, что больница никогда не была переполнена пациентами, как это случается в больших городах.

Правда, существовали и минусы, которые Максиму приходилось терпеть. Например, тетя Шура – пожилая женщина, развозившая по палатам обеды, – была как раз из их числа. Она зачерпывала из котла водянистое пюре большим алюминиевым половником и небрежно плюхала его в тарелку, затем прямо пальцами доставала из кастрюли сосиски и клала их сверху. Видеть такое Максиму было не особо приятно, и уж точно не добавляло аппетита. Но в больнице не оказалось ни одного кафе или столовой, где можно было бы питаться за деньги, и приходилось мириться с существующим положением дел.

В понедельник к Максиму подселили соседа. Это был нетрезвый мужчина по имени Юрик, который сломал ногу, неудачно спрыгнув с трактора. Он оказался здоровенным, румяным и неопрятным: волосы сальные, лицо небритое. От него до сих пор противно пахло спиртным, и, улегшись на койку, он тут же уснул, после чего палату огласил протяжный раскатистый храп. Храпел тракторист смачно, по нарастающей, словно взлетающий на форсаже самолет, а потом, достигнув предела своих звуковых возможностей, внезапно проваливался, стихал, и через несколько секунд все повторялось заново.

Утром следующего дня, проснувшись, Юрик первым делом спросил, кивнув на забинтованную голову Максима:

– По пьянке?

– Нет.

Но Юрика, которому на вид было лет сорок пять, такой ответ не устроил, тем более что он оказался весьма любопытным и не в меру настойчивым. Сначала он выспросил, что да как произошло, а потом принялся излагать Максиму свои мысли по поводу случившегося, считая, что на правах более взрослого (а потому более разбирающегося в житейских перипетиях) человека может учить его уму-разуму.

– А что же она тебя одного там бросила? Я бы ни за что так не сделал! – возмущался он. – Я бы им всем там морды набил.