Лица войны

2. Японский император Хирохито

Гость: Александр Мещеряков, историк

Император Хирохито многим известен как герой фильма Александра Сокурова «Солнце». Это один из фильмов его трилогии о Гитлере, Ленине и Хирохито.

Император Японии довоенного, военного и послевоенного периода, который почти весь ХХ век императорствовал в японской столице Токио – очень загадочная личность.

Что такое император в Японии? Можно ли его сравнить с английской королевой, которая правит, но не управляет?

Если говорить более серьезно, то японские императоры и в настоящее время, и в XIX – ХХ веках практически ничего не решали. По японской Конституции, первой конституции в Азии, которая была принята во второй половине XIX века, японский император является полноправным монархом и верховным главнокомандующим. Но в подзаконных актах прописано, что подпись императора или его печать (японцы обычно все-таки предпочитают ставить на свои документы печать) действительны только при визе премьер-министра.

Хирохито почти весь ХХ век провел на троне. Он был императором при жестком тоталитарном режиме в 1930-е годы, он правил во время Второй мировой войны, когда Япония была открытым агрессором. После войны он стал знаменем демократии.

И это действительно удивительно для всех, кроме японцев, потому что они привыкли: император – это икона. Совершенно не имеет никакого значения, кто сидит на этом троне. Важен трон, место и аура, которая сопровождает и окутывает этот трон, а совершенно не человек.

Японские императоры и в настоящее время, и в XIX – ХХ веках практически ничего не решали.

Когда в Японии был подъем коммунистического и социалистического движения, то нашлись такие люди, которые говорили: «Хирохито – преступник, его нужно судить и посадить». Открыто совершенно говорили. И империю как устройство страны хотели упразднить. Но все-таки победила другая тенденция, и нынешний японский император Акихито действительно похож на британскую королеву. Он просто открывает парламент и закрывает парламент, но он живет в своем дворце. Японцам без императора жить не хочется. Допустим, их император ничего не решает, но императорская династия существует с V или VI века – она непрерываема. Разве это правильно – упразднять что-то, что существует столько времени?

Во второй половине XIX века Япония считалась отставшей страной. До этого времени, два с половиной века назад, Япония – изолированная страна, которая открылась под давлением Соединенных Штатов, России, Англии и Франции для торговли. Они открыли порты, но прежде всего отстали в военном отношении.

Вся Азия, как известно, стала в результате европейской колонией. Только Япония не стала. Китай формально не был колонией, но он был поделен между великими державами, находился фактически на колониальном или полуколониальном положении. О Японии такого не скажешь.

Японцы решились на модернизацию, целью которой было стать великой державой. Прежде всего независимой державой, которая обладает колониями. Для того, чтобы сохранить свою независимость и приобрести эти колониальные владения, военная функция государства стала усиливаться.

Во время Первой мировой войны японцы начали думать, за кого они будут воевать. В итоге появились две партии: одна была на стороне Германии, а другая – на стороне Англии и Антанты. Война за тысячи километров. Она вообще никак не затрагивала интересы Японии. Однако настолько был велик этот воинский дух, что всем нужно показать, что Япония – держава. Колебания были недолгие, Япония заключила договор с Великобританией и выступила на стороне Антанты.

Дальше при Хирохито Япония начинает играть самостоятельную роль. Образовался Тройственный союз с Германией и Италией, но на самом деле во время войны ни Япония не помогала Германии, ни Германия не помогала Японии. Они вели две совершенно разные войны и в разных местах. Были холодные головы, которые говорили: «Япония эту войну проиграет, не имеет шансов выиграть». Но воинский дух был настолько велик, что люди хотели воевать во что бы то ни стало, даже если погибнут.

О заключении Мюнхенских соглашений японцы узнали из радиопередач. Они не были информированы о том, что Германия заключает союз с СССР – пакт Молотова – Риббентропа. Точно так же японцы не проинформировали Германию, что они идут на соглашение со Сталиным, с СССР. Это как раз подтверждает то, что велись разные войны, и доверия на самом деле не было. У Японии не было интереса в Европе.

Тогда в стране существовало две партии. Партия за войну с СССР – это сухопутная армия. В Японии не было единой военной организации – флот и сухопутная армия были разведены, что, конечно, очень сильно сказалось на ходе войны.

На границе с Монголией вышел прокол. Японские сухопутные вооружения, в отличие от войны русско-японской 1904–1905 годов, были очень плохи, не было никакой подготовки. Достаточно сказать, что у Японии фактически не было танков, не было бронемашин, у них не было автоматического оружия. Самолеты были устаревшие.

Что касается флота, то флот был более передовым. Так очень часто бывает и в других армиях мира, флотские – это белая косточка. Они были если не более разумные в стратегическом плане, то в плане тактическом, безусловно, более подготовленные люди. Япония имела третий по численности военно-морской флот в мире вслед за Великобританией и США и была одной из трех стран в мире, которая имела авианосцы. Япония имела лучший в мире на начало войны истребитель палубного базирования, что в Европе называется Zero. В этом отношении они были более или менее подготовленными.

Император Хирохито в годы войны

И вот Германия напала на СССР, не предупредив Японию, и тогда встал перед ними выбор: на чьей стороне воевать? В июле 1941 года японцы приняли решение: «Воевать будем, но не против СССР, а пойдем на юг».

В Японии не было единой военной организации – флот и сухопутная армия были разведены, что, конечно, очень сильно сказалось на ходе войны.

Разрыв с Западом произошел по большому счету на Версальской конференции и несколько позже нее. Великобритания сама не захотела продлевать договор о дружбе, посчитав, что тот потенциал, который был в этом договоре, исчерпан.

При образовании Лиги Наций японцы поставили вопрос о расовом равенстве, что в уставе Лиги Наций этот принцип должен быть закреплен. Здесь они получили полный афронт и от Соединенных Штатов, и от Великобритании. Стало нарастать чувство, что Япония все-таки стала великой державой. Даже в культурном отношении очень многие вещи были сделаны на европейский лад, японцы считали, что они являются полноправными партнерами Запада.

Однако японцев все равно за серьезных людей не держали, над ними совершенно открыто издевались. И это стало подталкивать их все больше к гордому одиночеству. Тот комплекс, который воспитывали европейцы, американцы в японцах, он стал перерастать в комплекс гиперпревосходства – «Мы, японцы, лучше всех, мы всем вам покажем».

В какой степени в 1920–1930-е годы, когда мир шел к войне, сам Хирохито интересовался мировой политикой и развитием своей страны? И что же мы знаем о жизни императора Хирохито в предвоенные, военные годы? И вообще, есть у нас источники о жизни императора, о его решениях, выступлениях?

Сейчас идет работа по составлению предварительных материалов, для того чтобы написать хронику правления Хирохито. Существует протокольный отдел. Это данные и воспоминания близких лиц. Более или менее хорошо с императором было знакомо крайне ограниченное количество лиц, имеется шанс получить их воспоминания.

В японском случае не работает такой мощный исторический источник, как письма. Император Мэйдзи не писал писем, император Хирохито не писал писем, сочинений и дневников у них нет. У них есть только стихи. Но японские стихи, они настолько абстрактны, что не дают возможность реконструировать какую-нибудь фактуру историческую. Тяжелый объект для историков.

Когда человек ничего не делает, когда он ничего не пишет, очень мало говорит, ты имеешь возможность в этот сосуд налить все что угодно. Если у тебя остается переписка, дневники, виден человеческий характер, видно его благородство или подлость, это легко становится предметом для критики, размышлений и т. д. Когда ты имеешь вот такую икону, то в зависимости от потребностей времени на эту бумагу нанесут все что угодно. И с точки зрения такой политической прагматики это вообще очень умный ход.

Император Мэйдзи не писал писем, император Хирохито не писал писем, сочинений и дневников у них нет. У них есть только стихи.

При том, что император не писал, не говорил и даже на заседаниях Кабинета министров молчал и потом только молча ставил печать, тем не менее Хирохито внимательно следил за событиями.

Известно из истории, что этот великий молчун на троне вдруг активизировался летом 1945 года, когда стало понятно, что поражение близко. В очень хорошем фильме Сокурова «Солнце» он придерживается такой версии, что это был личный поступок Хирохито, что он хотел прекратить войну, хотел прекратить ненужные убийства.

На самом деле таких данных по большому счету нет. Хирохито мог испытывать и другие эмоции. Прежде всего, это партия, которая стояла за прекращение войны, когда было понятно, что все, полный конец, сброшены американские атомные бомбы, СССР вступил в войну. При этом никто еще тогда не знал, что у американцев всего две атомные бомбы, все думали, что будет еще. И в этих условиях одна партия решила прекратить войну, и единственный способ был это сделать, это было бы выступление императора, который бы сказал: все, хватит, больше не надо. Он впервые выступил по радио, люди услышали его голос, и это выступление произвело гигантское впечатление на всех – и его послушались. Обычная вещь, когда отдается приказ воюющей армии сложить оружие, – до кого-то дошло, до кого-то не дошло. Но японцы все сложили оружие.

СССР не продлил пакт о нейтралитете. Для Японии это не было неожиданностью. Когда они стали продлевать это соглашение, всем было понятно, что СССР готовится вступить в войну. Есть такая точка зрения, что СССР какие-то договоры не соблюдал, союзнические обязательства… Японцы были обижены на другое – на бесчеловечность с японскими военнопленными. Когда Сталин хотел зону оккупации Хоккайдо, а Трумэн сказал нет. И тогда, в понятном приступе ярости, Советский Союз не стал соблюдать условия Потсдамской конференции, взял этих японских военнопленных, согнал их в Сибирь, где не было лагерей. Это было совершенно эмоциональное решение.

Ядерный взрыв над Хиросимой

И 600 тысяч человек бросили в сибирские леса. В первый год умерло 40 тысяч. СССР не соблюдал то положение Потсдамских соглашений, согласно которым плененные японцы должны были быть по возможности скорее возвращены на родину.

Макартур и основная часть американского политического истеблишмента хотели судить Хирохито за его неучастие в принятии решений. Помешала чрезвычайно интересная вещь. Была такая женщина, этнограф, – Рут Бенедикт. Она занималась исследованиями в основном примитивных индейских племен. Американцы тогда вели войну с разными странами на территориях в Тихом океане. Там создали группу этнографов, в которую входила Рут Бенедикт. Она провела исследование среди японских военнопленных, которые сидели в Америке, их было там почти 3 тысячи. И она пришла к выводу, что если упразднить династию или если судить Хирохито, то Япония потеряет управляемость.

К ней прислушались, и оказалось – страна не потеряла управляемости. Хирохито сказал: «Американцев любить», и против них в результате было очень мало провокаций. В итоге Япония сегодня – благополучная высокоразвитая страна.

Еще был интересный факт с участием в войне ученого Сергея Елисеева. Сергей Елисеев – это из рода купцов Елисеевых, он японист. Окончил Санкт-Петербургский университет, бежал от большевиков во Францию. Во Франции он сделал французскую японистику, а затем в Штатах – американскую японистику. И когда американцы планировали атомные бомбардировки, они хотели разбомбить Киото, древнюю столицу, Елисеев сказал им: «Разбомбите Киото – японцы никогда вас не простят, потому что оттуда вышли японские императоры». Американцы послушались. Японцы до сих пор чрезвычайно благодарны Сергею Елисееву. Этот факт еще раз доказывает, что какая-то обратная связь между военными и учеными в то время существовала.

Рут Бенедикт пришла к выводу, что если упразднить династию или если судить Хирохито, то Япония потеряет управляемость

Если говорить о послевоенной судьбе Хирохито, а он правил до 1989 года (еще 40 лет), то после 1945 года в результате он был объявлен символом демократии. Стиль его жизни несколько изменился. После войны император совершил очень много внутренних путешествий по Японии, встречаясь с народом, что было абсолютно не характерно ранее. Была попытка несколько приблизить себя к народу – монарх сделал заявление, что не является богом. Ранее была официальная доктрина военной, довоенной Японии, что император является божественным воплощением на земле. И в этом смысле Хирохито несколько приблизился к европейскому образу более активного и доступного монарха.

3. Маршал Харрис

Гость: Дмитрий Прокофьев, историк, экономист

Маршал британских военно-воздушных сил Артур Харрис был известен широкой публике во время Второй мировой войны. Имя маршала, к сожалению, известно более в негативном ключе. Этот человек на протяжении почти всей войны возглавлял знаменитое бомбардировочное командование королевских ВВС, и его считают ответственным за знаменитые ночные ковровые бомбардировки немецких городов: разрушение Берлина, Дрездена, гамбургский огненный шторм.

Карьера Артура Харриса была совершенно незаурядная. Он такой последний, классический солдат империи Киплинга, абсолютный self-made man, полностью сделавший свою карьеру сам, без титулованных родителей, без какого-либо покровительства, из очень небогатой семьи.

Артур Харрис родился в Англии в конце XIX века, он был третий, младший сын в семье. Его отец был колониальным чиновником, служил в Индии на незначительных должностях. Его семья жила очень бедно. Однажды в школе Артур получил бесплатный билет на спектакль, герой которого, – фермер Юзеф Родезич, человек, который поехал в Южную Родезию и там разбогател на ферме. Харрис пришел домой и заявил: «Я вот хочу ехать на ферму. Я еду в Родезию, в Африку, на другой край света. Дайте мне немножко денег. Я туда поеду». В свои 17 лет он отправляется в Родезию и пытается там начать какую-то свою карьеру.

Портрет маршала Харриса

В Родезии его застает Первая мировая война, о начале которой он даже не знает. Он живет в такой глухомани, где нет ни радио, ни газет. Через месяц он приезжает в город, узнает, что началась война и формируют добровольческие части в Южной Африке для того, чтобы воевать с немецким экспедиционным корпусом.

Артур Харрис классический продукт английского воспитания. Самостоятельный, абсолютно самоуверенный, убежденный в своем превосходстве, с верой в свою счастливую звезду, и человек безупречно храбрый. В личной его отваге не было никаких сомнений, он записывается в пехоту. Он обычный солдат пехоты, у него нет никакого образования. За свои усилия, за умелое командование (Первый родезийский полк участвует в боях с немцами в Африке) он становится регулярным офицером. И тут немцы капитулируют.

Харрис пришел домой и заявил: «Я вот хочу ехать на ферму. Я еду в Родезию, в Африку, на другой край света. Дайте мне немножко денег.

Харрис отправляется в Англию, чтобы продолжать воевать добровольцем. Первые фронты встречает в Лондоне. Там он начинает выбирать себе род войск: хочет вступить, конечно, в кавалеристы, потом в артиллеристы. Сначала его не принимают – нет ни подготовки, ни навыков. Но в Королевский воздушный корпус требовались пилоты. Молодой солдат считает, что может научиться водить самолет. И в 1917 году Артур попадает во Францию, становится пилотом истребителя и воюет во французском небе.

Простой офицер Артур Харрис становится асом – 5 воздушных побед, в конце войны награжден орденом.

Харрис – офицер военного времени, который очень хорошо проявил себя как командир и пилот. Несмотря на очень большое сокращение, его оставляют в армии.

Прослужив 20 лет, перед Второй мировой войной он возвращается в Англию.

В начале Второй мировой войны Харриса назначают командиром бомбардировочного полка. Это первая его большая самостоятельная должность, на которой Харрис себя отлично проявляет. Он очень много уделяет времени планированию операций, детально разрабатывает с пилотами тактику атаки, постоянно занимается с пилотами. И у него меньшие потери. А потери у британских бомбардировщиков во Франции во время немецкого наступления были колоссальные.

Артур Харрис проявил себя как хороший командир. Его повышают на должности уже как бы командования. Но он пока еще не руководит всеми бомбардировщиками. Это придет только в 1942 году, когда Харрису поручат разработать концепцию «как мы будем дальше воевать с Германией».

Вначале никакой концепции не было. Британские бомбардировщики несли тяжелые потери. Малые потери были у немцев. В итоге принимается решение отказаться от дневных налетов и начать летать ночью. А чтобы летать ночью, нужно обучение пилотов, нужны радио и приборы, а также мощные самолеты. Этого ничего не было. И Харрис начинает заниматься разработкой концепции новой воздушной войны, как действовать против Германии.

На первом этапе войны не было бомбардировок ни с той, ни с другой стороны. Считалось, что это не гуманно, и пытались вести войну по правилам. Города не бомбили, бомбили военные цели на фронте, корабли. Бомбардировки Германии начались после того, когда немцы начали бомбить Британию. Когда во время битвы за Британию оказалось, что уничтожить английские истребители, их аэродромы, точки базирования у немцев не получается, ими было принято решение бомбить британские города. И в первую очередь попал Лондон.

В этот момент Харрис преподносит противнику удар возмездия. И ему принадлежит знаменитое письмо, меморандум Харриса, где он цитирует Библию и говорит: «Нацисты посеяли ветер, теперь они будут пожинать бурю».

И произошло очень интересное событие, которое, видимо, сильно повлияло на Харриса и заставило его понять некоторые принципы этой воздушной войны. Это знаменитая бомбардировка Ковентри, которую он тщательно изучил. Дело в том, что в Ковентри были авиационные заводы. И немцы атаковали не авиационные заводы, они разбомбили центр города, который загорелся. Пожарные команды поставили перед выбором: либо они спасают, тушат центр города, либо они пытаются отстоять от огня авиационные заводы. И английский командир принял решение спасать завод. Центр города был сожжен напрочь.

«Нацисты посеяли ветер, теперь они будут пожинать бурю».

Харрис тогда впервые понял, что город – это такое само по себе оружие, он начинен горючими материалами, всевозможными коммуникациями и т. д. И если его правильно поджечь, он превращается в такую бомбу, которая будет поражать всех. У него нашелся очень талантливый союзник и консультант – профессор Линдеманн, военный советник Черчилля, специалист по статистике. Он сказал, что в Германии есть немцы, Германия – страна городов. Вот есть 60 городов, 58 городов, где живет основная масса людей, немецких рабочих. «Снесем города, немцы скинут нацистов». Такая идея была у Линдеманна, которую он доложил Черчиллю. Харрис стал первым из британских авиационных командиров. Он старался создать превосходство в силах – это была новинка в тактике. Там, где ему говорили послать эскадрилью, он собирал и посылал полк, и полк выполнял задание.

Харрис брал числом. И считал, что в нужном месте, в нужное время необходимо сконцентрировать большие силы, тогда удар будет эффективным. Большая группа в тех условиях имеет больше шансов выполнить задание.

Массовые бомбардировки начинаются в 1942 году. И первой целью становится Кёльн, куда он собирает тысячу бомбардировщиков, а точнее, 1047.

Долетели 900. Были тяжелые потери.

Вид Дрездена после бомбежки

Немецкая противовоздушная оборона (ПВО) сбивала. Вообще немцы придали ПВО колоссальное значение. Они держали в системе ПВО две трети своих истребителей, лучшие пилоты летели в ночную истребителями. Плюс огромное количество зенитных орудий, прожектора, радары. Самые отборные солдаты – это зенитчики, самые умные, самые стойкие. Немецкая противовоздушная оборона была лучшей.

Однако город Кёльн оказался под бомбой, он понес тяжелые повреждения.

Целью были люди. Целью были живые кварталы. Харрис приказал разбросать над Германией миллионы листовок, в которых было дословно написано: «Мы разбомбим один город за другим. Будем бомбить вас до тех пор, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель, и мы будем безжалостно ее преследовать». Харрис подчеркивал, и он убедился на своем опыте, что точечное бомбометание в таких условиях невозможно: «Давайте бомбить города, а немцы скинут нацистов».

Об уничтожении людей не говорили, такая концепция называлась «дехаузинг» – обездомливание. В планах было выгнать немецких рабочих из домов, разрушить их среду обитания и заставить либо работать хуже, либо самим сбросить нацистов. Никто тогда не предполагал, что население выберет бомбежки.