Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань

– Я думаю, Инк летал бы гораздо лучше под вашим четким руководством, – продолжала гнуть свою линию Дейра Миноуг. Расчетливая женщина вполне смогла добиться своего: к вечеру того же дня Дрейс-на-риверс сделался ее восторженным поклонником, словно он был не почтенным мужчиной с посеребренными висками, а молодым юношей, пожелавшим вдруг приударить за дамой своего сердца. Они всюду ходили вместе, предаваясь задушевным беседам; Дейра показывала гостю Троссард-Холл и слушала его рассказы о суровой жизни в Полидексе. А когда на следующий день они прощались, то Дрейс-на-риверс даже позволил себе дерзость прикоснуться губами к ручке блистательной женщины.

Артур же провел весь остаток дня с друзьями. Многие ребята-первокурсники подходили к нему, жали руки, одни выражали восторг по поводу победы, другие же пытались извиняться за неподобающее отношение. Юноша при этом совсем не задавался и не гордился, выглядел дружелюбным со всеми и даже с теми, кто когда-то его обижал, никого не осуждал, был спокоен и весел, так что в конечном итоге его полюбили если и не практически все, то, по крайней мере, большая часть студентов Троссард-Холла.

Только один человек хмуро смотрел на него в тот день, да и то лишь потому, что у него имелись свои соображения на этот счет.

Глава 5 Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать

Радость и восторг от победы и участия в игре, всеобщее обожание со стороны решительно всех, даже недавних недоброжелателей, на какое-то время отвлекли Артура, однако в его сердце тем не менее уже появилось смутное волнение, вызванное приближением третьего числа. В этот день, как оказалось, он родился, а значит, скоро должен был прийти Индолас с долгожданными вестями. Что удалось отыскать естествознателю, встретил ли он своего друга Норогана, узнал ли что-то про пещеры единорогов, готов ли он немедленно отправляться в путь?

На все эти вопросы пока не было ответов, и мальчик с томительным нетерпением ждал новостей. Помимо этого, в душе его зарождалось какое-то неясное, может, даже немного детское ожидание чуда. К этому, наверное, его приучила Левруда. Хоть они жили бедно, кормилица всегда устраивала для своего подопечного настоящие праздники. Она с поразительной чуткостью наблюдала за ним, следила, что ему интересно и что вызывает в нем внутренний трепет и восторг, а потом на день рождения всегда точно отгадывала все, порою даже безотчетные желания его сердца.

Подарки, которые Левруда вручала Артуру, были не всегда материального толка, то есть в виде вещей. Порою безделушки заменялись увлекательной прогулкой за кладом, который Левруда предусмотрительно закапывала на опушке леса. Каждый раз она устраивала своему любимцу настоящее приключение, которого тот ждал всем сердцем. Старая женщина приучила мальчика к тому, что чудеса случаются чаще, чем нам кажется, и, что самое главное, люди сами ответственны за их реализацию.

Если человек в силах полюбить и понять другого человека, то он, несомненно, окажется способным сотворить для него маленькое чудо, хоть и не стоящее особых затрат, но при этом очень важное как для непосредственного дарителя, так и для принимающей стороны. Зачастую скептицизм, то есть критическое отношение ко всем окружающим нас явлениям, закладывается именно в детстве, и родители, неспособные услышать скрытые мечтания своего чада, увы, невольно являются тому виной.

Вероятно, люди-скептики редко бывают счастливыми, ибо для полноценного счастья все же необходимо иметь некие твердые основания, в которых никогда не будешь сомневаться, такие, как например, любовь или дружба. Артур же, несмотря на пройденный жизненный путь, сложности, с которыми ему приходилось сталкиваться, и расставание с близкими, сохранил в своем сердце место для того самого маленького чуда, в возможность которого он никогда не переставал верить.

Сегодня был один из тех мерзких дней смрадня, когда недавно выпавший белый снег превратился в черную жидкую кашу. Он назойливо прилипал к сапогам и, подобно угрюмому художнику, окрашивал в скорбные тона все, чего касался. В такое время непременно хочется пить травяной чай с бузиной и хандрить, меланхолично вглядываясь в негостеприимное окно, либо же погружаться в увлекательные миры, которые нам благодушно предоставляют книги. Артур, впрочем, еще не выходил на территорию спального городка, поэтому он не мог насладиться всеми прелестями раннего смрадня. Утром Дейра Миноуг пригласила его в свой кабинет для разговора.

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовался Артур, заходя в обитель чопорной директрисы. Дейра гостеприимно улыбнулась гостю.

– Да, мой мальчик, заходите.

Артур отметил про себя, что глаза директрисы смотрят благосклоннее, чем раньше, а голос ее сделался на порядок мягче, словно она перед встречей прополоскала рот медовым сиропом.

– Я хотела поблагодарить вас за игру, – задумчиво сказала женщина. – Ведь вы принесли нам победу.

Артур небрежно пожал плечами.

– Это заслуга скорее Инка, а не моя. Именно он смог достать почти все яйца.

– Что ж, и он, несомненно, большой молодец. Однако сейчас я хочу выразить свою благодарность именно вам. Также мне хотелось бы знать о ваших дальнейших планах.

Юноша удивленно приподнял брови.

– Вы продолжите работу в Троссард-Холле, или, может, пожелаете вновь стать учеником?

– Разве у меня появилась возможность выбирать? – усмехнулся Артур. Директриса загадочно улыбнулась. Здесь надо напомнить, что Дейра Миноуг, конечно, никогда не меняла своих решений. Однако ей уже порядком надоело выслушивать претензии других преподавателей, желающих видеть сметливого юношу, подающего большие надежды, у себя на уроках. Помимо прочего, после памятной игры с полидексянами наверняка многие захотят узнать, кто был скороходом команды Cевух. Как тогда объяснить, что в команде играл даже не студент Троссард-Холла, а простой наемный служащий, временно пребывающий в замке? Все это могло породить ненужные вопросы. Так что директриса вновь словно бы оказалась в роли армутского купца, желающего повыгоднее продать свой товар. Артур же, как и в первый день своего появления в школе, должен был согласиться на ее предложение или отвергнуть его.

– Я не могу остаться в школе, – с сожалением ответил юноша.

– Разве блистательная карьера вас не манит? – с удивлением поинтересовалась Дейра, в представлении которой на свете не сыскалось бы ничего лучше хорошего образования.

– Манит, – просто ответил Артур. – Но есть вещи и поважнее.

– Вот как? – фыркнула директриса. – Вы меня удивляете, молодой человек. Я вам во второй раз предлагаю шанс, который, на мой скромный взгляд, глупо упускать.

– Я скоро уйду, возможно, даже сегодня. Конечно, если ваше предложение останется в силе, со следующего учебного года я был бы рад продолжить обучение.

– Что ж, если это ваше окончательное решение… – растерянно пробормотала Дейра Миноуг. Женщина отчего-то была уверена, что Артур с радостью примет ее заманчивое предложение, а к отказу, да еще и такому решительному, она была совсем не готова.

– До свидания, – вежливо проговорил юноша и вышел за дверь. Артур, конечно, старался не показывать своих эмоций, однако человек проницательный непременно догадался бы, что на самом деле мальчику ужасно хочется остаться в школе с друзьями. Но разве смог бы он со спокойной душой учиться, при этом зная, что отец нуждается в его помощи?

Дейра вполне разумно говорила ему о карьере и будущих перспективах, и, конечно, была по-своему права. Ему уже следует задумываться о том, чем он будет заниматься в дальнейшем. Нельзя же и впрямь все время вести бродячий образ жизни. Что бы он тогда предложил Диане? А в непременном желании связать свое будущее с Дианой у него не было ни малейших сомнений. Однако все эти вопросы откладывались на неопределенный срок, ибо у него имелось важное дело, ожидавшее срочного выполнения.

В одной из недавно выставленных деревянных гардеробных юноша надел теплый полушубок и пошел в сторону шале Лекарей. Он намеревался прогуляться вокруг спального городка, может, даже зайти в лесной лабиринт. У мальчика сегодня был выходной, как, впрочем, и у других студентов, поэтому он вполне мог позволить себе эту прогулку. Артур не знал, куда именно переместится Индолас, но нетерпеливому юноше хотелось уже поскорее встретиться с ним.

Погода стояла отвратная; с неба не то лилось, не то сыпалось нечто мокрое, холодящее, темное. Эта мерзкая субстанция оседала на земле и громко чавкала под ногами. Поход в такое время года казался малоприятным предприятием, но Артура это отнюдь не пугало и не останавливало. Глубоко погруженный в свои мысли, он прошел спальный домик Лекарей, и, когда уже тот оказался за его спиной, юноше в голову внезапно пришла волнительная мысль о том, что он не встречает на своем пути друзей. В шале было темно, будто все спали, а на узкой улочке, ведущей к Билли Блейку, было непривычно безлюдно. Что ж, погода и впрямь не располагала для прогулок.

Артур свернул к знакомому деревянному срубу, где жили Морские львы. Он хотел бы застать хоть кого-нибудь, ибо с самого сегодняшнего утра у него еще не было возможности встретиться с ребятами. Удивительное дело, но и здесь никого не оказалось. Неужели все настолько соскучились по учебе, что даже в свой выходной сидят в замке? Юноше невольно вспомнился тот памятный день, когда он обнаружил Троссард-Холл совершенно пустым. Это были тяжелые и неприятные воспоминания; Артур хоть и старался их отгонять, тем не менее они зловеще вырисовывались у него перед глазами, приводя в унылое состояние духа. В голову лезли какие-то дурные мысли, совсем не свойственные для его, в общем-то, оптимистичного склада характера.

Юноша неожиданно почувствовал острое одиночество; ему показалось, что, несмотря на то, что он физически находится в настоящий момент рядом со своими друзьями, нечто незримое все равно отделяет его от них. Он уже не может вполне прочувствовать эту детскую беспечность учебных будней, окунуться с головой в беззаботное щебетание студентов, участвовать в веселой школьной жизни, легкомысленно обсуждать преподавателей или же мечтать о грядущих праздниках. Однажды отправив Артура в пещеру, Сури как будто бы разом порвала ту нить, связывавшую юношу с Троссард-Холлом и его обитателями.

В какой-то момент Артуру надоело растаптывать грязь, и он решил заглянуть к себе в каморку, а потом уже направиться в библиотеку. Навязчивая мысль найти там что-то важное преследовала его по пятам. Изредка мальчику по дороге встречались первокурсники, но они, погруженные в задушевную беседу между собой, не обращали на него никакого внимания. Индолас все не показывался, что немало беспокоило юношу. Не забыл ли он про эту встречу? Но нет, такого быть просто не могло. Индолас скорее забыл бы про самого себя, нежели про сына Иоанты. Почему же он медлит? Артур бы предпочел, чтобы его друг переместился в Троссард-Холл уже с самого раннего утра; впрочем, то были лишь мечты.

Задумчивый и погруженный в себя, юноша подошел к своей комнатке. Вход туда был расположен с внешней стороны замка и, чтобы попасть внутрь, надо было сначала пройти сказочный сад с чудесным розарием и крупными багрово-красными пионами.

К своему большому удивлению Артур обнаружил, что кованая дверь, поросшая зеленым плющом, чуть приоткрыта, хотя ключ от каморки имелся только у него, а запасная связка хранилась у Дейры Миноуг. Кто-то бесцеремонно влез к нему в логово, не спросив на то разрешения. С необъяснимым волнением Артур зашел внутрь, чувствуя, как неприятно скрипят под ногами деревянные половицы.

Мрак холодного помещения на мгновение полностью поглотил его. Юноша привычным жестом хотел было взять в руки свечу, которая, по обыкновению, находилась на тумбочке перед дверью. Без нее было практически невозможно передвигаться в кромешной тьме. Однако рука его лишь смахнула пыль с деревянного покрытия, где, как ни странно, не обнаружилось никакой свечи. Все это показалось Артуру весьма подозрительным. Он на ощупь прошел в центр своей каморки, как вдруг, совершенно неожиданно, повсюду зажегся свет. На какое-то время юноша даже ослеп от такой яркой вспышки.

Артур с удивлением огляделся. Его маленькая тесная комнатка была битком заполнена людьми. Все присутствующие держали в руках какие-то странные светящиеся в темноте цветы, а когда гости поняли, что Артур может разглядеть каждого из них, прокричали так громко, что если бы в этой затхлой каморке были окна, они бы непременно повылетали от такого шума:

– С днем рождения!!! – доносилось со всех сторон.

Здесь были краснощекий и улыбающийся Тин, прекрасная Диана с нежно играющим румянцем на щеках, худощавый Даниел Фук, добродушный Треверс в безразмерном камзоле, задиристый Антуан Ричи с серьгой в ухе, Милли Троуд с непривычно опрятной длинной косой, статный красавец Тод со своей сестрой Эвридикой, светловолосая Роза Мидельстоун, два брата – Лекари Как и Гок, и даже загорелый армут Даг де Вайт. Все они либо стояли, либо сидели на кушетке, обложенные со всех сторон подарками для именинника. Здесь же прямо на полу на льняной скатерти красовались всевозможные угощения с шоколадной фабрики: фирменный суп с карамелью, батончики из водорослей, шоколадные пузыри, тягучий красный мармелад с кусочками насекомых, сахарный кисло-сладкий порошок, знаменитое беруанское варенье из древесной коры и многое другое.

Артур смущенно улыбался; он был счастлив, так как совершенно не ожидал никаких поздравлений. Только Тин, Диана, Тод и Даниел могли слышать от Индоласа про его день рождения, однако ребята предпочли рассказать всем остальным, чтобы хорошенько поздравить своего друга.

– Так, быстро начинаем нашу любимую игру! Комплимент имениннику! – весело воскликнул Тин, и сам же первый начал:

– Мой лучший друг!

– Храбрец! Смел и отважен! С тобой я бы отправился в рискованную авантюру! – искренне воскликнул Даниел. Мальчик считал это качество одним из самых достойных, ибо сам, к своему огромному сожалению, частенько трусил.

– Боец, – весело поддержал игру Даг де Вайт. – Боец и победитель. Я видел, как ты играешь в едингбол, а спорт очень многое показывает и утверждает. Ты никогда не сдаешься.

– Красавчик! – сладким голосом пропела Милли Троуд, но от нее никто не ждал услышать чего-то другого.

– Честный со всеми и с самим собой! – эти слова принадлежали толстячку Треверсу.

– Я уважаю тебя за силу воли, характер и верность своим идеалам, – неожиданно серьезным голосом проговорил Тод и тут же смущенно потупился и даже покраснел, словно сказал какую-то глупость.

– Давай, теперь твоя очередь, Ди, – воскликнул Тин, обращаясь к стройной девушке, которая стояла чуть поодаль от остальных. Неожиданно лицо ее вспыхнуло алым, будто предложение Тина немало сконфузило ее.

– Я бы хотела сказать очень многое, – взволнованно начала она, задумчиво глядя своими проницательными серыми глазами на смущенного юношу. Голос ее дрогнул, прервался, а щеки залились краской. Вдруг она быстрым твердым шагом подошла к Артуру и прошептала что-то ему на ухо, и при этом решительно никто не смог ничего уловить, кроме самого именинника.

– Что за секреты от общественности! – шутливо возмутился чрезмерно любопытный Тин, которому очень уж хотелось знать, что такого необычного Диана поведала своему другу, о чем не захотела делиться с остальными.

– А давайте устроим пикник на траве перед замком? – чуть капризным голосом предложила Роза Мидельстоун. – Артур, конечно, твоя роскошная комната чудесна, но здесь та-ак пахнет дымом…

– Вы ведь не курите, молодой человек? – тут же строгим голосом поинтересовался армут, который всегда ратовал за здоровый образ жизни, хоть сам нередко его нарушал.

Юноша отрицательно покачал головой, при этом весело улыбнувшись.

– Я думаю, мы и правда можем устроить пикник перед замком! – согласился с Розой именинник, и ребята веселой гурьбой вывалились из тесной каморки. Когда они вышли, выяснилось, что им навстречу спешат Энергетики, на плечах которых восседали механические черные вороны. Когда ребята подошли совсем близко, горделивые птицы, будто по команде, затрещали и взмыли в воздух, и тогда стало видно, что у каждой к лапке прикреплено слово, вырезанное из цветного картона. Через секунду вороны таким образом перегруппировались в полете, что стало возможным различить текст, который был следующего незамысловатого содержания:

– Будь ты дворник, будь ты Лев, все равно ты молодец! За тебя стоим горой, потому что ты герой!

– Как вы посмели начать без нас? – возмущенно проговорил Деджери и, подойдя к Артуру, весело хлопнул его по спине. – Ну что приятель, теперь тебе столько же, сколько и мне, шестнадцать смрадней – все-таки солидный возраст! Еще немного и благородная седина появится!

– Теперь не выпендривайся, Дедж, как видишь, ты уже не самый старший в нашей компании! – весело проговорила Дива Лор. – Поздравляю тебя, Артур! – искренне добавила она, с чувством приобняв юношу.

– Спасибо, ребята, – смущенно пробормотал Артур. – Даже не знаю, что и сказать…

– Ничего не говори. Сегодня тебе все можно, ты ведь именинник! – посоветовал ему толстячок Треверс.

Ребята прошли вглубь сада и выбрали небольшую уютную полянку с коротко подстриженной зеленой травой в окружении высоких пионов. Все-таки естествознатели поистине чудно сделали, установив в этом месте такую прекрасную погоду! Несмотря на бушующую стихию смрадня, здесь, вблизи замка, любой мог найти себе приют.

Много чего подарили Артуру в тот день. Тин купил своему другу на ярмарке в Омароне дорогие кротиные сапоги с напылением из порошка древесной коры, потратив при этом все деньги, которые он накопил во время учебы. Впрочем, щедрый даритель не жалел ни о чем, ибо сапоги и впрямь были отличные. Такое сочетание материалов являлось весьма практичным: настоящая кожа была мягкой и в ней не потели ноги, а специальное напыление предотвращало намокание. При этом они годились также для похода в холодное время года, так как обладали съемной вставкой в виде меховых беличьих носков.

Диана собственноручно смастерила своему другу модную кожаную суму на двух лямках и со множеством карманов и отделений, что было невероятно полезным подарком для предстоящего похода, а внутрь она предусмотрительно поместила толстую книгу о путешествиях с красивыми иллюстрациями. Даг де Вайт презентовал своему бывшему ученику франтоватую шапочку скорохода с вышитой на ней мордой единорога. Даниел Фук преподнес другу жестяную флягу с матерчатым чехлом для переноски, Треверс снабдил его травяным чаем из листьев Ваах-лаба, заявив, что, независимо от того, в какой ситуации ты оказался, нужно всегда выделять время для чашечки чая со сладостями.

Много было еще полезных трогательных подарков, каждый из которых был, несомненно, дорог Артуру. Ребята старались выбирать, исходя из предпочтений своего друга, и, надо отметить, им удалось доставить удовольствие счастливому юноше. Многие уже знали о том, что Артур скоро собирается в путь. Не все понимали, зачем ему непременно нужно это путешествие, но никто не старался особенно расспрашивать его.

Какое-то время ребята оживленно беседовали, вспоминая приключения прошлого учебного года, а также недавнюю блистательную игру в едингбол и победу над полидексянами.

– Только благодаря тебе мы одержали победу! – взволнованно повторял Даг де Вайт, словно запамятовав уже о том, что именно Инк сыграл лучше всех. Вообще, надо отметить, про сероглазого паренька все как-то очень быстро позабыли, словно тот и не появлялся никогда в Троссард-Холле.

– За это тоже надо поднять бокалы! – с жаром воскликнул Антуан Ричи, достав откуда-то из глубоких карманов своего новехонького камзола несколько бутылей с шипучим безалкогольным винотелем. Даг де Вайт, конечно, не отказался бы сейчас от настоящего винотеля из листьев с Южной стороны беруанского дерева, но выбора ему не предлагалось. Когда эль разлили по бокалам, ребята шумно чокнулись.

– За тебя, Артур! – во все горло крикнула Милли Троуд. – Ты славный парень и, если бы не… м-м… некоторые обстоятельства, я бы непременно приударила за тобой! – разумеется, девушка шутила в этот момент, а впрочем, никто и не принял ее слова всерьез. Приятный теплый вечер и чарующий напиток погрузили всех присутствующих в блаженную негу; девушки игриво щебетали, а юноши с удовольствием наблюдали за своими веселыми подругами.

Через какое-то время к ним пришла Дельфина. Сирена выглядела безукоризненно, как, впрочем, и всегда. На ней было длинное обтягивающее платье цвета морской волны, и, пока молодая женщина шла, плавно покачиваясь на каблуках, казалось, она ступала не по твердой земле, а плыла по голубым волнам, подобно изящному паруснику, коими богаты гераклионские прибрежные воды. Юная преподавательница весело посмотрела на всю компанию, затем смерила презрительно-снисходительным взглядом Дага де Вайта, который, по ее разумению, вел себя чересчур инфантильно, непосредственно принимая участие в вечеринке студентов, а потом стремительно подошла к Артуру.

– Мой мальчик, примите от меня наилучшие поздравления! Как говорят у русалок, желаю вам теплой и спокойной воды для плавания, поменьше ядовитых медуз на вашем пути, чтобы фитопланктон был ярок, а акулья икра всегда была самой вкусной! Не заплывайте к опасным берегам, а если вдруг и попадетесь в чужие сети, помните, что вся морская братия на вашей стороне и тут же придет вам на помощь!

– Огромное спасибо, госпожа Дельфина, – давясь от смеха, проговорил Артур. Слова сирены можно было отнести к одному из самых необычных поздравлений, которые юноша когда-либо слышал в свой адрес.

– У меня тоже есть для вас подарок, – загадочным голосом проговорила Дельфина, доставая что-то из маленькой франтоватой сумочки, отделанной разноцветными морскими камешками. Через секунду в руке Артура оказалась небольшая аккуратная раковина.

– Откроете ее, когда будет тяжело, – многозначительным голосом проговорила сирена. Затем очаровательная преподавательница еще раз обвела глазами всю компанию, лукаво подмигнула Тину и была такова.

– О-о… Прекрасная из прекраснейших! – влюбленным голосом воскликнул Тин. – Ох, Арч, может, посмотрим, что она тебе подарила?

– Не волнуйся, в трудный момент откроем, – весело ответил Артур.

– Если смотреть на всю твою жизнь, то можно подумать, что в ней легких моментов и не бывает, – с доброй усмешкой проговорил Тин. – Так что не вижу разницы, когда…

– Тод, сыграй на клависоне! Ты отлично играешь! – вдруг воскликнула Роза Мидельстоун. – Сыграй медленный танец, – кокетливо проговорила она, лукаво взглянув на Антуана Ричи, с которым, кстати, она снова воссоединилась.

– Ну уж нет, – в ответ заартачился Тод. – Может, вы сыграете, господин де Вайт? Я тоже хочу танцевать!

– Пусть Артур решит, кто будет играть! Он ведь именинник!

Артур с насмешливой улыбкой взглянул на Тода и сказал:

– Мне тоже очень нравится твоя игра, так что прости, приятель.

Тод с видимым неудовольствием взял в руки клависон, и решительно никто не догадывался, почему юноша, который обычно любил находиться в центре всеобщего внимания, так вдруг этому противится. Однако причина в целом лежала на поверхности: Тод мечтал пригласить на танец Диану, ну а Артур, разумеется, никак не мог этого допустить. Впрочем, желанию именинника пришлось подчиниться, и вскоре длинные пальцы Тода привычно забегали по струнам. Полилась чарующая музыка, девушки, будучи посмелее, стали приглашать ребят. Некоторые юноши также брали инициативу в свои руки.

– Не хочет ли прекрасная дама отправиться со мной в плавание, покуда яркий фитопланктон освещает нам путь? – шутливым голосом поинтересовался Артур у Дианы.

– Только если у вас, о, капитан, имеются с собой достаточные запасы акульей икры, чтобы дама не голодала во время путешествия, – рассмеялась Диана, легко поднявшись со своего места.

Они весело закружились под музыку, и для Артура, без преувеличения будет сказано, время остановилось, ибо он все время смотрел в прекрасные серые глаза Дианы, в глубине которых его буйная фантазия находила неприкрытую нежность и, если уж совсем набраться смелости, – любовь. Правда, эти прекрасные, ни с чем несравнимые минуты быстро закончились, ибо Тод вдруг прекратил играть, заявив, что лопнула струна.

После танцев ребята с азартом начали партию в настольный едингбол. Правила были следующими: имелось несколько команд, в соответствии с названиями факультетов. Скороход добывал яйца следующим образом: он загадывал своей команде слово и пытался изобразить его, не произнося при этом вслух. Если слово отгадывала его команда, он получал яйцо, если же другие игроки проявляли больше смекалки, то яйцо уходило другим счастливчикам. Каждый игрок мог побывать скороходом в порядке очередности. В целом, настольный едингбол был отличным развлечением, особенно когда собиралось много людей.

Ребята веселились до самого позднего вечера, пока, наконец, единороги-охранники не стали возмущенно подталкивать их в сторону спальных домиков. К слову, эти бравые стражи порядка отчего-то совсем не так, как раньше, справлялись со своими обязанностями. То ли они совсем разленились, то ли Дейра перестала обращать внимание на их дрессировку, но единороги выполняли работу спустя, как говорится, рукава. Поэтому никто из них даже не обратил внимания на то, что далеко не все разошлись по домам, и самые близкие Артуру друзья остались сидеть с ним.

Был уже вечер, плотный душный воздух, насыщенный ароматом цветов, убаюкивал. Очень хотелось развести костер и попеть под клависон, однако делать это вблизи школы не разрешалось. Ребята обложились со всех сторон стеклянными светильниками, которые вполне справлялись с созданием романтической атмосферы. На шерстяном пледе, будто царица, восседала Диана, по-армутски подобрав под себя ноги. Рядом с ней, как верный пес, сидел Тод, в темноте напоминая бронзовую статую. Тин продолжал уплетать сладости с праздничного стола, ибо он сегодня пропустил время ужина, не говоря уже о тренировочных приемах пищи. Даниел Фук развалился на земле, с неприкрытым отвращением отмахиваясь от москитов.

Артур внимательно посмотрел на Диану и вдруг решительно заявил:

– Об этом не может быть и речи.

Диана насмешливо покосилась на своего приятеля сквозь полуопущенные длинные ресницы. Только она из всей компании понимала в данный момент, о чем тот говорит.

– Это мое решение, – с достоинством сказала девушка.

– Нет, Ди, ты не понимаешь… – с досадой отозвался Артур, нахмурив лоб.

– О чем вообще идет речь? – встрял любопытный Тин, но на него никто не обратил внимания.

Артур немного помолчал, затем сказал серьезным голосом:

– Ребята, сегодня должен прийти Индолас. Вы сами слышали мою историю, и понимаете, что, как только он появится в школе, я уйду вместе с ним. Мне необходимо помочь отцу, который попал в беду. Я не имею ни малейшего понятия, насколько опасным может оказаться это путешествие. Конечно, со мной будет естествознатель, однако риски все равно имеются. Я не знаю также, когда смогу вернуться.

– То есть ты имеешь в виду, что можешь вообще не вернуться? – каким-то особенно мрачным голосом поинтересовался Даниел Фук.

– Я имею в виду, что мне это не известно. Поэтому я очень рассчитываю на то, что никто из вас не вздумает бросать учебу в Троссард-Холле, чтобы помочь мне.

Ребята с безотчетной грустью уставились на своего друга. В серых глазах Дианы сверкали какие-то упрямые искорки, словно она не соглашалась с тем, что только что сказал ее приятель.

– А где конкретно будет проходить ваш путь? – вдруг спросил Тод.

Артур пожал плечами.

– Я не могу сказать ничего конкретного, пока не появится Индолас. Я не знаю даже приблизительно, где могут быть эти пещеры, возведенные единорогами.

– Может, там же, где и Желтое море? – предположил Тод, и все при этих мрачных словах невольно поежились, словно на них и вправду сейчас подул леденящий душу морской бриз. Каждый из друзей в той или иной степени уже соприкасался с Желтым морем, и поэтому осознавал, какую опасность могла представлять встреча с ним. Сейчас ребята сидели на зеленой лужайке, окруженные со всех сторон прекрасными душистыми цветами, перед их взором защитной стеной возвышались башни Троссард-Холла, а над ними, высоко в небе, мирно светила луна. Однако друзья могли вообразить во всех красках и желтые буруны, беснующиеся от непогоды, и острые скалы, подобные ощерившимся волкам, и заунывную песнь ветра, давно уже потерявшего всякую надежду, и безмерную тоску в сердце, когда чувствуешь присутствие зла, будучи не в силах ему противостоять. Могли они представить также и снежный буран, вкупе со смертельным смраденьским холодом, и длинную дорогу, покрытую ледяной коркой, и высокие сугробы, способные вмиг похоронить в себе любого, отважившегося на продолжительный путь.

Как нужно было готовиться к подобному путешествию, да и возможна ли вообще хоть сколько-нибудь эта подготовка? Тин тоскливо подумал о своем уютном гнездиме, о семье, которую он так сильно любит. По словам отца, его ждало блистательное будущее на дереве. Ведь этого он всегда хотел и нисколько даже не сомневался в реализации данной мечты. Капризный, избалованный своими родителями, Тин привык к тому, что обычно все происходит так, как ему хочется. Пусть даже не сразу, какое-то время ожидания вполне допустимо, но в конечном счете в любом деле его неизменно должен был ждать успех. Он не подозревал даже, какими бывают трудности и лишения, а также не знал горя от потери близкого человека.

Вернее, мальчик, конечно, допускал, что такое происходит в мире, однако он как-то никогда не примерял подобные ситуации на самого себя и свою семью. Впрочем, это вполне закономерно и даже простительно, ибо многое нам известно, но по-настоящему проникнуться бедой можно, лишь однажды ее испытав. Поэтому юноша постоянно пребывал в счастливом иллюзорном мире, где все его желания непременно реализуются, а беды никогда не случаются. Тин признавал справедливость слов своего друга, и на самом деле он даже страшился мысли, что Артуру вдруг придет в голову сумасбродная идея позвать его с собой. В этом случае дилемма между дружбой и блестящим будущим была бы еще более острой и мучительной. Хотя и сейчас, глядя на задумчивое лицо своего лучшего друга, такое решительное, благородное, волевое, смелое, мальчик не мог с тоской не признать, что последовал бы за этим человеком куда угодно, стоило бы тому лишь поманить за собой.

Даниел же думал о другом. Пугливому долговязому юноше очень уж хотелось обзавестись такими качествами, как смелость и решительность. Он уже однажды избирал этот путь, и теперь желал достичь какого-то логического завершения. Сперва ему казалось, что раз он так смело бросился в Желтое море, самоотверженно спасая Тода, то теперь уже не осталось в мире ничего такого, чего можно бояться. Однако мальчик был неприятно удивлен, когда узнал, что страхи по-прежнему реальны, и каждый раз ему вновь нужно переступать через себя, свою натуру, постоянно превозмогать и преодолевать. Он уже начал смутно догадываться, что эта невыносимая борьба с самим собой носит, увы, постоянный характер.