Все это время Никитин по ночам приходил в дом Уманцева, искал свой нож. Где он взял ключи? Не знаю. Замок у Уманцева еще тот! Даже отверткой открыть легко! Нож Никитин так и не нашел. Решил, что надо избавиться от детективов, тогда и расследования не будет. Спровоцировал драку среди детей. Они не боготворили его, а боялись! Дисциплину-то он поднял, но…
– Зачем ему Уманцева убивать, я понял, – сказал Василий, – Антон у него нож украл. Зачем Тюрину убивать, тоже понял, чтобы на нее свалить вину за смерть Антона. Собаку убил, чтобы душу злодейскую отвести. Черкасова убил, чтобы его табельным оружием овладеть, которого у него не было. Но чем ему Саша помешал? Наверное, его просто в драке кто-то. Под руку попал!
– Саша не приближался к дерущимся, стоял метрах в двадцати от них, наблюдал. Кто-то прыгнул на него со спины. Он не смог заметить, кто. Чепурная пришла ко мне со странной просьбой, расследовать дело о смерти от пневмонии! За такое расследование никогда не возьмется ни прокуратура, ни следственный комитет. Да и не всякий детектив возьмется. Я бы, честно говоря, отказал, если бы не твоя просьба помочь родственникам Антона. Я и сейчас не уверен, что прокуратура найдет доказательства, обличающие убийцу. Кстати, в школе не оказалось копии его диплома. Обещал, когда на работу устраивался, но не принес. Учился ли он? Спасибо, что помог мне, Лукашову. Я думал на чеченцев и даргинцев. Нет, они хорошо относились к Уманцеву. Лукашов с ними общается на короткой ноге.
– Где Володя?
– Решил на лето остаться здесь. Хочет заработать денег. Ты же сам научил его. Он теперь стригаль. Будет…
Их беседу нарушила Галина Ивановна, ворвавшись в дом, словно гроза. Она бегала по дому, кричала, размахивала руками, сшибала углы и чуть не сломала стул, когда присела на него. Галина Ивановна рвала и метала! Василий Иванович с удивлением наблюдал, он впервые видел ее в состоянии аффекта, уже собирался позвонить Матвею, чтобы поскорее забрал жену, но не нашел телефон.
– Что случилось? – устало спросил Трубников, – заболел ваш муж?
– Типун вам на язык! – с чувством ответила Галина Ивановна, – почему мне никто не сказал, что у Тюри есть дочь? У меня же детей нет! Мы бы с Матвеем ее усыновили! Зачем же она в детдоме выросла?
– Усыновить вы ее и сейчас можете, – едва слышно сказал детектив, – а где Лариса?
Чепурная вдруг горько заплакала. Василий перепугался, принес ей стакан воды. Обнял, насколько смог, потому что она была вдвое больше него.
– Не плач, Галя, все пройдет! Никто же не умер! Ты жива, Матвей жив и вы оба вместе-рядом.
– Если бы я сразу знала! Ведь Тюря нам приходится родней, хоть и дальней! Почему она бросила младенца? Лучше бы нам отдала! Она в детдоме выросла!
– Но она же выросла, – успокаивал ее Василий, – выпей воды. Тюря умерла, а дочь ее жива. И у нее никого нет: ни работы, ни дома! Сколько ей лет?
– Восемнадцать! А я только сейчас узнала!
Пришел Матвей Иванович, вернее, прибежал. Ему позвонила Наташа, испугала его, сказав, что его жене плохо. Он долго не мог понять, о чем плачет его Галя, а когда понял, то сам заплакал. Трубников вышел на свежий воздух, закурил. Дремать под рыдания престарелых супругов, неуютно. Ему позвонила Лена, которую он озадачил собрать информацию о Никитине. Сказала, что очень тщательно все проверила. Никитин в Ростовском вузе не учился.
– Он точно ростовский вуз окончил? Диплом какой? Его фамилия не значится на протяжении двадцати выпусков. Он в Москве учился?
– Он сам говорил, что окончил Ростовский педагогический в 2010 году.
– Нет там такой фамилии! Он фамилию не менял?
– Спасибо, Лена, – больше проверять ничего не надо. Дело закрыто. Скоро мы вернемся в Ростов.
Лена хотела еще о чем-то спросить, но не стала, разочарованно положила трубку.
Он курил, смотрел на солнце. Яркое солнце и чистое голубое небо, словно не было ночью дождя. Во дворе чистая свежая зеленая трава и желтые цветы мать-и-мачехи. Только радуги не хватает! Такое счастье, что хоть вешайся! Убийца работает учителем в школе, он знает об этом, но ничего изменить не может! За его спиной распахнулась дверь. Торжественно вышли супруги Чепурные, держась за руки как дети. Не ушли, а выплыли с торжественной важностью.
– Что это с ними? – спросил детектив у Василия.
– Они пошли Лариску усыновлять.
– А она хочет, чтобы ее усыновили?
– Кто ее спрашивать будет? Разве не видишь, что они ребенка нашли? Оба счастливы!
– Ребенка?
Трубников вспомнил испитое лицо Ларисы, ее любовь к спиртному и сигаретам, но ничего не сказал.
– Пошли в дом, – позвал его Василий, – холодно здесь.
– Спасибо, Василий, только мне пора домой. Ты присмотри за Сашей. Навещай. Я буду приезжать.
– Присмотрю, не волнуйся. Утро, какое хорошее! А все же на душе осадок остался. Горький осадок. Антона жалко, да и Тюрю тоже. Хоть бы у Ларисы судьба сложилась!
– Ты как думаешь?
–Время покажет.
***
11 июня была родительская суббота. Лариса сидела на кладбище, оплакивала мать. Чепурные стояли на почтительном расстоянии, чтобы не мешать девочке. Они звали ее: «наша девочка» и позволяли ей все, кроме сигарет и спиртного.
Вера поставила памятник отцу, тоже приехала на кладбище с мужем и сыном.
И Сыч тоже пришел на кладбище, но не для того, чтобы оплакивать усопших родственников, а чтобы попрошайничать. И ему щедро подавали. Он видел Ларису, но не осмелился к ней подойти, она сильно изменилась. Приоделась, стала похожа на интеллигентную молодую женщину, держала себя строго. Прошла в сопровождении Чепурных мимо него, не подала ни копейки, не кивнула ему! Он огорчился, но вскоре забыл о ней, пошел пить на собранные пожертвования.
Саша с мамой навещал могилу отца на Ростовском кладбище.
– И меня здесь похорони, – говорила ему мама, – указывая на могилу мужа.
– Мама! Живи! Для меня живи!
– Я тебе только мешаю, ты из-за меня до сих пор не женился. Где ты пропадал так долго? В какой такой командировке? Ты обманываешь меня! Ты болел?
– Нет, я не болел. Я в командировке был! У Трубникова спроси. И как ты можешь говорить, что ты мне мешаешь? Мама всегда нужна детям! Всегда! Живи долго!
В следственном изоляторе смотрел на небо Никитин, корил себя за то, что не избавился вовремя от ножа. Когда ему было 13 лет, он убил топором отца. Его судили, но присяжные отнеслись к бедному мальчику с состраданием, получил не такой уж большой срок. Отец Никитина был деспотом и самодуром. Мать Никитина часто жаловалась на побои. Никто не защищал ее. Умерла от побоев, похоронили. Некому было защитить и сына. Сын рубил дрова, а отец ругал его. Потом повернулся к сыну спиной и присел на корточки. Сын ударил его топором, убил. За что был наказан. Вышел по УДО. Вернулся домой, нашел топор, который считал счастливым. Сделал из него нож, берег его как талисман. Сейчас смотрел на небо сквозь решетку, не понимал, почему «талисман» не защитил его?
Трубников тоже побывал на ростовском кладбище, навестил могилы матери и отца. Людмила уехала в Ремонтное к Василию, ее отец похоронен в Ремонтном. Поехала его навестить. Позвонила, что задержится на день или на два. Наташка попросила научить ее вязать новые модели верхней одежды.
Отец Геннадий служил в церкви, было очень много людей. Его жена и дети помогали ему.
– В школе села Никольское появился новый учитель физкультуры, вернее, учительница. Молодая женщина с маленьким сыном приехала, потому что ей пообещали жилье в течение года. Идею летнего похода она отвергла, потому что дети и так живут в степи. Предложила организовать летний лагерь, но только дневной, чтобы дети днем были заняты играми, спортивными состязаниями и прочим, а ночевали дома. Ее все поддержали. Все были довольны новой учительницей, потому что дети перестали враждовать между собой, прекратились драки.
Никольское вернулось к тихой и мирной жизни.