Герцог Синяя Борода

Глава двадцать первая

Герцог поставил на стол два кубка с прозрачной жидкостью.

– Это он? – спросила Шарлотта, наклоняясь над кубком. – Твой эликсир?

– Почти, – ответил Синяя Борода и вынул из кармана на груди пару голубых сверкающих кристаллов.

– Вот он, последний недостающий ингредиент. Я долго искал его и заполучил два дня назад, в одном старом, удалённом монастыре.

Шарлотту не покидало чувство, что всё происходящее она наблюдает как бы со стороны, а точнее – что она играет на сцене и одновременно сидит в ложе для зрителей.

Синяя Борода уронил по кристаллу в каждый кубок, и жидкость в них зашипела и поднялась. Голубые камни растворились мгновенно. Шарлотта с недоумением подняла глаза.

– Не бойся, это совершенно неопасно, – поспешно сказал герцог и протянул ей напиток.

– А ты? – спросила Шарлотта.

Синяя Борода напряжённо улыбнулся и поднял свой кубок:

– За вечную любовь!..

– Подожди, Франсуа, – попросила Шарлотта. – Ещё немного. Я должна сказать тебе… я хочу, чтобы ты знал. Я жду ребёнка, Франсуа, твоего сына…

Шарлотта до последней минуты сомневалась, стоит ли говорить об этом. Она не знала, какая роль будет отведена ребёнку в смертельной игре Франсуа, и боялась ещё одного, самого страшного разочарования.

Герцог побледнел так, что его лицо показалось Шарлотте посмертной маской, по которой зачем-то прошлась синяя кисть. Несколько капель из его кубка пролились на стол…

– Мой сын… – глухо повторил Вермийяр и схватился рукой за грудь.

– Да, Франсуа. Он не помешает нашей вечной любви?

Шарлота пристально смотрела на мужа и видела, как герцог стареет у неё на глазах.

– Не помешает, – отрывисто произнёс Синяя Борода.

– Ну что ж, я так и думала, – кивнула она. – Я благодарна тебе, Франсуа.

– За что? – безо всякого выражения спросил Вермийяр.

– За смятение, которое я прочитала на твоём лице. За ту борьбу, которую пережила твоя душа. Прощай, Франсуа.

Шарлотта поднесла к губам и медленно выпила обжигающий волшебный напиток, а затем протянула мужу порожний кубок. Синяя Борода с окаменевшим лицом по-прежнему сжимал в руке свою чашу.

Секунды пролетали одна за другой, молчание становилось невыносимым.

– Почему ты сказала мне «прощай»? – изменившимся голосом спросил герцог.

– Не знаю… У меня было предчувствие разлуки.

– А сейчас? Что ты чувствуешь сейчас? – спросил Синяя Борода, облизав пересохшие губы.

– Сейчас… сейчас мне легко, как будто свалилась тяжесть с души. Это и есть бессмертие, Франсуа?

На лицо Вермийяра медленно возвращались краски, грудь наполнилась воздухом.

– Да… клянусь небом и землёй, это оно!.. Столько лет, столько лет я работал как одержимый, как каторжный – и вот оно, в моих руках!..

Шарлотта сделала шаг к мужу, но он остановил её нетерпеливым жестом:

– Погоди! Я должен выпить его!.. Я должен ощутить его вкус, вкус вечности!..

Запрокинув голову, Синяя Борода залпом выпил эликсир. Вдруг его пальцы разжались, и серебряный кубок со звоном упал на пол. Герцог зашатался, рванул ворот, его глаза налились кровью…

– Не может быть!.. – прохрипел Вермийяр, устремив на жену свой последний, безумный взгляд. – Но как же ты…

Он грузно упал лицом на стол, тело его несколько раз содрогнулось, затем медленно сползло на пол.

– Франсуа! Не умирай! Я люблю тебя!..

Шарлотта склонилась над мужем – и помертвела: герцог Франсуа Вермийяр, отпрыск древнего и прославленного рода, лежал, распростёршись на каменном полу; в его открытых глазах застыло недоумение, а щёки, подбородок и грудь покрывала длинная густая борода неправдоподобного цвета. Словно зачарованная, смотрела Шарлотта на эту разметавшуюся синюю бороду.

– Что же ты наделал, Франсуа? – тихо спросила она, пытаясь найти ответ в таких знакомых и вместе с тем чужих чертах лица. – Ты подарил мне бессмертие, а сам…

Шарлотта почувствовала, что падает в бездну.

– Что мне делать с моим бессмертием?! – душераздирающе закричала она и, упав на грудь Франсуа, зарылась лицом в его бороду. Взор герцога был устремлён в какую-то неведомую, запредельную даль, а недоумение на лице сменилось выражением умиротворения и покоя, как будто Франсуа Вермийяр постиг наконец великую тайну вечности…

Неожиданный сильный грохот вывел Шарлотту из оцепенения. Она обернулась: за её спиной сорвался со стены и раскололся об пол один из потемневших портретов. Но не это поразило Шарлоту, она обвела глазами комнату и не узнала её: стол за считанные минуты покосился и растрескался, дорогая обивка кресел расползлась по швам, а шторы на окнах превратились в выцветшие лохмотья.

Объятая ужасом, Шарлотта выбежала из столовой и остановилась на пороге гостиной: отовсюду на неё глядели разруха и запустение. Гобелены свисали со стен ветхим тряпьём, мебель истлела, зеркала потемнели и растрескались, затканные паутиной оконные стёкла почти не пропускали дневной свет… Пол был покрыт таким слоем пыли, словно множество лет сюда не ступала ничья нога.

В библиотеке царил настоящий хаос: рассохшиеся шкафы открылись, обвалились полки со стен, и книги грудами валялись на полу, напоминая развалины какого-то древнего города.

Шарлотта со скрипом захлопнула дверь в библиотеку и сломя голову помчалась прочь, поднимая за собой клубы многолетней пыли. Последним, что она запомнила в разорённом «гнезде» Синей Бороды, была мелькнувшая в разбитом зеркале фигура женщины, одетой в ярко-красное платье.

Глава двадцать вторая

Перед дверью во двор Шарлотта остановилась, вспомнив свою неудачную попытку бежать. А что, если она опять будет раз за разом возвращаться в этот коридор? Что, если ей суждено навеки остаться в заколдованном замке, ставшем могилой для Франсуа?!

Она толкнула дверь – за ней открылся двор, сплошь заросший колючим кустарником. Продираясь сквозь него, Шарлотта побежала к воротам, которые, к счастью, оказались не заперты. Уже коснувшись рукой шершавого железа, она не удержалась и оглянулась на замок: буйно обвитый плющом, со слепыми окнами и изъеденными временем стенами, он казался обиталищем злых духов.

Шарлотта с трудом отодвинула тяжёлую дверь ворот и не смогла сдержать горестный крик: от деревянного моста, по которому некогда весело проехала её свадебная карета, над глубоким рвом остались две подгнившие перекладины. Путь из «гнезда» Синей Бороды был отрезан.

Герцогиня снова взглянула на замок и обомлела – на пороге стоял Жак. Казалось, что он состарился вдвое и вот-вот рассыплется в прах. Жак манил её рукой и что-то говорил беззубым ртом.

Шарлотта не помнила, как очутилась на ветхой перекладине и перенеслась на другой край обрыва… Какое-то время она не помнила вообще ничего. Когда же сознание вернулось, Шарлотта увидела, что идёт по пустому мокрому лугу под свинцовым небом. Эта картина показалась женщине знакомой, как и чувство неизбывной печали, затопившее её… Когда-то всё это уже происходило с ней, но когда и почему?

Шарлотта не знала, куда она идёт и что оставила позади, воспоминания ей заменяла тупая и безысходная боль, у которой не было имени. Но этот унылый осенний пейзаж как будто что-то обещал ей, что-то должно было случиться… И когда в шуме дождя Шарлотта расслышала стук лошадиных копыт, она вспомнила.

– Франсуа! – крикнула она, и её крик взметнулся в небо, словно раненая птица. – Франсуа!..

Но человек, выпрыгнувший из кареты, не был её мужем. Он неуклюже побежал к ней, разбрызгивая чёрную грязь.

– Шарлотта, девочка моя!.. Что случилось? – закричал он, раскинув руки.

– Отец!.. – прошептала Шарлотта, прежде чем её глаза надолго закрылись.

Глава двадцать третья

Целую неделю герцогиня Вермийяр находилась на грани жизни и смерти. У её постели неотлучно дежурили сёстры, отец, сменяли друг друга доктора.

Никого из них Шарлотта не видела, зато её всё время навещали мёртвые. Чаще всего приходила покойная матушка. Она садилась у изголовья больной, невесомой рукой гладила пылающий лоб Шарлотты.

– Бедная моя доченька, – говорила она, – сколько же тебе пришлось вынести… Будь я жива, я уберегла бы тебя от этого несчастья…

– Матушка, забери меня к себе, – просила Шарлотта, – я не хочу жить…

– Родная моя, мне не позволяют сделать этого, – отвечала покойная, и на её лице отражалось глубокое страдание.

– Кто, кто не позволяет тебе? – беспокойно спрашивала Шарлотта, и всякий раз её матушка поднималась и без ответа уходила, бросив на Шарлотту взгляд, полный любви и муки.

Несколько раз герцогиня видела Луизу Доре, но та была ещё немногословней.

– Ты довольна, что его не стало? – спросила её Шарлотта.

– Я рада, что ты жива, – ответила Луиза.

– А я нет, – сказала Шарлотта. – Как мне теперь жить без него?

– Ты очень глупа, – совсем как когда-то, сказала Луиза. – Впрочем, ты ведь не знаешь, что такое смерть, откуда тебе понять, что значит жизнь?

Но вот однажды Шарлотта увидела у своей постели сестру. Та сидела опустив голову на грудь и, по-видимому, дремала. «Неужели она тоже мертва?» – подумала Шарлотта.

– Анна, – тихонько позвала она.

Спящая открыла глаза.

– Великий Боже! Ты очнулась, Шарлотта! – воскликнула она. – Ты будешь жить!..

– Я не могу умереть, – ответила Шарлотта.

– Отец, Адель! Кто-нибудь!.. Она очнулась! – закричала Анна, и за дверью раздались взволнованные голоса.

В комнату вбежала целая толпа во главе с графом Дебоннером.

– Шарлотта, дочка! – с порога закричал граф. – Как же ты нас напугала!.. Благодарение Богу, он услышал наши молитвы о тебе… Но что же с тобой случилось?!

Шарлотта хотела что-то сказать, но к горлу подкатил комок, и она заплакала.

Отец и сёстры испуганно переглянулись.

– Ах, не отвечай, не отвечай, если ты не хочешь, – забормотал граф. – Мы и так уже всё знаем…

Шарлотта вопросительно взглянула на Анну.

– В горячке ты много говорила, – нерешительно сказала сестра. – Всё это были такие ужасные вещи, в которые невозможно поверить… Мы думали, что это просто бред, но месье Перро сказал, что в твоих словах много смысла. Он подолгу сидел возле тебя и потом составил для нас рассказ о том, что произошло…

– Шарль Перро! – воскликнула Шарлотта и приподнялась на постели. – Скорее, скорее позовите его!.. Я должна его видеть!..

– Хорошо, хорошо, ты только не волнуйся, моя милая, – засуетился граф.

– Эй, живо привезти сюда господина Перро! – крикнул он в толпу слуг. – Сказать, что герцогиня пришла в себя и просит его немедленно!

– Ты должна отдохнуть, моя милая, тебе необходим покой, – обратился он к дочери. – А ну-ка ступайте все вон! Девочка хочет спать. И вы, вы тоже, – подтолкнул он Анну и Адель.

– Может быть, тебе будет интересно узнать, – сказал он, убедившись, что остался с Шарлоттой наедине. – На следующий день после того, как… ну, в общем, когда мы тебя нашли, твои кузены отправились в замок Вермийяра, чтобы потребовать объяснений… Жюльен даже намеревался вызвать герцога на дуэль, но…

– Но что? Что же ты молчишь?!

– Как бы тебе это сказать… Они не нашли замок, на его месте лежат какие-то развалины… Твои братья обыскали их, однако не обнаружили никого – ни живых, ни мёртвых.

– Там остались слуги… и Франсуа.

– Уверяю тебя, моя милая, что говорю правду. Мы даже подумали, что вы с герцогом жили в каком-нибудь другом из его замков…

– Я писала вам, – сказала Шарлотта.

– Мы не получали никаких писем, дочка. Я и поехал к вам только потому, что Шарль Перро…

– Господин Перро! – громко объявил вошедший лакей.

Граф Дебоннер подскочил на месте:

– Как? Так скоро?

– Господин Перро сам направлялся к вашему сиятельству, – ответил лакей.

– Ну вот видишь, – сказал дочери граф, – всё складывается как нельзя лучше. Только умоляю тебя не волноваться… А, господин Перро! У нас большая радость, наша девочка пришла в себя!.. Пожалуйста, присаживайтесь.

Сочинитель сказок прошёл к постели больной тяжёлой походкой старого человека и опустился в кресло.

С минуту он испытующе смотрел на Шарлотту, пока та не отвела глаза.

– Нет, каков негодяй мой бывший зять!.. – возмущённо сказал граф Дебоннер. – А я-то всегда считал его незаурядным человеком. Варвар, натуральный варвар!..

Было видно, что его сиятельство говорит это не в первый раз.

– Отец, оставь нас вдвоём, – попросила Шарлотта.

– Конечно, конечно, моя милая, не беспокойся… – граф с видимой неохотой двинулся к дверям. – Просто в голове не укладывается, как может быть обманчива внешность…

– Месье Шарль, я часто вспоминала вас… там, – сказала Шарлотта.

– Я тоже много думал о тебе, дитя, – ответил старик.

– Вы оказались правы, – Шарлотта почувствовала, как у неё порозовели щеки. – К сожалению, я поняла это слишком поздно.

– Поблагодари Бога, дитя моё, что для тебя всё закончилось благополучно.

– Ах, месье!.. Но вы же знаете…

– Да, милая. По правде говоря, сочиняя свою сказку, я и не предполагал, что действительность может превзойти самые мрачные фантазии.

– Но что же мне делать теперь? – с тоской спросила Шарлотта.

– Как что делать? Разумеется, жить. Жить и суметь стать счастливой. Ты ведь помнишь конец моей сказки?

– Я не смогу забыть Франсуа… А когда я думаю о том, что теперь бессмертна… – дальше она не могла говорить.

– Ах, вот что тревожит тебя, – оживился сказочник. – Успокойся, радость моя, ты бессмертна не более, чем я или твой отец…

– Но эликсир…

Шарль Перро нетерпеливо тряхнул локонами роскошного парика.

– Никому не дано добиться бессмертия для своего бренного тела, дитя моё, душа же наша бессмертна изначально, – торжественно сказал он. – Разве ты не знала об этом и разве это не прекрасно?

– Да, но…

– Твой бедный супруг всю жизнь заблуждался, и его заблуждение для многих оказалось роковым. В том числе и для него самого.

Шарлотта наморщила лоб:

– Но тогда почему… почему же я не умерла, месье?

– Я думаю, дитя моё, что тебя спасла твоя любовь, – старик взял в свои морщинистые руки бледную ладонь Шарлотты. – Других объяснений я просто не нахожу.

– Позволь мне дать тебе один совет, – снова заговорил он. – Конечно, ты никогда не забудешь Франсуа и всё то, что тебе пришлось пережить… Но лишь в том случае, если твои воспоминания будут освящены любовью, они принесут тебе светлую печаль, которая так благодатна для человеческого сердца…

Дверь вдруг шумно распахнулась. Граф Дебоннер в невероятном возбуждении ворвался в комнату, держа в руках бумажный свиток с печатями. За ним вбежали растерянные Анна и Адель.

– Пусть мне объяснят, что всё это значит!.. – выкрикивал граф, потрясая свитком. – Я больше не желаю никакой чертовщины!..

– Что произошло? – спокойно спросил Шарль Перро.

– Вы спрашиваете, что произошло? Сейчас прискакал какой-то гонец и вручил мне вот это!.. Не успел я опомниться, как мерзавец вскочил на коня и был таков!..

– Но что же в письме?

– Что в письме? Полюбуйтесь! – и граф швырнул свиток прямо на колени Перро.

Тот неторопливо развернул его и принялся читать. Брови старика поползли вверх, но он быстро справился с недоумением.

– Что же в этом плохого? – спросил Перро, возвращая свиток.

– Как что?! – граф чуть не задохнулся от негодования.

– Отец, что там написано? – спросила Шарлотта, сердце которой вдруг сильно забилось.

Граф Дебоннер осёкся, словно только что вспомнил о присутствии дочери.

– Это какая-то злая шутка, моя милая, – извиняющимся тоном произнёс он. – Письмо будто бы написано… герцогом Вермийяром…

– Кем?! – рванулась к нему Шарлотта.

– Ради Бога, ради Бога успокойся!.. Вот, пожалуйста… Это бумага на право владения всеми поместьями Вермийяра, а также домом в Париже… так-так… вот… на имя герцога Поля Франсуа Вермийяра, рождённого в июне тысяча семьсот девяносто… Чёрт, этот год мы только собираемся встречать… А дата?! Письмо датировано сегодняшним днем!.. Что это за жестокая шутка? Что это за Поль Вермийяр?!

– Это мой сын, которого я ношу под сердцем, – сказала Шарлотта и, опустившись на подушки, закрыла глаза. «Франсуа!.. Жив ты или мёртв, где бы ты ни был сейчас, что бы ни случилось с твоим телом и душой, я люблю тебя и буду любить всегда. О тебе будут все мои молитвы, и каждый день моей жизни станет шагом на пути к нашей встрече. Теперь я знаю, что такое вечная любовь!..»

Она открыла глаза и улыбнулась сквозь слёзы. Старый сочинитель сказок наклонился и поцеловал её руку. Граф Дебоннер, оправившись от изумления, приосанился.

– Я всегда говорил, что герцог Франсуа Вермийяр – великий человек, – с важностью изрёк он.