ГЛАВА 2

3

Глаза открылись, и белая бесконечная глубина поглотила собой всё. Мозг, заставляя зрачки хаотично метаться, старался сфокусировать взгляд, выискивая точку в пространстве за которую можно было бы зацепиться. Но белизна была настолько однородна и глубока, что ничего не выходило. Веки устало опустились, снова закрывая расширенные от ужаса зрачки. Осознав, что рассмотреть ничего не удалось, мозг начал прислушиваться к телу: “Никаких болевых ощущений. Мне тепло и спокойно. Это хорошо, – шепнуло сознание. – Но что-то не так, не могу понять что. СТОП… Похоже, я не дышу… Этого не может быть, но я не дышу”. Мысли наскакивали одна на другую, не давая сосредоточиться. “Я не дышу, не дышу. Я… я… Кто я?”

Несколько секунд мозг, словно зависшая система компьютера не отзывался. И вдруг лавина образов и воспоминаний резко, словно единовременно выплеснутое в миску большое количество воды, заполнила собой всё пространство сознания, заставив тело дёрнутся в рефлекторной судороге. Огромная подминающая под себя громадина грузовика, изрыгающая пронзительно-громкий сигнал, который, кажется, снова оглушающе ревел, как настигающий добычу кровожадный хищник. “Я Адам. Адам Фёрст, и меня… сбил грузовик”, – беззвучно зашевелились губы. Страшная мысль, пугающая своей непоправимостью, взорвала мозг: “Я умер”.

От волнения глаза открылись уставившись в белое ничего, а тело начало мелко трясти. И тут, он осознал, что подушечки пальцев непроизвольно касаются чего-то физически ощущаемого, находящегося прямо под ним. Пришла спасительная мысль, за которую мозг тут же ухватился, как за соломинку: “Раз я мыслю – значит, существую. Ощущаю движение, значит… Я ЖИВ. Возможно, нахожусь в коме, но жив, жив. И ЭТО ГЛАВНОЕ!.. Первая хорошая новость. И к тому же раз у меня ничего не болит, – подумал он, – возможно удар был не такой сильный и повреждения минимальны. Отлично! А если это кома? Тогда надо из неё выбираться. Но как? Нужно хотеть жить, и я хочу, очень хочу… Мой стакан всегда наполовину полон”.

Адаму было тяжело смотреть в пустоту, в которой не было и одной точки, позволяющей зацепится взгляду, и он снова закрыл глаза. “Продолжу рассуждать логически, – подумал он. – Скорее всего это госпиталь. Ну конечно, я в больничной палате… Тогда почему не слышно никаких звуков и совершенно никого нет рядом? – и тут же без паузы: – Просто здесь очень тихо, и никто не обязан постоянно находиться рядом с пациентом. Но если всё так, почему я не могу ничего увидеть?.. Да потому что видеть пока нечего, возможно, у меня на глазах специальная повязка, или я сплю, или… СТОП, – его пронзила новая мысль. – Я же могу попробовать посмотреть на свои руки! – Радость найденного решения наполнила сознание: – Если не сплю, то увижу их. А если сплю, то?.. Я же читал Кастанеду. Первый этап управления сновидением. НУЖНО УВИДЕТЬ СВОИ РУКИ, и тогда я смогу управляя сном, приказать себе выйти из комы. Ну конечно, мне нужно посмотреть на свои грёбаные руки. В любом случае это правильный путь”. Собравшись с духом, он послал мозговой импульс, и локти, повинуясь приказу, пришли в движение: “Я могу ими управлять, уже кое-что”, – обрадовался Адам. Мысленно приказав себе, он поднёс пальцы к закрытым глазам, и переборов внезапно нахлынувший страх, снова попробовал поднять веки. Мутные расплывающиеся контуры сперва испугали его, но пришедшая тут же спасительная мысль наполнила сердце робкой надеждой. “Пусть не чётко, но я вижу. Я ИХ ВИЖУ!” – довольно подумал Адам. Стараясь сфокусировать взгляд, он решил отодвинуть кисти дальше от лица. Но, приподняв их буквально на пару десятков сантиметров и почувствовав при этом лёгкое сопротивление среды, он внезапно упёрся во что-то упругое. Потрогав аккуратными дрожащими пальцами эту неожиданную преграду, Адам вдруг понял, что то, что до этого казалось белой бесконечной глубиной, на самом деле является стенками окружающего его со всех сторон кокона, расположенными настолько близко, что он без труда мог до них дотянутся. Аккуратно погладив пальцами приятную на ощупь прорезиненную ткань, он вдруг краем глаза заметил выходящую из неё, чуть закручивающуюся и теряющуюся где-то под ним кожистую трубку.

Чуть помедлив, Адам решился и аккуратно дотронулся до неё. Она оказалась тёплой и равномерно пульсирующей. Лёгкий страх заставил его на секунду остановиться, но, собравшись с духом, он приказал себе продолжать. И перебирая пальцами, начал аккуратно продвигаться по её извилистому телу сверху вниз. “Что это?” – внутренне холодея, спрашивал он себя. Не находя ответа, собрав силы, Адам приподнял голову, оказавшуюся достаточно лёгкой. И к своему ужасу, пусть не чётко, но увидел, что трубка вторым свои концом торчала прямо из него, ровно в том месте, где должен располагаться пупок. Подскочившее давление бросило его в жар, заставив тело дёрнуться. “Что это? Это похоже… похоже на… пуповину, – подумал он. – Какая дрянь, её нужно вытащить. Это не должно торчать из меня”. Осторожно обхватив теплую плоть трубки-пуповины непослушными пальцами, Адам попробовал потянуть её вверх. Резкая боль пронизала живот, рождая ощущение того, что кто-то провернул обоюдоострый нож, воткнутый в тело. От неожиданности он закричал, широко открыв рот, но голосовые связки не выдали ни звука, а его лицо сморщилось, скривившись открытым ртом, заходящимся в беззвучном крике. Перестав тянуть и пытаясь хоть как-то уменьшить адскую боль, он убрал руки. Но затем снова осторожно взялся за основание трубки, обхватив её ладонями. В какую-то секунду в горле что-то булькнуло, и оттуда выпрыгнул фонтанчик белой, с небольшими сгустками массы, которая, к его удивлению, грибовидным облачком повисла прямо перед лицом. Совершенно теряясь в происходящем и боясь отпустить пуповину, Адам попытался прочистить горло от остатков рвоты и со спазмом изрыгнул из себя новые облачка белой, с элементами слюны массы, добавляя их к уже висящей перед его глазами субстанции. От отвращения и ужаса его затрясло, и он, не в силах более выносить градус напряжения, незаметно для себя отключился.

В какой-то момент чёрная глубина небытия, в которой находился его разум, перестала быть пустым ничем. Повторяющийся звук, постепенно возвращающий сознание обратно, потревожив его, заставил сперва слабо, но затем всё активнее концентрироваться. И уже через мгновенье Адам осознал, что кто-то монотонно повторяет его имя. Сознание реверсом включило мозг. “Адам, – словно заведённый, произносил глухой, лишённый высоких частот голос через равные промежутки времени. И снова с той же интонацией: Адам”. “Будто пластинка заела”, – с какой-то глупой радостью подумал он. С одинаковыми интервалами, не меняя тона, голос всё звал и звал его: “Адам… Адам”. Устав от этой монотонности, он выдавил из себя, широко открывая не выдающий не звука рот: “Я”. “ПОРА…” – тут же требовательно произнёс голос. И в эту секунду Адам заметил неспешно пролетающую мимо него маленькую, с блестящими краями сферу. Она показалась ему очень знакомой, он где-то уже видел её. И вдруг мозг, совершенно не напрягаясь, родил простую ассоциацию. Воздух, это просто пузырёк воздуха, который?.. Что который?

И как-то сразу всё встало на свои места. До него вдруг дошла элементарная в своей банальности мысль. Всё окружающее пространство кокона заполнено прозрачной жидкостью, а он висел в ней, еле заметно плавно покачиваясь вверх и вниз. Снова накатившая паника заставила шею максимально высоко тянуть голову вверх в неосознанной боязни утонуть. С бешено бьющимся сердцем, чуть продавливая податливую упругость материала, он тщетно попытался упереться руками и ногами в стенки кокона, скользя по гладкой ткани в попытке прорвать её и вырваться. И уже Адам почувствовал, как где-то там, с внешней стороны завибрировали какие-то механизмы, и он, против своей воли, начал плавное движение головой вперёд. С ужасом заметив, что пуповина начала вытягиваться, боясь скорого возвращения адской боли, Адам снова схватился одной рукой за её основание у своего живота. А второй продолжил скрести кокон, пытаясь уже не вырваться, а задержаться на месте. Стараясь не дать натянуться тёплому кожистому телу своего мучителя, он не понимал, чего хочет больше: остаться или поскорее покинуть это странное заточение. Но ничего не помогало. И Адам яростно дёргался, пытаясь хоть как-то уменьшить вернувшуюся режущую боль, снова возникшую от натянувшейся трубки. В какой-то момент он почувствовал, как его голова упёрлась в эластичную ткань кокона, растягивая её всё больше и больше. Ещё секунда, и мучившая его пуповина, блеснув длинным стальным жалом штыря на конце, оставляя после себя растворяющийся в прозрачной жидкости кровавый след, с утробным чавканьем оторвавшись от него, осталась где-то внутри, по другую сторону этого ада. Неведомая сила, открыв удерживающие выход невидимые запоры, буквально выплюнула его вон из кокона.

В потоках тягуче прозрачной, жидкой слизи он скатился по хромированному жёлобу на пол.

Лишённый питательной трубки организм требовал кислорода, и Адам, рефлекторно открыв рот, сделал вдох. Раздирая горло и лёгкие, воздух наполнил его жидким огнём, вызывав нестерпимую боль. От невозможности остановить прожигающее его изнутри пламя, Адам скорчился в позе эмбриона. Прикрывая обильно кровоточащую рану на животе, он громко и протяжно закричал: “Бог мой!” И тут же исходящий одновременно отовсюду голос, настолько громогласный, что казалось, он своей силой разорвёт голову, ответил: “Я здесь, Адам”. Животный ужас, помноженный на адскую боль, заставил его ничего не соображающее тело, не глядя, ползти подальше от желоба, оставляя за собой на кафельном холодном полу обильно окрашенную кровью склизкую дорожку, дышать обжигающим огнём, плакать навзрыд, размазывая по лицу слёзы, слюни и сочащуюся из носа тягучую жидкость, перемешанную с соплями. Попытка открыть глаза окончилась неудачей. Сетчатку обжёг нестерпимо яркий свет, пронизав голову адской болью, мучающей его как с снаружи, так и изнутри. Испытываемые им муки пытались вырваться наружу и проникнуть вовнутрь одновременно, заставляя пылающее огнём горло протяжно кричать одно только длинное: “Аааа!!!”

Но уже силы его иссякали, и Адам, уперевшись головой в холодную стену, подтянув ноги к подбородку, рыдая, понемногу начал затихать, свернувшись в позе эмбриона.

4

В залитой холодным потолочным светом, с парой негорящих ламп комнате, у стены, укрытой молочного цвета пластиковыми панелями, прижав колени к груди, на боку лежал голый Адам. Подсохший от слизи и свернувшейся крови светлый кафельный пол неприятно холодил его тело, жёстко впиваясь равнодушными плитками в плечо и бедро. Голова его была неудобно откинута набок, глаза закрыты, а из приоткрытого рта свисала блестящая нитка слюны. Белая утыканная проводами и трубками двухметровой длины капсула с ещё открытой и чем-то напоминающей вагину чёрной щелью, через которую он появился на свет, равнодушно смотрела куда-то в сторону, стоя точно по центру комнаты, прямо над начинающимся под ней хромированным желобом, упирающимся вторым свои краем в решетчатый водосток пола. Два воронёных ствола, явно огнестрельного оружия, располагаясь под потолком по углам помещения, грозно уставились на лежащее без сознания тело, повернувшись в его сторону на вращающихся платформах. На одной из стен висело большое электронное табло, разделённое на восемь подписанных секторов. Секунды, минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы, экземпляр. С мигающими цифрами 3-13-15-6-2-8-40-14. Расположенная ровно под ним панель управления деловито светилась множеством дисплеев, на которых пульсировали вектора волны и мерцали цифры значений. Множество светящихся кнопок, в основном белого, зелёного и жёлтого цветов, мигали, сообщая о разнообразных процессах происходящих внутри этой аппаратуры. Среди россыпи лампочек были видны мигающие кнопки с надписями “Программа завершена”, “Повторение функции”, “Запуск”, “Удаление” и “Выключение системы”. Ведущие из комнаты раздвижные двойные двери были закрыты и светились красным светом сквозь непрозрачную матовость стекла.

“Здравствуй, Адам”, – произнёс уже знакомый Голос. Лежащий на полу человек никак не отреагировал на приветствие. Через паузу, не меняя интонации, фраза прозвучала в комнате снова: “Здравствуй, Адам”. И через равный промежуток времени опять: “Здравствуй…” “Здравствуй…те”, – перебив, чуть моргнув полуоткрытыми веками, выдавил из себя Адам. Затем, закашлявшись и скривившись от боли, попытался приподнять неудобно лежащую голову. Не сумев справиться с задачей, он попробовал сесть, уперевшись в пол слабой рукой, но и тут потерпел неудачу, безвольно опустив её на холодный кафель. Нитка слюны, всё также свисавшая из уголка его рта, качнувшись, организовала собой небольшой чуть блестящий на свету мостик, идущий от грязного измученного лица к затёкшему от неудобной позы плечу. Чуть отдохнув и собравшись с силами, Адам сделал новую попытку упереться рукой в пол. В этот раз это ему удалось, и он даже попытался приподнять голову на трясущейся от напряжения шее. Нитка слюны, связывающая рот и плечо, порвалась, а полузакрытые веки, приподнявшись, отправили закатившиеся вверх зрачки на место, позволив ему, проморгавшись, наконец-то взглянуть на окружающий мир.

“Здравствуй, Адам, – всё также буднично и монотонно в который раз повторил Голос. – Требуется подтверждение дееспособности” “А выступить на празднике лилипутов не требуется?” – кривясь, через силу, закашлявшись, выдавил из себя Адам. “Нет, – нисколько не раздражаясь, произнёс Говоривший. – Требуется подтверждение дееспособности”. Помогая себе дрожащими от напряжения, всё ещё плохо слушающимся руками, Адам привстал и, сморщившись от боли, с большим трудом сел, опершись о стену. Чуть отдохнув с закрытыми глазами, он снова откашлялся и, щурясь от режущего света, прохрипел: “Где я?” “Требуется подтверждение дееспособности”, – упрямо повторил Голос. Соскользнувшее на кафеле бедро заставило Адама сморщиться от рези слегка затянувшейся раны. Он опустил глаза и, кривясь, посмотрел на эпицентр боли. Очень похожее на разъём для наушников стального цвета гнездо, холодно блестело вместо пупка, посредине лишённого кожи и ещё чуть кровоточащего мяса живота.

“Что за хрень? – с трудом шевеля пересохшими губами, спросил он непонятно кого, и тут же снова скривил лицо от прорезавшего адского огня открытой раны. – Есть обезболивающее?” “Требуется подтверждение дееспособности”, – неумолимо прозвучало снова. “Видно, от тебя не отвяжешься, – сквозь зубы процедил Адам. – Что нужно делать-то?» “Выбери на панели управления необходимую команду из предложенных”, – предложил Голос. Смерив расстояние, отделяющее его от мигающих лампочек приборов, Адам с сомнением покачал головой, и превозмогая боль, оттолкнулся от стены. Не сумев подняться на ноги, пачкая пол капельками крови, он на четвереньках медленно пополз к светящейся панели, провожаемый неотрывно следящими за ним тревожными стволами оружия. Добравшись и проведя дух, сплёвывая усталую слюну, помогая себе руками, Адам стал пытаться встать на колени. Простреливаемое болью, обнажённое тело дрожало, и не желало делать то, чего ждал от него голос. Но альтернативы не было, и он едва не до крови закусив губу, упорно пытался подняться. Когда это ему наконец удалось, Адам, держась за первый попавшийся прибор индикации, прочёл надписи на мигающих кнопках и буквально выдохнул: “Какую?” “Выбери необходимую команду из предложенных”, – так же бесстрастно повторил Голос. ”Козёл”, – зло процедил Адам и, помедлив буквально пару секунд, осторожно нажал кнопку «Выключение системы». Работающие где-то за пределами комнаты моторы механизмов стали замедляться, россыпь лампочек перестала мигать, и подсветка панели загорелась ровным спокойным светом. Повинуясь внутреннему алгоритму, красный цвет раздвижных стеклянных дверей в стене изменился на зелёный, а направленные на него стволы оружия равнодушно отвернулись. На секунду потолочные лампы погасли, и табло, обнулившись в семи окошках, поменяв в восьмом цифру с 14 на 15, после короткого звукового сигнала начало новый отсчёт. “Похоже, угадал”, – прохрипел Адам, смахнув текущие из носа сопли и вытирая слезящиеся глаза. “Дееспособность подтверждена”, – буднично констатировал Говоривший. “Сейчас-то дашь обезболивающее, козёл?” – зло спросил Адам, едва сдерживаясь что бы не закричать от пульсирующей боли в ране живота. В стене, рядом с панелью управления, открылось круглое отверстие диаметром с руку. «Сюда», – приказал Голос. Чтобы до неё добраться, Адаму необходимо было встать и пройти пару шагов. Держась за панель слабыми пальцами, дрожа от напряжения, он попытался подняться. С трудом, но ему это удалось. Чуть переведя дыхание и стараясь не замечать адскую боль горящей раны, Адам, с огромным трудом удерживая тело на трясущихся непослушных ступнях, держась за панель и стену, зашаркал к отверстию. Добравшись до него, тяжело дыша, словно пробежавший дистанцию марафонец, спросил: “Дальше что?» “Вставь руку, тебе будет сделана инъекция”, – разнеслось по комнате. “Не отравишь?” – уперевшись рукой прямо в светящиеся приборы и лампы индикации, пытаясь заглянуть внутрь черноты отверстия, просипел Адам. “Убивать тебя было бы нелогично”, – обыденно произнёс Говоривший. Новый приступ боли заставил измученное болью сознание просунуть слабую руку в засветившуюся синим кварцевым светом дыру. Едва его локоть скрылся в отверстии, Адам почувствовал, как там внутри что-то, безапелляционно обхватив запястье, страшно утянуло его внутрь по плечо. Испугано вскрикнув и ударившись по инерции виском о панель, он почувствовал плотно перетянувший рук жгут, и тут же, мгновением позже, болезненный укол. Не успел Адам опомниться от этих пусть бесцеремонных, но всё-таки терпимых манипуляций, как его плечо пронзила невероятная боль ожога, наполнившая комнату запахом палёного мяса. Крик ужаса и боли вырвался из измученного рта, и он, забыв о раненом животе, со всей оставшейся в теле силой стал пытаться вытянуть руку обратно. Удерживающий внутренний зажим ослабил хватку, и его тело, не устояв на ногах, попятившись, упало на спину.

Адам больно приложился спиной и затылком об пол. Удар был настолько сильным и неожиданным, что он, против воли зарыдав, словно маленький ребёнок, зашёлся в крике от слившихся воедино ноющей боли раны живота, ушибленного затылка, спины и горящего адской болью, ещё чуть дымящегося, выжженного на плече, но уже смазанного какой-то прозрачной мазью клейма цифры 15. “Сейчас всё пройдёт”, – обыденно пообещал Голос. “УРОД!!!” – кричал Адам, не в силах подняться. – Сколько ты ещё меня будешь калечить?!” Но введенное обезболивающее уже начало действовать, заставив боль достаточно быстро сходить на нет, а цифру на плече, зарубцевавшись, светлеть. Всё ещё лёжа, Адам прислушался к своему телу. С удивлением почувствовав, как быстро изменилось его физическое состояние, он через непродолжительное время попробовал аккуратно встать. С трудом, но у него это получилось. Опершись рукой о стену, он сделал осторожный шаг и, еле удерживая тело в вертикальном положении, очень медленно, но всё же двинулся снова к пульту.

Кое-как преодолев это небольшое расстояние и уцепившись за хромированную холодную ручку одного из приборов, с трудом, но он стоял, удерживая шаткое равновесие, словно канатоходец покачиваясь из стороны в сторону. “Теперь-то формальности соблюдены?” – зло прошипел он, устало сплёвывая. “Да”, – подтвердил Голос. “Слушай, не знаю, кто Ты, козёл, но дело такое, – хрипло дыша и ещё периодически кривясь от остатков утихшей боли, проскрипел Адам, – я тут недавно вроде попал в аварию, и мне нужно срочно позвонить жене, сообщить что я жив, – закончил фразу он, подозрительно глянув на стволы под потолком, – хотя и нахожусь в каком-то странном госпитале”. “Ты не можешь этого сделать”, – невозмутимо ответил Голос. “Это почему?” – с вызовом бросил Адам. “Потому что она мертва”, – бесстрастно сообщил Говорящий. “ЧТО?! – выкрикнул он, и чуть не упал снова. – Что Ты сказал?” “Она мертва”, – равнодушно разнеслось по комнате. Ошарашенный страшной новостью, Адам, отпустив прибор, попятился назад, теряя равновесие. Сила инерции тянула его спиной вперёд, грозя новым падением. И оно, конечно бы случилось, но он упёрся в стену, и тут же соскользнув по ней вниз, опустился на пол. Пытаясь осознать услышанное, Адам молча смотрел в пустоту невидящими глазами. Затем отрицательно покачал головой: “Нет, этого не может быть. Бред какой-то, она была совершенно здорова. Когда это произошло?” “Я не могу назвать точную дату, – бесстрастно ответил невидимый Собеседник, – так как такая информация не актуальна для полноценной жизнедеятельности центра 3, – затем, сделав паузу, продолжил: – Но, выстроив логическую цепь, могу предположить, что это случилось достаточно давно”. Закусив губу, Адам сидел, откинув голову. Уперевшись затылком в бесстрастный пластик стены и положив руки на согнутые в коленях ноги, он, оставив без внимания слезу, скатившуюся по щеке, ошарашено произнёс: “Что за день… что за грёбаный день сегодня?” “Суббота”, – сообщил Голос. Адам, будто ослышавшись, замер. Внезапно его полное страдания лицо исказилось яростью. Забыв о недавней боли и физической слабости, он неожиданно резко встал и начал истерично выкрикивать, глядя на капсулу: “СУББОТА?.. Ты сказал, мать Твою, суббота?! Сначала в меня воткнули болючую трубку со штырём, потом мучили хрен его знает сколько в этом сраном коконе, жгли, а теперь Ты говоришь, что Риты больше нет! И сейчас, мать Твою, просто суббота?.. Всё!!! На сегодня плохие новости закончились! Или что, попробуешь ещё чем-нибудь меня добить?! Давай, выдумай какую-нибудь срань и обо мне. Что, может, скажешь, я тоже умер?!” Его крик, эхом отражённый от бесстрастно равнодушных одиноких стен, замер в негромком урчании приборов. “Сообщаю запрошенную информацию, – ответил Голос: – Адам Фёрст погиб 21 сентября 2017 года. В течение последних шестисот тридцати лет, пяти месяцев, трёх недель, двадцати двух дней, четырнадцати часов, семи минут, сорока двух секунд проведено циклов репродукции пятнадцать. Время после воспроизведения последней копии три часа, девять минут, сорок три секунды. Подтверждение дееспособности получено”.

От неожиданности услышанного Адам замер, открыв рот. Затем, шмыгнув носом и вытерев проступивший на лбу пот, медленно произнёс: “Ты сказал, что Адам Фёрст умер 630 лет назад?” “Адам Фёрст, дата смерти 21 сентября 2017 года”, – бесстрастно повторил голос. “Это ошибка. Ведь я жив”, – прошептал он. “Да”, – согласился Голос. “Как это может быть?” – осторожно спросил Адам, глядя на кокон. “Ты воссоздан по матрице личности”, – сообщил Голос. “Воссоздан?.. И кому я обязан своей жизнью?” – продолжил тихо Адам. “Я твой Создатель” – разнеслось по комнате. “А кто Ты?” – медленно, с опаской, на выдохе прошептал Адам, оглядывая комнату, и только тут заметил смотрящий на него блестящий глаз объектива камеры. “Я квантовый компьютер с реализованной нейросетью. Или проще с функцией искусственного интеллекта центра 3, глобальной системы сохранения памяти цивилизации. Моё имя Genesis Optical Digital System. Ты можешь называть Меня ГОДсис”, – ответил Голос.

“ГОДсис? – повторил Адам, будто пробуя услышанное имя на вкус. – ГОДсис как Бог? А Тебе не кажется, что это как-то нескромно?” “Хорошо это или нет, но это моё имя, к тому же Я был лишён права его выбора”, – ответил ГОДсис. Адам, посмотрев в объектив, медленно подошёл к белому кокону, из которого появился на свет, и, покачивая головой словно китайский болванчик, провёл рукой по его прорезиненному корпусу. Пытаясь осмыслить полученную информацию, он задумчиво смотрел на белый бок аппарата. Затем, снова подняв глаза на зрачок камеры, медленно переспросил: “Значит, я жив, а Рита – нет?” “Да”, – ответил ГОДсис. Помолчав и собравшись с духом, Адам осторожно задал следующий вопрос: “А кто ещё мёртв?” “Все”, – обыденно ответил ГОДсис. “Все, это в смысле?” – ошарашенный коротким и страшным в своей безаппеляционности ответом, не закончил фразу Адам. “За приделами центра 3 биологических форм жизни нет”, – ответил ГОДсис. “Ты уверен?” – спросил Адам, облизнув губы. “За приделами центра 3 биологических форм жизни нет. Внутри периметра центра 3 жива штатная единица Адам”, – механически повторил ГОДсис. “Я что, последний человек на земле?” – осторожно спросил Адам. “Да”, – отразившись эхом от стен, прогремел короткий и страшный ответ ГОДсис.

Раздавленный ужасной новостью, не замечая своей наготы, Адам снова отступил к стене и сполз по ней, уставившись в пол. Посидев, неотрывно глядя в одну точку какое-то время, он снова спросил: “Людей нет… А кто есть?” “Никого нет”, – мгновенно эхом ответил ГОДсис. Пытаясь осмыслить услышанное, Адам прошептал: “Но как такое может быть?.. Как это произошло?”

“15 мая 2026 года Пакистан выпустил по Дели и Мумбаи ракеты с ядерными боеголовками. Вооружённые силы Индии успели ответить агрессору своим арсеналом атомного оружия. Использовав данный конфликт, флот США после команды своего президента выпустил баллистические ракеты по Сирии и Северной Корее. Применение в столь короткий промежуток времени такого большого количества оружия массового поражения привело к тому, что температура на планете понизилась на ноль целых семь десятых градусов, что привело к началу «ядерной осени», которая, в свою очередь, вызвала продовольственный кризис, голод и первую волну вымирания. 4 сентября 2026 года для сохранения генетического фонда homo sapiens Китай, США, Россия, Великобритания, Канада и Европейский союз, забыв о недавних политических разногласиях, приступили к строительству в Антарктике единой международной сети колоний “Возрождение”. 9 февраля 2027 года на уже частично функционирующей базе и практически одновременно на Северном полюсе были совершены террористические атаки, целью которых было уничтожение как самих колоний, так и предотвращение возможности их постройки в будущем. Смертники привели в действие термоядерные заряды, в следствие чего многократно ускорилось таяние арктических льдов. На фоне глобального потепления, это привело к резкому подъёму уровня мирового океана на 64 метра, и второй волне вымирания. В ответ на атаку, заявив, что террористами являлись представители арабских стран, не приглашённые для участия в проекте, США, посчитавшие себя наиболее пострадавшими от затопления, в одностороннем порядке нанесли ядерные удары по таким странам, как Иран и Афганистан. Вследствие этого “Ядерная осень” переросла в «зиму», что привело к третьей и последней волне вымирания”. Голос ГОДсис замолк, и повисшая гнетущая пауза, кажется, физически заполнила всё вокруг. Раздавленный услышанным, Адам сидел, подперев голову, тупо уставившись в пол.

“Значит, все умерли, – прошептал он, – а я…” “Ты никогда не умрёшь, – не дав ему закончить фразу, ответил ГОДсис. – В протоколе выживания центра 3 предусмотрена единица биологического вида homo sapiens, и это ты”. “Почему я?” – спросил Адам, поднимая глаза к зрачку камеры. “Решение о сохранении тебя в матрице личности было принято руководителем проекта ГОДсис. Информация об этом человеке у Меня отсутствует. Но в копирайте стоит твоё имя как разработчика генетического алгоритма искусственного интеллекта”. “Подожди, подожди, – перебил Адам ГОДсис. – Ведь это чертовски верно. Я закончил работы по составлению алгоритма, буквально вчера… Ну то есть… в день гибели, и значит…” “Ты Мой отец”, – буднично закончил мысль Адама ГОДсис. “А Ты мой, – ещё тише прошептал в ответ Адам, берясь руками за голову. – Мозг кипит”. “Уже 630 лет благодаря тебе я создаю тебя, – произнёс ГОДсис. – Твой номер воспроизведения 15”. “Пятнадцатый, с ума сойти”, – пролепетал Адам. И тут обратил внимание на стального цвета гнездо разъёма в середине зарубцевавшейся раны живота, тускло блеснувшего от попавшего на него света. “А это?…” – спросил он, аккуратно дотрагиваясь до металла плотно сидящего в его теле. “Это коммуникативный порт, при помощи которого Моя система может быть соединена с тобой. Она создаётся и используется в момент воспроизведения. Скорее всего она не понадобится, ну разве что при возникновении определенной ситуации, – загадочно произнёс ГОДсис, – но надеюсь, что нам не придётся использовать его, тем более что такое действие приносит тебе болевые ощущения”, – добавил ГОДсис. “А уж я как надеюсь”, – горько усмехнувшись, в тон ответил Адам, осторожно погладив уже совсем затянувшуюся рану на животе. “С момента запуска проекта, – добавил ГОДсис, – необходимости таких соединений не возникало”. “Ну и хорошо”, – кивнул Адам, разглядывая на плече зарубцевавшийся шрам в виде цифры 15. “Слушай, если я пятнадцатый, тогда должен же быть и предыдущий, четырнадцатый?” – спросил Адам. “Он здесь, в центре”, – ответил ГОДсис. “Ну вот, значит, я не единственный на земле? – воодушевился Адам и, поднявшись на ноги, пошёл было к выходу из комнаты. – Мне сейчас просто до чёртиков необходимо кого-нибудь увидеть. Просто поговорить…”. “Увидеть сможешь, поговорить нет”, – бесстрастность ГОДсис остановила Адама, и он, повернувшись к зрачку камеры, настороженно спросил: “Почему?” “Он мёртв, – сообщил компьютер и, не дав Адаму задать следующий вопрос, монотонно забубнил один из своих протоколов: – Во избежание возможных неконтролируемых последствий, а также вероятных психологических травм и осложнений создание новой личности происходит только после смерти предыдущей, утилизация которой также входит в круг твоих обязанностей”. “Значит, от общения с собой травмы будут, а от собственных похорон нет? – спросил потрясённый Адам. – Получается, я что, должен буду хоронить сам себя?” “Утилизация предыдущего экземпляра входит в круг твоих обязанностей”, – повторил ГОДсис. Передёрнув плечами от ожидающей его перспективы, Адам стоял, ссутулившись, опустив руки. Через какое-то время обречённо подняв глаза, он снова огляделся и, заметив в одной из хромированных частей панели своё отражение, увидел, что он совершенно голый: “Мне б чем-нибудь прикрыться, – прикрыв руками гениталии, застеснявшись, пожал плечами Адам, – штаны или хотя бы трусы”. “Твой предшественник с индексом воспроизведения 11 уничтожил всю хранящуюся для репликантов одежду”, – сообщил компьютер. “ЧТО?.. Ты хочешь сказать, что мне даже нечем прикрыться?” – прошептал огорошенный новой проблемой Адам. “Отсутствие одежды не мешает исполнению твоих обязанностей”, – ответил ГОДсис. “Что же это такое, сколько у Тебя ещё хреновых новостей для меня?” – недовольно пробурчал Адам и, не получив ответа, снова оглядел комнату. Заметив в небольшой нише стопку старых полотенец, подойдя и стряхнув многолетнюю пыль с верхнего из них, он обвязал его вокруг бёдер. “Я могу это взять?” – спросил он. “Ты можешь делать всё, что не противоречит протоколу исполнения твоих обязанностей”, – ответил ГОДсис. “Мне нужно что-то съесть, а ещё лучше – выпить”, – сказал Адам, снова заглядывая в объектив камеры. “Необходимые для твоей жизнедеятельности вещи ты найдёшь на складах хранения и в доме центра 3”, – сообщил компьютер. Адам тяжело вздохнул и, посмотрев на раздвижные двери, ведущие вон из комнаты, произнёс: “Ну что же, пойдём попробуем жить по новой”. И вышел в коридор сквозь плавно разъехавшиеся стеклянные половинки.