ЗОВ.Три истории

Виталий сделал паузу в рассказе. Было просто невообразимо тяжело рассказать словами всю глубину ужаса и тяжесть необъяснимого зверского животного убийства, совершенного над молодой женщиной и маленькой девочкой лет шести всего от роду.

Женщина закрывала своим телом маленькую девочку, которая, свернувшись калачиком, пыталась спрятаться за ней от всего ужаса бессмысленности, внезапно нагрянувшей к ним и заставшей врасплох.

Большая уже почерневшая лужа запекшейся крови, посреди которой навеки замерли две жизни, по чьей-то злой прихоти вдруг лишенные будущего, лишенные мечтаний, радостей, да хотя бы горестей, но живых.

Мы кинулись к Игорю, пытаясь увести его подальше от дома, хотя бы попытаться усадить в машину. Но он нас отшвырнул от себя, резко и сильно, словно мы были пушинки, а не взрослыми здоровыми сорокалетними мужиками.

Он кинулся к внучке, схватил ее в охапку, как дикий зверь хватает своего детеныша и, на коленях, не вставая, пронес в дом через распахнутую настежь дверь. Ребята не мешали ему и лишь помогли занести тело Оксаны.

Дом и все хозяйство была разграблено, мебель зачем-то вспорота и испорчена вандалами, а под ногами неприятно хрустели осколки посуды..

Вынесли все, абсолютно все, а что не смогли – просто изуродовали..

Вечером того же дня, перепуганный насмерть местный батюшка, отпел убиенных и мы похоронили их на местном кладбище, в семейную могилу, где уже покоили родители Игоря.

– Ну а кто? – Не выдержала Злата. – Кто??

– Молодые какие-то шпанята из какой-то киевской полу-банды «свидетелей бандеры», – зло ответил ей Виталий. И, предвосхищая ее следующий вопрос, добавил: – Классика жанра. Какая-то «сердобольная» соседка не удержала кое-где воду и…выдала приехавшим «прививателям любви к батькивщине», что, так мол и так, уехали тут некоторые прихвостни кацапские. И, проводила их, значит, прямо по адресу.

– Не может быть.. – Злата от ужаса представила эту картину и прикрыла рот рукой. – Как на такое могли решиться люди? Они же жили соседями..

– Очень просто, очень даже просто, – грустно вздохнул Виталий и продолжил рассказ:

– Они приехали на двух внедорожниках, размалеванных тризубами в сопровождении какого-то из мелких местных чинуш, игравшего скорее роль мелкой шавки, а не представителя власти Украины, и стали собирать всех местных, кто жил на этой улице, на якобы митинг и агитацию.

Ну, как всегда, улицу заполонили местные алкаши, тунеядцы, а также шустрые такие бабульки. Они есть везде и всюду, без них никуда. Да и сами вы, скорее всего, могли сталкиваться с такими – вечно ворчащими, шикающими и недовольными вся и всеми. Ну, так вот. – Он снова выдержал паузу. – И тут нашлись такие, вернее, одна. Соседка, жила через несколько домов дальше по улице, вечно считающая всех виновными в неудачах и невезении своей семьи, в которой муж больше трети жизни провел по тюрьмам, а сын не просыхал, находясь в постоянном запое, который, правда иногда он и пытался прерывать. В общем, Игорь взял его на работу экспедитором и тот, перетерпев один рейс, на следующем героически напился и.. в общем, была дикая недостача и убытки. Игорь махнул рукой и просто уволил того, за что, видимо, и получил свою долю проклятий от этой женщины.

Она рассказала приехавшим молодчикам, что, так, мол, и так, живут тут такие. Сами уехали, но скоро должны вернуться за добром остальным.

Я вот до сих пор не уразумею. Она специально смолчала про сноху и внучку, или просто в суматохе, и нахлынувшей на нее злости и надежды мщения семье соседской по только одной понятной ей причине не сказала?

Они вошли в дом и..

Никто, как я понял, не ожидал, но факт остается фактом – они убили Оксану и маленькую Машеньку. Убили..

– А он ее убил? – Тихо спросил Олег.

– Кого? – Не понял вопроса Виталий.

– Ну, эту, добрую самаритянку?

– А.. эту, – Виталий снова приподнялся и осторожно выглянул из окопа, осматривая местность, – Хотел. Но, как подошел к ней, посмотрел молча, сорвал крестик у нее с груди, развернулся и, плюнув себе под ноги, оставил ее стоять посреди улицы в растерянности, испуге и молчании. Потом, правда, вернулся к ней. Та стояла и тряслась своими телесами как осиновый лист. –Зачем? Зачем ты это сделала, Галя? Кажется, ее так звали, – сказал он.

– И что она ответила ему? – практически одновременно спросили Злата и Олег.

– Мы не слышали, но, ответ был, видимо и, судя по вытянувшемуся лицу Игоря, настолько ошеломляюще идиотский, что тот лишь еще раз плюнул ей под ноги, резко повернулся, пыль поднялась из-под его ног. Он пошел по направлению к нам и, с каждым шагом, приближаясь, мы видела, как его лицо, живое такое лицо, стало превращаться в страшную маску мстителя. Глаза сверкали стальными искрами, обескровленные щеки и побелевшие губы просто ужаснули нас.

К исходу следующего дня, можно сказать, практически сразу после спешных похорон, мы уже знали, кто совершил это жуткое убийство, как их звали и где они сейчас могут находиться. Они, судя по всему, тоже узнали о нашем приезде, но, упиваясь собственной безнаказанностью и вседозволенностью, тупо жили на расслабоне.

Тем не менее, мы понимали, что местная власть все равно станет нас искать, а лишние вопросы, да и потеря времени и, возможно, даже свободы, в наши планы теперь не входили.

В итоге, Игорь привел нас в одну полуразвалившуюся котельную, где кочегарил его бывший одноклассник – тихий алкаш, убивший много лет назад в приступе белой горячки жену и тещу, ну а после отсидки отмеренного ему от звонка до звонка, вел тихую и неприметную жизнь тени человека на Земле. Игорь столкнулся с ним как-то возле церкви, где последний пытался выпрашивать милостыню, узнал своего приятеля по детским играм и, помог тому обрести работу и хотя бы какой-то кров в виде этой кочегарки. Там мы и сделали свой лагерь.

– Ребята, не могу и не имею права просить вас о еще одной помощи. – Игорь обратился к нам, – Одному мне будет чуть сложнее, да и… – он замялся, есть такое понятие, как ибучий случай, в простонародье называемый невезуха или случайность. Не поможете мне?..

Мы поняли, о чем конкретно он нас просил. Я решил остаться, ну а другой наш товарищ не смог. Он не испугался, нет, просто он кинулся на помощь в дикой авральной спешке, и сейчас жизнь требовала его домой.

Снова наступила небольшая пауза, которая, на удивление трех наших героев, вдруг позволила им услышать… жужжание пчелы, перелетавшей неподалеку от них с цветка на цветок и показывающей им простоту и бесконечность жизни.

– В общем, мы знали, где они, кто они, сколько и чем вооружены. – Виталий ухмыльнулся, – тогда еще многие из них, настрелявшись в разных электронных бродилках-долбилках, не понимали истинную ценность жизни, пытаясь воспринимать мир и тогдашнюю действительность в виде продолжения нескончаемой компьютерной игры.

Игорь вынес из дома, у него, как я понимал, был небольшой схрон, видимо, девяностые и нулевые все-таки не оставили и его в стороне, один обрез и пистолет, судя по всему газовый, но уже переделанный под стрельбу боевыми патронами. Мы понимали, что если удастся хотя бы раз не самоубиться, выстрелив из него, это будет ну если не подвиг, то добровольное безумие точно.

Из принесенного оружия, лично меня куда больше порадовали два штыка от старых немецких винтовок Маузера – наследие прошлой великой войны.

Они были в нормальном состоянии и прекрасно заточены.

Мне, тут можно было и не сомневаться, Игорь доверил обрез, а чудо-оружие предпочел оставить себе, не желая лишний раз подвергать меня очередной опасности, которых у нас могло быть множество.

В общем, пару дней мы провели в скрытном наблюдении за этой группой человеческой мерзости, которая, упиваясь беззащитностью людей и трусостью местных служителей закона, наученных горьким опытом февральского майдана и стояния на коленях, неспешно грабила и терроризировала данный район городка.

Они облюбовали себе большой дом, брошенный кем-то видимо из числа местных чинуш, уж больно вычурными были кованые заборы и плитка, коей был уложен внутренний двор.

И вот на третий день, вернее на третью ночь, мы решили навестить их. Почему, спросите, тянули? Нет. Не тянули, просто хотели все сделать правильно и наверняка. А если хочешь что-то сделать на совесть, семь раз отмерь и лишь один раз.. – Он сделал паузу, – лишь один раз просто чиркни по горлу.

Снова раздались несколько взрывов, пулеметная очередь сухим деловитым треском раздалась где-то справа на удалении и также быстро смолкла, словно устыдившись за то, что невольно прервала рассказ Виталия.

– Тогда, Виталь, на тебе внешний круг и, если будет ходок, в общем, он тогда твой. Я войду и, если вдруг что-то пойдет не так, ты просто встреть их на выходе из дома и..

– Конечно, брат, – машинально ответил я ему и, снов поймал себя на мысли, что как-то обыденно вдруг стал обсуждать то, что еще пару дней назад мне даже в самом страшном бреду бы в голову не пришло!

Для себя же я решил, что, все-таки постараюсь никого не убивать, а лишь..

Но. Как там говорится: человек лишь предполагает…

Парень из состава этих самых националистов сидел, прислонившись к стволу яблони, и думал, видимо, о чем-то своем. А может и просто мечтал. А может вообще ни о чем не думал Кто его знает? На нем были наушники, сквозь которые все равно была слышная какая-то громкая музыка.

Это, видимо, был у них часовой.

Игорь кивнул мне на него. Я осторожно зашел к нему со спины и… – Виталий взял в руки флягу с водой и сделал большой жадный глоток. Вода пролилась на него и струйкой исчезла за воротником бронника.

– В общем, мальчонка как раз потянулся за сигаретами, вот я его и по затылку со всей дури треснул рукоятью штыка. Что-то, как мне показалось, даже хрустнуло, парнишка даже не успел ойкнуть. Просто повалился кулем и затих. Я щелкнул пальцами, подавая сигнал Игорю о зачистке периметра.

Игорь быстро и бесшумной тенью скользнул внутрь дома, лишь входная дверь слегка скрипнула, но, лишь на доли секунды. После этого тишина.

Кровь стучала оглушительным набатом у меня в висках, адреналин, выплеснувшись в вены, наполнил меня какой-то невесомостью и напрочь притуплял чувство вины за возможную смерть этого мальчишки.

Хотя, признаться, даже если это и не он убил сноху и внучку Игоря, то все равно не остановил руку палача, решившего поглумиться над двумя беззащитными созданиями, вся вина которых была лишь в том, что кто-то из их близких решил уехать и отсидеться в стороне, пока все не утихнет на Родине.

Через некоторое время из тихого дома, погруженного все также в безмятежную тишину ночи, вышел Игорь. Он тщательно вытирал маузеровский штык какой-то тряпкой.

– Ты как, брат? – спросил он меня, присаживаясь рядышком со мной на корточки. – Все в норме? Или может, выпить надо чего? А?

– Я в норме, – отмахнулся я от него. – Руки помнят, чему учили…

– Тогда, – Игорь натянуто улыбнулся, но улыбка была какая-то вымученная, искусственная и неуместная, ведь глаза его были просто безжизненны.– Тогда, пожалуй, нам пора.

– Да, – согласился я, – Засиделись мы, пора и честь знать…

В этот момент мальчишка, которого с по идее должен был уже давно отправить на свидание с бандерой, тихо простонал и…заплакал.

– Оценка неудовлетворительно. Цель не поражена с первого показа,– со злостью произнес Игорь и, потянулся к раненому, чтобы добить его.

– Дяденька, не надо…– со слезами прошептал мальчишка, – дяденьки, не надо, ради бога…

– Откуда ты, горемыка, – вдруг ни с того, ни с сего, спросил его я.

– Я с Богуслава…– ответил раненый.

Меня, словно молнией поразило.

Да, забыл я вам сказать, мои хорошие, что родом я из-под Киева, жил и ходил в школу в таком маленьком и красивом городишке с не менее прекрасным именем Богуслав. Городок, где постоянно цвели сады, пели птицы и воздух был просто обескураживающее упоительным.

– Вот это я понимаю, закавыка.. – Игорь посмотрел на меня. – Этот гаденыш выходит земляком тебе, Виталя… – в его взгляде читался лишь один вопрос.

– Отдай его мне, – сказал я Игорю.

– Забирай.

Я подошел к раненому, тот беспомощно и испуганно хлопал своими пушистыми ресницами и бросал перепуганные взгляды то на меня, то на Игоря.

– Да, землячок, ну и сюжетец ты мне закрутил. Чисто как у Тарантино.

– Ну так и убивай, давай, этого «Билла» – толкнул меня в бок Игорь. – Засиделся он тут и зажился слишком долго на землице, пора и..

– Пощадите меня, дяденьки, – снова защебетал парень, – Христом богом клянусь, я вообще ни в кого не стрельнул ни разу и никого не резал, я больше спец по кухне там или по компам…

– Ну, просто агнец. Ты глянь на него. – Прошипел Игорь со злостью – Прямо хоть прикуривай от него и его святости…

– Я, правда, мамочкой могу поклясться, что больше никогда и никого в своей жизни не стану обижать… – он молился, словно маленький ребенок.

Злата не выдержала и перебила его:

– Ну и?

– Простил его, взял с него слово, – с каким-то странным сожалением в голосе ответил ему Виталий. – Отвез паренька, в местную больничку, положил на крыльцо, позвонил в звонок и..растаял в ночи. Пока вез, узнал, что звали его Никита, да и жил он, что удивительно, буквально через пару улиц от места, где я родился, правда, ходил в другую школу. В конце нашего короткого путешествия до местной лекарни, мы уже даже обзавелись какими-то общими знакомыми. О чем я, старый дурак, со временем пожалею.

– Прощай, Никита, ты мне дал свое слово, – кивнул я ему на прощание. – Не подведи меня. Земляка своего.

– Не подведу, дядя Виталя…

И.. подвел… гаденыш. Поэтому я и здесь.

– Но это еще не все наши злоключения. Наша казнь этих нелюдей, естественно, разбередило всю их мерзкую компанию, а я, скажу вам, их там было предостаточно. Как мы позднее узнали – несколько сотен человек приехали в одну только небольшую Волноваху наводить «любовь к Родине» у местных.

Пришлось и нам, как зайцам, – Виталий подал плечами, – да, пришлось и нам прятаться, почти сутки в камышах где-то отсиживаться. Машины мы, увы, бросили. Да и куда на них, если все искали нас..

Так, где-то на третий день, мы, грязные и голодные, а тут еще, как назло, я ногу сильно подвернул, голеностоп распух и я едва полз можно сказать/ набрели на какое-то небольшое село, на краю которого стояла маленькая такая деревянная церквушка, а практически в пяти шагах от нее, по всей видимости, домик местного батюшки.

Мы постучались..

Всегда я поражался доброте и искренности простых людей. Вот и священник деревенский был, ну просто как словно из фильма «Поп» – Виталий посмотрел на ребят, – ну фильм такой был снят недавно. Там еще типа рассказ был о деревенском священнике в период немецкой оккупации.. Неужели не смотрели? – Злата как-то неуверенно пожала плечиками, а Олег отрицательно покачал головой. – Ну, вы даете! Короче, шпанятки, рекомендую, сразу же по возвращению домой качнуть фильм и посмотреть..

– Ну так вот. Был этот батюшка простой, честный, открытый и бедный..

Виталий нахмурился, было очевидно, что ему очень тяжело рассказывать дальше. Он машинально закурил сигарету, внезапно поперхнулся дымом, долго со слезами на глазах откашливался, потом выбросил сигарету и продолжал. – как всегда, ну тут уж ничего не поделаешь, одна из местных таких активных старушек, ставя свечу возле одной из икон, внезапно спросила, а где, мол, парочка чужих, которые тут вроде бы бродили недавно и, как ей показалось, даже к нему в дом зашли..

Не знаю я, что там и как соврал ей священник, но только мы поняли по его лицу – нам надо срочно уходить и прятаться..

Далеко спрятаться, увы, не смогли мы.. затаились буквально за изгородью церкви, среди густых ивовых зарослей, росших на краю болотисто речушки.

Они приехали на трех машинах, две из которых были, словно в издевку, нашими с ним, мой на русских номерах, его на местных, хохлячих.

Крик, шум, гам, выволокли они его, бросили на землю..

Приставили к его голове автомат. Спрашивают, где, мол, москали, что тут прятались и которые их побратимов, значит, укокошили в Волновахе.

Священник, звали его отец Николай, честно и ответил:

– Были, двое, покормил их с дороги, ведь это не грех, а богоугодное дело путника приютить и накормить, коли в нужде какой он.. только вот, незадача, ушли они еще поутру, засветло..

– Значит, ты тут у нас самый добрый и заботливый? –с откровенной и наглой издевкой в голосе спросил один из них – высокий такой и рыжеволосый, практически с красными волосами.

– Бог добр ко всем.

– И ко мне тоже, твой Бог, выходит, добр?

– Да, и к тебе, сын мой.. – спокойно и, как мне тогда показалось, с улыбкой, ответил ему отец Николай. – Ты ж христианин, значит чадо и раб Божий..

– Выходит, я вот сейчас тебе башку прострелю нахрен, а Бог твой меня простит? – С уже нескрываемой злобой и ненавистью закричал он.

– Ну коли Христос наш простил разбойника, кто на кресте рядом сним распят был, то и тебя, заблудшего, всегда простить сможет, коли и ты покаешься и попросишь прощения..

– У кого?? Я ни в чем не виноват!!

– Ну вот и слава Богу. Не виноват, и слава Богу, – священник попытался перекрестить его, тот оттолкнул руку и навел снова автомат. – Молись..

– Погоди, сынок, – тихо произнес священник, дай я в церковь войду и облачусь там, как положено..

– Для чего это положено??

– Так для исповеди твоей, да вот и отпущения всем вам, заблудшим, греха убийства моего.. – отец Николай повернулся и пошел к входу в маленькую церквушку свою, повернулся к ним, стоя на пороге, – Так вы идите с Богом сюда, тут места на всех хватит, ведь это дом Божий..

Злата вскрикнула от страха.

Виталий продолжил:

– Вошли они, значит, в церковь и двери за собой закрыли. Меня такая дикая злость охватила, думал, не сдержусь и рвану туда, начну их там резать… а потом, поймал себя на мысли, что я о дикости какой-то и грехе думаю. Убивать кого-то… и где?!! В церкви..

Не убили они его. Закрыли отца Николая в его же церкви, заставили всех бабушек м жителей в деревне славить Бандеру и нести прочую околесицу, потом потребовали самогонки, напились и.. заснули в доме у священника.

– Ну и? – спросил его Олег, хотя уже и так понял, каким будет продолжение.

– Вот тогда я и не сдерживал себя и злость свою. Чуть позже, мы вдвоем зашли потихонечку в дом.. – Виталий как-то приумолк и надул щеки. – Потом мы выпустили из церкви священника и покаялись перед ним..

Он стоял рядом с нами на коленях, обнимал нас двоих и плакал вместе с нами, плакал за…их загубленные души, за души наши, которые и мы своей злостью и убийствами обрекаем на страшные муки..

– Поедемте с нами, отче, – предложил ему я, – нечего вам тут делать, ведь вернутся дружки их и..

– Не брошу я своих прихожан.

– Но, отче, но, батюшка, не глупите вы, Христа ради, ну неужели вы не видите, что это они вас и заложили этим уродам.

– Моя это паства, значит мой это грех и моя епитимья. Ну а вас я, воины христовы, благословляю на дела праведные. А мое место тут. Ну а Бог, он ведь всех нас любит..

Мы уехали в ночь на двух наших машинах, правда я, для надежности, перевесил их номера себе.

В общем, вернулся я домой, жене ничего, естественно, не сказал, да и надо быть идиотом полнейшим, чтобы о таком рассказывать кому-то.

Отделался лишь дежурными фразами, ну а о той страшной смерти и последующей каре просто забыл. Хотя. Вру. Такое хрен, когда забудешь.

Позднее, моя жена каким-то удивительным образом все-таки разузнала о трагической судьбе Оксаны и Марии, но, даже тогда я умудрился каким-то просто невероятным образом соскочить с длительного расспроса и выедания головного мозга.

Шли годы, семья и работа забирали все мое свободное время, ну а телек я и раньше как-то был не сильный любитель смотреть, а после четырнадцатого так вообще старался не включать, чтобы не слышать этот постоянный кошмар в виде нескончаемых рассказов о выкрутасах соседей, решивших однажды поутру, что они больше никому не братья. Ну да и хрен бы с ними.

– Так прямо и телек никогда не смотрел? – Олег тихо спросил Виталия.

– Смотрел, – хихикнул в ответ Виталий. – Исключительно камеди или мульты по дважды два.

– Мощно, – попытался засмеяться раненый, но, видимо, ему снова стало больно, и он застонал. – Обожаю Футураму и Симпсонов.

– А я вот, не поверите, просто обожаю пересматривать Атомный Лес.

– Фу, там просто глум какой-то, – произнесла Злата.

– Ничегошечки ты не понимаешь в колбасных обрезках, – шутливо отрезал Виталий. – Придумать такие образы, такие сюжеты в стиле «вынос мозга подышать озоном», это нечто…

– Жизнь, в общем, стала одним сплошным днем сурка, пока, – Виталий прервался, снова выглянул и осмотрелся из окопа, – Нет, показалось. В общем, жизнь снова стала как обычно, день за днем один походил на предыдущий и, казалось, уже нового не могло произойти, как вдруг, однажды, – как раз где-то за неделю, наверное, после Старого нового года, дома раздался странный звонок.

Жена сняла трубку и ответила, потом как-то дежурно и скучно подозвала меня, со словами:

– Не могу понять кто это, но вроде бы из Богуслава…

Меня как током пронзило.

– Слушаю, – произнес я в трубку телефона.

– Добрый вечер, дядя Виталя, – на том конце зазвучал молодой с наглыми хулиганскими нотками голос. – Не узнаете меня, часом, а??

– Нет. Кто это,– ответил я машинально, хотя, в душе, я уже знал имя звонившего мне.

– Ну как же так? Дядя Виталя, что это у тебя вдруг с памятью-то стряслось??

– Молодой человек, прекратите озоровать, прямо скажите, что Вам нужно? – начал закипать я.

В трубке повисло на пару секунда напряженное молчание, после чего раздалось:

– Это же я, Никита, тот, кого ты, москаль поганый и кацап, не прирезал, а решил корчить из себя спасителя моей души и высшего судью!

– Так, завязывай с этой пьяной херней, – попытался оборвать его я, – не буду спрашивать, откуда у тебя мой домашний, это не вот уж какой секретище. Просто говори по делу или пока.

– По делу, говоришь? – Не унимался Никита. – Ну так вот, по делу, Выгнал я твою всю родню из Богуслава, племянника упаковал в СБУ, а племянницу твою, – тут меня всего заколотило от негодования, – мы на круг запустили… Да и не один раз! И ей, ты не поверишь, Виталя, какая у тебя шалава племянница!! Ей понравилось!! И она теперь с нами!!

– С кем, с вами, – снова я попытался придать голосу равнодушное спокойствие.

– Она с нами в Азове…

Такого поворота судьбы я даже в кошмарном сне не мог предвидеть… Внучка кэгэбэшника, правнучка ветерана войны… теперь… среди нелюдей, идеалами которых были мрази, выродки и прочее отребье…

Это меня просто убило наповал.

– Пока, дядя Виталя, а вот я свое слово и не хотел держать. А ты, – голос Никиты сквозил неподдельной гордостью, – А ты, дядя Виталя, большой и глупый старый выживший из ума романтик и идиот. А вроде бы офицер… Даже типа опыт имел… Забыл?? Враг должен быть убит. А я вот жив-здоров и теперь убиваю все, что близко тебе и дорого. И буду убивать дальше. – Голос в трубке телефона злорадно засмеялся, – и, скажу по секрету, ведь, после всего того, что было между нами, дядя Виталя, у нас с тобой нет никаких тайн. Так вот, мне очень это нравится. А ты вот семью свою все эти годы обманывал. Сам ведь убийца кровавый, а, все туда же, в моралисты, небось, и в пацифисты записался. Жена, небось, и детки не в курсе твоих подвигов там тогда, а?

Снова повисла небольшая и напряженная тишина. Виталий скрипнул зубами.

– Ну а где-то в марте, спустя, наверное, пару недель как все вот это завертелось, в наш дом еще раз постучалась беда.

В один прекрасный вечер, так ведь всегда надо рассказывать о чем-то, – грустно произнес Виталий. – Ну, так вот, в один из вечеров, которые вполне у кого-то могли быть и прекрасными, но, увы, не в моем случае, мне внезапно позвонила жена. Ну, она всегда звонила, тут ничего странного нет. Но, еще до того, как моя труба издала звуки, сердце вдруг сжалось и я, наверное, какое-то скрытое чувство, явно ощутил приход чего-то неизбежного и очень плохого.

– Да, милая, – машинально ответил Оле, так зовут мою половинку, – что-то важное? Говори быстрее, у меня вот-вот важные клиенты приедут.

– Срочно домой. – Отрезала она и резко прервала разговор, даже не объяснив причины.

Я все-таки дождался приезда клиентов, но переговоры как-то не пошли, поэтому все решили отложить заключение сделки на пару дней, чтобы еще раз все обстоятельно обдумать и взвесить. Это ведь бизнес, а он порой уклончиво и противоречиво себя ведет.

Когда я открыл дверь в квартиру, то сразу понял чуйкой, что-то очень плохое случилось. Уж как-то подозрительно тихо, даже телевизор, включенный постоянно на одном из музыкальных каналов, молчал.

– Я приехал! Эй, встречайте меня!

Снова молчание. Я разулся и заглянул на кухню – там никого, прошелся по комнатам и, только в комнате Светланы – моей дочери, увидел их, сидящих на кровати в обнимку и беззвучно плачущих.

– Так. Что такое у вас тут? – я попытался придать голосу веселость, но как-то не вышло. – Что? Земля налетела на Небесную Ось? Полюса поменялись местами? Доллар подешевел резко??

Оля посмотрела на меня.

– Свету вот в универе встретили..

Было видно, как она пыталась подобрать слова, чтобы попытаться описать произошедшее.

– В общем, к ней стали подходить разные студенты и хэйтить, так ведь сейчас это называется вроде бы.

– В смысле?

– В прямом. Теперь во всех этих их сетях наша дочь из просто «Светы» стала «Светка – дочка кровавого мясника Волновахи»!!!

– Чушь какая-то, – попытался отшутиться, хотя, уже все прекрасно понял. Это дело рук Никиты. Того самого молоденького паренька, которого я тогда пожалел и не убил, а видимо, надо было.. Хотя. Значит, так Богу было угодно. Только вот для чего?..

– Почему ты мне и нам тогда не рассказал о своей поездке к Игорю в Волноваху? Я же все равно потом узнала оказией, что там его сноху и внучку убили. Почему ты промолчал?

– Ну не хотел тебя расстраивать.. – я пожал плечами. – Да и посчитал, что это, в общем-то, не наше дело и, если бы рассказал, ты меня тогда просто поедом съела!

– Ах, значит, опять во всем я виновата! – начала закипать Ольга. – Вечно ты во всем меня винишь!

– Да никогда я тебя не винил! С чего ты решила-то?

– Ну, так я напомню.. – Виталий обреченно махнул руками. – Поверьте мне, у жены всегда найдутся обоснования вины ее мужа. И они ведь были…

Результатом этого напряженного вечера и бессонной ночи стала моя неуклюжая попытка поездки в деканат Университета, что еще больше создало проблем Светлане и еще сильнее накалило атмосферу в семье. Дочка стала всерьез подумывать о переводе или академке.

Мы сидели на кухне и ужинали в напряженном молчании, лишь было слышен иногда звон столовых приборов. Даже жевали беззвучно!!

Снова раздался звонок телефона. Скажу, что я его почувствовал снова, и заранее уже шел, чтобы первому ответить.

– Да..

– Виталя, – раздалось в трубке, – Это я, тетя Галя. – Звонила моя тетя – сестра отца. – У нас тут просто беда..

Дальше пошел длинный и жуткий ее рассказ о невообразимо ужасной жизни, начавшееся сразу же после 24го февраля..

Да я уже и знал практически все…

Никита меня «порадовал» вестями с Родины.

– Приезжайте ко мне все.. – единственное, что я смог сказать тетке.

– Да будь ты проклят! – Раздалось в ответ. – Вечно ты такой у нас добренький и сердобольный!! Вечно всех прощаешь и всем хочешь что-то дать!

– Тетя Галя, ну зачем ты так..

– Так убил бы, тогда, этого твареныша и не было бы у нас горя в семье сейчас!

– Хорошо..

– Что, хорошо?! – не успокаивалась и кричала истошно в динамике телефоне тетя. – Что опять хорошо?!!

– Я.. – было мне очень тяжело это произнести. – Я..

– Не якай! – снова закричала она.

– Я убью его. Я найду твою дочь и привезу к тебе домой..

– Да будь ты проклят!! Все беды от таких вот москалей у нас.. – и прервала разговор.

Я вернулся на кухню. Света за время разговора незаметной мышкой проскочила к себе в комнату и закрылась изнутри. Жена напряженно гремела посудой, изображая ее мытье.

– Ну? Что еще? – Не вытерпев, спросила она, дождавшись момента, когда я, изображая спокойствие, сел и отпил чай.

– Ничего.

– ДА ЛАДНО?! – Оля со злостью бросила тарелку в раковину, та разбилась. Она резко рванулась за осколками и…порезала палец. Кровь брызнула. Она ойкнула, заплакала, схватила кухонное полотенце и попыталась остановить кровь – она всегда боялась вида крови почему-то, порой даже до обморока бывало.

Я быстро встал из-за стола, обнял ее за плечи и усадил на стул возле кухонного стола. Потом резко открыл дверцу шкафчика и, вынув аптечку, открыл перекись, чтобы обработать порез.

– Отвернись, милая. Все хорошо.. – я, как мог, пытался придать тихую и нежную интонацию своему голосу.

Порез был небольшой, но не совсем приятный, так как проходил практически по сгибу фаланги. Я обработал его и потом, аккуратно промокнул зеленкой. Оля заойкала, и я стал нежно дуть ей на пальчик, успокаивая, как мог.

Ночь мы оба толком не спали. Вернее сказать, сна как такового, толком и не было, были лишь бесплодные и раздражающие до злости к самому себе попытки заснуть или..притвориться спящим, чтобы дать жене спать. Да и она, по всей видимости, также не могла спать и притворялась.

Не выдержав такого притворства, я, стараясь быть как можно бесшумнее, прокрался на кухню, захватив с собой свой планшет.

Там я стал искать Игоря, написывая и вызванивая его по всем контактам и телефонам.

Везде отображалось, что Игорь был в сети там-то и там-то уже более месяца назад.

Тогда я выдохнул, налил себе рюмку коньяка, выпил ее и, написал Никите:

– Я сдержу своё слово. Встречай с цветами. Теперь это наше с тобой дело. Дело лишь нас двоих. Семьи в сторону.

Я отвернулся и стал зачем-то смотреть в ночное окно, словно надеясь отыскать там какой смысл для себя среди черноты ночи.

Планшет чмокнул тихим сигналом ответа.

– Допобачиння. Только мы. Племянница знатная шалава. Сожалею о дочке..

Я попытался ответить ему что-то..но тот видимо меня заблокировал, так что, все мои гневные тирады просто повисли в пустоте.

– Ну и мне тогда плесни, – я поднял глаза и увидел Олю, сидевшую напротив меня. – Некрасиво пить в одиночестве. Я и не знала, что ты у меня тихий алкаш..

– Оль, ну чего ты… – машинально ответил ей я и тут же пожалел о сказанных словах. Ольга вмиг закипела, ей был нужен лишь повод, которого она ждала все ночь и который я ей, по глупости своей и недомыслию, подарил на блюдечке.

– Куда названивал и написывал? Шалавам, небось снова? – Это была классическая дежурная фраза, не предвещавшая ничего хорошего.

– Нет.

– Ах, значит, нет. – Она старалась очень тихо ругаться, и этой ей давалось с огромнейшим трудом – не хотела разбудить дочь, которая, я был почему-то уверен, не спала и была невольной слушательницей нашего ночного разговора.