Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I

Екатерина II Великая во главе России

После кончины императрицы Елизаветы Петровны на престол вступил ее племянник, сын герцога Гольштинского, начавший царствовать под именем Петра III. Но в результате очередного дворцового переворота, совершенного 28 июня 1762 г. гвардейскими войсками, он был свергнут с престола и вскоре погиб. Императрицей была провозглашена популярная в гвардии и петербургском обществе его супруга Екатерина Алексеевна (до замужества принцесса Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская).

Екатерина II старалась править больше снисходительностью к слабости окружающих ее лиц, чем действовать путем крутых мер. Императрица могла выслушивать сказанные ей истины, которые, возможно, могли не совсем нравиться ей, могла сознавать совершенные ею ошибки. Однако она нередко в своем правлении руководствовалась не столько имеющимися законами, сколько собственными желаниями, хотя сама открыто не признавалась в этом.

Выдвинутые Екатериной II люди отличались дарованиями в своих областях. Они способствовали вхождению России в число передовых европейских государств.

Царствование Екатерины II вошло в историю под названием «просвещенного абсолютизма», который, как и в других европейских странах того времени, характеризуется проведением жизненно важных и уже давно назревших реформ.

Ввиду того, что знаменитое Соборное уложение 1649 г. значительно устарело и к тому же было дополнено включением новых законов XVII—XVIII вв., Екатерина II решила созвать комиссию по выработке нового уложения.

Депутаты для комиссии выбирались по сословному характеру. Дворяне выбирали депутатов от каждого уезда, горожане – от каждого уезда, духовенство выбрало одного депутата от Синода, от каждого государственного органа правительство также выделяло депутатов. Были депутаты и от казачества и от инородцев. Крестьянское сословие представляли лишь государственные крестьяне. Ни помещичьи, ни посессионные, ни экономические в выборах не участвовали, да и для допущенных крестьян были установлены сильный возрастной ценз и многостепенность выборов.

Незадолго перед началом работы Комиссии Екатериной II был выработан «Наказ» комиссии, основанный на идеях французских публицистов, прежде всего сочинения Ш. Монтескье «О духе законов».

Но Екатерина руководствовалась в составлении «Наказа» не только идеями французских просветителей. Она принимала просителей всякого звания, выслушивала их жалобы и стремилась составить представление о их нуждах. Все это ложилось в идеи «Наказа», которые были обогащены теоретическими положениями о государстве и развитии общества. Впоследствии Екатерина II сама признавалась, что ее начала состояли из «Духа законов» Монтескье и из сочинения Беккария «О преступлениях и наказаниях». Немалую роль играли в нем и выводы из бесед с русскими государственными деятелями.

В «Наказе» были разделы о России, о монархической власти, о законах народного хозяйства, о воспитании подрастающего поколения и суде и расправе, о населении и модификации законодательства. Впоследствии «Наказ» был дополнен разделами «О полиции» и «О расходах, доходах и о государственном управлении».

Несмотря на то что Екатерина II отводила в своем «Наказе» решающую роль дворянству, она писала о том, что равных гражданских прав заслуживают все сословия, и даже о наказании жестоких мучителей крестьян. Екатерина II даже писала о необходимости смягчения наказания преступникам, а смертную казнь допускала лишь в случае серьезнейших нарушений закона.

Императрица не настаивала на дословном исполнении своего «Наказа», но требовала, чтобы после внесения Комиссией в него соответствующих исправлений, он был принят к исполнению.

Как уже говорилось, решающая роль отводилась в «Наказе» дворянству. Это не помешало его представителям вычеркнуть из «Наказа» то немногое, что относилось к защите интересов крестьянства.

И если из первоначального варианта екатерининского «Наказа» можно было видеть, что императрица задумывалась об отмене крепостного права, то после возражения известных русских просветителей, среди которых были А.П. Сумароков, Г.Р. Державин, княгиня Е.Р. Дашкова, она оставила свои намерения.

К началу заседания Комиссии каждый депутат должен был приехать с одним или несколькими наказами своих избирателей. Но большинство наказов дворянских депутатов являлось требованиями местного характера, а некоторые вообще говорили, что их избиратели всем довольны.

Большую часть наказов привезли крестьянские депутаты, и потому крестьянский вопрос не мог не стать основным из обсуждаемых на Комиссии.

Летом 1767 г. в Москве начала свою работу Уложенная комиссия, маршалом которой был избран А.И. Бибиков.

В своих выступлениях представители самых различных сословий ссылались на «Наказ» Екатерины II, отстаивая на его положениях справедливость своих требований.

На одном из первых заседаний у депутатов возникла мысль о поднесении императрице титула великой и премудрой матери отечества. Но Екатерина II отказалась, заявив, что великая ли она императрица оставляет судить потомкам, премудрым является лишь один Бог, а матерью отечества она и без того является для всех своих подданных. Бибикову она велела передать депутатам свое пожелание заниматься рассмотрением законов, а не «делать анатомию ее качеств».

Интересы дворянства на заседаниях Комиссии отстаивал депутат от ярославских дворян князь М.М. Щербатов. Он был одним из представителей наиболее древних дворянских родов и требовал восстановления их прав в противовес тем дворянам, которые вошли в это сословие путем несения службы во времена Петра I. Но другие дворяне, возражая, говорили, что представителей одних знатных фамилий не хватит для занятия всех военных и государственных должностей в России. Сама императрица уже понимала всю нелепость вопроса о знатной породе и в конце концов решила его в пользу «нового дворянства».

Проиграв в вопросе о «знатной породе», дворянство принялось говорить о предоставлении ему особых прав на участие в коммерческой деятельности. Наиболее активным проповедником интересов дворянства по-прежнему являлся Щербатов.

В свою очередь, купечество требовало расширения своих гильдейских прав и ограждения их от конкуренции торгующих дворян.

Правительство Екатерины II тщательно изучало депутатские наказы, записи выступлений, делало выводы о положении дел в империи. Это признала и сама императрица.

Но начиная с конца лета 1768 г. заседания Комиссии проводились все реже и реже. 18 декабря 1768 г. А.И. Бибиков объявил, что императрица по случаю начавшейся войны с Турцией повелела, чтобы депутаты-офицеры отправились в действующую армию, а на их места в губерниях были избраны новые депутаты, для чего всем надлежит разъехаться по своим уездам. Роспуск Комиссии носил временный характер.

Правительство Екатерины II добилось своих целей. Императрица убедилась, что основная часть депутатов не собирается покушаться на права самодержавной власти и не способна к кропотливой законодательной работе. В свою очередь, Екатерина II могла использовать собранный материал для разработки будущих законов.

Но основным вопросом на заседаниях Комиссии был крестьянский. Многие помещики жаловались на непослушание и бегство своих крестьян, требовали принять к ним особые меры. Но некоторые, прежде всего депутат козловского дворянства поручик артиллерии Г. Коробьин в представленной записке доказывал необходимость предоставления крестьянам права на владение недвижимой собственностью и регламентирования их повинностей. Несмотря на то что мнение Коробьина встретило резкие возражения представителей дворянства и упреки в незнании им дела, при выборах в члены Комиссии, проходивших путем тайного голосования, он получил большинство голосов.

Политика правительства продолжала носить чисто дворянский характер. Даже в годы «просвещенного абсолютизма» был издан указ о запрещении «утруждать» императрицу «не дельными челобитными» – жалобами на своих господ, – по нему крепостным крестьянам угрожало наказание плетьми и каторгой (1762). В развитии этого указа были изданы указы о разрешении помещикам по собственному усмотрению ссылать крестьян за дерзости на каторгу (1765) и указ, запрещающий крестьянам жаловаться на своих господ, также карающий каторгой (1767).

Вместе с тем сама Екатерина II пыталась принять некоторые меры, направленные на отмену крепостного права. Она даже назначила премию в 1 тыс. червонцев за лучшее сочинение об отмене крепостного права, пытаясь опереться в этом деле на помощь Вольного экономического общества. Однако, учитывая европейский и даже американский опыт, она опасалась последствий поспешных шагов в этом направлении, обоснованно ожидая еще больших крестьянских волнений.

Борьба императрицы с крепостным правом ограничилась лишь ограничением помещичьих злоупотреблений, самым крупным из которых было дело о Д. Салтыковой (Салтычихе).

Дворянское крепостное хозяйство осталось основным в экономике России. Большое количество крепостных крестьян преобладало к югу от Москвы (Тульская, Калужская, Орловская, Курская губернии), где их число достигало 80—85 %. Лишь в Вятской губернии их было не много и совсем не было в Архангельской губернии и в Сибири.

Если в южных землях преобладала барщина, то в нечерноземных губерниях людей переводили на оброк, выросший в несколько раз с 1760‑х по 1790‑е гг. Кроме того, на оброчных крестьян было возложено множество иных повинностей (работа в саду помещика, сбор ягод и грибов, повозная).

Помещик мог подарить своего крепостного, проиграть его в карты, мог разрушить всю его семью путем одиночной продажи. Некоторые помещики составляли себе целые гаремы из своих крепостных красавиц, иные имели даже целые штаты палачей с орудиями пыток, были случаи, когда помещик принуждал крепостную мать кормить грудью борзых щенков.

В то же время Екатерина II, зная о происходившем в крепостническом хозяйстве и даже преследуя отдельные злоупотребления, продолжала утверждать, что «неоспоримо, что лучше судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной».

Поскольку помещичье хозяйство непрерывно расширялось вширь, захватывая все большие земли, владельцам не было нужды повышать производительность своих владений. Некоторые из них, правда, попытались повысить свои доходы путем разведения новых культур, огородничества, винокурения и даже заводили сельскохозяйственные машины. Но заметно повысить продуктивность своего хозяйства им не удавалось.

Вместе с тем дворяне нуждались в деньгах для содержания роскошных усадеб с парками, поездок за границу, ведения «приличной» положению жизни.

Нужно было искать денег, и они обращались за помощью к ростовщикам, залезая в долги и окончательно запутываясь в них.

Основанный в 1754 г. государством Банк для дворянства был в 1786 г. преобразован в Государственный заемный банк. Он предоставлял помещикам дешевые кредиты. При Екатерине II были основаны Вдовья, Ссудная и Сохранная казны, с отделениями в Москве и Петербурге, предоставлявшие помещикам ссуды из 6 % годовых под залог крестьянских душ. Но все эти деньги в основном проживались дворянами и не могли поправить положение их хозяйства. Постепенно начиналось разложение крепостного хозяйства.

К 1767—1769 гг. в России имелось уже 655 промышленных предприятий, в число которых входили мануфактуры и заводы (159), главным образом железоделательные и меднолитейные. К концу XVIII в. их число увеличилось до 2294.

Уже в конце правления Петра I правительство стремилось передать производство в руки отдельных лиц. Промышленным производством занималось купечество и часть представителей дворянства. Государство стремилось отделаться от лишних трудностей при строительстве заводов, но поощряло их развитие в хозяйствах помещиков.

Казалось, помещики могли избавить себя от лишних трудностей, связанных в иных условиях с издержками. Но заведение мануфактур облегчалось наличием в хозяйстве подходящей сельскохозяйственной продукции. Так появлялись суконные, полотняные, кожевенные, винокуренные заводы, на которых работали крепостные крестьяне, не получавшие за свой труд платы. Там, где имелись в наличии сырье и не требовалось ни техники, ни особого умения, число предприятий непрерывно росло весь XVIII в.

На Урале высокого развития достигла металлургическая промышленность, оставив за спиной прежние районы металлургии (Тула, Кашира, Липецк и Олонец). Из 120 металлургических заводов в 1766—1767 гг. 76 действовали на Урале, производя 90 % всей выплавленной меди и 65 % черного металла России. На уральских заводах находились доменные печи, своими размерами поражающие даже иностранцев. По выплавке чугуна Россия стояла на первом месте в мире. Уральское железо славилось своей прочностью и антикоррозийностью. Лишь в 1782 г. из России было вывезено 9800 пудов. Русское железо и медь, производимые на заводах южного Урала, пользовались большим спросом на внутреннем рынке. Проявляли к ним интерес и за границей.

Уральские заводы строились на средства графов Шуваловых и Воронцовых, купцов Демидовых. Ко многим из них были приписаны посессионные крестьяне. Приходили на заводы и «вольные люди», нередко впоследствии оказывающиеся навечно приписанными к государственным предприятиям. Уже ко второй половине XVIII столетия на уральских заводах насчитывалось больше 140 тысяч рабочих.

Все они работали в сырых, темных шахтах или, напротив, стояли в душных помещениях у раскаленных печей. Приписные рабочие за свой труд (12—14 часов) получали 6—8 копеек в день и нередко подвергались наказаниям кнутом, заключением в кандалы, клеймению железом.

Из крестьянских промыслов формировалась легкая промышленность. Знаменитый текстильный Иваново-Вознесенский район фактически создали крепостные крестьяне графа Шереметева. От 40‑х гг. XVIII в. к концу 80‑х гг. того же столетия было создано 52 мануфактуры. Большая их часть была основана на вольнонаемном труде. Охотников было много, работников поставляли окрестные деревни, откуда уходили разоряющиеся крестьяне. Было много людей и иного звания. Множество крестьян работали на определенного владельца у себя в избах.

Некоторые крестьяне, создавшие собственные мануфактуры, все еще сохраняли свое положение крепостных и лишь впоследствии, скопив изрядную сумму денег, откупались на волю, вступали в купеческие гильдии, а иногда даже получали дворянское достоинство.

Когда в 1767 г. правительство отменило промышленную монополию, хозяйственная деятельность владельцев мануфактур резко пошла в гору. Отмена монополии пошла на пользу как владельцам крестьян, поскольку дворяне могли облагать оброками своих крестьян, занимающихся производством и даже занимать у них деньги, так и самим крестьянам, поскольку даже высокие оброки не мешали развитию их хозяйства. Владельцы самих мануфактур были заинтересованы в применении вольнонаемного труда. Уже с 1762 г. было запрещено покупать и приписывать к заводам крестьян.

Лишь с 1760‑х по 1790‑е гг. количество вольнонаемных рабочих увеличилось почти вдвое. По истечении особого срока нанятый работник мог уйти на другое предприятие. В заключаемом договоре оговаривалась и оплата труда.

В продолжение переходного периода от Петра I до Екатерины II были уничтожены почти все учрежденные Петром I губернские должности, за исключением губернаторов и воевод. Стремясь упорядочить управление страной, Екатерина II была вынуждена принять меры к укреплению власти на местах.

В 1764 г. императрица издала указ, известный под названием «наставления губернаторам». В указе говорилось о том, что губернатор – «глава и хозяин всей врученной его смотрению губернии».

В 1775 г. был издан закон о местном управлении, вторая часть которого была обнародована в 1780 г. В указе говорилось о трех неудобствах в управлении Россией: обширность губерний, недостаточность учреждений и смешение в них всякого рода дел. Указ устанавливал две местные единицы: губернии (300—400 тысяч душ) и уезд (20—30 тысяч душ). В случае необходимости губернии или наместничество подлежали разделу на провинции. Было образовано около 40 губерний. Главной местной властью являлся генерал-губернатор, являющийся фактически государевым наместником. Общее назначение его должности определялось словами: «строгое и точное взыскание чинить со всех подчиненных ему месть и людей с исполнении законов и определенного их звания и должностей, но без суда да не накажет никого».

Власть генерал-губернаторов, с одной стороны, являлась надзирающей, а с другой – политической. При генерал-губернаторах никаких других учреждений, кроме канцелярии, не имелось, и их распоряжения приводились в исполнение надлежащими органами губернского управления.

Как власти надзирающей генерал-губернатору принадлежало высшее управление в губерниях. Особому их попечению вверялись вопросы благосостояния и внутренней безопасности, народного здоровья и продовольствия, хозяйства и личного состава местного управления.

Политическая власть генерал-губернаторов заключалась в сообщении ими сведений о «пользах и нуждах» края. Без их ведома никакие новые меры или распоряжения, приводившие к изменениям в вверенном их попечению крае, не могли быть предприняты иначе, как по предварительному запросу генерал-губернаторских соображений и заключения; через них же передавались к исполнению в губернии распоряжения императрицы, им же принадлежало проведение направления деятельности местной администрации согласно видам правительства.

Генерал-губернаторы имели право издавать обязательные постановления и дополнять их, изменять или отменять постановления губернаторов.

В своих отношениях с верховной властью генерал-губернатор был поставлен вровень с президентами коллегий, имел право личного доклада императрице и право непосредственного отношения с Сенатом.

Само местное управление было сосредоточено в наместническом и губернском управлениях. Для надзора при правлении состояли губернский прокурор и при нем двое стряпчих казенных и уголовных дел. Главным действующим лицом в губернском правлении являлся губернатор, который в случае отлучки из губернии генерал-губернатора исправлял самостоятельно свою должность. Остальные губернские должности носили судебный и административный характер. К судебным учреждениям относились палата гражданского суда, палата уголовного суда и совестный суд. К административным относились: казенная палата, председатель которой носил титул вице-губернатора или поручика правителя, и приказ общего призрения, ведавший делами по народному здравоохранению, народному образованию и кредиту.

Уездная администрация почти полностью была выборной: уездный суд с дворянской опекой и нижний земский суд.

Города имели общую и шестигласную думу, для заведывания делами по благосостоянию и благоустройству города; судебными делами, касающимися городских обывателей, ведал городской магистрат, а заведование полицией безопасности сосредоточивалось в руках городничих, назначавшихся сенатом.

Для судебных дел свободных крестьян были учреждены нижние расправы.

Для судебных дел между губернскими и уездными судебными установлениями – промежуточные инстанции; верхний земский суд и верхняя расправа.

Предметом постоянных государственных забот Екатерины Великой всегда оставалась армия. Только вступив на престол, она напомнила в своем Манифесте, чтобы армия, помня о своих победах, не возгордилась и тем самым не лишила себя тех качеств, которые прославили ее на полях сражений.

В одном из своих самых первых распоряжений императрица учредила Воинскую комиссию, на которую возложила устранение всех армейских недостатков. К работе в Комиссии были привлечены видные участники Семилетней войны: П.А. Румянцев, П.И. Панин, З.Г. Чернышев, П.С. Салтыков, А. Вильбоа, М.Н. Волконский, В.М. Долгоруков и др.

Ввиду того, что со времен Петра I число и штаты войск значительно изменились, а программа развития армии осталась прежней, Екатерина II предложила сделать в каждом полку две программы – как на мирное, так и на военное время. Екатерина II настаивала на том, чтобы проводящиеся в мирное время маневры соответственно приближались к действиям войны. В екатерининское время в армии впервые появились военные медики, снабженные достаточным числом инструментов и других медицинских припасов, а сами военные медики имели специальную форму.

Комиссия признала необходимым реорганизовать квартирмейстерские части и провести первые военные маневры под Красным Селом около Петербурга в 1764 г.

Значительно была пересмотрена роль полкового командира, неограниченная власть которого в полку была источником самых разнообразных злоупотреблений. Все нижестоящие офицеры, не говоря уже о рядовом составе, прежде были отданы в полную власть своего полкового командира. Полковая казна до этого также полностью находилась в его руках, что не могло не сказаться на ее содержании.

Комиссия приняла решение покончить с бесполезным переводом офицеров из одного полка в другой. В результате этого было увеличено количество кавалерийских полков, вследствие чего для действующей армии было сформировано 25 кавалерийских полков 5‑эскадронного состава (138 человек в эскадроне), а для внутренней службы – 7 драгунских полков.

К екатерининскому времени относится изменение роли гусар в русской кавалерии. До Семилетней войны русское правительство и генералы были уверены, что русский человек не может быть хорошим гусаром, и потому немногочисленные полки этого вида формировались из сербов, хорватов и венгров. Теперь же Слободские казачьи полки были преобразованы в 5 гусарских шестиэскадронного состава, а 4 ранее иностранных гусарских полка были названы русскими и развернуты в 8 полков шестиэскадронного состава.

В пехоте полки были полностью укомплектованы по штатам мирного времени и каждый мушкетерский и пехотный полк состоял из 10 мушкетерских и 2 гренадерских рот (136 человек в роте по штатам военного времени).

По предложению генерала П.И. Панина был сформирован особый корпус егерей, а по предложению графа З.Г. Чернышева – особый легион из иностранцев и вольнонаемных людей.

Военной комиссией были также разработаны и Высочайше утверждены «Пехотный строевой устав», «Устав воинский и конной экзерунции», «Инструкция полковничья пехотному полку» и другие, которыми русская армия руководствовалась до конца царствования Екатерины II.

Артиллерия и инженерные войска, объединенные под руководством «Канцелярии главной артиллерии и фортификации», долго оставались без изменений. Лишь в 1783 г. Екатерина II повелела подчинить канцелярию главнокомандующего артиллерией и фортификацией генерал-фельдцейхмейстеру для достижения единоначалия в управлении этим родом войск. В самом конце правления Екатерины II появились первые конно-артиллерийские роты.

Значительное место в артиллерии было отведено оружейным заводам, на которых отливались пушки. Сестрорецкий завод был передан в канцелярию главнокомандующего артиллерией и фортификацией, а Тульский – в ведение казенной палаты Тульского наместничества. Орудия отливались в Туле и на частном заводе Баташева.

В годы правления Екатерины II деятельность сокращенного инженерного корпуса была направлена на разработку крепостных сооружений. С этой целью императрицей были приглашены в Россию специалисты, получившие за границей известность своими работами: генерал Баур, инженер-капитан Опперман, генерал д’Волан, генерал Сухтелен. Эти видные военные инженеры разработали систему государственной обороны границ, проектов, планов и смет будущих крепостей. По Высочайше утвержденному докладу Военной коллегии было решено в 1772 г. построить крепости в Динабурге, Полоцке, Рогачеве, Овруче и других пунктах западной границы. Было даже начато формирование гарнизонных батальонов, но из-за нехватки необходимых средств крепости не были выстроены.

Снабжение армии провиантом производилось из войсковых и запасных магазинов. В походе войска снабжались из особых «проходных» магазинов.

Особое внимание уделялось подготовке новых военных кадров, прежде всего офицерских. В первый же год восшествия на престол Екатерины II был издан новый устав Сухопутного кадетского корпуса, по которому прежняя «Артиллерийская и Инженерная дворянская школа» была преобразована в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус (впоследствии 2‑й кадетский) с прямым подчинением императрице.

В 1782 г. был создан Гидравлический корпус, который должен был пополняться молодыми офицерами-инженерами. В программу этого корпуса было введено изучение гидравлики, гидростатики и гидротехники. При Екатерине II был основан Корпус чужестранных единоверцев для обучения в нем прежде всего греков.

Продолжались преобразования и в Сухопутном шляхетском корпусе. Здесь была учреждена Школа художеств для специальной подготовки мастеровых из солдатских детей. В программу корпуса было введено изучение государственного и военного законодательства, с тем чтобы каждый, кто его закончил, мог «исполнять должность генерала-аудитора».

К концу царствования Екатерины II в 400‑тысячной русской армии было 3 гвардейских, 5 армейских кирасирских, 16 карабинерных, 1 конно-гренадерский, 11 драгунских, 2 гусарских, 11 легкоконных, 4 конно-егерских и 50 казачьих полков.

В 1795 г. был издан Манифест, в котором впервые проводилась мысль, что защита Отечества – священный долг для каждого его гражданина.