Чувства у меня были неоднозначными и тем более после услышанного: я так и замерла в руках мужчины и глупо пялясь на сверкающий в лучах утреннего солнца снег за окном. За ужасом следовала благодарность, оглушающее осознание того, что меня так сильно ценят, и совершенно глупая, необоснованная и даже неожиданная улыбка, которая была старательно подавлена.

Я старалась не обращать внимания на муки совести и глупо надеялась, что пугающего до дрожи “запасного плана” Киллиана можно будет избежать. В конце концов, теперь я не считала его злодеем… ну, может быть, самую малость.

Киллиан смотрел на меня с абсолютно нечитаемым выражением лица. Под глазами залегли тени: наверное, в последние дни он совсем не отдыхал и только и делал, что работал. Должно быть возникли какие-то проблемы или дел слишком много. А тут еще я со своими заморочками… Мне показалось, что я слегла покраснела.

– Я бы все отдал, чтобы заглянуть в твои мысли.

– Там нет ничего интересного.

– Я бы поспорил, – устало улыбнулся Киллиан. Он говорил совсем по-другому: спокойно, чуть склоняя голову и глядя на меня с легкой тоской. – Давай договоримся, Ария. Ты должна доверять мне. И прежде чем сбегать к русалке за моей спиной, в следующий раз сначала поговори со мной. Это здорово облегчит жизнь – нам обоим.

Я кивнула.

– Хорошо.

– Ты так быстро согласилась? – Киллиан выгнул бровь. – Послушная Ария – это что-то новенькое.

– Я не нарочно оказываю вам сопротивление. Лишь в те моменты, когда действительна не согласна, – пояснила я.

Киллиан не ответил, продолжая смотреть на меня странным взглядом. Прошла не одна, и не две секунды, прежде чем мужчина отмер и достал что-то небольшое из кармана белоснежных брюк. Кольцо?

– Новый артефакт? – спросила я, наблюдая за тем, как маг надевал на меня сверкающее украшение. Решила на всякий случай уточнить: – Это ведь не маячок, верно?

Киллиан усмехнулся, а затем в упор посмотрел мне в глаза.

– Это обычное кольцо, Ария.

Я опешила. Украшение было чересчур роскошным для обычного кольца. Особенно пугал сверкающий бриллиант размеров стол внушительных, что было действительно тяжело представить его стоимость.

– Если ты скажешь мне да – двадцать шестого декабря, – провокационно сказали мне на ухо, – то я надену его на другой пальчик.

Поцеловав тот безымянный палец моей правой руки, Киллиан нагло продолжал сполна наслаждаться чужой растерянностью.

Мое сердце ухнуло в пятки.

Это что?.. это… это…

– За тобой будут присматривать гончие прокурора Кросса, – вдруг произнес маг. Его руки принялись нежно поглаживать мою спину, пуская по всему телу гулять мурашки. – Не пугайся.

Не пугаться? Да в моем взгляде наверняка плескался самый настоящий страх! Нет, наверное, мне просто послышалось… Только и всего. Наверное, я до сих пор находилась под остаточным флером Лиардон, мое сознание помутнело и я что-то перепутала. Точно перепутала.

Я какое-то время молчала, осмысливая произошедшее, даже боялась предположить, но спросить все же решилась. Неуверенно:

– Вы только что…

– Да, звездочка, – нежно, но безапелляционно. Киллиан вновь поднес мою ладонь к своему лицу и одарил ее поцелуем. – Я не жду от тебя немедленного ответа. Все же мне нужно разобраться с твоей сестрой и с массой других проблем. Но уверен в одном: я до безумия хочу, чтобы ты была только моей . Возможно тебя пугают мои слова, однако я желаю привязать тебя всеми возможными способами. Ты обещаешь подумать?

Меня хватило лишь на неуверенный кивок.

– А теперь завтрак, душа моя.

Я не могла точно сказать, был ли это лучший или худший день в моей жизни. Полагаю, и то и то упомянуть будет уместно. За завтраком меня заставили рассказать все в малейших подробностях и деталях, а когда разговор зашел о герцоге Блеймонде, в руке Киллиана треснула вилка, которую он прогнул пополам. А вилка, между прочим, была серебряная. Потом меня растерянную и, пожалуй, потерянную перенесли прямиком в Гоэль.

– Здравствуйте, – хором проблеяли Анита с Энни, увидев мага.

Девушки сидели на диване в гостиной и, по всей видимости, дожидались меня.

– Добрый день, – спокойно поздоровался с ними Киллиан. Видеть его рядом с моими подругами было, мягко говоря, необычно.

Я совершенно по-идиотски, не к месту, улыбнулась и поджала губы, пытаясь это скрыть. Но куда уж там? Киллиан тоже выглядел странно, не в своей тарелке, будто ждал чего-то, а чего – неясно. Может он ждал, что я предложу ему остаться? Я бы хотела… но мне позарез нужно разобраться в своих эмоциях и чувствах, а близкое нахождение мага рядом превращало меня в изнеженное существо. Между всеми нами повисла странная неловкость.

Киллиан тяжело вздохнул и потянул меня на себя, прошептав на ухо:

– Не дождешься от тебя нежностей, звездочка.

Я смущенно заглянула в глаза напротив и зажмурилась, когда мужчина нежно поцеловал меня в лоб, сказав напоследок:

– Будь хорошей девочкой, Ария Тернер… – и дополнил как-то обреченно: – Хотя бы до вечера не ввязывайся в неприятности.

Дождавшись от меня утвердительного кивка, Киллиан мягко улыбнулся, рассматривая мою улыбку на лице. Мое сердце тут же дрогнуло. В голове мелькнула странная, до ужаса смущающая мысль: я же не целовала мужчину первая? Наверное, надо исправить это недоразумение, но не в присутствии моих подруг, у которых испуг на лице сменился какой-то непонятной радостью и предвкушением – наверное после ухода мага девочки непременно потребует от меня рассказа. Так и произошло.

Пришлось рассказать девушкам многое: и про загадочные смерти аристократов, и про нападение монстров, и про мага, который меня спас… и в которого я ненароком, как-то совершенно случайно влюбилась. Конечно, я утаила мои главные секреты, однако про некоторые скелеты в шкафу я пока не готова поведать даже Киллиану. Возможно настанет время, когда все наладится и тогда…

– Энни, – виновато спросила я девушку. – Прости меня, пожалуйста. Ты, наверное, волновалась за меня… Как ты добралась из Черни в Гоэль?

Рыженькая горничная просияла, растянув румяное лицо в улыбке.

– А вы разве не знаете? Меня забрал герцог Блеймонд, прямиком из гостевого двора. Сказал, что вам нездоровится, и вы попросили перенести меня в Гоэль.

Вот как… Наверное, господин Блеймонд все же забрал свернутую бумагу с адресом. Надо обязательно сказать ему спасибо.

– Да, – пробормотала я, – конечно.

– Он такой красивый, госпожа! – Энни снова просияла и чуть не выпустила из рук шоколадное печенье, которое мы ели за чаем. – Такой мужественный, сильный… Настоящий Заклинатель! Я так рада, что он предложил вам выйти за него замуж. Вы ведь согласитесь? – Энни нахмурилась. – Ой… а как же господин Аспид?

На меня уставились две внимательные пары глаз, а я смутилась. Хотелось брякнуть, что вообще-то предложение герцогу Блеймонду сделала я, но вовремя сдержалась. Я и вправду некрасиво поступаю. Пусть мне и отведено время до моего совершеннолетия, но мне было ужасно неловко выбирать между двумя мужчинами.

Я уронила лицо в ладони. Святое небо, Киллиан даже ничего не сказал про брак с герцогом. Он действительно думал, что я могу не выбрать его? На языке появилась горечь. Все-таки иногда я последняя дура, особенно в моменты, когда дело касается чувств.

***

Я старалась не обращать внимания на украшение, которое Киллиан надел на мой палец. Но кольцо, как назло, сверкало и то и дело обращало на себя взор, какое бы освещение не было – тусклый ночник в спальне или же яркое зимнее солнце. Кожа под золотым ободком буквально чесалась и зудела, а в один из вечером мое раздражение настолько превысило допустимую норму, что я не выдержала и убрала кольцо подальше в прикроватную тумбу… а потом надела обратно. Все-таки это подарок от него, от моего призрака. Вот только был бы этот подарок поменьше и подешевле, и тогда я радовалась бы ему чуть сильнее…

С поездки в Чернь прошло несколько дней. Вернувшись в поместье после небольшой прогулки по центральным улицам Гоэля, где уже вовсю царствовала красочная рождественская ярмарка, меньше всего я ожидала увидеть у себя в комнате… цветы. Покои были полностью заставлены огромными корзинами с белоснежными подснежниками, которые изумительно пахли талым снегом и весенней землей. И это в разгар зимы, подумать только!

– Ух ты! – воскликнула Энни, снимая с рук вязанные варежки.

Зима в Гоэле стояла суровая, и мы с девочками умудрились довольно знатно обморозить щеки, пока таскались за подарками. А еще мы катались на катке на центральной площади и пили горячий белый шоколад с маленькими кусочками засахаренной карамели! Все улицы были в огнях: светились и сверкали так, что слезились глаза, а в парках уже стояла, наверное, целая армия забавных снеговиков, сооруженных детьми… Я улыбнулась. Пожалуй, это был один из тех дней, которые еще долго будут греть душу теплыми воспоминаниями.

На пороге моих покоев появился господин обер-камердинер.

– Госпожа Ария, цветы были доставлены меньше часа назад, – господин Ватс протянул мне свернутый листок бумаги. – С запиской.

Я слегка растерялась, пока разглядывала это цветочное великолепие.

– Благодарю вас, господин Ватс.

– Также хочу напомнить, что завтра из Шаттергардcкой Империи возвращается ваш отец, и вновь вам придется спускаться в обеденный зал.

Я легко улыбнулась мужчине. Названная матушка вместе с Патрисией до сих пор гостили в королевской резиденции в Эйтери, а отец занимался делами в Империи. Свобода от семьи позволила мне ненадолго расслабиться. Днями напролет я читала книги, гуляла с девочками и ела только у себя в комнате, уплетая в обе щеки маковые булочки господина Левиса.

– Конечно, господин Ватс, я все понимаю.

Обер-камердинер удалился, а Энни с Анитой тут же приникли к цветам.

– От кого они, Ария? – спросила Анита. – Подснежники такие красивые…

– Очень красивые! – вторила ей Энни.

Мне едва удалось уговорить девочек называть меня только по имени! Уступать они мне не собирались, но, в конце концов, согласились забыть про фамильярности хотя бы в моих покоях – в те минуты, когда мы оставались наедине.

Тем временем господин Блеймонд не соизволил ответить ни на одно мое письмо, и пожалуй, герцог был вправе так себя вести. Мне было ужасно неловко перед Заклинателем, а еще тот поцелуй… Я поморщилась, пряча лицо в белоснежных цветах. Не думай об этом. Просто не думай, Ария!

Слегка нервничая, я развернула записку.

Прости, звездочка, я ужасно занят.

Ты ведь скучаешь без меня?

Твой К.

Улыбаясь так, что чуть не треснули морозные щеки, я все же слегка раздраженно вздохнула от наглости этого несносного мага. Конечно, я скучала без него… Очень скучала. Мы не виделись каких-то три дня, а я уже вся извелась, постоянно прокручивая в голове диалог из Железных Холмов. Я должна была ответить не так… Без испуга. Обрадовавшись и поцеловав Киллиана, как минимум. А вместо этого я просто впала в ступор и вела себя глупо.

Но я просто не могла поверить в то, что это происходит на самом деле: невероятно, у Киллиана ко мне чувства: все от жадности до самой влюбленности. А я лишь один раз сказала тому про симпатию. Я как-то наивно надеялась, что Киллиан понимает , что маг просто знает , что я от него без ума. Так ведь?..

Я начала нервно мерить шагами комнату, отмахиваясь от надоедливых и смущающих мыслей, которые лезли в голову. Киллиан не стеснялся сказать о своих чувствах, а я ужасно волновалась. Боялась сама не зная чего. Что меня отвергнут? Непредсказуемого исхода?

Сказать “да” – ведь почти равносильно тому, чтобы прыгнуть в ледяную прорубь неподготовленному. Если я скажу “да”, то исход событий уже не будет зависеть от меня. Если я скажу “да”, то сюжет злосчастного романа будет в точности повторять текущее положение дел: Киллиан обручится с Патрисией, пусть фиктивно, но все же; Герцог Блеймонд, будучи уже не связанный со мной никакими обязательствами, познакомится с Беатрисой Де Вермандуа – прямо на Рождественском Балу, который был уже на носу. А я… я могу умереть .

И все же… Почему так ноет сердце?

– Ты хочешь за меня замуж?

– Так не формулируют вопрос. Обычно говорят “Ты выйдешь за меня?”

Чужие руки сжались сильнее, притягивая ближе, пытаясь достать до души. Как и слова:

– Так говорят эгоисты. А я хочу чтобы ты была счастлива. Как думаешь, ты будешь счастлива со мной? Когда я разрешу все… проблемы?

Я вдохнула аромат подснежников поглубже, пытаясь уловить запах Киллиана. Я сошла с ума… Я спятила!

– Ария, ты хотя бы разденься, – пролепетала Энни, смотря на меня, как на сумасшедшую. – Почему ты мечешься? – тон девушки стал жалостливым: – Меня уже укачивает от твоих хождений.

Я резко остановилась и бросила взгляд на пакеты с подарками. Может быть, мне стоит вручить его Киллиану? Ну и пусть, что несколько раньше, чем требуется, зато он порадуется – по крайней мере, я искренне на это надеялась. А сознание тем временем гаденько так хихикало и подкидывало мысли о том, что я всего лишь искала повод, чтобы поскорее увидеться с магом…

– Я… – я по-настоящему смутилась, когда достала зеленую коробочку, заботливо перевязанную красной лентой. – Думаю, я отлучусь ненадолго.

– Сейчас? – удивленно спросила Анита. – Но сейчас уже почти ночь на дворе, куда вы… ты хочешь отправиться? – Аните вольности в общении давались тяжелее всего.

Часы издевательски показывали пять минут десятого. Да, и в правду, сейчас уже довольно поздно. С глухим стоном усевшись на диван, я спрятала лицо в ладонях и попыталась поумерить свой жаркий порыв. Мне много не надо – стоит лишь Киллиану оказаться вплотную, как дыхание уже сбивается. Впервые осознала, что, кажется, ошибалась в человеке: господин Аспид очень властный и не любит уступать, но он не такой уж великий и ужасный. Стоит тому привычно, иногда вскользь оставить горячий поцелуй на пальцах, кисти, щеке – я прощаю ему всю его деспотичность. А еще его любимое приторное “звездочка”, которое переворачивает мой мир с ног на голову…

Святое небо, опять я думала о нем! Но действительно очень скучала… и жалела, что не сказала в Железных Холмах всего того, что хотела.

Это жалко, Ария! – попыталась осадить я себя, сбрасывая мокрое пальто, в котором уже было попросту душно. А может, дело было и не в пальто, а в том, как сильно горело мое лицо, стоило лишь заметить кольцо и подумать о Киллиане.

– Да, ты права, – грустно выдохнула я. – Уже поздно.

– Для любви никогда не бывает поздно! – жарко воскликнула Энни. – Только давай мы тебя сначала расчешем, а то косы совсем уж растрепались.

Я с удивлением уставилась на девушку.

– Как ты?..

Энни коварно улыбнулась, многозначительно переглянувшись с Анитой.

– Этот подарок ты выбирала дольше всего. И ленточку завязывала сама, с особенной бережностью! Я такие вещи на раз замечаю!

Кажется, девушка была действительно довольна собой, только вот легче мне от этого не становилось, однако настроение подняло – я невольно улыбнулась. Какие же они живые, добрые, замечательные… Интересно, им понравятся мои подарки?

– Я пошла набирать ванную, – командирски сказала Анита. – А ты Энни, приведи в порядок ее волосы.

– А платье какое выбрать? – Энни крепко задумалась.

– Зачем ванна? – робко уточнила я. – Я всего лишь на минуточку…

Анита улыбнулась мне так, словно знала все секреты мира, а я была каким-то несмышленым ребенком, если не меньше.

– Без ванны мы тебя не отпустим. Я как раз купила новые ароматические масла с лавандой… А может быть, добавить бергамот? Или фрэзию?..

Черноволосая девушка ушла в ванную комнату, продолжая вести с собой беседы, а Энни, взяв меня за руку, настойчиво потащила к шкафу.

– Но платье точно будет лишним, – утвердительно сказала я. – Думаю, свитера и юбки будет вполне достаточно.

– Ты и так одеваешься слишком скромно, – обвинительно произнесла Энни. – Настаиваю хотя бы на этой изумрудной блузке! Она превосходно приоткроет твои тонкие ключицы.

Шелковая блузка и вправду была изумительно красивой и невероятно приятной на ощупь. Что ж… Выбор пал на длинную юбку и эту изумрудную блузу, а еще черные туфли на небольшом каблуке – в таких я обычно ходила по поместью, туфли были роскошные, но практичные.

– А чулки?

Энни поджала губы, чтобы скрыть от меня странную эмоцию и вытащила из шкафа какое-то супер тонкое неприличное кружево! И где она его только достала?!

– Нет!

– Да, госпожа, – Энни буквально сунула чулки мне в руки. – Их не видно из-под длинной юбки, а чувствовать себя вы будете увереннее!

Я нахмурилась.

– Опять на “вы”.

– Извините, – стушевалась служанка. – Но когда вы на меня так смотрите, обращаться на “ты” у меня как-то язык не поворачивается…

В итоге, когда сборы были окончены, время на часах уже давно перевалило за десять. На улице крупными хлопьями падал снег, а мы, уставшие и несколько измотанные повалились на диван.

– Может быть, я никуда не пойду? – робко начала я, дотрагиваясь до светящейся пудры на лице. Анита нанесла мне легкий макияж, отчего мои глаза начали казаться какими-то бездонными, а кожа светилась точь-в-точь как у идеального и сказочного кронпринца.

– Нет! – хором вскричали девочки, вскакивая.

– Сейчас вы выглядите краше любой принцессы! – с жаром воскликнула Анита. – Господин Аспид просто обязан это увидеть!

– Только потом обязательно расскажите про его реакцию, – смущенно попросила Энни. – Ах, это так романтично!

Я аккуратно погладила красочную коробку с подарком и покосилась на мое вязаное творение. Шарф для господина Блеймонда, как и носки для Киллиана я все-таки связала. Пусть и неумело, но что-то да получилось.

– Носки тоже прихватите! – распорядилась Анита.

– Но они такие уродливые!

– Берите!

– Да, берите!

К одиннадцатому часу ночи я отправила буйных и сопротивляющихся девочек спать, а сама растерянно стояла посреди гостиной и гладила один из изумрудов на браслете.

“…Буду ли я любить тебя, звездочка? Я уже. Давно и, наверное, навсегда.”

Сердце тут же ухнуло в пятки, а на щеках загорелся смущенный румянец.

Вперед Ария! – подбодрила я себя. – Давай же!

И в тишине комнаты под тик настенных часов и треск поленьев в камине раздался мой неуверенный и дрожащий голос:

– Киллиан.

Вспышка переноса.

Глава 23 – Я вас ненавижу

Однажды я поплачусь за свою безрассудность, однажды она наверняка выйдет мне боком.

В лаборатории Киллиана горел неяркий свет, из-за чего все эти ужасные стеклянные банки с различными внутренностями выглядели пугающе. Мне даже казалось, что глазки визгунов ожили и смотрели прямо на меня, прожигая внимательным презрительным взглядом. Мужчина тем временем сидел за широким столом, освещенным лишь одной масляной лампой. Рукава его черной рубашки были закатаны, а белые волосы убраны в хвост.

Только хотела я открыть рот, как Киллиан нахмурил брови и обратился ко мне, так и замершей на пороге:

– Позже.

Он выглядел уставшим, хотя так сразу было и не понять. Но если присмотреться внимательнее, то можно заметить, как напряжены его плечи или как виднеются залегшие тени под глазами. И я насчитала, как минимум пять пустых кружек, и что-то мне подсказывало: все они из-под кофе. Наверняка.

– Я же сказал: позже, – холодно сказал мужчина и, подняв голову, удивился: – Ария?

С таким его тоном я была незнакома, но несмотря на мурашки, всего равно подарила Киллиану теплую улыбку, хотя нервничала из-за предстоящего разговора. Сильно нервничала, дергала атласную красную ленту на подарке, из-за чего та слегка потрепалась.

Он тут же встал из-за стола и уже было двинулся ко мне, но я остановила его, вытянув руку. Мне и так едва хватает смелости на предстоящее событие, но если он подойдет ближе – я напрочь забуду все слова.

– Со мной все в порядке, – я опередила его вопрос, глядя, как Киллиан встревоженно разглядывал мое лицо. – Я просто хотела вас увидеть.

Я ничего не могла с собой поделать – смущенно улыбнулась, на что Киллиан вопросительно выгнул бровь, опираясь бедрами о рабочий стол.

– Это для меня? – с прищуром и улыбкой спросил Киллиан, кивая на подарок в моих руках.

Он не торопил, смотрел с интересом, исподлобья, а у меня от нервов кружилась голова.

– Да, но сначала я бы хотела сказать кое-что.

– Я весь внимание.

– Я все искала подходящий момент, – я сглотнула. – Решила, что сегодня наконец-то обо всем расскажу, хотела сделать это многим раньше, но но смелости не хватало.

– Вступительная речь?

– Она самая, не перебивайте, – я нахмурилась, а Киллиан улыбался, не отрывал взгляда, от которого мне становилось дурно.

Потому что все было ново, необычно для меня. Я бы не осмелилась на такой поступок раньше, я даже подумать не могла, что со мной такое может произойти: что я влюблюсь так сильно, что потеряю голову. Читать про чувства в романах – это одно, а сладко погибать лишь от одной чужой улыбки – это совсем другое.

– Я… я вас ненавижу, – наконец выдохнула я.

– Интересное заявление, – Киллиан усмехнулся. – С нетерпением жду продолжения. Надеюсь, что оно будет. Оно ведь будет?

Он тихо смеялся надо мной, я видела как подрагивали его плечи. Опять издевался!

– Дайте мне закончить!

– Я слушаю и жду. И до сих пор не понимаю, какого черта я еще не обнял тебя и не поцеловал в сладкий лоб. Поторопись, звездочка, мое терпение не безграничное.

Я раздраженно повела плечами, сбитая с толку его речью и легкой улыбкой, от которой у меня предательски подгибались колени.

– Я ненавижу вас за то, что вы со мной сделали. Я постоянно думаю о вас. Я восхищаюсь вами. Вы ведь знаете, что вы – самый умный человек, которого я когда-либо встречала? – я говорила это так тихо, что странно, как Киллиан вообще мог меня слышать. – Я… я, кажется, влюбилась в вас. Нет, не кажется… я влюбилась в вас, и очень сильно. Не знала, что такое вообще возможно: так сильно любить кого-то, – я едва дышала, когда произнесла: – Мне страшно, но я бы очень хотела попробовать.

– Попробовать что?

– Если ваше предложение еще в силе, то я согласна, – выдохнула я, дрожа всем телом.

У меня чуть не разбилось сердце, когда я взглянула на Киллиана. Я впервые видела его таким уязвимым: мужчина смотрел на меня с болью в глазах и с едва затаенным… счастьем. Я сделала шаг ближе.

– Не шути со мной, Ария, – голос у него хриплый, тихий.

А я развернула коробку и достала оттуда мужское кольцо, а потом вся замерла, когда Киллиан перевел на меня черный взгляд.

– Я не шучу.

Еще один шаг.

– Ария, – с болью сглотнул мужчина. – Имей виду, если подойдешь ко мне ближе… Я тебя не отпущу.

А в следующую секунду Киллиан подходит сам, оказывается рядом так быстро, что я даже не заметила его движений. Меня целуют: в щеку, в висок, в губы – настойчиво, влажно, горячо. Не глядя надела на его палец кольцо – мне показалось правильным, чтобы Киллиан тоже имел его, как доказательство, что тот целиком и полностью принадлежит мне. А я ему (как он сказал?) – давно и, наверное, навсегда.

Меня крепко прижимали к себе: собственнически, тесно, как будто я могла исчезнуть. Одним только поцелуем Киллиан выбивал из меня весь воздух, заставляя сердце колотится так бешено и так рвано, что я всерьез испугалась за свое здоровье. Мне не дали сказать и слова, подняли на руки, развернули спиной к столу и уложили прямо на бумаги.

– Ария, – выдохнул Киллиан хрипло, прижимая меня ближе. Я на миг испугалась, когда почувствовала чужое дикое возбуждение через ткань юбки, но быстро сдалась под напором непрекращающихся поцелуев.

Трудно не понять, насколько Киллиан нетерпелив до ласк и прикосновений: он смотрел на меня жадно, а зрачок заволок светло-серую радужку – там снова горела бездна. Я уверена, Киллиан видел тоже самое – и мое безумие, и желание, разрывающее изнутри. Мужчина спустился ниже, поцеловал мою шею. Прикусив кожу, из-за чего я вскрикнула, спустился влажными поцелуями еще ниже: на сгиб плеча, на ключицы… О господи.

– Господин Аспид, – вдруг раздался голос госпожи Луиз. Женщина тут же ойкнула, а я моментально залилась краской, осознавая за каким занятием нас застукали.

А Киллиану все равно: он довольно мурлыкнул мне в шею, наслаждаясь моей робостью и краснотой кожи, впился в бедра еще сильнее, наверняка оставляя на них синяки и холодно приказал, не прекращая выцеловывать бьющуюся жилку на шее:

– Позже, Луиз.

– Киллиан, – испуганно прошептала я, сгорая от стыда. – Отпусти. Сейчас же!

И безапелляционное:

– Нет.

Я уперлась руками в каменную грудь, но куда там!

– Но господин Аспид, – совсем уж дрожащим голосом пролепетала домовая. – Вас ожидает советник Кан.

– Подождет. Выйди. Живо.

Киллиан поддел ладонью мою шею, притянул лицо ближе, вдыхая запах моих волос, поцеловал висок, зажмуренные глаза, губы…

– Но там… там чрезвычайная ситуация…

Киллиан тяжело вздохнул и отстранился, наконец-то дав мне нормально вдохнуть воздуха. У меня горело все: вплоть от кончиков ушей до самых пальцев ног. И мужчине это невероятно нравилось: его глаза стали совсем черные, когда он оглядел учиненный им беспорядок.

Волосы ужасно растрепались, губы распухли от поцелуев, юбка задралась… и приоткрывала кружево чёрных чулок, обтягивающих мои бледные бедра. Киллиан расставил руки по обе стороны от меня и впился пальцами в стол. До побеления кожи, до скрежета ломаемого дерева!

– Это что такое, Арриия?! – тихо спросил мужчина, мрачно разглядывая мои ноги.

– Чу-чулки, – испуганно ответила я, напрочь позабыв о госпоже Луиз. Потому что по окну стремительно начал бить град, а по стенам пополз иней! И вдруг стало как-то очень-очень страшно – мага напротив постепенно поглощала тьма.

Киллиан прикрыл глаза, глубоко душа. И спустя несколько секунд оглушающей тишины, меня безмолвно подняли на руки и понесли на выход.

– До свидания, госпожа Луиз, – смущенно пробормотала я домовой, мимо которой мы проходили.

– До свидания, госпожа Ария.

Лица домовой я не разглядела, но была уверена: та тихо и задушено смеялась!

– Чулки, – хрипло повторил Киллиан, стремительно спускаясь на первый этаж. И следующие его слова прозвучали как-то угрожающе: – Как только я вернусь, ты обязательно покажешь мне их, душа моя!

– Оообязательно? – мой язык заплетался. Щеки горели, а еще я мысленно проклинала Энни с ее превосходными модными идеями!

– Обязательно!

Меня выбросило в Гоэль максимально незаметно – секунда, и я уже валялась у себя в кровати: такая же красная, как атласная ленточка от подарка.

***

Валтиар, Королевство Эленейрос.

Советник Кан.

Зимний воздух был на редкость теплым и серым; туман легким поцелуем коснулся его щеки. Когда господин Кан приблизился к лошади, она наклонила голову, будто признавая в нем своего хозяина или даже друга. Черная лошадь изучала мужчину большими одухотворенными глазами, и советник короля задумался о другом взгляде – непроницаемом, белом, наполненным такой же пустотой, как пространство меж звезд. Что его пугало больше всего? Была ли то смерть или же нечто более ужасное – всепоглощающая бездна, не знающая ни пощады, ни человеческого тепла?

А когда-то тот взгляд был совсем иным… детским, наивным, добрым. Подумать только. Советник хорошо запомнил его, даже иногда просыпался посреди ночи, увидев тот взгляд во сне. Его мучали кошмары, изводя и показывая, каким мальчик был раньше. Но он больше не был тем мальчиком. Господин Ешихиса Кан вспомнил свое отражение в мертвых, бездушных глазах Аспида – и насколько же иным отразился он сейчас в глазах этой доброй, ласковой лошади! Было ли то простое отличие теплого взгляда беззащитного животного от холодного пристального взгляда смерти?

Советник почувствовал, как воздух вдруг похолодел.

– В последнее время вы часто заняты, ваше высочество, – сказал господин Кан, не оборачиваясь.

– Ты оторвал меня от невероятно важного и приятного дела, Кан, – раздался сзади ледяной голос Аспида. – Надеюсь у тебя действительно что-то серьезное.

Господин Кан в последний раз погладил лошадь и обернулся, опираясь на обсидиановую трость. Заснеженная аллея королевского замка Арундел больше не казалась ему привлекательной.

– Да, господин Кайдзен. Вашему отцу стало хуже. По протоколу вы должны присутствовать в момент его смерти, чтобы принять королевскую силу.

Лицо Аспида было одной непроницаемой маской. Что господин Кан хотел увидеть в глазах этого уже взрослого мужчины? Горечь от потери близкого?.. Ликование? Упоение? Он сам не знал ответа на свой вопрос.

– Протокол, – усмехнулся кронпринц. – Как часто вы ему следуете, господин Кан?

Мужчина вздрогнул от намека. Всего один вопрос – а ему словно дали затрещину.

Советник отдавал себе отчет во всем , что происходило в эту злосчастную ночь: безликие коридоры Арундела, где уже давно не звучал детский смех, треск масляных ламп и восковых свечей, сопровождающих их по длинным коридорам замка, дрожащий с нотами облегчения голос королевского доктора… господин Кан помнил все , но воспоминания так и крутились перед его глазами…

***

Керчерск, Империя Шаттергард.

Двадцать два года назад…

– Себастьян Кайдзен! – донесся снизу голос учителя. – Где вас только носит? Пошевеливайтесь, Себастьян Кайдзен!

Мальчик обреченно оторвался от окна. Это был красивый зимний вечер. Дети, наряженные в снежинки, играли на площади, лепили снеговиков, смеялись и толкали друг друга в огромные сугробы. А это кто? Красная шапка, дорогой шарф с гербом герцогства… среди толпы вдруг показалась Фессалия Хэмилтон, странная девочка, которая часто присылала ему любовные письма.

Витрины были разукрашены разноцветными огоньками – пошлые ухищрения магов, пытающихся создать рождественское настроение. Те, кто любил Рождество – счастливчики или глупцы. Себастьян верил, что не являлся ни тем и ни другим.

Он нашел учителя в библиотеке. Приставная лестница высотой от пола до потолка шла вдоль высоких книжных полок. Учитель Кан стоял на середине ее, в дешевых тонких брюках мышиного цвета и в белоснежной рубашке, вероятно, зашитую сотни раз. Очевидно, господин Кан не мог позволить себе тратить деньги на одежду, в конце концов он являлся простым учителем. Не говоря ни слова, он указал на полки слева, мальчик подкатил туда приставную лестницу. Позади них, на длинном деревянном столе уже лежали расставленные шахматы и увесистая стопка учебников.

– Где же, она? – пробормотал молодой мужчина, прищурив узкие раскосые глаза со слегка нависшим верхним веком. – А, вот! Лови, Себастьян.

Он снял с полки толстенный том и бросил его с пятиметровой высоты, книга приземлилась на ковер с глухим стуком, прямо перед ногами мальчика. Тот посмотрел вверх на учителя, а мужчина глянул вниз на мальчика. Весь его вид выражал недовольство.

– Я же сказал, лови!

– Простите, учитель Кан, – прозвучал спокойный ровный голос. Мальчик поднял с пола том, зашелестел страницами. Текст был на древнем языке, значит оригинал. – Сегодня мы будем изучать герпетологию*?