Рейланд

Глава 8. Рассвет уже близко.

Спустя пару минут папа стоял рядом с Томасом, смешивая какие-то препараты. Я сидела с мамой в постели.

– Мама, все будет хорошо, – твердила я себе под нос, держа ее крепко за руку.

Ее тело было еще теплым. Я так хотела вновь ее увидеть живой и полной сил. Я плакала, вспоминая какой прекрасной и цветущей была моя мама до болезни. Папа тоже сильно изменился, из-за стресса он вовсе поник, мало кушал и спал.

Вспоминая прошлое, я погрузилась в свои мысли. Я не заметила, как мама ожила. Она сжала мою руку, попытавшись привстать.

– Мама! – с радостью взглянула я на нее.

Это уже была не мама. Ее лицо приобрело синеватый цвет, глаза стали красными, а по всему телу начали появляться темные пятна. Она крепко схватила меня за руку и потянула к себя. Ее челюсти сжимались и разжимались, издавая неприятный звук. Я отодвинулась и пробовала разжать ее хватку. Мама привстала и вцепилась мне в шею. Я с силой пыталась ее оттолкнуть.

Папа с Томом увидев происходящее, подбежали ко мне. Папа схватил маму за плечи, а она, крутя головой по сторонам, хотела укусить папу. Том оттащил меня и выставил за дверь.

Я ходила по кухне, вокруг стола. Одна мысль в моей голове сменялась другой. Я не могла поверить в происходящее. Прошло, как мне казалось, уже много времени. За окном уже стало темно. Что же они там делают? Я села на стул и потерла свою шею. На удивление она была влажной. Я посмотрела на свою руку и испугалась. На ладони была алая кровь. Я была так взволнована происходящим, что не почувствовала боли.

Том застал меня, в то время как я смотрела на свою руку. Он подошел ко мне, его зрачки увеличились, а на лице застыл ужас. Пару минут он стоял неподвижно, затем он ушел в комнату. Оттуда он вынес бинт, сложив его в несколько раз, Том смочил его какой-то жидкостью приложил к моей ране.

– Держи так, как можно дольше! – указав на бинт, строго произнес Том.

– Пора! – сказал папа, выйдя из комнаты, показывая на входную дверь.

– Что пора? – с удивлением спросила я.

– Тише, – шепнул мне Томми и за руки приподнял меня.

– Как? Мы уходим? Как же мама? – завопила я во весь голос.

– Нужно идти… – также тихо произнес Томас.

Мы вышли на улицу и последовали за папой.

– Пап, как же так? – с горечью спросила я, догнав его.

– Джесси, – с досадой произнес он, повернувшись ко мне, – Сейчас нужно найти других людей, они помогут нам.

– Нет, я никуда не пойду! Ищите, а я останусь здесь! – резко заявила я.

– Джесс, мамы больше нет! – грубо ответил папа. Затем он указал Тому на меня.

Том схватил меня и понес. Я стала вырываться и бить Томаса кулаками. Он словно не чувствуя, продолжал идти.

Минуя ворота, мы пошли вдоль леса. Папа освещал путь фонариком. Я немного успокоилась и Томми поставил меня на землю, крепко взяв за руку. Опять мы шли по сухостою.

Внезапно на нас напали люди в белом. Они вышли из леса. Когда Томаса, меня и папу прижали к земле и одели наручники, в воздухе показался летательный аппарат с железными пропеллерами. Он приземлился возле нас. Оттуда вышли еще пара человек, но их костюмы были современнее. Не было таких больших скафандров. Белый слегка обтягивающий костюм, а на лице прозрачная маска. Видимо, это были какие-то важные персоны. Нас подняли и повернули лицом к этим людям.

– Томас? – сказал один из них.

Том вышел вперед. С него сняли наручники. Он потер свои запястья и пошел к этим людям.

– Томми! – испуганно произнесла я.

Он повернулся ко мне, опустил голову, яростно схватил себя за волосы, затем опустил руки, посмотрел на меня и улыбнулся.

– Прощай, Джерси!

Они улетели. Папе поставили условие, что мы будем жить, если он приведет их к лагерю изгоев. Папа шел впереди и вел нас, за ним шел человек в белом, тыкая в папину спину автоматом. А меня вели под руки.

– Она ранена, – произнес один военных, светя фонариком на мою шею, – убить ее?

– Нет, – сказал другой, – пусть у отца будет стимул.

Я еле переставляла ноги. Происходящее было словно в тумане. Мама умерла, а Том оказался предателям. Об этом и думать не хотелось. Я вспоминала фразу Томаса "Чего ради жить?". И задавала себе этот вопрос. Что ждет меня дальше? Конечно, ради папы стоит жить. Однако не думаю, что он ведет нас к остальным выжившим. Он не предаст своих. Сейчас у него ничего не осталась, за что можно бороться: мамы нет, я тоже на исходе, так как вряд ли долго проживу с этим укусом.

Меня клонило в сон, и я периодически теряла сознание. Меня придерживали за руки, а ноги мои волоклись по земле. Мы шли уже достаточно долго. Придя в себя, я глянулась. За мной шли еще четыре человека в белом плюс меня держали два и один контролировал папу. Итого семь человек и у каждого автомат. Недалеко от нас по левую сторону был лес. Сейчас темно, если, конечно, убежать, то появляется шанс выжить. Хотя, это невозможно. Если я просто дернусь – пристрелят либо меня, либо папу. Я видела проблески солнца. Светало. Папа еле шел. Его ноги заплетались, и он с трудом делал каждый шаг.

– Эй, иди быстрее, – сказал в белом и с силой стукнул папу автоматом по спине.

Я не могла даже дернуться. Внутри меня все кипело, эмоции переполняли. А физически я была сильно истощена.

Неожиданно один в белом стал прислушиваться, идя медленно в сторону леса. Мы все остановились. Он зашел в лес и не появлялся пару минут. Затем мы услышали оглушающий крик и просьбы о помощи. Двое других военных, что шли позади нас, побежали навстречу.

– Смотрите за ним! – грозно сказал главный, что вел папу и последовал за ними.

На его место встал другой человек в белом. Наверное, это был наш шанс. Папа развернулся и пнул военного по автомату. Я локтем ударила того, что был справа, так как он ближе ко мне находился, да и только он меня держал под руку, побежав вперед. Тот, что был слева догнал меня и автоматом стукнул по животу. От пронизывающей сильной боли я упала на землю. Папа боролся с ними, а я смотрела на лес. Из леса выбежал Том и еще пару ребят в белых костюмах. Не знаю, почему, но я так рада была его видеть. Я смотрела, как Том дерется с военными, медленно открывая и закрывая глаза. Боль, кажется, прошла. Последнее, что я видела лицо Томаса и то, как он поднял и поцеловал меня.

Проснулась я у себя в постели. Дверь ко мне в комнату была прикрыта. Солнце ярко светило в окно. Я вылезла из-под одеяла и потянулась. Я была в своей пижаме. В комнате все было по-прежнему. Я подошла к комоду с моими вещами. Рядом с ним стояли стол и табурет. Предметы сияли под лучами солнца. Как же прекрасно было видеть свою комнату. Удивительно приятно было стоять, а не бежать. Наслаждаясь моментами, я вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. На кухне за столом сидели папа с мамой, Томас и еще пару незнакомых мне людей. Один был блондин, в светлой футболке и шортах с короткой стрижкой, волосы второго были значительно темнее, а одежда была такая же. Оба были приятной внешности и на вид не старше Тома. Томас руками водил по карте и что-то объяснял всем.

Заметив меня Томми встал и подошел ко мне, крепко обняв.

– Как ты? – спросил он.

В ответ я улыбнулась.

– Джерси, прости меня, – прикусив губу искренне произнес Томас.

– Объяснишься? – рассмеялась я.

– Конечно, я очень хочу тебе все рассказать, но для начала, думаю, тебе будет интересно поговорить с родителями.

Томас развернулся и пошел в сторону двери. За ним вышли незнакомцы.

Я со слезами на глазах кинулась в объятия родителей. Папа похорошел, синяки под его глазами стали не так заметны, а кожа приобрела более здоровый вид. Мама была жива, и можно сказать, что здорова. Правда, еще очень бледна и слаба. В обнимку мы просидели около десяти минут. У меня было кучу вопросов, но они были не так важны, как факт происходящего – живые и счастливые родители.

– Детка, – начала первая разговор мама, – Я хочу сказать, что мы с папой очень тебя любим, и в связи всех событий мы рады, что у тебя появился такой друг, как Томас. – было заметно, что говорить ей было легче, и голос ее стал более звонким.

– Мама права, – бодро произнес папа, – У нас есть еще около получаса, поговори с Томом, а мы пока соберем вещи.

– Нужно уходить отсюда?

Родители кивнули в ответ. Я вышла на крыльцо. Томми на улице разговаривал со своими приятелями.

– Это Коул, – увидев меня, сказал Том, указывая при этом на блондина, – Это его ты в живот стукнула локтем, – усмехнулся Томас и продолжил, – А это Генри, – показав на другого, произнес Том.

Парни в один голос поздоровались со мной.

– Ребят, – обращаясь к своим приятелям, сказал Том, – Не могли бы вы…

Томас не успел закончить свою мысль, как Коул и Генри кивнули и молча отошли. Мы с Томми сели на лавочку, что была с торца дома.

– Почему ты оставил нас? – начала я разговор.

– Прости, но это было необходимо. Понимаешь, – с досадой произнес Том, отводя взгляд в сторону, – Я ходил к Грейс почти каждую неделю, принося ей вещи и продукты, не так давно. Меня вычислили, в тот день мы с напарником делали обход и встретили тебя. Условия были следующими: втереться любыми способами тебе в доверие и найти вашу группу изгнанных. Это был мой шанс остаться в Рейланде. Бонусом можно было бы вернуть в город Грейс.

– Зачем они хотят убить всех за чертой города?

– Они хотят расширяться. Понимаешь это, как они говорят, провинившиеся, подобные люди им не нужны. Тем более они боятся, что некоторые из них могут быть заражены. А если вирус мутировал. У них уже есть здоровая нация, которая безукоризненно выполняет приказы. Проще расстрелять неверных и больных. Это чистка. – расстроенно произнес Томми.

– Главы города решили это?

– Да, это решение мэра Бромса и его приспешников.

– Почему ты отошел от своего плана?

– Джерси, – Том взял меня за руку и улыбнулся, – Я влюбился.

– Почему же ты сразу все не рассказал?

– На тебе была прослушка.

– Какая прослушка? – серьезно спросила я.

– На тебе был устройство DG41, которое записывает нашу речь – смотря на меня ответил Томас, но видя мое непонимание, продолжил, – Это я уже выяснил в главном корпусе. Когда улетел на вертолете. Видишь ли, догадывался, что на тебе что-то есть.

– Как?

– Тебя засекли наши камеры в старой гостинице. В километре от города у нас везде видеокамеры стоят: в заброшенных зданиях, на деревьях.

– Как на меня эта прослушка попала? – нервно сглотнула я.

– Ты долго спала там. Ребята, из военных, успели на тебя нацепить жучок, но, к сожалению, пока нет такой технологии, что определяла бы геолокацию. Поэтому разбудил тебя именно я.

– Эта вещь, что записывает, она до сих пор на мне?

– Прослушка? Нет я снял ее с тебя, еще на поле.

– Почему ты не сделал этого раньше?

– Я не знал, где она находится. Куда ее прикрепили.

– Если этот жучок только записывает, почему ты не написал палкой, например, на земле или придумал бы другой способ донести до меня эту информацию?

– Я не знал наверняка, только ли это устройство записывало речь, или же еще и снимало. Джерси, пока я был с тобой, я понял, что люблю тебя. И когда я шел с тобой по полю, и когда бежал от зомби, я хотел тебе признаться, мне было уже абсолютно безразлично будущее, где нет тебя, – он пододвинулся ко мне и крепко меня стиснул в объятиях, – Когда твоя мама обратилась, – продолжал Томми, – Я понял, что ее можно спасти. Нам с твоим отцом почти удалось сделать антидот, но не хватало еще буквально пары компонентов. Я подумал, это мой шанс, шанс все рассказать. Когда ты вышла, я все рассказал твоему папе. Мы приняли решение продолжать мою операцию, чтобы раздобыть составные лекарства для твоей мамы. Также составили план. Твоей отец знал, что я улечу, и знал, что мы спасем твою маму. Главное, чтобы об этом не узнала ты. Нельзя было выдавать себя, поэтому я старался и вел себя подобным образом. Пока мы находились в комнате, я связался со своими друзьями. Я был уверен, что это те люди, которые мне помогут, так как они прикрывали меня, когда я ходил за границей города. Коул и Генри не раз были со мной. Я принял решение: уйти из вашего лагеря и по пути, идя где-нибудь в поле, сообщить, что моя миссия выполнена. Задача твоего папы была: как можно дольше продержаться, мы планировали успеть до рассвета.

– А человек, тот, что пошел в лес – тоже твое приятель?

– Это Коул.

– Ясно, – кивнула я головой, пытаясь переварить информацию, – После того, как мама обратилась в зомби, что ты сделал, что она успокоилась?

– Мы вкололи ей большую дозу транквилизатора.

– Что это?

– Это препарат по типу снотворного.

– Откуда ты так много знаешь?

– Сперва я учился на химика, – с улыбкой произнес Томми.

– Какой дальше план?

– Некоторые из военных, как я, Генри и Коул, против кардинальных мер Бромса. Мы считаем, что даже зараженных можно исцелить.

– Да, но… – кивнула я и добавила, – Как ты помог маме?

– Для антидота не хватало: травы Ресве и троканатола. Я взял их с собой из города. В доме мы с твоим папой нагрели траву до 70 градусов, перемололи ее и смешали с остальными компонентами…

– Для чего было греть траву?

– Ресве – отдает все полезные свойства только, при определенном нагреве в 70 градусов. Если ее перегреть или недогреть, она может быть ядовита. Так вот, мы смешали все компоненты. Залили эту жидкость в шприц. Твой папа долго не решался поставить укол, но для тестов на ком-нибудь другом у нас не было времени, да и составные лекарства очень ценны. Их можно раздобыть только в городе. Я же напротив, был уверен в действии моего вещества. На его создание я посвятил годы, так как до того, как встретить Грейс, я думал, что-либо она уже заражены, или же меня могут заразить, пока я буду ее искать.

– Как этот антидот действует?

– По моим подсчетам, при вводе в кровь – он расслаивается на компоненты и каждый играет свою роль. Нужно сперва подавить вирус, после уничтожить вирусные клетки, затем уже укрепить иммунитет. Важный момент: лекарства действует, пока теплое. В противном случае можно погубить тело вместе с вирусом. Я рассчитал дозу, учитывая вес. Но, когда мы ставили укол, пациент, в смысле твоя мама, начала лихорадочно трястись. Этого я не предвидел. Поэтому по вене левой руки пришлось параллельно пускать транквилизатор, чтобы подавить активность вирусных клеток…

Я замерла, слушая Томаса. Мое сердце сжималось от страха и боли за близкого человека. Но успокаивало знание того, что в итоге: все прошло успешно, ведь я видела маму живой и счастливой.

– …Ей стало лучше, и когда я уже брал ее кровь на анализ во второй раз, я не обнаружил там вируса, чистая кровь.

– То есть сейчас она полностью здорова?

– Безусловно, она будет жить, но стоит проводить осмотр каждый день, дабы быть уверенным, что все идет хорошо.

– Спасибо тебе большое, Том, – я нелепо улыбнулась, смотря ему в глаза и щечки мои, кажется, стали румяными, и слегка сырыми от слез.

– Джерси, знаешь, – Том взял меня за руку, – Ведь ты права. Твои слова на поле будто окончательно сняли с глаз моих пелену. Я словно прозрел, – Томас замолчал, глядя на меня, – Люди не замечают, как становятся прислужниками, подчиняются, а имеющие власть незаметно, даже для себя, начинают этим пользоваться.

– Бромс не был изначально таким?

– Изначально все хотели мира. Народ с радостью начинал работу. После хаоса люди были готовы на все ради порядка. На удивление даже от плохих привычек все отказывались с удовольствием. Стало запрещено курить и выпивать спиртное.

– Нарушение – изгнание?

– Да, изгнание. Но все нововведения были направлены на укрепление здоровья нации. Все было только ради человечества и для человечества. Думаю, так было до тех пор, пока мэр не понял, что имеет целую армию людей, здоровых и бессмертных людей, которые безукоризненно слушаются его.

– Одна крайность сменяется другой, – с грустью сказала я.

– Получается так, – также печально произнес Томас, – Но, к счастью, Джерси, я понял это благодаря тебе, и я не хочу вечность в забвении, я хочу жизнь, не важно, короткую или длинную, но живя и дыша полной грудью, и главное, – Томми посмотрел с улыбкой на меня и дополнил, – рядом с тобой.

Я придвинулась к Томасу и прислонилась к его груди, он воодушевленно обнял меня, и поцеловал.

– Как твоя шея, Джерси? – радостное лицо Тома сменились на серьезное.

– Шея? – я нащупала место укуса. “И как я могла об этом забыть?” – пронеслось у меня в голове, – Странно, но она не болит. Что ты сделал?

– Когда я нес тебя ты была вовсе без сознания. Я вколол тебе смесь обезболивающего и часть антидота – не всю дозу, только 60%, так как у тебя еще не было ломки, но по крови заражение явно пошло. Я надеялся, что сработает тот препарат, что я ввел тебе в моей лаборатории.

– Так это было не средство для того, чтобы я лучше перенесла атмосферу.

– Частично, это была небольшая доза антидота и того вещества, о котором я говорил, но себе я колол те же составные. Я переживал, что вне города мы наткнемся на зомби, поэтому, если бы нас укусили, то вирус бы дольше проникал в клетки мозга, также сохранялась бы бодрость при заражении и у нас было бы время вколоть лекарство.

Так зачем ты меня привел в лабораторию, если на мне была прослушка?

– Джерси, я переживал за тебя, в тот момент я переосмысливал все, что происходит со мной. Когда ушла Грейс я был настроен против всех, обида немного утихла, и я пожалел ее. Переосмыслил ценности и решил найти Грейс. Я простил ее, но государство не прощает. Тогда я был против некоторых идей мэра, но подавлял это чувства в себе. Я делал все тайком, и продолжал чтить законы, виня себя за их нарушения. Я неоднократно бросал поиски, меняя свое отношение к возлюбленной. Но раз за разом ко мне возвращалась человечность, и я вновь продолжал поиски. Мои ребята помогали мне в этом, но тоже с осторожностью, боясь наказания. Когда я провел с тобой пару дней, я понял, что до этого, как и все те люди в городе, я существовал, а настало время действовать.

– Так можно, наверное, и «открыть глаза» тем, кто в городе?

– Думаю, это сложнее, чем кажется. Они в глубоком сне. И достучатся до их разума будет очень сложно.

– Томми, а кого цвета у меня сейчас глаза?

– Они светло карии с оттенком зеленого.

– А у тебя все еще держится голубой оттенок.

Я вновь нащупала свой шрам на шее.

– Повязки нет, все прошло, – видя мое удивление, пояснил Томми.

– Как?

– Все же заражение было уже далеко в крови, температура твоего тела была явно выше средней, притом намного выше. Твое тело горело. Я опасался, что ты можешь проснуться уже не человеком. Но колоть антидот в полном объеме было бы убийственно. Ведь твой организм продолжал бороться, поэтому была повышена температура и наблюдался учащенный пульс, и поэтому ты еще оставалась человеком. Я сидел с тобой почти сутки, меня сменял твой папа, а я уходит к твоей маме – брал кровь и ставил иммуноукрепляющие лекарства. Но, к большому счастью, спустя пару суток твой пульс и температура тела пришли в норму, а спустя еще почти сутки ты проснулась.

– Спасибо, Томми, за все, я безумно рада, что мы встретились! – с улыбкой произнесла я, глядя ему в глаза.

– А так и не скажешь, – с усмешкой произнес Томас, – особенно, когда ты убежала в здание на входе в город, после нашего с тобой диалога на поле.

– Хах, ты же сам понимаешь, что мне было неприятно, – моя радость на лице сменилась серьезностью, – Честно говоря, очень было грустно в тот момент. Сложилось такое впечатление, что все надежды разом рухнули… – я отвела взгляд в сторону и погрузилась в свои счастливые воспоминания, – В детстве мне представлялся огороженный большой участок, где всегда трава, солнце, тепло и только хорошая погода, по голубому небу гуляют облака и люди улыбаются. Вокруг царит мир, гармония и спокойствие. Я всегда жила этим, нарисованным мной будущем…Эта картинка всегда была перед глазами, а в тот момент все рухнуло, все к чему я стремилась, я думала, что Рейланд – это последняя возможность вылечиться для моей мамы.

– Джерси, мы поменялись оба после нашей встречи и много чего для себя открыли нового. И твое открытие – это не повод грустить. Нас ждет та жизнь, которую ты себе представляешь, но мы создадим ее сами. Наше будущее зависит только от нас. – сказал воодушевленно Томас и провел рукой по моим волосам. – Вероятно, что, – Том скользнул пальцами по моей шее к подбородку и рукой нежно приподнял мою голову, заглянув в глаза, – Есть те, кто хочет мира. Наша следующая цель: найти всех изгоев, и объединиться с ними. Но сперва, мы навестим Грейс. Уверен, что она знает, где прячутся выжившие, ведь в их числе ее ребенок. А твой отец пойдет за теми, кто с вами жил. Он рассказал мне, что они ушли в день переезда. А он остался, надеясь на то, что ты вернешься.

Мы с Томасом зашли в дом и сели за стол. Генри и Коул последовали нашему примеру. Родители находились в комнате, по-видимому, собирая необходимые вещи. Томми принялся объяснять путь, по которому нам предстоит идти. Я долго раздумывала над словами Тома.

– Как же мы спасем всех? – решилась спросить я.

– Нам нужно найти единомышленников, – глядя мне в глаза, сказал он, – У меня еще остались в главном управлении люди, которым я могу доверять.

– Мы будем собирать армию? – неуверенно задала вопрос я.

– Можно и так сказать. – ответил он, качая головой.

– А куда же пошли наши? – спросила я, обращаясь к папе.

– Они идут по направлению к западу, думаю мы найдем их лагерь через пару суток.

“Кажется это было начало еще одной масштабной войны, которая, к сожалению, должна быть между людьми. Было досадно, однако, я верила, что победа за нами, ведь со мной были самые близкие люди”. – подумала я крепко обнимая Томаса. Вдруг ручка входной двери стала прокручиваться. Ребята схватили со стола свои автоматы и приготовились стрелять. Том, тоже держа автомат, встал передо мной, прикрывая меня. Дверь открылась и на пороге появился потрепанный худой темноволосый парень.