Не могу сказать, читатель, инстинкт размножения или обыкновенная похоть двигали сотрудницей ветеринарной регистратуры, но Урсус был записан на вакцинацию на второе мая, спустя каких-то тридцать секунд после того, как утром следующего дня Леопольд Самойлович показался в дверях ветклиники.

Лолита Адольфовна радовалась бы, но ощущение явного злого умысла не покидало ее. И не без причин. Ведь стоило Марине Захаровне перейти от любезностей и игривых улыбок, в которых она буквально утопила Леопольда Самойловича, к вопросу о том, кого же она будет записывать на вакцинацию, и услышать имя, которое, пожалуй, носят по всей стране не более пяти котов, Марина Захаровна тут же поняла, что ее переиграли. В душе у нее бушевала буря. Она так сильно разозлилась на Лолиту Адольфовну (за то что та столь искусно сыграла на ее одиночестве) что даже не нашла времени устыдиться. Ее охватило жгучее желание отомстить. Все выходные она размышляла над способом, пока наконец решение не постучалось в дверь.

Наталья, лучшая подруга Марины Захаровны, вечером в воскресенье , как обычно, пришла пожаловаться на судьбу и перемыть косточки знакомым. Она работала медсестрой в противотуберкулезном диспансере. Марина Захаровна выслушала несколько историй о пациентах и начальстве, после чего поведала свою, о «наглых клиентах»:

– Честное слово, Натусь, эти бездетные кошатницы хуже беременных! Этот кот у них и ест и спит лучше, чем мы с тобой! Все тридцать три удовольствия, как говорится. Так мало того, я еще должна его записывать на вакцинацию в последние десять минут своего рабочего времени!

– Ужас, – Наташа с интересом слушала, громко прихлебывая чай.

– И не говори. И вакцину им еще все время импортную подавай, путешествуют они видите ли. Избалованный народ.

– Да…

– И ладно бы только это. Но ведь она на этом не успокоилась. Поняла как-то, что вакцина есть, а мужика у меня нет, и подослала своего. Он у нее, конечно, Аполлон, вот я и потеряла бдительность. Смотрел мне прямо в душу, Наташ, а глаза у него синие-синие, как океан.

Марина Захаровна мечтательно схватилась за сердце, а Наташа, залпом осушила остатки чая и сказала:

– Я бы на твоем месте кота отравила, они бы не пережили этого, раз бездетные, развелись бы, тут я этого Аполлона и подобрала бы к себе под крыло.

Наталья говорила так уверенно, что в ее устах план казался безупречным, и Марина Захаровна тут же загорелась.

– А чем отравить, Натусь?

– Ой, да таблетку Парацетамола ему скорми, никто никогда не догадается, – с этими словами Наталья потянулась за бубликом.

– А поможет? Простая таблетка ведь… – засомневалась Марина Захаровна

– Поможет, – уверенно ответила Наталья и хищно вцепилась в тесто.

***

– Ну вот и первый критический момент, – Господин Кот прервал повествование Котла.

– Она же просто кота собирается убить, – сказала Зоя Васильевна.

Господин Кот посмотрел на нее ошарашенным взглядом и пояснил:

– Предположим, Товарищи, что судьба Урсуса вас не беспокоит, – он сделал паузу, – в отличие от судьбы Лолиты Адольфовны… Покажи! – Кот провел мохнатой лапой над Котлом, и тот забурлил, но вода в нем вдруг стала алой. В Котле группа увидела, как бледная Лолита Адольфовна, одетая в одно лишь тонкое черное платье босиком заходит в море. Она идет медленно, все дальше и дальше, вода с каждым шагом становится все выше, пока последняя волна не забирает ее с собой.

– Утопилась! – ахнула Ольга Олеговна.

– Больная… – испуганно проговорил Стас.

– Из-за кота? – непонимающе воскликнул Глеб Михайлович.

– Граждане, хватит уже обесценивать кошачьи жизни! – укоризненно покачал головой Господин Кот, – и вообще, я Вам напоминаю, уважаемый, – он пристально посмотрел на Глеба Михайловича, – что Вы пали за пачку сигарет. Впрочем, я тут задержался, так что давайте я поскорее объясню вам, что к чему.

– Да, пожалуйста, – вежливо попросил Александр Ильич, – лично я ничего не понимаю.

Кот улыбнулся и сел в свое резное кресло, которое как раз доковыляло до Котла. Проклятые встали перед ним.

– Все очень просто, товарищи, – начал Господин Кот, – Котел любезно показывает вам события, которые могут произойти в будущем. Дата этих событий есть в повествовании нашего бульона, иногда же она может проявляться на самом Котле, подобно тому, как на стенах ваших клетей, рядом с часами. Это он решает сам. Затем вам демонстрируют последствия этих событий. Если они вас не устраивают, вы в силах их предотвратить.

– Как? – спросил Глеб Михайлович.

Кот поднял ладонь вверх, призывая к молчанию, затем продолжил:

– Вы не можете заставлять людей принимать те или иные решения, вы не можете непосредственно влиять на их поступки, вы не можете самостоятельно перемещать предметы и все тех же людей. Но вы можете, граждане, попросить помощи…

– У кого? – Глеб Михайлович жаждал действия.

Господин Кот улыбнулся:

– У богов, разумеется. У любого бога из любого пантеона, у нас свобода вероисповедания. Правда для одного критического момента вы можете использовать лишь одно божественное вмешательство. Чтобы призвать бога, вашей старосте нужно сказать в Котел: «Вызываю…» и добавить необходимое имя, – сказав это, Кот щелкнул пальцами и моментально исчез вместе с креслом.

– Да уж, пояснил так пояснил… – процедила Зоя Васильевна.

– И много мы богов знаем? – Глеб Михайлович подбоченился и обвел глазами группу.

– Но ведь бог один… – робко прошептала Ольга Олеговна.

– Ой, не начинай, – Глеб Михайлович пренебрежительно отмахнулся.

– А ведь она права, – заметил Александр Ильич, – что если нет никаких других богов и никто нам из Котла не ответит. Тогда докторша утопится, а мы будем коротать тут вечность…

Эта мысль так напугала Зою Васильевну, что она тут же крикнула в Котел:

– Вызываю Нептуна!

– Стой! – крикнул Глеб Михайлович, но не успел.

Котел мгновенно забурлил, вода в нем приобрела сине-зеленый оттенок и приятно запахла морем. Вся группа приблизилась было к Котлу, но тут сильные мужские руки схватились за его борт, заставив наших героев испуганно отпрянуть назад. Было видно, как сильные мышцы на руках незнакомца напряглись, и из Котла, подтянувшись на руках, вылез неземной красоты мужчина средних лет, совершенно обнаженный. Вода струилась с его кудрявых рыжих волос, стекая по плечам и торсу. Ольга Олеговна ахнула и тут же отвернулась. Зоя Васильевна расплылась в блаженной улыбке и, не теряя не секунды, представилась:

– Приветствую Вас в нашем Аду! Шнапс Зоя – староста, – радушно начала она, протягивая руку.

– Ад не Ваш, – ответил незнакомец, но все же пожал руку Зои Васильевны, слегка наклонившись и заглянув ей прямо в глаза.

– Ах…, – только и смогла выдохнуть она в ответ. Рукопожатие Нептуна оказалось чуть ли не самым приятным ощущением, которое она испытала за все свое существование. В его глазах отразились, казалось, все мечты всех женщин мира, а его голос звучал так, как не звучит ни один музыкальный инструмент.

– Дружище, они еще не обучены! – из ниоткуда возник Господин Кот и отвлек внимание Нептуна от старосты.

– Так я первый у них, ты же знаешь, как я люблю быть первым, – ответил бог Коту и подмигнул Зое Васильевне, отчего ту накрыла второй волной прилива чувств.

– Балуешь, они тут страдать должны.

– А мы и страдаем, – вмешался Глеб Михайлович. Королев утвердительно кивнул.

– Ты представь, как они будут страдать, когда я уйду, – тихо сказал Нептун Господину Коту. Тот со злодейской ухмылкой пожал ему руку, явно высоко оценивая столь тонкий расчет.

– Милейшая, уж кому-кому, а Вам негоже так смущаться! Трое Ваших прелестных чад поди не от святого духа были зачаты! Идите к нам! – крикнул Кот Ольге Олеговне, стоявшей уже не спиной, а вполоборота, а затем добавил так, что слышал только Нептун, – иначе одна из них Вас бы не прикончила.

Когда все окружили новоявленного бога и готовы были слушать, Господин Кот сделал несколько щелчков пальцами перед лицом обомлевшей Зои Васильевны, та моментально пришла в себя.

– Тьфу-ты! Наваждение какое-то, – выругалась она, но едва заметив Нептуна снова поддалась власти его чар.

Кот снова обратился к Нептуну:

– Мы так тут целый день простоим.

– Прости меня, мой друг. Трудно удержаться, ведь последние тысячелетия в море ходят одни мужчины – русалкам моим раздолье, а мне тоска, сам понимаешь.

Кот положил ему лапу на плечо и сочувственно произнес:

– Ничего, старина, еще каких-то пару сотен лет и они забудут про эти глупые стереотипы.

– Да уж, скорее бы, – задумчиво проговорил Нептун и со вздохом выпрямил сильную мускулистую руку над Котлом. Оттуда вылетел ослепительной красоты трезубец, покрытый золотой чешуей и зелеными водорослями. Нептун ловким движением ухватил его, и в тот же момент на его голове возникла корона из ярко-алых кораллов, а на теле – золотая мантия, украшенная изумрудами, разноцветными корундами и бриллиантами. Зоя Васильевна упала на колени и склонила голову.

– Еж морской с вами, потом расскажете ей, что было, – вздохнул Господин Кот, – Вы пока будете и.о. старосты, – он указал на Глеба Михайловича.

– Товарищ Нептун, – ни секунды не мешкая взялся за дело Богуславский, – нам надо бабенку одну прикончить.

На поляне повисла тишина. Все, кроме оцепеневшей Зои Васильевны, разинув рты уставились на Глеба Михайловича.

– Как п-прикончить? – заикаясь, проговорил Королев, – м-мы же не обсудили.

– Это же убийство! – выдохнула Ольга Олеговна, – мы так не договаривались!

– Что-то я тут прокуроров не вижу, – ответил им Глеб Михайлович.

– Все верно, они на другой поляне, – уточнил Господин Кот.

Нептун улыбнулся.

– Я могу забрать указанного смертного в море, утопить в любом природном водоеме, а при удачном дожде и помощи коллег – даже в луже. Впрочем, могу и в ванне утопить, но это с помощью Морфея или Бахуса. Просто назовите мне жертву и время, когда она будет у воды.

Глеб Михайлович почесал затылок:

– Не продумали мы, конечно, нужно было сначала изучить эту регистраторшу: что она делает, как живет, а потом уж решать, как ее убрать.

– Да что вы все про убийство?! – вскричала Ольга Олеговна, – мы же за это точно навсегда останемся в Аду! Как вы не понимаете? Этот Кот нас искушает на грех!

Господин Кот рассмеялся как никогда:

– Дорогая моя, если бы за убийство люди попадали в Ад, они бы начали заполнять рай только с начала Нового времени… и то – ничтожными темпами, – он подошел к ней ближе и добавил, – а если учесть, что человечеству вообще скоро придет конец, то нам и вовсе не было бы смысла содержать место с такой площадью и таким освещением, к тому же полупустое.

Лицо Ольги Олеговны побелело, и она только и смогла, что, раскрыв рот и вытаращив глаза, перекреститься. Господин Кот улыбнулся и обратился к Глебу Михайловичу:

– Ну-с, Уважаемый, кажется, я достаточно помог выровнять ситуацию, теперь Вы справитесь! – он щелкнул пальцами и исчез.

Глеб Михайлович подошел к Нептуну, но тут же пожалел об этом, поскольку понял, что уступает богу в росте сантиметров сорок, а за последнее время снизу вверх он привык смотреть только на Господина Кота. Однако Глеб Михайлович понимал, что вся ответственность за спасение их проклятых душ теперь лежит на нем одном и ему вести команду к спасению.

– Господин Нептун, – обратился и.о. старосты к богу самым уважительным тоном, – найдется ли у Вас время, чтобы посмотреть с нами повествование Котла о планах на жизнь нашей – Вашей – жертвы, и составить планы на ее смерть?

Нептун сделал усилие, чтобы сохранить всю серьезность лица человека, на голове которого теперь была надета корона, и не засмеялся, однако было видно, что его покорил подход Глеба Михайловича к делу. Он по-отечески улыбнулся, положил руку на плечо Богуславского и сказал:

– Конечно, мой друг, сделаем скидку на то, что отнять человеческую жизнь Вам предстоит впервые.

Он обвел взглядом окружающих. Никто не возражал. Ольга Олеговна и Александр Ильич отчаянно планировали уберечь своим спасением рай от закрытия (а то вдруг им там и правда народу не хватает), а Стас, не проронивший до сих пор ни слова, не придавал особого значения общим планам, поскольку был занят мыслями о достоинстве Нептуна. Казалось бы, «миллионы лет эволюции», развитый мозг, философия, культура, логика, а самец человека до сих пор робеет при виде пениса большего размера, чем у него самого.

Интересные вы, люди, существа. Как-то я беседовал на эту тему с друзьями Чарльзом и Зигмундом. Один до трясучки допрашивал другого: если организмы сохраняют лишь полезные для естественного отбора и выживания признаки, откуда взялось такое количество мужчин с маленькими членами? Вместе чуть восьмое доказательство не вывели, пришлось расселить.

За исключением оцепеневшей Зои Васильевны все, и даже Нептун, смотрели в Котел.

– Покажи регистраторшу! – повелел Глеб Михайлович.

Котел сразу показал Марину Захаровну, стоящую в очереди в мясной лавке.

– Хищная, однако, женщина, – заметил Королев, почесывая подбородок.

– Смотрите, три с половиной килограмма берет, значит, для мужчин покупает! – гордо заключила Ольга Олеговна.

– Когда это? – обратился к Котлу Глеб Михайлович.

Котел огнем вывел дату на самом себе: «30 апреля 2023 года».

– На шашлыки собралась на праздники! – радостно воскликнул Стас.

– Хоть бы на море, – взмолился Александр Ильич.

– Куда поедет? Праздник покажи! – приказал Глеб Михайлович.

Котел забурлил и все проклятые громко и разом изобразили вздох облегчения, как только увидели пески балтийского берега.

Нептун улыбнулся, протягивая руку Глебу Михайловичу:

– Поздравляю, мой друг! – искренне произнес он, – по правде говоря, я эту дамочку сразу узнал, давно она у меня на примете.

Глеб Михайлович вопросительно посмотрел на бога, а тот пояснил:

– Она уже несколько лет моржиху из себя строит и по весне открывает сезон (как это у людей сейчас называется). А я их таких очень недолюбливаю. Думал, поплавает еще лет десять, но раз нужно, заберу сейчас.

– Премного благодарен!

– Что угодно для подопечных Господина Кота! – ответил Нептун и полез обратно в Котел. – Прощайте, друзья! Рад был с вами поработать! Если интересно, утопление будет первого мая в прямом эфире, всего доброго! – с этими словами морской бог исчез.

Я вдруг понял, читатель, что совершенно забыл описать саму Лолиту Адольфовну, а ведь тебе наверняка необходим хоть приблизительный ее портрет для общего представления. Исправляюсь. Из сцены с потенциальным утоплением понятно, что она обладала невероятно бледной кожей и любила носить черное. У нее были густые, длинные и сильно вьющиеся рыжие волосы, которые она на работе собирала в хвост, а дома почти всегда носила распущенными. Глаза у нее были изумрудного цвета, но, несмотря на всю красоту лица, взгляд у Лолиты Адольфовны был тяжелый. Бледные губы, уголками направленные вниз добавляли ему серьезности. Она была среднего роста с широкими бедрами, тонкой талией и маленькой грудью. Ходила всегда не спеша, предпочитала обувь без каблука и одежду мужского типа либо длинные черные платья с неглубоким декольте.

Почти все, кто был с ней знаком, первым делом охарактеризовали бы ее как серьезную и задумчивую, а уже потом – красивую женщину.

Ее муж, Леопольд Самойлович, напротив, в первую очередь, подходил под определение красивый. У него действительно были необычные темно-синие глаза, но взгляд казался невероятно добрым. Образ похитителя женских сердец завершали угольно-черные вьющиеся до плеч волосы, ямочки на щеках, правильный нос, красивые губы и атлетическое телосложение. Ростом он был на голову выше Лолиты Адольфовны.

– До чего красив, – мечтательно проговорила Зоя Васильевна, глядя в Котел.

Она все утро наблюдала, как Леопольд Самойлович готовил блинчики на завтрак. На нем был фартук с пчелами, надетый поверх домашней одежды, солнце ярко светило в окно, на подоконнике стояли свежие розы, еще завернутые в бумагу. Лепольд ловко переворачивал блины одним взмахом сковороды, складывал горкой и на каждый блинчик клал небольшой кусочек сливочного масла. Лолита Адольфовна, по-видимому, еще спала.

– Зачем он это делает, если ни в чем не виноват? – спросил Стас, подходя к Котлу.

– У них сегодня выходной, – ответила ему Зоя Васильевна, но в ту же секунду ее мечтательный настрой сменился тревожным возбуждением: – Мы забыли! – прокричала она на всю поляну.

Все разом выбежали из своих клетей.

– Что забыли? – спросил Александр Ильич.

– Точно! – кричал на бегу Глеб Михайлович, – утопление же сегодня!

– Покажи жертву! – поспешно скомандовала Зоя Васильевна.

Все повисли на бортах Котла и замерли в ожидании. Затем проклятые увидели машину скорой помощи, стоящую на песке, толпу людей, красно-белые ленты и тлеющий костер. Они опоздали.

– Тьфу-ты! Комом! – выругалась Зоя Васильевна.

– Почему? – с удивлением посмотрел на нее Королев.

– Первый раз человека убили и даже не увидели! – разочарованно ответила староста.

– Ничего, в следующий раз не пропустим, – подмигнул ей Глеб Михайлович.

– Какой следующий раз?! – возмутилась Ольга Олеговна, – никакого следующего раза! И это не мы убили, а Посейдон этот ваш, – она пренебрежительно кивнула в сторону Зои Васильевны.

– Нептун, – обиженно отозвалась та.

– Да хоть Плутон! Мы больше такого не повторим!

– Согласен, нехорошо это, – поддержал Александр Ильич.

– А людей проклинать хорошо? – парировал Глеб Михайлович, – кстати, как там ведьма наша? Спасли?

Все снова уставились в Котел и с облегчением вздохнули, когда увидели Лолиту Адольфовну, уже макавшую блины в сгущенное молоко.

III

Шли дни, и с каждым новым испытанием проклятые справлялись все лучше и лучше. Зоя Васильевна и Глеб Михайлович теперь четко продумывали план и действовать начинали лишь после того, как досконально изучали ситуацию. Александр Ильич стал оплотом эрудиции, поскольку один он в команде мог вспомнить имена и сферу деятельности тех или иных богов. Однажды, чтобы устроить пожар в банке и сорвать ограбление, в результате которого Лолита Адольфовна была бы совершенно случайно застрелена одним из преступников, ему пришлось напрячься настолько, чтобы вспомнить, что бога огня зовут Гефест, а не Марс, которого планировалось призвать изначально. Воистину, это тот единственный случай, когда мир по-настоящему стоял на пороге третьей мировой войны.

А ближе к концу лета 2023 года группа каких-то вооруженных мятежников пошла прямиком на столицу. Это грозило тем, что соседнее государство могло воспользоваться смутой и вторгнуться в отделенный от большой России Калининград. Тогда Лолита Адольфовна как врач помогала бы раненным в полевом госпитале, и снова стала бы жертвой случайной пули, но и тут Александр Ильич выручил всех.

– Ф-фобия – это страх, – рассуждал он. – Значит, бог страха, должно быть, Фобос.

– И чем он нам поможет? – недоверчиво спросил Глеб Михайлович. – Их десятки тысяч! С техникой, с оружием, в снаряжении, и они почти дошли…

– А мы их командира напугаем, он все отменит.

– Вот так просто.

– Ну да.

Глебу Михайловичу еще долго казалось, что их раскроют. Он отказывался верить, что абсолютно всех устроит отсутствие логики и причинно-следственных связей в случившемся. Он ждал, что вот-вот какой-нибудь пытливый ум изобретет нечто вроде философского камня или машины времени, вылезет из их Котла и скажет: «Я знал, это были вы». Но, конечно, ничего подобного не произошло. Зачем изобретать философский камень, когда есть вера в то, что бог на вашей стороне? Что же, такое объяснение удовлетворило народ, и в каком-то смысле они были правы.

Впрочем, некоторые из спасений Лолиты Адольфовны были даже забавными. Например, в ноябре 2023 года, гуляя по продуктовому рынку, она увидела домашние соленые грибы. Занимая третье место после Леопольда и Урсуса, грибы были еще одной любовью Лолиты Адольфовны. Ее завораживала эта удивительная форма жизни, сочетающая в себе растительное и животное начала, да и просто похрустеть ими она любила. Котел показал мучительную смерть от ботулизма. Проклятые были в отчаянии: как заставить человека не есть что-то? Сделать грибы очевидно испорченными? Какой бог тут поможет? Убить продавщицу? Ненадежно. На ее место встанет другая и все равно будет продавать эти грибы – это же рынок. Неожиданно помог Стас:

– А помните, когда мы смотрели, как мы с мамой… умерли…, – он замялся.

– Ну! – Глеб Михайлович раздражался, когда кто-то проявлял слабость по десятому кругу.

– Не дави на него! – заступилась Зоя Васильевна, – ну же, Стасик, продолжай, что ты хотел нам сказать.

– Врачи смеялись! – со злостью крикнул Стас и убежал в свою клеть.

– Спугнули, – заключил Александр Ильич.

– Врачи говорили, – вспомнила Ольга Олеговна, – что их бы спас алкоголизм.

– Интересно, почему это – задумчиво произнес Глеб Михайлович.

– Может, спирт как-то убивает эту дрянь? – предположила Зоя Васильевна, – я всю жизнь свои консервы под водочку ела и ничего.

– Хм… это мысль, но разве есть бог водки?

– Помните, Нептун упоминал Бахуса? – сказал Александр Ильич.

– Хорошо, попробуем.

Бахус оказался на удивление трезвым и вменяемым мужчиной средних лет, несмотря на то, что перед его появлением вода в Котле превратилась в вино.

– Вот и нашли настоящего бога, – заметил Глеб Михайлович.

Бахус сразу понял, что от него требуется и лишь уточнил, до какого состояния опьянения нужно довести Лолиту Адольфовну. Конечно, проклятые решили, что это их шанс отомстить и немного позабавиться, поэтому хором провозгласили: «До свинского!»

На этот раз они даже посадили Стаса на часы, чтобы не упустить момент насладиться зрелищем, но ко всеобщему разочарованию Котел показал Лолиту Адольфовну лишь наутро. Живую, лежащую в постели и принимающую аспирин.

– Вам не кажется, что эта мегера слишком часто пытается умереть? – спросил Глеб Михайлович, когда они проводили Бахуса обратно в Котел. – Сколько раз мы уже жизнь ей спасли?

– За полгода – девять, – подсчитал Александр Ильич.

– Нептун, Гефест, Фобос, Бахус… – начала загибать пальцы Зоя Васильевна.

– Ра пропустили, – добавил Стас, – смешно мы тогда солнечный удар тому мужику на пляже устроили.

– Обхохочешься, только он из-за этого от меланомы умрет через год и двоих детей сиротами оставит, – напомнила Ольга Олеговна.

– И поделом! Теперь уж точно не нападет ни на кого на парковке! Тут мы, поди, не только Лолиту уберегли, – с гордостью сообщил Глеб Михайлович, – и еще Имхотеп помог очень.

– Точно, четыре раза его призывали! – ударила себя по лбу Зоя Васильевна, удивившись тому, что не вспомнила первым делом его.

Хорошо, что Александр Ильич вспомнил Имхотепа, как бога медицины, а не знаменитого Асклепия. Все же таланты Имхотепа ограничиваются более привычными современному человеку методами лечения, тогда как со способностями Асклепия еще и к воскрешению Лолиту Адольфовну приняли бы за чудотворца, а ее призвание заключается именно в лечении души. Имхотеп же прекрасно справлялся с помощью в постановке верного диагноза и вселял в Лолиту Адольфовну необходимые знания о лечении той или иной болезни тела. Без его помощи Котел неоднократно показывал смерть пациента от врачебной ошибки, лишение драгоценного диплома и однажды даже тюрьму. Это не привело бы Лолиту Адольфовну к моменту сжигания «Списка Дураков» в глубокой старости, что проклятым было не на руку.

– Вот уж точно лечение с божьей помощью, – смеялась Зоя Васильевна.

– А я был прав, что она плохой терапевт, – отвечал Глеб Михайлович. – Без нас с Имхотепом уже бы столько людей угробила. Получается, я в Ад за правду попал.

– Может, поэтому говорят, что у каждого врача свое кладбище, у них ведь нет ангелов хранителей с волшебным Котлом и Имхотепом, – рассуждал Александр Ильич.

– Но есть же врачи от Бога! – спорила Ольга Олеговна.

Есть, читатель, им помогает Асклепий.

И все же главной прелестью работы в Аду всегда были, есть и будут не попытки вспомнить весь славянский и греческий пантеоны, а ежедневные сделки с совестью и вечный выбор между добром и собственной выгодой. Честно говоря, этим меня Ад всегда и привлекал. В Раю у них ведь как устроено: все доброе, светлое, все хорошее. Никакого зла, никаких искушений. А без искушения нет и выбора. А без возможности выбора, как понять, чего стоит душа? Скука там у них смертная. Одним словом, хорошо, что я оттуда ушел.

Более того, я искренне убежден, что «дуракам» Лолиты Адольфовны в некоторой степени повезло, ведь годы, проведенные ими в Аду, были наполнены восхитительными возможностями, лучшими из когда-либо придуманных – возможностями выбора! Первый раз герои выбрали убить одинокую женщину, так отчаянно мечтающую о семейном счастье. Признаю, этот выбор дался некоторым из них весьма тяжело. Ольга Олеговна мучилась еще долго. Но по какой причине? Мы знаем, что Барановская считает себя православной христианкой. Было ли ей искренне жаль Марину Захаровну, или ее беспокоило что-то другое? Например, страх не попасть из-за этого в Рай? Честно говоря, я очень надеюсь на последний вариант, ведь если все дело в эгоизме, такую душу всегда можно спасти, но если она жалела Марину Захаровну за то, что та попросту умерла, то дело плохо, ибо это говорит нам об абсолютном отсутствии веры в душе Ольги Олеговны.

Посуди сам, читатель, разве могут одновременно в одном верующем уживаться идея существования Рая с его вечным блаженством и трагичности смерти? Что плохого в ней, если это лишь переход от одной формы существования к другой, более возвышенной, радостной и светлой? Тогда почему из каждого чайника с кадилом в каждой церкви с золотыми куполами изрыгаются запугивания и утверждения якобы абсолютной истины, что жизнь бесценна?! Если уж она и бесценна сама по себе, то это означает, что она без цены, то есть не стоит ничего.

Жизнь наполняется ценностью и смыслом только тогда, когда сам человек осознанно наполняет ее, изо дня в день. К сожалению, люди потеряли «наполнитель». Вы заменили все по-настоящему ценное бесполезными тревогами, страхом и иллюзиями. Кто из вас в двадцать лет задумывается о том, что жить хочет так, что если завтра умирать, то с мыслью, что каждый день прожитой жизни был наполнен смыслом? А кто думает об этом в семьдесят лет? Не такие уж разные ваши «отцы и дети» в этом вопросе. Да, старшее поколение любит обвинять молодняк словами: «Вы не думаете, что когда-то вы будете такими же старыми, как мы», но хочется спросить их: «А вы заметили, как состарились? Нет? Рассказать, почему?»

Мне так нравится наблюдать, как какая-нибудь мадам всю жизнь спивается в однокомнатной квартире, которая передается в их семье из поколения в поколение чуть ли не со дня крещения Руси, рожает там детей, отдает их на воспитание бабушке или чуть менее пьющей сестре, однажды доживает до пятидесяти лет и ее как будто Перун молнией шарахает: пора обследоваться! И вот она начинает пользоваться всеми дарами бесплатной медицины (которая и существует, чтобы сохранять и продлевать эти бесценные жизни) – засовывает в себя шланги с обоих концов, ходит к гинекологу (помоги ему господь), обследует грудь и т.д. Для чего? Чтобы прожить еще лет тридцать. Точно так же, как предыдущие пятьдесят. Боюсь, не этого хотел старина Гиппократ. Но точно сказать не могу, поскольку из соображений гуманизма и за выдающиеся заслуги мы, пару столетий назад, все же позволили ему сойти с ума.

Однако я снова увлекся. Вернемся к проклятым. Как уже было сказано, много им пришлось принять нелегких решений и пойти на сделки с совестью, но стоит отметить, что с каждым разом это давалось им все легче. Особенно отличился тут Глеб Михайлович. Если бы Лолита Адольфовна встретила его еще юношей, он ни за что не угодил бы в ее «Список Дураков». В молодости Глеб Михайлович был настоящим мечтателем и, как свойственно молодому человеку, искал себя. Он имел живой ум, любил дискутировать со старшими людьми, особенно с учителями. Он много времени проводил в школе, поскольку его мать работала там библиотекарем, а отец был директором на заводе по переработке зерна. Семья Богуславских не бедствовала и была уважаема в обществе. Как известно, в таких семьях у большинства детей нет ни малейшего шанса узнать, в чем именно заключается их призвание по жизни и что могло бы сделать их счастливыми, потому что планы на них строятся со скоростью панельных многоэтажек. Вот и Глебу Михайловичу не суждено было найти себя. Учиться его отправили на инженера, поскольку популярно и престижно. (Интересно, читатель, что родители всегда пытаются навязать своим детям ту профессию, которая хорошо оплачивается в обществе на данный момент времени и которую они упустили шанс освоить, как будто их пятилетнее чадо прямиком из детского сада пойдет работать стоматологом, переводчиком, судовым электромехаником и не потратит на подготовку к этому десятилетия своей жизни, за которые, как это обычно и случается, ситуация на рынке труда может поменяться.)

Инженером Богуславский не стал. В качестве бунта сходил в армию, где приобрел четкое понимание, как именно мужчин следует делить на настоящих и всех остальных, а заодно и как людей делить на мужчин и всех остальных. После чего встретил Люсю Семеновну. Они поженились, у них родился сын (с которым они последние пятнадцать лет не общались, он относился к остальным), Глеб Михайлович пошел работать сначала грузчиком, затем – пожарным, надзирателем в колонии строго режима, после чего ушел в депутаты. Но, так как к тому моменту был уже не молод, длины взлетной полосы не хватило, и он рухнул с политической карьеры. Хотя стоит отдать ему должное, депутатом быть получалось неплохо. Глеб Михайлович чувствовал себя там в своей тарелке и несколько лет жизни был почти по-настоящему счастлив. Однако в такой сфере деятельности люди ценятся и держатся далеко не за способности и талант, поэтому к шестидесяти годам ему остался только небольшой продуктовый магазинчик на выезде из города, квартира, Люся Семеновна и леопардовый пододеяльник.

Prev.1 2 345 6 ...10 Next

Бессмертные грехи

People who read this book also read