Ведьмин глаз

– Лидия Владимировна, Вы едете в Полянск? – секретарь комитета по культуре как всегда перезванивает утром – подстраховывается на всякий случай, чтобы не было никаких накладок, – машина будет в десять, номер 015.

– Спасибо, Анечка, – Лидия Владимировна знала девушку давно, – я выйду на крылечко вовремя.

Она улыбнулась и включила компьютер – до отъезда еще сорок минут. Сначала Лидия Владимировна хотела написать небольшое электронное письмо сыну, но вспомнила, что сегодня он уехал на дачу, и значит, все равно раньше понедельника письмо не прочтет. И поэтому ничего писать и не стала. Поколебавшись совсем немного, она включила все-таки «аську».

«Стасик» был в сети.

«Привет. Как дела?» – написал он сразу.

«Привет. Нормально дела»

«А чего вчера сбежала?»

«В каком смысле?» – понятно, конечно, о чем он спрашивает, но нужно же выиграть время для обдумывания ответа.

«Из аськи чего вышла?»

«Так обеденный перерыв закончился – работать пошла» – молодец, шикарно выкрутилась, похвалила она себя.

«А сейчас у тебя что, тоже обеденный перерыв?»

«Нет, просто сейчас я еду в командировку, жду машину, начинать что-то нет смысла»

«Далеко?»

«Часа полтора в одну сторону»

«Так тебя не будет на обеде?»

«Не будет. Можешь спокойно изменять мне с другими» – Лидия усмехнулась про себя: вот какая она свободная и современная, даже, можно сказать, «крутая» – спокойно пишет все, что приходит в голову.

«А как тебя на самом деле звать?»

Лидия опешила. Странно, что он не среагировал на ее шутку, молодежь, она должна на такое реагировать. Или поддержать или не обидеться или нагрубить, в конце концов. Достойное игнорирование – это, знаете ли, дается с опытом.

«Зачем тебе?» – действительно, зачем ему? Интернет – такая прекрасная обезличенная штука. Какая разница, кого как зовут, кому сколько лет, где кто живет. Так здорово не знать всего этого! Можно поделиться сомнениями, мыслями, обидами, не заботясь ни о чем. Ни о том, как бы кого не обидеть, как бы кто чего не подумал, как бы кто кому не рассказал, а тот в свою очередь ни подумал, не обиделся, не рассказал. Посылаешь куда-то в пространство свои мысли и наплевать, где у кого и когда они выплывут…. Зачем имена? Безымянность – это, на самом деле, такое благо.

«Зачем? Интересно просто и надо же как-то обращаться»

«Зови меня по нику»

«Как скажешь»

Похоже, он обиделся. Ну и пусть, в конце концов, имеет она право на анонимность? Она отвечать не будет.

«А откуда ты? Из какого города?» – если и обиделся, то виду не показывает. Неплохо.

«Может тебе еще размер обуви прислать?» Лидия, написав, перечитала сообщение и, подумав немного, добавила: «и счет в банке?»

«Ты чего так рассердилась?»

Нет, этот парень определенно умеет вести разговор. Из конфликтов выходит просто виртуозно.

«А чего ты пристаешь с глупостями всякими» – Лидия тут же остыла и дорисовала ему смайлик – милую улыбающуюся рожицу.

«Да я бы рад с глупостями, да как тебя найдешь» и тоже смайлик. Вопреки здравому смыслу и, несмотря на свой возраст, Лидия вдруг почувствовала, что краснеет. Черт возьми, легкий, ни к чему не обязывающий намек на то, что она женщина и женщина привлекательная, заставил ее краснеть и улыбаться. Ей приятно. Это старость. Точно.

– Лидия Владимировна, машина пришла.

Лидия даже вздрогнула от неожиданности. Господи, она заболталась со «Стасиком», что даже забыла, что находится на работе и что ей пора ехать. Совсем уже из ума выжила. Точно, старая стала. Почему-то сейчас эта мысль совсем не испортила ей настроения, скорее наоборот. Она тихо засмеялась.

«Все, машина пришла. Пока!» – написала она в аське и, делая вид, что проверяет сумочку, дождалась ответа.

«Пока, счастливого пути, Сапфир!»

Машина была не просто хорошая, а замечательная – Фольксваген. Новый. И кроме Лидии пассажиров нет. Вообще красота. Не часто удается попользоваться служебной машиной в полном одиночестве. Обычно набивается полная коробочка так, что даже Фольксваген не радует. А тут…. В общем, полтора часа дороги пролетели незаметно. Водитель попался неразговорчивый и это тоже хорошо. Можно спокойно поглазеть в окно, поулыбаться себе и своим воспоминаниям. Вот «Стасик», например. Как-то неплохо он на нее действует, не злит, скорее наоборот. Ощущение такое, что он ее понимает. Неужели ему только двадцать девять лет? Интересно. И еще интересно, откуда он, чем занимается… да обезличенность Интернета имеет и свои недостатки. А вдруг он совсем не тот, за кого себя выдает? И что ему нужно от нее, от Лидии? И как он ее нашел? Вдруг он какой-нибудь преступник, мошенник, маньяк…. Господи, какая ерунда лезет в голову. Во-первых, он еще ни за кого себя и не выдавал. Лидия даже не спросила его ни о чем. А во-вторых, вот уж, правда, нужна ты кому-то, мошенникам особенно. Что с тебя взять-то? И данных своих она в анкете не указала, ни города, ни имени, ни места работы. Просто случайно парнишка попал на ее номер и, видимо в силу своей общительности, просто написал «привет». Так же просто все и закончится, как только ему станет скучно. А скучно станет скоро, потому что синие с искорками глаза хороши только, когда на них смотришь. Долго на описании своих глаз интерес не продержишь. Да и не нужен он, в общем-то. Лидия вздохнула. Ей приятно было сегодня увидеть «Стасика» в аське. До такой степени приятно, что всю дорогу она думает о нем. Да, ситуация…. не надо, старушка, это не для тебя. Скажи спасибо, что он хоть немного поговорил с тобой и не послал сразу, как только ты написала, что тебе «давно за сорок». Звонок мобильного телефона отвлек Лидию от мыслей о «Стасике». Взглянув на определившийся номер, она поспешно открыла крышку, отвечая на звонок:

– Да, Илья, привет! Как дела?

– Нормально, – голос у мужа был какой-то далекий и глуховатый, – что-то я до тебя не сразу дозвонился, ты где?

– Я в командировку, Илюш, еду, в Полянск, по органу. Поэтому сеть не стабильна. Говори быстрее, что у вас там?

– У нас все сдвинулось с мертвой точки, – Лидии показалось, что муж усмехнулся, – мама согласилась на больницу. Сегодня отправляем ее.

– Да? – Лидия даже немного растерялась, – а операция когда?

– В понедельник. – Илья вдруг стал слышен очень хорошо, – не волнуйся, Лидок, все будет нормально, но я пока здесь остаюсь еще. Не скучаешь там без меня?

– Скучаю, конечно, – улыбнулась Лидия, – но все понимаю. Звони мне, ладно?

– Конечно, я же звоню. Ну, все, дорогая, целую.

– И я тебя. Привет там передавай.

Лидия отключила телефон. Родители – это святое. Но очень неплохо было бы, если бы Илья был рядом.

Лютеранская кирха находилась на окраине городка. Машина мягко остановилась около невысокого кованого заборчика, и водитель, выглянув в окно, недоуменно повернулся к Лидии:

– Закрыто здесь все, даже калитка.

Лидия посмотрела на часы: без двадцати двенадцать.

– Может, встреча назначена на двенадцать, а не на одиннадцать тридцать?

В ответ водитель лишь пожал плечами. Лидия решительно вышла из машины. Воздух показался ей легким и прохладным, и она глубоко вздохнула, даже чуть потянувшись и прикрыв глаза. После долгой дороги, даже если едешь на хорошей машине, приятно выйти на свежий воздух.

– Лидия Владимировна, а Вы здесь долго пробудете? – водитель тоже вышел из машины и тоже слегка потянулся, разминая плечи и спину.

– Не знаю… а что такое?

– У меня здесь теща в Полянске, недалеко отсюда, – мужчина смотрел чуть виновато и осторожно, – я бы к ней смотался, она там чего-то передать хотела…

– Теща? – Лидия Владимировна улыбнулась, – теща – это важно. А сколько Вам нужно времени? Далеко она живет?

– Нет, здесь совсем недалеко, почти на окраине, конечно, но Полянск ведь небольшой городок, я думаю, минут за тридцать-сорок я бы управился. С чаепитием, чтобы не обиделась, – ухмыльнулся водитель.

– Конечно, езжайте, я думаю, мы здесь меньше часа точно не пробудем, а то и больше. Видите, еще вообще никого нет. Езжайте.

– Спасибо, Лидия Владимировна, – обрадовался водитель, – запишите, мой номер мобильного, если вдруг раньше что-то….

Лидия записала номер телефона, улыбнулась и даже помахала ему рукой. Очень он обрадовался, что можно к теще съездить, хорошая у него, видимо, теща. А может, и не к теще вовсе он помчался. Может, у него здесь… знакомая. Лидия усмехнулась, вздохнула и повернулась к калитке. Осторожно подергала дверцу, заглянула сквозь железные прутья, увидела висячий замок и покачала головой: никто и не думал еще открывать вход. Вокруг стояла тишина, такая тишина, которая бывает в маленьких городках летом: легкое шевеление листвы, стрекотание каких-то кузнечиков, а может, это щебетание птиц – сразу и не разберешь, и далекий-далекий отголосок человеческого присутствия – то ли голоса вдали прозвучали, то ли машина проехала. И вокруг никого. Красота. Но очень интересно, и что ей теперь делать?

– А Вы в дырку пройдите, там слева в заборе дырка, – тонкий детский голосок, прозвучавший в абсолютной тишине, почему-то заставил вздрогнуть. Нет, Лидия не испугалась, она удивилась и завертела головой, отыскивая ребенка. Вокруг не было ни души.

– Где дырка? – довольно громко переспросила она, надеясь услышать ответ и по нему определить, где находится ее невидимый советчик.

– Слева, вдоль заборчика.

Лидия заметила легкое движение по другую сторону заборчика и вскоре перед калиткой оказалась молодая девушка.

– Здравствуйте, – поздоровалась она довольно звонко, – Вы из комиссии?

– Да, из комиссии, – сказала Лидия, рассматривая девушку – по голосу той можно было дать лет двенадцать, но на вид она, конечно же, старше, и поэтому Лидия добавила, – только никого нет почему-то.

– А пастор с ними сейчас приедут, – девушка улыбнулась приветливо, а Лидия хмыкнула: фраза была корява и малопонятна.

Она пошла вдоль заборчика и через несколько шагов действительно увидела проход. Пожав плечами, Лидия решительно пролезла в дырку.

– Так когда пастор с ними приехать должны? – Лидия нарочито повторила дурацкую фразу, усмехнувшись про себя – «велик могучим русский языка!».

– Так скоро, – ничуть не смутившись, снова улыбнулась девушка, – сейчас позавтракают и приедут.

Позавтракают? Очень мило, двенадцать часов дня. «Завтракают, не велели беспокоить», кажется так? Лидия разозлилась.

Она села на лавочку, стоящую около входа и огляделась. Красиво здесь, конечно. Кирха с высоким шпилем, сложенная из красного кирпича, эффектно выделялась на фоне голубого неба и высоких старых елей, посаженных вокруг. Привычный глаз Лидии отметил темные участки намокшего кирпича у цоколя – плохо работает водоотвод, на стенах в нескольких местах видны небольшие трещины, кое-где крошится отмостка. Но это совсем не портило общего впечатления – здание выглядело внушительным, торжественным и ухоженным. Хорошо здесь. Лидия снова повернулась к девушке.

– А Вы, простите, кто?

– Я? – похоже, девушка слегка растерялась, – я на органе здесь играю. Вернее, конечно, учусь еще только, я не так уж хорошо играю как они, но я учусь, мне очень нравится.

Он говорила сбивчиво, краснела и улыбалась. Сколько ей лет, интересно? Лидия посмотрела внимательнее: круглое лицо, светлая кожа и светлые глаза, русые волосы заплетены в косу. Приятная, но обыкновенная. И лет ей, скорее всего, восемнадцать. Или девятнадцать.

– А у кого Вы учитесь? – Лидия привыкла всех называть на «Вы», только почему-то со «Стасиком» они сразу стали друг другу «тыкать», но это ведь совсем, совсем другое.

– Я?

Что за дурацкая привычка переспрашивать, конечно, ты, кто же еще? – этого Лидия вслух, конечно не сказала, а лишь кивнула головой.

– Я у Яна учусь. А иногда еще Анатолий приезжает, тоже меня учит. А они хорошо, лучше играют.

Яну, насколько Лидия помнила, было лет шестьдесят или семьдесят, и иначе как Ян Мартович его никто не называл, а девочка вот запросто – Ян. Анатолий тоже такой же молодой, интересно?

– Они – это кто? – Лидия старалась спрашивать приветливо, хотя девушка ее почему-то раздражала.

– Кто?

– Вы сказали, что играете, не так хорошо, как они, – пояснила Лидия, – вот я и спрашиваю – о ком это Вы?

– Я?

О боже, дай мне сил, взмолилась Лидия про себя, а вслух произнесла:

– Конечно, Вы, больше здесь вопросов задавать пока некому.

Неожиданно девушка рассмеялась:

– Они – это Ян и Анатолий. А переспрашиваю я, потому что мне непривычно, что Вы ко мне так обращаетесь, – девушка покраснела, но глаз не отвела.

– Как?

– На «Вы». – Девушка улыбнулась, и Лидия почему-то почувствовала себя неловко. Вот чего она так взъелась на девчушку? Из-за того, что комиссия еще «завтракают»?

– А как к Вам обращаться? – Лидия постаралась приветливо улыбнуться, – Вы взрослый человек… сколько Вам лет?

– Двадцать один.

Ого, подумала Лидия, не восемнадцать, и даже не двадцать. К этому возрасту пора уже осознавать себя взрослой. И не строить из себя полоумного ребенка. А может, она просто кривляется?

– Пора уже не только привыкнуть, но и требовать обращения на «Вы», – немного резче, чем она того хотела, сказала Лидия, – Вы же не ребенок.

Девушка удивленно посмотрела на Лидию, но промолчала. А Лидия опять расстроилась. Ну, какое тебе дело, как девушка себя ведет? Какое тебе дело?! А может она и не кривляется, и не строит из себя ничего, может она… ненормальная слегка? Голосок тоненький, это не подстроишь, пожилого человека по имени зовет, да и фразы лепит, прямо скажем… именно что – лепит. Может, это местная дурочка? А ты на нее так реагируешь. Лидия украдкой взглянула на сидящую рядом девушку: не хотелось бы обидеть больного человека, да и реакция у них… как бы это сказать… непредсказуемая бывает. Девушка сидела спокойно и смотрела прямо перед собой. На ее лице было сосредоточенное и слегка то ли недоуменное, то ли обиженное выражение. Конфликт был создан из ничего. Вот «Стасик» например, из конфликтов выходит просто и легко, надо бы и тебе так научиться, подумалось неожиданно Лидии. И она улыбнулась:

– А как Вас зовут, простите?

– Василиса, – девушка с готовностью повернулась к Лидии, и видно было, что она не собиралась обижаться или молчать, что она готова продолжить разговор.

– Редкое какое имя, – искренне удивилась Лидия, – я так первый раз такое в жизни встречаю, до этого только в сказках.

– Ужасное имя, – неожиданно покачала головой девушка, – просто ужасное.

– Почему? – Лидия задала вопрос только потому, что ей захотелось услышать, как именно не очень ловкая в разговоре девушка объяснит, почему Василиса действительно ужасное имя для современных подростков.

– Всю жизнь Васькой кличут, даже когда я на органе играю, говорят «сегодня на органе Васька играет» – и хохочут. И начинают придумывать: «Слушать нечего – только мяу-мяу будет». – Девушка говорила тихо и даже как будто равнодушно, но Лидия заметила на ее глазах слезы.

– Особенно в начале, я ведь и правда ничего не умела, плохо получалось…, – продолжила Василиса, – сейчас уже лучше, но все равно смеются.

– А что Ваши учителя говорят, как Вы играете? – Лидия захотелось вдруг помочь девушке, отвлечь ее от грустных мыслей.

– Ян говорит, что я способная, – улыбнулась Василиса, – он говорит, что у меня все хорошо получается. А Анатолий…, – девушка задумалась на секунду, – он ничего не говорит, послушает меня, головой покачает, исправит что-нибудь и задание следующее даст. И все.

– Если бы у Вас не получалось бы, он бы и задания давать не стал бы, – убежденно сказала Лидия, – значит, у Вас все хорошо. А балбесов разных не слушайте, и имя у Вас редкое и красивое. – Видя, что девушка недоверчиво качнула головой, Лидия повторила, – да, редкое и красивое. Только Вы на Ваську не откликайтесь.

– Это как? – взгляд у девушки был настолько наивен и доверчив, что Лидия улыбнулась, она и правда еще как ребенок.

– А просто – не откликайтесь и все. Идете по улице, слышите, кто-то зовет «Васька!» – не поворачивайте головы, как шли, так и идите, пусть хоть орут, не поворачивайтесь. Они покричат сначала «Васька», потом «Вася», в конце концов, крикнут «Василиса!» и в этот момент обернитесь. Вы – Василиса, и пусть все к этому привыкают.

– А как Вас зовут?

– Лидия Владимировна.

– Красиво. Спасибо, Лидия Владимировна.

– За что? – Лидия, конечно, поняла, за что ее благодарит Василиса, но почему-то ей все время хотелось послушать, как та будет объяснять очевидные или щекотливые вещи. Это было что-то сродни дразнилки, девушка не слишком складно говорит, а Лидия все равно заставляет ее складывать слова в длинные предложения.

– За разговор, – девушка смущена, – Вы такая… хорошая.

– Василиса, я обыкновенная, – Лидия усмехнулась, не получилась дразнилка, длинного объяснения не вышло. – А Вы должны быть посмелее. А почему Вы на органе начали играть?

– Я сначала играла на пианино…

Дослушать рассказ Лидии не удалось. По гравию зашуршали шины, и к заборчику подъехала черная «Ауди».

– Приехали! – Василиса радостно поднялась со скамейки.

Лидия посмотрела на часы – пять минут первого. Если встреча назначена на двенадцать, а не на половину, как им сказали в комитете, то считай, гости и не опоздали практически. Или они хозяева?

Гостей (или хозяев?) было четверо. Они вылезли из машины и остановились около закрытой калитки. Интересно, тоже в дырку полезут? Лидии вдруг стало смешно. Она плохо видела приехавших – мешали кусты, но абсолютно точно их было четверо и все мужчины. Мужчины через дырку не полезли. Один из прибывших подошел к калитке и, перегнувшись через невысокий заборчик, открыл замок. Видимо, это и был Ян Мартович – хранитель кирхи.

– Здравствуйте, – мужчина подошел к лавочке, на которой сидела Лидия, – Вы от комитета? – он говорил с заметным прибалтийским акцентом, приветливо улыбался и вообще-то не выглядел на шестьдесят лет. Скорее лет на сорок пять.

– Да, я от комитета, – подтвердила Лидия и улыбнулась.

– Очень приятно, а я – пастор, меня зовут Кристофер, – он протянул Лидии руку.

– Лидия Владимировна, – Лидия пожала протянутую ладонь и удивилась про себя. Это было непривычно. Насколько она помнила, по правилам этикета первой должна протягивать руку женщина. И то для поцелуя. А может, он протянул ей руку как раз для поцелуя? Он-то пастор, священник, и она должна была приложиться? Лидии вдруг снова стало смешно. Неловкая ситуация, но ведь сама Лидия православная, и прикладываться к руке лютеранского пастора… это, знаете ли… а может у них вообще не принято целовать руку священника? Н-да. Маловато мы знаем об обычаях…. По крайней мере, успокаивает одно, пастор пожатие руки воспринял как должное, следовательно, она сделала все правильно.

Пока они разговаривали, остальные тоже прошли через калитку. Яна Мартовича Лидия определила сразу: высокий, совершенно седой старик, с белесыми бровями и крючковатым носом. Определить было несложно: двое других были молоды. И вот неожиданность – один из этих молодых… Андрей, муж Оксанки.

– Здравствуйте, Лидия, – Андрей улыбнулся довольно приветливо, – вот неожиданность, а Вы чего тут?

– Добрый день, – Лидия тоже улыбнулась, в конце концов, он-то совершенно не причем, в их отношениях с Оксанкой, имеется в виду. – Я в комиссии от комитета, а Вы?

– А я как обычно, от газеты, освещаю событие. Практически международное, – Андрей усмехнулся и подмигнул, – пастор-то из Евросоюза, даром что в семидесяти километрах всего…

– Он что, не местный? – удивилась Лидия.

– Нет, он приезжает сюда раз в неделю, из Эстонии, для проведения службы. Только сегодня приехал.

– Ясненько, – протянула Лидия, – а это, надо полагать, наше главное действующее лицо – органист из Питера, – она кивком головы указала на четвертого прибывшего. Молодой мужчина, примерно ровесник Андрею, то есть лет тридцати – тридцати пяти шел рядом с Яном Мартовичем, закрывая за ним калитку и внимательно слушая, как тот что-то довольно энергично ему втолковывал. – Вот молодец, калиточку прикрыл, наплевать, что в заборе дырка…, – Лидия немного злилась еще, что ей пришлось дожидаться.

– Да, это Анатолий Вересов. Специалист международного класса, влюблен в органы до потери сознания, может о них говорить часами, да и играет – просто заслушаешься. – Андрей чуть улыбнулся. Лидия тоже улыбнулась в ответ. Ей приятно, что в этой компании есть, что называется, свой человек. Тем более, Андрей, похоже, уже всех знает, можно у него, если что нужно и спросить.

– Здравствуйте, – «специалист международного класса» подошел, наконец, к ним, – Вы от комитета?

– Да, здравствуйте, – Лидия уже который раз за сегодня ответила на этот вопрос, и ей снова стало немного смешно, – да, я от комитета, Лидия Владимировна Соболева.

– Анатолий Вересов, – представился он, и тоже протянул ей руку. Лидия пожала ее, уже ничему не удивляясь. Может у них вообще другие правила?

– Пойдемте, – пригласил их Анатолий, – Кристофер уже открыл кирху. Вы знакомы с Василисой? – неожиданно спросил он, оборачиваясь к девушке, которая, как оказалось, стояла рядом.

– Да, мы познакомились, пока вас ждали, – улыбнулась Лидия.

– Хорошо, – ничуть не смутившись тем, что их ждали, сказал Анатолий, – Василиса, а этот симпатичный молодой человек – Андрей, журналист.

– Очень приятно, – пролепетала девушка и спряталась за спину Анатолия.

Андрей хмыкнул.

– И мне, – галантно произнес он, не среагировав на редкое имя.

– Здравствуйте, здравствуйте, добрый день, добрый день….

Лидия обернулась на такое неожиданное приветствие: ну конечно, это Ян Мартович, только он еще не спросил у нее, не от комитета ли она.

– Здравствуйте, – ответила Лидия и, не дожидаясь вопроса, представилась: – Лидия Владимировна Соболева, член комиссии от комитета, – и протянула руку.

– Очень приятно, – старик, чуть склонившись, пожал руку, и тоже представился: – Ян Мартович, хранитель кирхи. Буду очень признателен, если Вы станете называть меня просто Ян.

– Конечно, – улыбнулась удивленная Лидия, – как скажете.

Она постеснялась спросить причину такой неожиданной просьбы, а Ян Мартович, вернее, просто Ян, не счел нужным объяснять.

– Ну вот, все готовы, все знакомы, – Анатолий здесь явно был за главного, – пойдемте.

И они вошли в кирху.

Маришка баловалась и кушать совершенно не хотела. Оксана пыталась отвлечь ее птичками за окном и какими-то баночками на полке, но дочка все равно хватала ложку рукой, вываливала кашу на стол и заливисто смеялась.

– Не хочешь есть – не буду тебя кормить, потом просить будешь – не дам! – стараясь говорить строго, вычитывала дочь Оксанка. – Маришка, открывай ротик, надо кашку поесть, а то ты совсем мало поспишь потом.

Может, нужно было сначала уложить ее спать, подумала Оксана, а то теперь она устала, перевозбуждена и поэтому есть не хочет? Никогда не знаешь как лучше…. С большим трудом они все-таки съели половину приготовленной каши и, дав дочке бутылочку с соком, Оксана пошла готовить одежду для прогулки. Она уложит дочку в коляску и пойдет на улицу. Так и Маришка подышит свежим воздухом, и сама Оксана погуляет. А следующий сон они поспят дома. Вместе. Телефонный звонок удивил. Бабушки в это время не звонят – знают, что Маришка где-то в это время спит, Андрей сегодня на выезде, сказал, что будет поздно. Кто это?

– Алло, – Оксана взяла трубку и пошла с ней на кухню – проверить, как Маришка справляется с соком.

– Привет, дорогая, – мужской голос был весел и уверен, – как жизнь замужняя?

– Сережа? – Оксана остановилась посередине коридора, – ты?

– Узнала. – Самодовольный тон мужчины вернул пошатнувшееся было спокойствие Оксаны.

– Конечно, узнала, – Оксана дошла до кухни – Маришка рассматривала бутылочку, периодически все-таки попивая сок. – Привет. Какими судьбами?

– Да вот, дай, думаю, позвоню, узнаю, как у тебя дела, а то сто лет тебя не видел.

Да, они не виделись сто лет. Сергей – один из ее многочисленных друзей, с которыми Оксана встречалась, расставалась…. У них были близкие отношения, но совсем недолго, и расстались они странно – просто однажды Сергей не пришел, а Оксана даже и не вспомнила, что он должен был придти. Потом они встретились на какой-то вечеринке, пробыли вместе ночь и наутро расстались, как будто ничего и не было. И вот теперь этот звонок.

– Да, сто лет, – согласилась Оксана, – как у тебя дела?

– Да нормалек все, – лениво протянул Сергей, – по телефону всего и не расскажешь…. Может, в гости пригласишь?

– Да я не знаю, – Оксана не то, чтобы растерялась, она просто не поняла, хочет ли сама, чтобы он пришел.

– А чего не знаю-то? – удивился Сергей, – или муж больно ревнивый?

– Нет, – засмеялась Оксана, – да и нет его дома, он на работе.

– Тем более. – Уверенный голос мужчины действовал гипнотически, – так я прямо сейчас и зайду?

– Я собиралась с дочкой погулять, пока она спит …, – у Оксаны, напротив, голос был совершенно не уверен.

– Да дома поспит один раз – ничего страшного. Давай укладывай ее, а я минут через двадцать буду. – И он положил трубку.

Ну и ничего же страшного, если старый друг зайдет ее проведать, решила Оксана. Она подхватила Маришку, быстро умыла ее, завернула в одеяло и, выкатив коляску на балкон, уложила дочку. Намаявшись, Маришка уснула почти сразу. Быстро пораскидав по шкафам какие-то вещи, убрав со стола следы Маришкиного безобразия, Оксана вытащила новые домашние брюки и свежую футболку. Она еще успеет даже принять душ.

Почему-то Лидии казалось, что внутри кирхи должно быть прохладно и сумрачно. Но она ошиблась. Большой зал был залит солнечным светом. Свет проникал внутрь через высокие окна и, отражаясь от блестящих светильников, свободно и легко заглядывал во все ниши и уголки. Стены, резные ограждения балкончиков и скамьи были окрашены в светлые тона: от бежевого до цвета слоновой кости, и казались теплыми. Здесь было торжественно и просто одновременно. На втором ярусе кирхи располагался орган. Его внушительные трубы, резные панели и дверцы производили впечатление чего-то загадочного и притягательного. Он как нельзя лучше гармонировал со всем помещением кирхи.

– Ого! – это Андрей, оглянувшись вокруг, чуть качнул головой, – красиво.

– Красиво, – согласилась Лидия, – торжественно так.

– Да, но довольно аскетично, – Андрей вздохнул, – у нас поуютнее.

– И побогаче, особенно в кафедральном соборе, – Лидии понравилось, что у них с Андреем похожие мысли. Да, приятно, что они здесь вдвоем. И еще хорошо, что все остальные отошли чуть в сторону: Ян показывал пастору что-то на первых рядах скамеек, видимо, там что-то сломалось, Анатолий, прохаживаясь вдоль стен, рассматривал светильники, а Василиса ходила за ним следом.

Лидия приготовилась фотографировать.

– Лидия, я буду снимать, – это Андрей, достав свой фотоаппарат, улыбнулся, – так что можете отдыхать, если хотите, я Вам потом все скину.

Техника у Андрея была на порядок лучше, чем у Лидии, хотя у нее тоже не «мыльница».

– Скинете, – согласилась Лидия, – но я и сама поснимаю, мне же не для красоты только, но и для работы…

– А что Вам нужно для работы? Скажите, я сниму.

– Трещины, плесень, пятна протечек….

Андрей шутливо закатил глаза, и они засмеялись.

– Лидия Владимировна, Вы пойдете наверх, к органу? – это Василиса, смущенно улыбаясь, остановилась рядом.

– Конечно, Василиса, мы идем. Андрей, Вы идете?

– Да-да, поднимайтесь, я сейчас догоню.

По довольно крутой лестнице, украшенной резными перилами, Лидия с Василисой поднялись на второй ярус. На просторной площадке около стеклянной будки уже стояли Ян, Кристофер и Анатолий. Лидия даже не заметила, когда они прошли.

– Эту будку нужно обязательно демонтировать, – энергично сказал Анатолий, как бы продолжая начатый разговор.

Лидия удивленно посмотрела на него, но промолчала, решив, что раз она пришла не к началу разговора, то перебивать и спрашивать что-то неудобно, чуть позже она все уточнит. Но Анатолий, видимо заметив ее взгляд, поспешил объяснить:

– В этой будке расположена клавиатура, здесь сидит органист. Раньше храм не отапливался и, чтобы музыкант не замерз, над ним соорудили такую стеклянную конуру и в нее ставили обогреватель. – Он посмотрел на Лидию и, довольно бесцеремонно схватив ее за руку, подтащил ближе, – вот смотрите.

Лидия заглянула в будку. Маленькая уютная кабинка, конечно же, скрывала от посторонних глаз великолепие клавиш, регистров, педалей. Глаза разбегались от обилия цветных кружочков, деревянных рычажков и клавиш бело-черной клавиатуры.

– Красиво как, – не сдержалась Лидия.

– Конечно, – тут же согласился Анатолий. – Теперь храм отапливается, и эта конура совершенно никому не нужна, ее нужно демонтировать. Причем срочно, чтобы не портила общий вид инструмента.

– Все работы в памятнике должны вестись по согласованию с комитетом, – оттарабанила привычно Лидия, и тут же, спохватившись, добавила почти человеческим голосом, – но, мне кажется, с этим проблем не будет.

– Да эта будка устроена уже после войны, – вмешался Ян.

– Но разрешение все равно получить нужно, – уже почти жалобно произнесла Лидия.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился хранитель кирхи, – мы напишем все необходимые бумаги.

Пастор хранил молчание. Лидия сделала еще несколько кадров. Анатолий что-то объяснял Яну, а Василиса молча стояла около них, явно вслушиваясь в каждое слово. Андрея все не было.

– Лидия Владимировна, а Вы внутри органа были когда-нибудь? – вдруг обратился к ней Анатолий.

– Нет, конечно, – улыбнулась Лидия, – откуда бы?

– Хотите посмотреть? – Анатолий задумчиво подошел к клавиатуре, сел на высокий стул и опустил пальцы на клавиши. Мелодия, полившаяся откуда-то сверху, заполнила все вокруг мягко и властно. Лидия стояла молча, чуть даже прикрыв глаза, слушая как завороженная глубокие мощные звуки, Василиса напряженно ловила каждое движение рук Анатолия, чуть покачивая головой в такт мелодии. Ян улыбался, чуточку грустно и задумчиво. Андрей, фотографировавший внизу, опустил фотоаппарат и застыл, захваченный удивительной музыкой. А Анатолий играл, и в его глазах сиял восторг и наслаждение от прекрасного инструмента. Внезапно он резко оборвал мелодию.

– Не работают восемь язычковых труб, – сказал он деловито, – надо проверить.

Слегка опешившая от такого резкого перехода Лидия даже не нашлась что сказать.

– Несколько труб были украдены, – после минутной паузы, видимо получившейся тоже от такого неожиданного перехода, сказал Ян. – Но мне казалось, что их шесть. Но, возможно, я и ошибаюсь.

– А мы вот сейчас залезем и проверим, – весело сказал Анатолий, – Лидия Владимировна, полезете?

– Конечно, когда еще такая возможность появится, – Лидия уже пришла в себя.

– Тесновато там, конечно, и пыльно…

– Ничего, – усмехнулась Лидия, – мы привычные.

Ян достал из маленького чуланчика приставную лестницу. Хорошо, что я в брюках, мелькнуло у Лидии, и она решительно направилась к лестнице.